Историческая ретроспекция

Исторический центр Венеции расположен среди Венецианской лагуны Адриатического моря, на 118 низких песчаных островах, соединенных бесчисленными мостами и мостиками и тесно застроенных старинными домами. Такое необычное расположение города объясняется его происхождением.

До своего основания область будущей Венеции включала в себя несколько римских городов: Аквилею, основанную в 181 г. до н. э., Опитергий (совр. Одерцо), Тарвизий (совр. Тревизо), Альтин (совр. Альтино), Патавий (совр. Падуя) и др.

В 452 г., когда угасающая Западная Римская империя уже утратила свою военную мощь, Аквилею и другие районы Венецианской области захватили и разграбили гунны, предводительствуемые грозным Аттилой.

Часть местного населения в ужасе бежала на острова лагуны вокруг Риальто (означает «высокий берег»), чтобы спастись от завоевателей. Здесь с незапамятных времен находились скромные хижины рыбаков, добытчиков соли и охотников на водоплавающих птиц.

В период раннего Средневековья островное население пополнялось беженцами из Пармы, Мантуи, Феррары, Флоренции, Болоньи, Равенны, Пизы и многих других городов не только Италии, но и всей Восточной Адриатики.

В 568 г., когда Италия подверглась опустошительному нашествию лангобардов,[1] архиепископ Павлин со всеми святынями и церковными сокровищами бежал из Аквилеи и обосновался со всей общиной на маленьком островке Градо, тогда же переместились на острова и епископства других городов. Это переселение и положило начало городу Венеция.

Строителям для того, чтобы построить город, пришлось отвести в сторону течения нескольких рек – Пьяве, Силы, Бренты.

Безбрежное море, необъятное небо да небольшие плоские острова – вот тот минимум природных щедрот, которыми одарила судьба Венецию. И так как населения было очень много, а земли мало, то предметом роскоши сделалось каждое деревце, которому дали вырасти там, где можно было что-то построить.

Существует легенда о торжественном основании города. 25 марта 413 г. в полдень переселенцы заложили первое здание на берегу Риальто с целью основать в этом месте неприступный оплот. Итальянский историк Марк Антонио Сабеллико (1436–1506), воспевающий это событие, заставляет священника, освящавшего город, воскликнуть, обращаясь к небу: «Когда мы отважились на великое, пошли нам благословение. Мы ныне преклонили колена перед бедным алтарем, но если моления наши не были тщетны, то на этом месте Тебе, Боже, воздвигнется сто храмов из мрамора и золота».

Пройдет еще много столетий, прежде чем зыбкую почву островов люди укрепят неисчислимым количеством свай из далматинского леса и построят многочисленные дома и дворцы, церкви из камня, вывезенного с побережья Адриатики, чтобы сказочно прекрасный город прославил своим именем древнее племя венетов.

Светлейшая, жемчужина Адриатики, Южная Пальмира – как только не называли Венецию, каких только имен не придумывали, чтобы выразить восхищение перед творческим гением итальянского народа.

Древнейшая история города на островах окутана тайной, ибо долго люди жили там тихо, бедно и неприметно. Их окружали вода и небо, а земли было так мало, что вся их жизнь оказалась связанной с морем.

Оно кормило их рыбой и прочими дарами, а также открыло им путь в другие страны; они научились плавать по морю, строить корабли (тогда еще на их плоских островах росли леса, от которых теперь не осталось ничего) и занялись посреднической торговлей между Европой и Востоком.

Ранняя история города на лагуне не дошла до нашего времени, разве что в исторических памятниках и древних церквях можно обнаружить ее следы.

Известно, что в XII в. в Италии центром византийских владений (экзархата) была Равенна (древний город, основанный еще этрусками, когда Западная Римская империя пришла к своему закату). Острова лагуны находились в подчинении у экзархата.

В конце XII в. византийцы объединили их в герцогство. Местопребыванием герцога (на венецианском он называется «дож») стал остров Гераклея (он именуется также Читтанова – «новый город»).

Сначала дожей назначали власти из Равенны, затем их стали выбирать сами островитяне. Здесь, на острове Гераклея, находились политические и военные центры. Религиозные – на Градо, торговые – на Торчелло. Впоследствии политический центр ради безопасности был перенесен в Маламокко, более защищенный остров в лагуне.

