Справедливость как средство сохранения группы

Философские истоки «групповой» традиции

Идея о том, что справедливость является средством сохранения общества, впервые была высказана древнегреческими философами. Античные мыслители пытались найти способ обустройства полиса, позволяющий разрешить социальные конфликты и тем самым сохранить его целостность. Работая над решением этой проблемы, они предположили, что бытие и отдельного человека, и политического сообщества вписано в план мироздания и в определенной степени неотделимо от природных ритмов. Таким образом, политическая жизнь является отражением естественного порядка. В этом контексте под справедливым общественным устройством они понимали такую организацию совместной жизни, которая соответствует этому порядку, т. е. «высшей» справедливости.

Впервые эта идея зазвучала в работах Платона, однако подлинное развитие она получила в концепции Аристотеля, описывающей идеальное государственное устройство (Кашников, 2004). В основе его понимания справедливости лежит идея о взаимозависимости людей. По его мнению, социальная кооперация, сделавшая возможным разделение труда, облегчает выживание. Представители разного пола объединяются в семьи, семьи в кланы и т. д. Справедливой является общественная структура, способствующая такому объединению. Таким образом, Аристотель подчеркивал в человеке общинное начало и рассматривал справедливость как способ достижения общего блага. Идеи греческих философов проникли в Древний Рим, а оттуда – в европейскую философию.

В Новое время они были вытеснены либеральным подходом, сторонники которого подчеркивали независимость человека и требовали личной свободы для каждого гражданина. Однако в XX в. они возродились в концепциях коммунитаристов (Карнаш, 2006). Возможно, этому способствовало активное взаимопроникновение западных и восточных культур, а также методологический тупик, в который зашли классические либеральные теории. Не случайно идея о необходимости согласования интересов стала активно разрабатываться даже сторонниками неолиберальных концепций. Пока их представители пытались свести воедино идеи личного интереса, свободы и равенства прав, с одной стороны, и необходимости кооперации, с другой, коммунитаристы возродили идею общественного блага (Кашников, 2004; Карнаш, 2006, Прокофьев, 2001).

В основе коммунитарного подхода лежит идея о роли, которую справедливость играет в сохранении общества. Его сторонники считают, что личность имеет социальную природу, поэтому человек стремится не к индивидуальному, а к общему благу. Это означает, что стабильность, сохранение общественных связей, безопасность являются гораздо более важными ценностями, чем личная автономия.

Интересно, что на этой основе разные представители этого направления делают разные выводы. Существующие точки зрения варьируются в зависимости от восприятия роли справедливости в жизни общества и уверенности их сторонников в существовании универсальных принципов.

Одни специалисты полагают, что справедливость играет важную роль в жизни общества (А. Макинтайр, М. Ниссбаум). Необходимость справедливости, по их мнению, диктуется тем, что общественная жизнь носит конкурентный характер: желая получить определенные блага, граждане постоянно конкурируют между собой в различных видах человеческой активности. В этих условиях справедливость является средством сохранения целостности общества. Таким образом, справедливым можно считать то политическое устройство, которое направлено не на защиту индивидуальных прав, а на сохранение социальной общности.

В качестве универсальных норм справедливости эти коммунитаристы выделяют нормы беспристрастности, равенства прав и возможностей. Например, по мнению Макинтайра, справедливым является то общество, которое воздает гражданам в соответствии с их заслугами в осуществлении общего проекта. Поскольку разные виды человеческой деятельности играют разную роль в сохранении общества, они требуют разного вознаграждения. В то же время, по мнению Ниссбаум, справедливое общество – это общество «равных возможностей», которое обеспечивает своим гражданам условия для полноценной жизни (в т. ч. материальное обеспечение и образование) при сохранении сферы индивидуального независимого выбора.

