Внешний вид хозяев воды

Считается, что водные существа двуполы: «Есть, есть! Есть в воде житель! Вода-водяница, вода-водяница! И женщина, и мужчина есть» (344). Хотя подчас пол не указывается, сообщается лишь, что они просто похожи на человека (on ku ihmine). Некоторые рассказчики считают, что гендерную составляющую определить невозможно: «Нельзя его понять, женщина была или мужчина. Ei soa h?nt? tiete? nainengo oli liho mies (SKS. 774)».

Иногда четко говорится, что это мужчина, но при этом с длинными черными волосами: «Yksikai ku mies. Tukat on pitk?t». (SKS. 2305); «se oli mustatukkainen mies» (SKS. 702). В таких случаях его называют водяным, духом или хозяином воды.

Но чаще всего хозяева воды предстают перед человеком именно в женском облике. Наиболее распространенный образ: обнаженная женщина поднимается на камень и расчесывает блестящим гребнем длинные черные волосы.

В некоторых былинках это просто маленькая женщина: «Haukiniemest? tulimme ja naine pikkaraine neitisen kivel istuvan. Ylen suuri mustu tukka oli. Veteh hypp?si, ett? vesi halgei. Из Щукнаволока возвращались, и маленькая женщина, девушка, на камне сидела. Очень длинные черные волосы были. В воду прыгнула, аж вода раскололась» (SKS. 810). Иногда подчеркивается, что это очень красивая девушка: «Siihi kallivolla nousi j?rven em?nt?. Oiken kaunis tytt?. Pi?n suki ja pietti ja l?ksi pois. Там на скалу поднялась хозяйка озера. Очень красивая девушка. Волосы расчесала, заплела и ушла вон» (271). Внешний вид волос имеет немаловажное значение, практически всегда они длинные и черного цвета. Порой они уподобляются лошадиному хвосту, углю или сравниваются со змеями: «На человека похож, а это водяной в озере. Точно он был, раз говорили: волосы черные, как лошадиный хвост расчесывает» (262); «Смотрю: как человек… вол осы длинные. А не знаю, расческа или гребенка… Ну она как бросится туда в озеро, эти волосы длинные, в сторону-другую…Черные, черные, как угли, длинные» (305); «Видели: человек как человек, а волосы расплываются по воде, ну точно, как змеи» (308).

Иногда говорится, что волосы разделены пробором: «…поднялся из озера водяной, внешне похожий на человека, с длинными волосами, которые были разделены пробором» («…nousi j?rvest? vetehinen, ihmisen muotoinen se oli, pitk? tukka joka oli keskelt? jaettu». SKS. 511).

В некоторых былинках указывается, что хозяева воды бывают и с черными, и с белыми волосами (263). В Савинове рассказывали, что «водяной сидел на мостках и рассчесывал белые волосы» («vedehine istui telal da valgieloi tukkii sugi»). В Михайловском тоже видели водяного (vedehiine), расчесывающего длинные белые волосы (ФА 3712). Порой это водное существо так и называют: беловолосая русалка (376). Встречаются мифологические рассказы, в которых говорится, что из воды поднялась рыжая женщина и стала волосы расчесывать, завязывать (ФА 2941/3). «В Ведлозере, рассказывали, есть водяной. У него, говорили, очень длинные волосы и рыжие» (SKS. 715). В Калевале встречали водяного с длинными седыми волосами («pit?t harmaat tukat»). Каждый цвет несет в себе особую семантику. Н. А. Криничная пишет в своей монографии, что белый цвет – это, во-первых, «символ еще не развенчанного персонажа языческой мифологии», а во-вторых, «он служит обозначением отсутствия цвета, прозрачности, бестелесности явившегося видения». Черный же цвет – «это знак уже происшедшей трансформации былого божества в нечистую силу»[517]. Рыжий означает жизненную силу, могущество, часто это эманация огня.

Волосы у водных существ всегда длинные, что является признаком их высокой жизнеспособности. Часто подчеркивается, что они еще и очень блестящие. В руках у прихорашивающихся хозяев чаще всего серебряный или медный гребень, красиво поблескивающий в солнечных лучах или, чаще, при лунном свете. В одном из самых поздних вариантов дается очень поэтичное описание водяного, он поднимается на камень и золотым гребнем расчесывает длинные серебряные волосы (264). Серебряный цвет в облике хозяев воды можно трактовать или как бесцветность, бестелесность, или как близость к луне, стихии, противопоставленной солнечной и часто ассоциируемой с активизацией жизни потусторонних сил. Иногда гребень бывает и других цветов, например, белый (SKS. 1832) или медный[518], но он практически всегда блестящий. Однажды в Войнице мужчины видели сидящую на мостках женщину с распущенными длинными волосами. Когда они с криками побежали к ней, она прыгнула в воду, а на мостках остался гребень из рыбьих костей («suka kalaluini je?nyt laiturille» SKS. 4524). Иногда хозяева воды расчесываются просто рукой: «Водяного, расчесывающего волосы, однажды отец видел. У того были длинные волосы. Сначала он расчесывал правой рукой, потом левой. Пальцами расчесывал». (SKS. 2306).