В начале IX в. правительственная резиденция была перенесена на группу островов Ривоальто, или Риальто, где начал развиваться город, получивший впоследствии название Венеция. Первым дожем, обосновавшимся на Риальто, был Анджело Партечипацио (810–827). Тогда же здесь было образовано епископство Оливоло.

С этого времени начинается тысячелетняя история Венецианской республики под эгидой святого Марка, провозглашенного в ту пору ее небесным покровителем.

Путь Венеции к будущему богатству и могуществу был нелегок. Но уже в середине IX в. венецианцы смогли доказать, что способны превратить свой город в цветущий край, извлекая выгоду буквально из ничего.

Так, в 869 г. дож Венеции Орсо Партечипацио I (864–881) оставил в числе прочего своего имущества 1200 фунтов серебра – сумму по тем временам немалую. Венеция на своих шести десятках островов и островков была особым миром, прибежищем, но неудобным: ни пресной воды, ни продовольственных ресурсов, и соль, слишком много соли! О венецианце тогда говорили: «Не пашет, не сеет, не собирает виноград».

Герб дожа Анджело Партечипацио

Даже несколько веков спустя дож Джованни Соранцо (1312–1328) описывал свой городок так: «Построенный в море, совсем лишенный виноградников и возделанных полей».

С самого начала Венеция была вынуждена ради выживания все требовать в обмен: пшеницу или просо, рожь или скот, сыры или овощи, вино или масло, лес или камень и даже питьевую воду.

Венеция развивала свою активность в промышленности, торговле, услугах, то есть там, где рентабельность труда была выше, нежели в сельских видах деятельности. Это означало, что ей пришлось оставить другим менее прибыльные занятия, но с первых шагов все города без настоящей территории, в том числе и Венеция, осуждены были жить таким образом. У них не было другого выбора. Удача Венеции, быть может, заключалась в том, что ей не было нужды, как, например, Генуе и Пизе, прибегать к насилию и пиратству, чтобы добыть себе место под солнцем.

В течение нескольких столетий Венеция была тесно связана с Византией в политическом и экономическом отношениях.

Венеция, по мере развития связей между Востоком и Западом, успешно использовала преимущества своего уникального экономико-географического положения и превратилась постепенно в могущественную морскую республику.

В IX–X вв. Венеция находилась в составе Византии и сумела извлечь выгоды из этого, оставаясь практически самостоятельной. В X в. она получила полную независимость.

Находясь под владычеством Византийской империи, Венеция проникала на огромный и плохо защищаемый византийский рынок, оказывала империи многочисленные услуги и даже помогала ее обороне. В обмен она получила великие привилегии, так, например, с 1082 г. она была освобождена от любых платежей.

Географическое положение и исторические условия развития Венеции повлияли на формирование своеобразного облика города. Венеция застроена очень густо, улицы ее узкие, площади ее маленькие, многочисленные каналы не имеют набережных, а фасады домов кажутся выросшими из воды. Еще долгое время главная площадь Святого Марка была стеснена постройками, разрезана надвое каналом. Улицы были немощеные, мосты – деревянные, как и дома. Входы в здания расположены прямо у воды, и войти по ступеням можно, причалив к ним прямо на гондоле. В центре города нет зелени, сады есть только на окраинах, соседних островах.

В X в. Венеция становится крупным городом, ведущим посредническую торговлю, и впервые принимает меры к урегулированию работорговли, одного из важнейших источников дохода. В городе возникла своя знать – преимущественно богатые владельцы торговых судов, солеварен и различных мастерских. Море обеспечивало экономическую однородность венецианского патрициата, а это, в свою очередь, – внутриполитическую стабильность города.

В отличие от других государств Италии в Венеции никогда не было серьезных раздоров между имущими, которые пагубно отражались бы на положении города. Венеция оказалась свободной и от междоусобиц, которые терзали остальную Италию. Организованные здесь цехи не приобрели политического значения, как во Флоренции, а оставались чисто производственными объединениями. 142 венецианские цеха находились под строгим контролем знати.

Венецианцы занимались также сельским хозяйством в тех ограниченных пределах, которые предоставила скупая фортуна. Например, известно, что остров Кьюджа на рубеже IX–X вв. обязан был поставлять ко двору дожа 60 кур и два судна, нагруженных сеном.

В XI–XII вв. Венеции достаются огромные прибыли от похода крестоносцев, которым она предоставляет флот.

