Глава 5 «Адрес мой – Владивосток, крейсер „Алмаз“»

Глава 5

«Адрес мой – Владивосток, крейсер „Алмаз“»

На всякой эскадре или отдельном корабле лежит также обязанность: если даже нет никаких шансов победить, то все же вступить в бой и погибнуть, а не сдаться.

Г.К. Граф, 1922

Смею надеяться, мне в полной мере удались розыски всего связанного с именем адресата на трех старинных открытках. Но про отправителя (как я ни пытался) узнать ничего не сумел.

Однако упомянутый в адресе крейсер «Алмаз» тоже заинтересовал меня. И я нацелил свои архивные поиски на изучение истории этого корабля.

С их результатами я хочу познакомить читателей. Ведь иногда судьбы кораблей не менее значительны и любопытны, чем человеческие истории. Корабельное железо мертво без экипажа. В рассказе о крейсере «Алмаз» с «биографией» корабля сопрягаются и людские судьбы и важные государственные события.

1898 год в России завершался весело и шумно. В Петербурге и Кронштадте спектакли, балы и праздничные елки одни сменялись другими. Все билеты на торжества были распроданы. С прилавков магазинов с молниеносной быстротой исчезали заготовленные в огромном количестве игрушки и бонбоньерки. Запоздавшие рисковали остаться без подарков. Традиционные балы – в Морском собрании

Кронштадта 27 декабря и семейный вечер в Коммерческом – прошли с небывалым успехом. Каждую из дам, участвовавших в мазурке на балу в Морском собрании, наградили чудесным подарком – серебряной брошью в виде Андреевского флага. В Коммерческом собрании в антрактах между танцами разносили конфеты.

Рождественские праздники прошли, оставив теплые, приятные воспоминания, и в Главном морском штабе под Адмиралтейским шпилем в Петербурге вновь оживилась работа.

Конец XIX века изобиловал политическими событиями, в их орбиту постепенно втягивался весь земной шар. Началась бескомпромиссная борьба за передел мира, за колонии и сферы влияния, за территории, отдаленные от метрополий на тысячи километров. Германии, Англии, Франции и России срочно потребовался мощный скоростной военный флот с большой дальностью плавания. Все строили корабли, всех охватила кораблестроительная лихорадка.

Германия, приняв «Закон о флоте», значительно увеличила выпуск боевых судов, имевших новейшую по тому времени технику и вооружение. «Владычица морей» Англия, приняв вызов кайзера, на каждое сообщение о новом германском корабле теперь закладывала два. Броненосцы, крейсера, миноносцы потоком сходили со стапелей японских судостроительных заводов.

Россия, укрепляя свое могущество на море, продолжала интенсивно выполнять многолетнюю программу, предусматривавшую постройку современных военных кораблей. Необходимость пополнения российского флота новыми боевыми единицами диктовалась в первую очередь обострением военно-политической обстановки на Дальнем Востоке. Япония заявила о себе громкими победами в войне с Китаем, при этом флот Страны восходящего солнца сыграл в успехе не последнюю роль. В дипломатических кругах настойчиво обсуждали возможность активной подготовки в Японии войны с Российской империей.

Узел конфликта на Дальнем Востоке завязался еще в середине 90-х годов XIX века в результате соперничества держав в Китае и Корее. Царское правительство недооценивало опасность столкновения с Японией. Дипломатическая подготовка России к войне свелась лишь к получению от германского императора обещания безопасности западной границы и к Мюрцштегскому соглашению с Австро-Венгрией по балканским делам. Ожидать активной поддержки от союзной Франции, опасавшейся отвлечения русских сил на Дальний Восток, не приходилось. Между тем Япония вступила в тесный союз с Англией и заручилась благожелательным нейтралитетом Соединенных Штатов Америки.

Убежденность в необходимости для России усиления флота и получения незамерзающего порта в Тихом океане в кругах морского офицерства, особенно причастного к делам Дальнего Востока, сложилась давно. Японско-китайская война укрепила эту идею и способствовала ее реальному оформлению.