Порой в мифологических рассказах трудно определить, что описывает цвет – волосы или само тело хозяев воды: «водяной рыжий» («vedehiin on ruskii» SKS. 2303). Но иногда четко указывается цвет тела: «похож на белого человека с черными распущенными длинными волосами» («valkean ihmisen huamu, musta tukka oikei lev?ll?h ja pitk?» SKS. 1832.); «коричневое тело, длинные волосы» («ruskii runga, pit?t tukat» SKS. 2303).

В облике хозяев воды гипертрофировано описание не только волос, но и иных внешних деталей. Еще одной выразительной деталью во внешнем виде водяного могут быть длинные зубы, что также говорит об их жизнеспособности и активности (неслучайно считалось, что сила и действенность заговора напрямую зависит от количества зубов во рту знахаря). Так в одной из бы личек водяной поднимает бурю на озере и выходит сам в виде длинноволосой женщины с большими зубами: «on se j?rve???, se vetehini. Jotta sill? on pit?t tukat ta hampahat suuret semmoset. Naini pitk?tukkani» (307).

Иногда у хозяйки воды очень длинные пальцы, которыми она и расчесывается (SKS. 2066) или просто из воды высовывается «большая рука» (SKS. 620). Порой водяного изображают с глазами, «как круглые зеркала» («silm?? ku py?r?i zirkalod» SKS. 2305). В некоторых рассказах водяной толстый, «мясистый» («lihava» SKS. 715). В записях XX века уже не встречаются описания водных хозяек с большими грудями (деталь, указывающая на архаичный культ женщины-матери), которые, судя по финским указателям, были широко распространены повсеместно в Карелии. Этот факт так же свидетельствует о вытеснении того глубокого почитания, которым был окружен образ матери-хозяйки воды в древности.

Хозяина воды (veiniz?ndy) чаще всего тоже представляют в антропоморфном виде: «это был черноволосый мужчина» («se oli mustutukkainen mies» SKS. 702). Иногда у него уже не только длинные черные волосы (329, 332, 335, 360, 365), но и сам весь покрыт шерстью: «вроде похож на человека, а шерстяной такой, купается» (304), «волосы длинные, черные, длинношерстный» (260), «руки были, как у человека, но шерстяные… как человек, а весь в шерсти» (344), «как человек, только лишь шерсть длинная. И вот так размахивает, расчесывает и размахивает» (288). Но встречаются и иные особи. В одной из быличек говорится, что однажды неводом поймали мужика с черной блестящей кожей (321), а в другой раз – с черной спиной и лысого (309). В одном из вариантов у хозяина воды блестящие пуговицы (253), но эта деталь в облик водяного, видимо, перешла от образа хозяина леса. Иногда видят, что посреди озера парень стоит (312). Водяной царь ханты и манси (Иенк-мунг, Иенк-тонх, Витхон) так же выпрыгивает из воды в виде красивого богатыря[519].

Наличествуют во внешнем виде водных мифологических существ и более древние зооморфные признаки. Хозяева воды у финно-угорских, как, впрочем, и у славянских, народов часто показываются в виде рыбы или с рыбьими элементами в облике. У саамов Аккрувва – это богиня с рыбьим хвостом и длинными волосами, а Инару – хозяин рыб, сам имеющий облик огромной рыбы. Мордовская хозяйка воды (ведень-кирди) может появляться в серебристом платье и также с рыбьим хвостом. Удмуртские вумурты и вакуль коми нередко предстают в виде щуки[520].

Наиболее распространенный зооморфный вид карельских водяных тоже рыбий, начиная от маленькой до самой крупной рыбы, попавшей в сети (316, 376). В и. Княжая рассказывали, как однажды плыли по реке и вдруг увидели огромную щуку животом кверху. Подплыли поближе, чтобы взять ее, но рядом образовалась огромная воронка. Тут мать рассказчицы поняла, что это водяной принял образ рыбы; она топнула ногой, сказала какие-то слова, и вода поднялась, а щука пропала. Позже мать объяснила, что именно на этом месте часто тонут люди.