Особое место в истории Венеции занимает Четвертый крестовый поход (1202–1204). Он был начат по призыву папы Иннокентия III (годы понтификата, 1198–1216). Первоначально его участники намеревались отплыть на Восток для освобождения Гроба Господня от власти мусульман, причем первоначально предполагалось захватить Египет. Однако поход закончился захватом Константинополя и разгромом Византийской империи.

Решающую роль в изменении направления похода сыграла Венеция, к которой, не имея собственного флота, обратились крестоносцы. Купеческая верхушка, стоявшая во главе Венецианской республики, решила воспользоваться этим для утверждения собственных позиций в Византии.

Венецианский дож Энрико Дандоло (1192–1205), к тому времени девяностолетний старец, почти утративший зрение по причине давнего ранения в голову, но в политике видевший все насквозь не хуже зрячего, потребовал за услуги огромную по тем временам сумму – 85 тыс. марок серебром за перевозку в Египет 4500 рыцарей с конями, 9000 щитоносцев и 20 тыс. пехотинцев.

Крестоносцы неожиданно быстро согласились на эти условия. Тогда прозорливый дож свез всех на один остров, а корабли отвел в сторону и потребовал платы вперед. Но уже очень скоро выяснилось, что крестоносцы не в состоянии внести всю сумму. У крестового воинства не оказалось денег в нужном количестве (не хватило 34 тыс.).

Дандоло, желая помешать походу на Египет, с которым венецианцы вели регулярную торговлю, предложил крестоносцам в качестве компенсации за недоплаченные деньги помочь Венеции завоевать далматинский город Зару (ныне Задар) – крупный торговый центр на восточном побережье Адриатического моря, конкурировавший с венецианскими купцами.

В 1202 г. Зара была захвачена ордами крестоносцев, воодушевленных дальновидным дожем, который, несмотря на свой возраст, отличался большой физической силой и сам возглавил флот. За захват Зары папа Иннокентий III, вдохновитель крестового похода, отлучил от церкви венецианцев и крестоносцев, постыдно забывших о высоких целях. Но гнев «наместника Бога на земле» не оказал должного воздействия на Энрико Дандоло, человека здравомыслящего и смелого.

Дож Энрико Дандоло благословляет крестоносцев. Гравюра Гюстава Доре

Войдя в сговор с предводителем крестоносцев – маркграфом Бонифацием Монферратским (1150–1207), – дож направил войска и флот к Константинополю. Предлогом для нападения на столицу Восточной Римской империи послужило обращение к папе и германскому королю царевича Алексея Ангела (1183–1204), сына свергнутого с престола своим братом, ослепленного и заключенного под стражу еще в 1195 г. византийского императора Исаака II Ангела (? – 1204).

Бонифация Монферратского втайне поддерживали французский король Филипп II Август (правил 1180–1223) и некоторые магнаты Франции и Германской империи, рассчитывавшие извлечь выгоды из войны в Византии. Папа Иннокентий III, получив обещание от царевича Алексея, что в случае успеха предприятия греческая церковь будет подчинена «апостольскому престолу», фактически оказал содействие вождям крестоносцев в осуществлении их планов, хотя официально запретил им причинять ущерб христианским землям.

Осадив Константинополь летом 1203 г., крестоносцы добились восстановления на престоле императора Исаака II. Но, когда он не смог уплатить им целиком всю сумму, обещанную за помощь, крестоносцы в апреле 1204 г. штурмом взяли город и подвергли его жестокому разгрому. Огню предавались целые кварталы, беспощадно был разграблен храм Святой Софии.

После падения Константинополя последовал захват половины Византийской империи. Венецианцы получили свои выгоды после того, как Восточному Риму был нанесен значительный урон. Венецианцы в ряде мест, некогда принадлежавших ослабевшей империи, основали колонии, протянувшиеся от Ионического до Черного морей.

Эти территории получили название Латинской Романии (так как в Западной Европе Византию нередко называли Романией). В состав Латинской Романии входили Латинская империя со столицей в Константинополе и государство франков на Балканах, а также владения Венецианской республики, которые она получила от задолжавших ей крестоносцев.

Ловкая и алчная Венеция захватила целый квартал в Константинополе, значительную часть прежних византийских владений на побережье Южной и Восточной Греции с Критом и несколькими островами в придачу. Венецианский дож стал именоваться «властителем четверти и полчетверти Римской (то есть Византийской) империи». Энрико Дандоло скончался в 1205 г. и был похоронен в церкви Святой Софии в Константинополе.