Другие коммунитаристы (М. Уольцер) также признают важную роль справедливости в жизни общества, полагая, что ее соблюдение способно сохранить социальную общность. Однако, по их мнению, эту роль могут выполнить только те нормы справедливости, которые соответствуют распространенным в обществе представлениям. Попытка применения неких «универсальных» принципов справедливости, требующая от людей игнорировать эмоции и непроизвольные реакции, антидемократична и не учитывает отношения, сложившиеся между ними. Как следствие, она может привести к распаду социальной общности. Последовательное применение этой идеи означает, что в разных сферах общественной жизни должны использоваться разные нормы справедливости. Перенос принципов из одной сферы в другую, например, из сферы экономических отношений в область правосудия или науки, является несправедливым.

И наконец, третьи коммунитаристы (М. Сандел) утверждают, что общинное начало устраняет необходимость справедливости, поскольку в общине на первый план выходят добродетели любви и благоволения. С их точки зрения, когда люди живут в условиях изобилия и любят друг друга, попытка следовать требованиям справедливости разрушает как одно, так и другое. В остальных случаях справедливость выступает в качестве компенсации и поэтому не играет заметной роли в жизни общества.

Несмотря на существующие различия, взгляды коммунитаристов имеют много общего. Представители этого направления подчеркивают групповую природу человека, делают акцент на необходимости групповой гармонии и важности сохранения общественной структуры. Идеи коммунитаристов созвучны современным тенденциям в развитии психологии.

Возникновение интереса к социальным группам в психологии

Долгие годы, объясняя поведение человека, психологи делали акцент на его индивидуальных особенностях. В частности, последователи психоанализа противопоставляли человека и общество; необихевиористы, не отрицая важности социального взаимодействия, сводили его роль к достижению личных целей; когнитивисты рассматривали когнитивную систему как индивидуальное образование. Лишь представители гуманистического направления признавали важную роль общественной жизни, полагая, что социальные связи могут помочь человеку в проявлении своей сущности, но могут и помешать ему.

Идея независимости от группы проникла даже в социальную психологию. Коммуникация рассматривалась как процесс обмена сообщениями между коммуникатором и реципиентом, выступающих от собственного имени и не включенных в социальную группу (например, Г. Ховланд, Р. Петти и Дж. Качоппо, Ш. Чейкен). Формирование представления о партнере изучалось как процесс, в основе которого лежат закономерности строения индивидуальной когнитивной системы (С. Аш, Ф. Хайдер, Э. Джонс и К. Дэвис, Дж. Келли и т. д.). Взаимодействие мыслилось как обмен, в котором принимают участие два человека, ведомые личными интересами. При изучении малых групп акцент делался на противостоянии личности и группы: внимание привлекали социальная леность, конформизм, стили лидерства и руководства, позволяющие управлять подчиненными. Интерес к большим группам сохранился лишь в рамках этнопсихологии. А при изучении межгрупповых отношений лидирующие позиции занимали теории, объясняющие межгрупповой конфликт индивидуальными характеристиками участников (гипотеза «козла отпущения», теория авторитарной личности Т. Адорно) или стремлением к достижению личных целей за счет победы ингруппы (теория реального конфликта Д. Кемпбелла).

Однако в начале 1970-х годов произошли серьезные перемены: психологи стали придавать все большее значение социальной группе. Область социального познания обогатилась концепцией социальных представлений С. Московичи. При изучении взаимодействия во внимание стали приниматься социальные сети. В психологии малых групп стала активно разрабатываться проблема сплоченности, все большую популярность приобретало представление о взаимозависимости лидера и ведомых. Активизировались работы по психологии толпы. И наконец, при изучении межгрупповых конфликтов лидирующие позиции заняли теории, объясняющие их возникновение особенностями группы (теории социальной идентичности Г. Тешфела, самокатегоризации Дж. Тернера) и общества (теория социального доминирования).

Вероятно, эта тенденция стала ответом на экономическую глобализацию мира, его превращение в «сетевое общество» и одновременно на усиление коллективной активности граждан. Так, по мнению М. Кастельса, формирование глобальных сетей устранило индивидуализированное Я, скрыло различия между людьми. Реакцией на потерю уникальности стало формирование новых социальных идентичностей, связанных с членством в больших группах (Кастельс, 2000).