В Главном морском штабе из донесений военно-морских агентов в Японии, Китае и Англии знали о том, что Япония усиленно укрепляет свои позиции на Тихом океане и готовится силой занять там лидирующее положение, отвечающее достоинству страны восходящего солнца.

В Петербурге, в кабинетах Главного Адмиралтейства, это обстоятельство стало предметом многочисленных рабочих заседаний и консультаций. Решением особого совещания под председательством шефа флота великого князя Алексея Александровича утверждается оперативная пятилетняя программа «для нужд Дальнего Востока» с выделением на нее значительных ассигнований. Программой предусматривалась срочная закладка на верфях Петербурга оснащенных передовой боевой техникой броненосцев – мощной ударной силы флотов того времени. Над просторами Тихого океана реально запахло порохом. Всем было очевидно, что в будущей войне успех операций решит не численное превосходство кораблей, а их боевая мощь, тактико-технические преимущества, способность более быстрого сосредоточения военно-морских сил на возможном театре военных действий. Германская пресса считала весьма вероятным начало русско-японской войны. По мнению немецких военных специалистов, осложнение отношений между двумя государствами появилось после вступления русских в Маньчжурию и учреждения там своего управления. Полагали, что в случае войны Япония предпримет попытку изгнать русских из Маньчжурии, а для этого ей будет необходима победа на море.

Страна восходящего солнца имела все основания рассчитывать на успех. Первоклассные корабли, построенные на японских верфях и судостроительных заводах Англии, оснащенные мощными артиллерийскими установками, имели машины, позволявшие броненосцам развивать скорость до 20 узлов. Японские морские офицеры, обученные в Англии, полностью освоили новейшую корабельную технику и оборудование, поставленное на вооружение морских судов.

Россия и ее военно-морские силы не выдерживали сравнения с японским флотом, явно уступая ему по многим параметрам. Таковой сложилась реальная ситуация в тот период. Однако русский император и большинство высоких государственных деятелей, игнорируя здравые оценки иностранных специалистов, дельные советы опытных русских политических и военных деятелей, постепенно сталкивали страну в пропасть кровопролитной войны.

Весьма решительно на ведение военных действий с Японией настраивался Николай II, заявивший при встрече с германским кайзером Вильгельмом II, что его серьезно интересует восточная проблема. По мнению царя, Россия обязана завоевывать новые территории и тем самым укреплять свои позиции. Решением Николая II учреждается третий флот, Тихоокеанский, и его корабли постепенно начинают обживать гавани Порт-Артура и Дальнего Востока. Германский кайзер постоянно поддерживал и умело подзадоривал «кузена Ники» в его амбициозных дальневосточных планах.

«Гроза с Востока». Картина германского императора Вильгельма II, подаренная Николаю II

«На тебе, Ники, – говорил кайзер, – лежит священная миссия – спасти христианский мир от желтой опасности…» Вильгельм II даже соизволил собственноручно написать картину, изображавшую лихую битву между белой и желтой расами, и переслал ее в дар Николаю II с дружеской просьбой повесить подарок над рабочим столом в царском кабинете.

Адмирал Атлантического океана, коим себя считал германский кайзер, при встрече в море с царской яхтой теперь дружески приветствовал «милого друга Ники» как адмирала Тихого океана.

В такое тревожное время началась жизнь обычного российского корабля. Он не был броненосным гигантом, с мощным вооружением и многочисленной командой, однако в боевой летописи русского флота по праву занял достойное место, являя собой символ мужества и отваги, самоотверженности и верности Отечеству. Корабль числился в официальных списках крейсером 2-го ранга, посыльным судном и яхтой, авиатранспортом и вспомогательным крейсером. Побывал в составе Балтийского флота и Тихоокеанской эскадры, служил на Черном море и закончил свою жизнь на Средиземном. В его кают-компании бывали и царь, и великие князья, министры Российской империи, там же в 1917 году заседал революционный трибунал. Крейсер называли «южной, Авророй“». Имя корабля выбито на мраморной доске в Морском соборе Бизерты с перечнем русских кораблей, заброшенных в этот далекий северо-африканский порт в 1920 году.