Под властью Венеции оказались большие области Адриатики и Средиземноморья, торговые пути с Персией и Индией, Сирией и Египтом; установились связи с Новгородом. Венецию даже сравнивали с этим городом на Руси по количеству торговых операций и многочисленности купеческого люда.

Венеция стала поистине торговой империей. В XIII в. один священник так отозвался об энергичных островитянах: «Венецианцы – люди жадные, упорные и суеверные; они хотели бы захватить весь мир, если бы только могли».

Многие центры торговли в те годы становились и центрами ремесел и искусств, тому примеры – Бухара, Самарканд и оба Новгорода. Но нигде не добились таких успехов в градостроительстве, как в Венеции, когда каждый дом – зрелище, каждая улочка – этюд, каждый канал – настроение.

В 1155 г. германский король (с 1152 г.) Фридрих I Барбаросса (Рыжебородый) предпринял первый поход в Италию в целях венчания его в Риме императорской короной и подчинения свободных итальянских коммун власти императора Священной Римской империи. С этого времени начался двадцатилетний период борьбы итальянских городов – коммун – за свою независимость от немецких поработителей. В землях Вероны и Венеции захватчики нарушили продвижение товаров к рынкам, что нанесло тяжелый удар по торговле и промышленности этих городов.

Император Фридрих I Барбаросса. Миниатюра XIII в.

Особенно большие убытки понесла Венеция не только по линии связи с Востоком, но со всей Северной Италией, так как горные переходы и торговые пути оказались в руках немецких властей. Свободолюбивая республика Святого Марка, которая жила торговлей, не могла мириться с этим. И Венеция организовала Военную лигу, в которую вошли Верона, Падуя, Винченца. Благодаря совместным усилиям удалось разбить армию Барбароссы.

В XIII в. обострилось давнее соперничество Венеции с Генуей, а также крупным славянским городом-республикой Дубровником. Вытесняя Геную из Северного Причерноморья, Венеция вела оживленную торговлю с портами крымского побережья, а через Тану (ныне Азов) – со всем югом Руси.

В 1278 г. Генуя разгромила венецианский флот у острова Корчула. В августе 1379 г. она овладела Кьюджей, маленькой рыбацкой гаванью, которая господствовала над одним из выходов из Венецианской лагуны в Адриатику. Казалось, гордый город Святого Марка гибнет, но невероятным усилием венецианцы изменили ситуацию.

В июне 1380 г. адмирал Веттор Пизани (? – 1380) взял обратно Кьюджу и разгромил генуэзский флот. Таким образом, в XIV в. Венеция сокрушила свою давнюю соперницу в восточной торговле – Геную – и стала сильнейшей морской и колониальной державой с самым большим в Европе флотом, огромными, веками накопленными богатствами, уникальной государственной организацией, которая была основана на концентрации власти в руках торгово-купеческой олигархии.

В это время известный французский политический деятель Филипп де Коммин (1447–1511) назвал Венецию «самым победительным городом», который он когда-либо видел.

Одним из преимуществ Венеции в ее противостоянии с Генуей было то, что она действовала более благоразумно, меньше рисковала, а географическое положение ей, совершенно очевидно, благоприятствовало. Выйдя из лагуны, можно попасть в Адриатику, и для венецианца это означало все еще оставаться у себя дома. Для генуэзца же покинуть свой город значило выйти в Тирренское море, принадлежавшее всем и каждому. И пока Восток считался главным источником богатств, преимущество было за Венецией с ее удобными морскими путями.

В конце XIV в. первенство Венеции уже не вызывало сомнения. В 1383 г. она заняла остров Корфу, ключ на путях мореплавания в Адриатику и из нее. Без труда, хотя и с большими затратами, она овладела городами своих материковых земель (так называемые террафермы): Падуей, Вероной, Брешией, Бергамо.

Венеция сумела гораздо раньше других городов создать империю, скромную по размерам, но имевшую поразительное стратегическое значение из-за ее расположения вдоль путей на Левант.

В 1388 г. Венеция вступила в союз с Миланом против Падуи, а после падения последней в следующем году с согласия Милана получила власть над северо-итальянским городом Тревизо. Добившись своего, Венеция проявила обеспокоенность усилением Милана, круто изменила политику и стала помогать бывшему властителю Падуи. В результате новой войны не только Падуя, но и Феррара оказались в сфере венецианского влияния.