В карельском фольклоре образ щуки встречается достаточно часто. В рунах о сватовстве водяной иногда предстает в образе щуки, которая глотает кузнеца Илмаринена. Этот же герой в утробе щуки проходит обряд инициации; выбравшись, он становится полноправным членом родовой общины и получает право на брак. Девушка-невеста, убегая от нежеланного жениха, тоже иногда превращается в щуку, что свидетельствует о перевоплощении, а не смерти героини[521]. Щука в карельских эпических песнях служит материалом для первотворения. Особую роль рыба играет и в сюжетах о чудесном зачатии-рождении. В южнокарельских рунах девушка ест уху из нерестящейся рыбы и после этого зачинает. Рыбники из щуки являются ритуальным блюдом и на свадебном, и на поминальном столе карелов.

Рыба является символом плодовитости в мифах многих народов, и в то же время она – неотъемлемый элемент похоронного обряда. Например, австралийцы с целью возвратить душу умершего человека, которая возродится в новом ребенке, идут к реке, выкрикивают имя умершего и съедают приплывшую на зов рыбу. В Древнем Вавилоне врач в образе рыбы мог проникнуть в царство мертвых и вернуть душу умершего[522].

В некоторых рассказах во внешнем виде сохранены только отдельные зооморфные элементы. Хозяйка воды у карелов может показаться рыбакам в виде темноватого человека с человеческой головой, рыбьим хвостом, с белыми ластами (299). Иногда у водяного все тело человеческое, длинные волосы, а хвост – щучий (300).

В одной из быличек женщина сидит на камне, расчесывает волосы и вдруг ныряет в воду, показав лапки (274). В Беломорской Карелии однажды поймали в невод красную хозяйку воды, она выскользнула через мотню, поплыла к скале и при этом била лапами по воде[523]. В мифологической прозе хозяева воды предстают и в образе лягушки (316, 376), змеи (314), серой овцы (303), коровы (314) и даже оленя (300). Иногда их сравнивают с обезьянами: то голыми (269), то в длинной шерсти (365). В одной из быличек купающиеся дети на протяжении всего дня видят хозяйку воды в образе рыжей собаки («vetehinen, veenem?nt?… koko p?iv?n siel? kun punainen koira viuhahtanut» SKS. 4072b). В рассказе, записанном в Паданах, водяной только мяукает по-кошачьи.

Принимают хозяева воды и орнитоморфный вид. Однажды водяного видели сидящим на мостках и расчесывающим волосы; увидев приближающихся людей, он прыгнул в воду, превратился в утку и уплыл, «рябь только осталась» (SKS. 4524). Здесь можно провести параллель с образом утки, появляющемся в карельских эпических песнях в сюжете о сотворении земли и небесных светил. Именно ее яйцо является исходным материалом для первотворения. Возможно, утка – один из прообразов матери-хозяйки воды (Vedhen Erne у М. Агриколы) или самой первоматерии Воды.

В одном из рассказов карел-ливвиков встречается причудливо комбинированный образ водяного. Купающиеся девушки вдруг увидели, как посреди озера забурлила вода, и появился мужик, кружащийся по пояс в воде. У него были «длинные волосы, весь черный, щеки в блестящей шерсти, длинные зубы, как у собаки, десны черные, перепонки на руках, как у утки, длинные тонкие руки. Он кружился, раскинув руки, которые были на спине. Одной рукой расчесывал волосы, а другой кружил воду. У него были длинные зубы. Он словно смеялся, но он не смеялся, он словно съесть пришел. Очень тонкая кожа была и очень длинный» (SKS. 1634).

Встречаются в облике хозяев воды и фитоморфные черты. Водяной может подниматься из воды «как большая копна сена» (SKS. 750). Рассказывают, что водяной и хозяйка воды предстают перед человеком в самых разных видах: иногда это бревно, а порой она «пестрая, как дно дамбы» (SKS. 4071b). Ассоциируются хозяева воды и с водорослями, растущими на дне дамбы: «Если на дне ламбы есть такие качающиеся водоросли, которые двигаются туда-сюда, то в дамбе беспокойный хозяин, там нельзя брать воду ни в коем случае» (SKS. 2223).

Могут водные существа быть похожими на самые необычные предметы. То он плывет через озеро как белый чурбан с развевающимися на метр волосами (302), то проплывает, как «странная лодка» (287; SKS. 2305). Хотя в последнем случае проплывающую пустую лодку можно трактовать как бестелесность, невидимость хозяина воды.