Начальник Главного морского штаба вице-адмирал Ф.К. Авелан

История крейсера 2-го ранга «Алмаз» началась летом 1899 года. 28 июля временно управляющий Морским министерством начальник Главного морского штаба (ГМШ) вице-адмирал Ф.К. Авелан распорядился запросить начальника Балтийского завода старшего судостроителя С.К. Ратника на предмет предоставления им к 4 августа предварительных соображений по постройке «посыльного судна для Тихого океана, без палубной брони, с одним только артиллерийским вооружением, состоящим из весьма ограниченного числа 75-мм пушек, со скоростью хода в 20 узлов, возможно большими удобствами для жилья» и водоизмещением не более 2500 тонн.

Начальник Балтийского завода, старший судостроитель С.К. Ратник

В свою очередь С.К. Ратник направил в ГМШ для получения дополнительных сведений будущего строителя нового корабля судостроителя А.И. Моисеева, и тот в личной беседе с вице-адмиралом Е.И. Алексеевым, для которого, собственно, и предназначалось посыльное судно, уточнил целый ряд рабочих вопросов и моментов.

Вице-адмирал Е.И. Алексеев

К намеченному сроку (4 августа) завод предоставил свои первые выкладки основных кораблестроительных элементов будущего посыльного судна (с двухвальной энергетической установкой с паровыми котлами системы Бельвилля и легким рангоутом) в двух вариантах – с водоизмещением 2500 и 3000 тонн с дальностью плавания соответственно 2000 и 2500 миль. Предусматривалось достижение и дальности 3000 миль, но за счет приема дополнительных (в перегруз) 120 тонн угля.

В итоге вырисовался проект «небоевого посыльного судна» водоизмещением 2500 тонн (в действительности, при проверке расчетов 2595 тонн), с ходом 19 узлов, вооружением из четырех 75-мм орудий (по два в оконечностях), такого же числа 47-мм в средней части верхней палубы и дальностью плавания 2000 миль (при скорости 15 узлов).

Одна из двух главных паровых машин крейсера «Алмаз», собранная рабочими мастерской Балтийского завода.

Фото 1903 г.

Постройку судна поручили Петербургскому Балтийскому судостроительному и механическому заводу, а работы по художественному оформлению – петербургскому архитектору и художнику-маринисту Н.Д. Прокофьеву, известному, к сожалению, лишь узкому кругу специалистов-исследователей русской архитектуры конца XIX – начала XX века.

Николай Дмитриевич Прокофьев родился 16 ноября 1866 года в г. Николаеве, в семье моряков. Его дед, И.П. Прокофьев, полковник корпуса флотских штурманов, в чине подпоручика отличился в русско-турецкой войне 1828–1829 годов во время неравного боя небольшого русского брига «Меркурий» с двумя турецкими кораблями. Отец художника, Дмитрий Петрович, прошел путь от мичмана до капитана 2-го ранга, много плавал и участвовал в дальних морских походах. Будущий художник-маринист и архитектор с детства слышал рассказы о море, о подвигах русских моряков и о великих морских сражениях. Во время учебы в Академии художеств (18861892) Н.Д. Прокофьев участвовал в декоративной отделке императорской яхты «Полярная звезда».

Н.Д. Прокофьев, академик архитектуры.

Автор проекта декоративной отделки крейсера «Алмаз»

С 1899 по 1904 год Николай Дмитриевич работал на Балтийском судостроительном заводе архитектором по отделке и декоративному украшению кораблей. Им был выполнен декор для эскадренного броненосца «Император Александр III». По его проекту произведена наружная и внутренняя отделка царской яхты «Александрия».