Живописные толпы купцов, дипломатов, путешественников, наводнявшие площадь Сан-Марко и набережные Венеции, красота и роскошь ее каналов и дворцов, так ярко запечатленных на картинах венецианских и итальянских художников Джованни Антонио Каналетто (1697–1768) и Франческо Гварди (1712–1793), отражали расцвет и могущество Венецианской республики, расположенной в том месте, где скрестились тогда пути Запада и Востока.

Тесные связи с Византией наложили отпечаток и на облик города. Церкви и дворцы строили по византийскому образцу, византийские мастера познакомили венецианцев с искусством мозаики и художественной обработкой благородных металлов и драгоценных камней. «Был я в Торчелло, радостно шевельнулось на сердце – родная, как есть, Византия», – писал Врубель.

Блеск и пышность константинопольского двора привлекают венецианскую знать. Патриции посылают своих сыновей учиться в Византию.

Венецианцы были в контакте и с арабским миром. Влияние арабо-мавританского искусства проявилось в использовании полихромного мрамора, ажурного каменного орнамента в отделке окон.

Участие в крестовых походах сблизило Венецию с Северной Европой. В XIII–XIV вв. в Венецию проникает западное влияние. Венецианцы знакомятся с готикой и с успехом осваивают этот стиль.

XIV–XV вв. – период интенсивного строительства Венеции. Город меняет лицо и приобретает облик, который сохраняется и поныне. Улицы с грунтовым покрытием вымощены каменными плитами, деревянные мосты и набережные каналов заменены мостами и тротуарами из камня. Проводились и другие градостроительные работы: рылись колодцы, регулярно очищались городские каналы.

Правительство Венеции прекрасно осознавало необходимость украшать город, «не скупясь ни на какие траты, как подобает красоте его». А ведь строить в городе Святого Марка – на тысячах дубовых стволов, забиваемых в песок или ил лагуны в качестве свай, из камня, привозимого из Истрии, – это требовало действительно колоссальных затрат.

Первая половина XV в. – период наивысшего расцвета Венецианской республики. В ее руках находятся многие земли в Средиземноморье, ряде областей Северной Италии. Морской флот республики господствует в Адриатике, и со стапелей сходят все новые и новые корабли.

Стремительно растут территориальные приобретения. Колонны с крылатым львом Венеции появляются на площадях северо-итальянских городов Виченцы, Белдуно, Фельтре, Ровиго, Удине, Брешии, Бергамо, Кремы и других; венецианский лев шествует по всему побережью Далмации, Албании и проникает в Аргос, Афины, Патры, Мистру, Фессалоники и другие города (а также и острова) Греции.

В XV в. у процветающей Венеции появляется грозный соперник на Востоке – турки.

Первоначально Венеция недооценивала турецкую угрозу: турки для нее были народом сухопутным, мало опасным на море. Однако вскоре в морях Леванта появились турецкие (или считающиеся турецкими) пираты, а завоевания османов на суше мало-помалу отсекали другие страны от побережья Средиземного моря.

Взятие Константинополя в 1453 г. неожиданно поставило турок в самый центр морских торговых путей. Константинополь, переименованный турками в Стамбул, в кратчайший срок становится крупнейшим городом мира и морским торговым центром.

Могла ли Венеция воспрепятствовать завоеванию Константинополя? Ее правители думали об этом, но выводами опоздали. Несмотря на то что в решении сената от 18 февраля 1453 г. говорилось о том, что «из благоговения перед Богом, ради чести добрых христиан, наших владений и для удобства и пользы наших купцов и граждан следует прийти на помощь Константинополю, этому городу, о котором можно сказать, что он считается как бы частью государства нашего и не должен попасть в руки неверных», Венеция решает договориться с турецким султаном.

15 января 1454 г. дож Франческо Фоскари, напутствуя венецианского посла в Турции Бартоломео Марчелло, сказал: «Желание наше – иметь добрый мир и дружбу с государем императора турок».

Венецианцы рассчитывали на добрый мир как условие для успешного ведения дел. Они верили в то, что ради взаимной выгоды турецкий император согласится сотрудничать с ними. Опасаться было чего.