Проникнув в психологию, идея включенности человека в различные социальные сети и группы была реализована в теориях справедливости. Она воплотилась в теории ценности группы, созданной для объяснения справедливости процесса взаимодействия.

Теория ценности группы

Эта концепция была предложена И. Линд и Т. Тайлером (Lind, Tyler, 1988). Они полагали, что одной из важнейших человеческих потребностей является потребность в аффиляции, т. е. принадлежности к группе. Вступая во взаимодействие, люди стремятся сохранить сообщество и добиться высокого статуса. Ради этого они готовы жертвовать собственными интересами.

Для достижения этой цели они используют определенную процедуру принятия решений и тщательно следят за ее соблюдением. Справедливость взаимодействия является для каждого члена группы источником информации о своем социальном положении (Peterson, 1999), показателем симпатии и уважения со стороны одногруппников, высокого статуса в ней (Lind, Tyler, Huo, 1997; Shapiro, Brett, 1993; Tyler, Degoev, Smith, 1996). Ощущая социальную поддержку, люди испытывают гордость и не хотят покидать сообщество, что в конечном итоге сохраняет его целостность (Tyler, Degoev, Smith, 1996; Van den Bos, Vermunt, Wilke, 1996).

Именно поэтому участники взаимодействия, которые сильно идентифицируются со своей группой, считают ее важной частью своей жизни, судят о справедливости результата по справедливости процесса общения (Orpen, 1994).

Вынося решение о справедливости процесса, люди ориентируются на ценности группы: наиболее справедливой признается та процедура, которая соответствует основным групповым ценностям. Это означает, что члены разных сообществ по-разному воспринимают одно и то же взаимодействие, дают ему разную оценку. Это, прежде всего, касается тех людей, которые общаются с членами ингруппы и зависят от ее представителей (Hertel, Aarts, Zeelenberg, 2002). Исключение составляют компоненты, соответствующие универсальным ценностям – гарантирующие возможность принять участие в групповой деятельности, повысить социальный статус, «сохранить лицо».

Благодаря признанию социальности человека, теория ценности группы долгое время конкурировала с теорией личного интереса. Этот антагонизм проявился, прежде всего, в том, как сторонники разных концепций объясняли важность одних и тех же норм процедурной справедливости, прежде всего, права голоса и однообразия. Например, по мнению психологов, работающих в рамках модели личного интереса, человек ценит право голоса, поскольку благодаря этому он получает возможность достичь своей цели[12]. В то же время в соответствии с моделью групповых ценностей, соблюдение этой нормы дает людям возможность почувствовать свою значимость и позволяет сохранить целостность группы[13] (McFarlin, Sweeney, 1996; Miller, 1989; Shapiro, Brett, 1993). Аналогично, однообразие процедуры можно рассматривать как способ достижения личных целей (модель личного интереса) и как реализацию одной из важных групповых ценностей (модель групповых ценностей) (Ployhart, Ryan, 1998).

Каким образом разрешается этот спор в настоящее время?

В соответствии с одной точкой зрения, следуя нормам справедливости процесса, разные люди стремятся к достижению разных целей. Одни хотят получить индивидуальное вознаграждение, а другие занять определенное положение в группе (Heuer et al., 2002).

В соответствии с другой позицией, дистрибутивная справедливость является, прежде всего, средством достижения личных целей, а процедурная и межличностная – средством включения в группу и повышения статуса. В частности, люди ценящие власть и достижение, придают большее значение дистрибутивной, а универсализм и доброту – процедурной справедливости (Lipponen, Olkkonen, Myyry, 2004). Возможно, именно поэтому в рамках социально-психологического подхода пока отсутствует теория, в которой желание сохранить группу рассматривается как причина соблюдения дистрибутивной справедливости.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.