В 1475 г. турки взяли город Кафу в Крыму, что стало знаком почти полного закрытия Черного моря для генуэзской и венецианской торговли. В 1516 и 1517 гг. оккупация Сирии и Египта дала туркам возможность закрыть двери традиционной торговли с Левантом. Однако это произошло далеко не сразу, туркам был выгоден транзит через их территорию, из которого они извлекали немалую пользу.

Венеции и Турции пришлось сосуществовать. Но это сосуществование прерывалось ужасными бурями. Первая большая венециано-турецкая война (1463–1479) показала, что медведю в образе Турции противостоит оса. Но оса эта была неутомимой.

Венеция, вооруженная передовой по тем временам европейской техникой, имела и еще одно преимущество: опираясь на свое богатство, она могла набирать войска по всей Европе (вплоть до Шотландии во время Кандийской войны 1645–1669 гг.), сопротивлялась и держалась вызывающе по отношению к противнику.

Но Венеция истощала свои силы уже тогда, когда другая сторона лишь с трудом переводила дыхание.

Венеция шла на все возможные способы ослабления Турции. В Стамбуле ее агенты умышленно внедряли коррупцию, и, когда свирепствовала война, венецианцы находили способы сохранить часть своих торговых операций через Рагузу и Анкону. А кроме того, она умело использовала против османов Священную Римскую империю Карла V (1500–1558), Испанию Филиппа II (1527–1598), Россию Петра Великого (1672–1725) и Екатерины II (1729–1796), даже Францию Людовика XIV (1638–1715). Для нападения на османов с тыла венецианцы умудрились использовать далекий сефевидский Иран, колыбель шиитства, враждебного суннитам-туркам.

Это было сопротивление, достойное восхищения! Венеция боролась против турок вплоть до 1718 г., когда был заключен Пожаревацкий мир. Таким образом, борьба продолжалась больше двух с половиной столетий.

Еще в самом ее начале Венеция вступила в переговоры с великим князем Московским Иваном III, тщетно надеясь обрести в нем союзника против турок. Венецианский посол Амброджо Контарини (? – 1499) в 1476 г. посетил Москву, где его хорошо приняли. Россия была заинтересована в расширении связей с Венецией, и там побывал посол от Ивана III Семен Иванович Толбузин.

Завязавшиеся дипломатические отношения способствовали тому, что из Венеции в Россию прибыли мастера строительного и пушечного дела. При Иване IV Грозном (1530–1584) венецианские купцы пользовались правом торговли не только в Москве, но и во многих других городах (Пскове, Новгороде, Смоленске, Казани, Астрахани).

В XVII в. политическая ситуация сложилась настолько не в пользу Венеции, что она отправила своих послов в Россию за помощью. В 1655 г. они прибыли в Москву во главе с Альберто Вимина да Ченеда и обратились к царю Алексею Михайловичу (правил с 1645 по 1676 г.) с просьбой, чтобы он приказал донским казакам напасть на Турцию, с которой Венеция вела нелегкую войну. Кроме того, венецианские купцы желали получить право вольной торговли в Архангельске.

Царь Алексей Михайлович

Россия не стала затевать войну с Турцией ради спасения далекой Венеции, однако охотно предоставила ее купцам право торговли и решила сама снарядить посольство, чтобы попытаться занять денег у «жемчужины Адриатики», славившейся своим богатством.

В мае 1656 г. было отдано распоряжение отправить стольника и переславского наместника Ивана Ивановича Чемоданова вместе с дьяком Алексеем Постниковым (? – 1661) в «государеву службу в немцы в Виницейскую землю ко Францышкусу князю Молину[2] в посланниках».

Послы покинули Москву в июле и прибыли в Венецию в начале января следующего года, где их встретил Альберто Вимина да Ченеда и сообщил, что «прежнего князя Францышкуса волею Божией не стало, а после-де его нынешний князь уже третий».[3]

Русские послы просидели в Венеции до 1 марта, но так и не смогли получить желанных денег, ибо официальные лица после долгих раздумий дали такой ответ: «Уже тринадцатый год, как мы воюем с турками; разум наш и охота не ослабевают, но казне убыток большой, и потому с прискорбием должны отказать царскому величеству; надеемся, что, узнавши бедность нашу, он не прогневается на нас».

Иван Чемоданов искренне изумился, когда венецианцы сказали ему, что их дож «дел не делает и не ведает ничего».

В разговоре с Альберто Вимина Чемоданов заявил: «Коли уж князь ваш не делает ничего, а государство свое правите вы, вам бы следовало в листе к царскому величеству имена свои описать вместе с князем, а то имен ваших в листу не написано».

Так и вернулись послы в Москву ни с чем. Однако попытки установить тесные торговые отношения с Венецией все равно продолжались.

XV в. – вершина экономического и политического благосостояния Венеции, число жителей которой достигло почти 100 тыс. Из текста завещания, составленного в 1423 г. дожем Томазо Моцениго (1414–1423), известно, что в деловые операции республикой вложено 10 млн дукатов, которые приносят прибыль в размере 4 млн. Государство имеет 3345 кораблей, на судоверфях работают 6 тыс. кораблестроителей и еще 16 тыс. человек заняты в производстве шелковых, шерстяных и хлопчатобумажных тканей.

Венеция была огромным городом. В XVI–XVII вв. численность ее населения достигла огромной по тем временам цифры – 140–160 тыс. человек. Но, за исключением нескольких тысяч привилегированных дворян (nobili), полноправных граждан города (cittadini), служителей церкви, а также бедняков или бродяг, это огромное население зарабатывало на жизнь собственным трудом.

Уже в то время в Венеции существовало два мира труда. С одной стороны, неквалифицированные рабочие, которых не охватывала и не защищала никакая организация. С другой стороны, в Венеции были цехи, объединявшие ремесленников разных специальностей.

В первом из миров пребывали грузчики на Большом канале – на Винной, Железной, Угольной набережных, тысячи гондольеров, прислуга важных особ или те бедняки, которых перед Дворцом дожей – на настоящем рынке труда – вербовали в судовые команды. Всякий записавшийся получал премию. Если в указанный день он не являлся, его разыскивали, арестовывали, приговаривали к штрафу в размере двойной суммы премии и под стражей препровождали на борт корабля, где в дальнейшем его жалованье шло на выплату долга.

Другая группа неорганизованных тружеников – это рабочие и работницы, которые выполняли черную работу для цехов шелкового и шерстяного производства. Зато удивительно, что aquaroli («водовозы»), которые непосредственно на своих лодках доставляли пресную воду из Бренты, и шкиперы шаланд, странствующие лудильщики и даже молочники, ходившие от дома к дому, были надлежащим образом организованы в ремесленные цеха.

В 1586 г., когда город насчитывал примерно 150 тыс. жителей, рабочая сила составляла здесь немногим больше 34 тыс. человек. И тем не менее Венеции не хватало достаточного числа рабочих рук. Особенно острой была потребность в моряках, ведь город не только стоял на воде, но и входил в число великих морских держав.

Венеция искала рабочую силу в Далмации и на греческих островах, зачастую снаряжались галеры на Кандию (Крит), а позднее и на Кипр.

При этом надо заметить, что государство очень придирчиво относилось к существованию разного рода ремесленных цехов. От его сурового надзора не ускользали ни кожевенные ремесла Джудекки, ни стекловарни острова Мурано, ни цех шелкоткачей, который возник еще до того, как в 1314 г. в него вошли рабочие из Лукки, ни суконное производство.

Цеховые уставы очень настойчиво навязывали жесткие нормы качества, фиксировавшие размеры кусков ткани, выбор сырья, число нитей основы и утка, материалы, используемые для крашения.

Все ремесла, новые и старые, с XIII в. организовывались в Венеции в корпорации и братства. В городе на воде весь промышленно-купеческий мир удерживался в повиновении деньгами и государственной властью.

Власть располагала четырьмя органами надзора и арбитража: Старым судом, Пятью торговыми мудрецами, Городскими главными инспекторами и Коллегией ремесел. Благодаря этому надзору Венеция отличалась от многих других городов Италии удивительным социальным спокойствием. Бунтов, стихийных выступлений или забастовок почти не было.

Даже громадный Арсенал – государственная мануфактура, насчитывавшая самое малое 3 тыс. рабочих, которых каждое утро созывал на работу колокол собора Святого Марка, – строго контролировался. Едва появлялось подозрение о возможности возникновения там волнений, как вешали одного-двух зачинщиков, и вновь воцарялся порядок.

Заработки в Венеции были относительно высоки, и снизить их было не так уж просто.

Каждый год Венеция чеканила 1,2 млн золотых дукатов, а различной серебряной монеты – на общую сумму 800 тыс. дукатов.

Но, чтобы сохранить все эти богатства, необходим был прочный мир, о чем предупреждал в своем завещании дож Моцениго. Перед самой смертью старый дож предпринял отчаянные усилия, чтобы преградить путь стороннику военных решений Франческо Фоскари.

«Если вы изберете Фоскари, вы вскоре окажетесь в состоянии войны, – говорил Моцениго, – тот, у кого будет 10 тысяч дукатов, окажется всего с одной тысячью, тот, у кого будет 10 домов, останется лишь с одним». Напротив, если сохранится мир, «ежели последуете моему совету, то увидите, что будете господами золота христиан».

Однако венецианцы не вняли советам старого дожа. Город втянулся в затяжной конфликт.

В XVI в. для Италии настали тяжелые времена. Она вступила в новую эпоху – драматический и бурный мир Чинквеченто.[4] Ставшая еще на рубеже XIII–XIV вв. родиной раннекапиталистических отношений и новой светской культуры, страна вступает в новый период социальных потрясений.

Италия, к этому времени уже утратившая свое былое могущество, становится яблоком раздора между двумя крупными монархами Европы – французским королем и императорами Габсбургами, которые владели одновременно германским и испанским престолами. Полчища врагов обрушились на Италию, разоряя некогда цветущие города. Стала вновь поднимать голову уцелевшая феодальная знать.

Угроза потери независимости вызвала в Италии решительный отпор народа и подъем патриотических чувств, а также мощную волну антифеодальных настроений. Два первых десятилетия XVI в. – это история героической борьбы больших и малых городов против иноземных захватчиков, годы, когда лучшие умы мечтали о единой и великой Италии.

В эту сложную для всей страны эпоху новые веяния захватывают и Венецию. В героический период республика Святого Марка вступает в 1508 г., когда в ее владения врываются войска императора Максимилиана I (правил в 1493–1519 гг.), а в 1509 г. против Венеции выступает мощный союз европейских и итальянских государств – так называемая Камбрейская лига, военные силы которой в следующем году одержали победу над противницей. Венеция, утратив часть своих владений, все-таки уцелела, хотя вражеское войско находилось всего в пяти км от города.

Борьба Италии за независимость, в которую яркие страницы вписала и Венеция, принесла ее народу немало испытаний – войска оккупантов несколько раз захватывали все материковые владения республики и доходили до самой лагуны. Но венецианцы совершили и немало блистательных героических деяний – знаменитая победа при Кадоре (1509), одиннадцатимесячная оборона Падуи, в результате которой в начале 1520-х гг. Венецией была одержана решительная победа.

Император Священной Римской империи Максимилиан I

Надо сказать, что Венецианская республика всегда полагалась на благочестие и благоразумие своих подданных. Так, во время войны Камбрейской лиги она освободила людей от присяги в верности и предоставила каждому возможность сравнивать условия вражеской оккупации с мягким правлением республики.

Город спасла не только вода, но и дипломатическое искусство его правительства, которое сумело вбить клин в отношения между членами лиги. Папа римский, удовлетворенный некоторым ослаблением Венеции, вступил с нею в союз против Франции.

Новая лига – Святейшая, созданная папой в 1511 г., изгнала французов из Италии. Усиление папской власти пришлось не по душе Венеции, которая, снова изменив политику, в 1513 г. пошла на сговор с Францией. Иноземцы овладели Миланом, а ловкая островная республика вернула себе те северо-итальянские города, которые ей принадлежали до перехода под власть Камбрейской лиги.

В результате мирного договора 1517 г. вся Северо-Восточная Италия попала под влияние венецианцев.

И вот уже в конце XVI в. Венеция полностью контролирует торговые пути Адриатического моря и называет его «своим заливом». Синьория взяла в руки всю торговлю: маслом Апулии, корабельным лесом Монте Гаргано, камнем Истрии, солью, в которой нуждались люди по обоим берегам. Она собрала также странствующих купцов, сотни лодок и парусников – все это затем приспособила к собственным нуждам и включила в свою экономику.

После завоевания террафермы (города материковых земель – Падуя, Верона, Бергамо и другие) укрепляются связи Венеции с континентальной Италией, и в первую очередь с наиболее развитой и передовой в те годы Флоренцией.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.