Первый командир крейсера «Алмаз» капитан 2-го ранга И.И. Чагин

Именно ему, главному архитектору Балтийского завода, поручили разработку проекта наружного и внутреннего убранства крейсера 2-го ранга «Алмаз». Этот заказ выполнен им в изящной манере, с присущими его работам талантом и мастерством. Итак, 4 мая 1901 года Высочайшим приказом по Морскому ведомству крейсер 2-го ранга «Алмаз» официально зачислен в списки военно-морских судов российского флота, а 14 января 1902 года командиром «Алмаза» назначен капитан 2-го ранга И.И. Чагин, бывший старший флагманский офицер штаба Тихоокеанской эскадры и старший офицер крейсера 1-го ранга «Россия».

Петербург, проводив старый, 1901-й год, жил размеренной, спокойной жизнью. В газетах с недоверием и сомнением обсуждалась попытка господина Маркони 12 декабря минувшего года передать без проволоки через океан телеграмму. Корреспондент морской газеты «Котлин» уверенно полагал, что было бы преждевременным считать этот вопрос возможным и решенным. Русское общество трезвости успешно проводило любительские спектакли и вечера танцев. В цирке Дурова дебютировали новые артистоы, комические певцы Семенов, Гурские и Соловьев. Сообщалось, что на катках, если не будет более 10 °C мороза, состоятся вечерние катания «при хоре музыки». Порицалась скупость домовладельцев «по части освещения лестниц». Все спокойно, никаких сообщений о подготовке к войне…

Мирно прошел год, и наступила осень 1902 года. В середине сентября вдруг пошел снег при северо-западном ветре. Вечерами снегопады повторялись. С 12 сентября на пригородных железных дорогах прекращено движение поездов по летнему графику. Ввиду наступления темных осенних вечеров полицейским приказом домовладельцам дали распоряжение о регулярном освещении лестниц и дворов. Мокрая, гнилая осень привела к гибели урожая овса и сена в окрестностях Петербурга. Между тем, сообщали газеты, привозное хорошее сено продается по 55 копеек за пуд, овес также недорог. В городе развернулась торговля дровами, сажень хороших березовых дров стоила 6 рублей. В мясных лавках – изобилие. Лучшие сорта мяса продавались по 14–16 копеек за фунт. В продажу поступил широкий ассортимент соленых грибов в бочках, причем отборные соленые грузди стоили 3 рубля за пуд. 10 сентября 1902 года впервые проведены государственные экзамены на звание врача в испытательной комиссии при женском медицинском институте. Экзаменовались 12 слушательниц. Техническое отделение городской управы устраивало рассмотрение конкурсных проектов Дворцового и Охтинского мостов. На конкурс представили 39 проектов, в том числе 17 – от иностранных инженеров.

Управляющий Морским министерством вице-адмирал П.П. Тыртов

12 сентября 1902 года на Балтийском судостроительном заводе в Высочайшем присутствии торжественно провели спуск на воду эскадренного броненосца «Князь Суворов» и закладку крейсера 2-го ранга «Алмаз». К 11 часам утра там собрались сотрудники управлений Морского министерства: генерал-адъютант П.П. Тыртов, начальник Главного морского штаба вице-адмирал Ф.К. Авелан и другие морские чины. В 11 часов на завод прибыла королева эллинов Ольга Константиновна с королевичем Христофором. Королеве при встрече преподнесли роскошный букет цветов. В 11 часов 10 минут на яхте «Александрия» прибыл из Петергофа под своим брейд-вымпелом Николай II. После торжественной церемонии спуска на воду эскадренного броненосца «Князь Суворов» император совершил церемонию закладки крейсера «Алмаз» на открытом стапеле Балтийского завода. Во время торжественного церемониала Николай II, приняв закладную серебряную доску, изволил собственноручно окрасить суриком специальное гнездо, заложить в него своеобразный паспорт крейсера и даже символически расклепать одну из четырех раскаленных заклепок, соединяющих крышку с корпусом закладной ниши.

Прибытие на церемонию закладки крейсера «Алмаз» императора Николая II на яхте «Александрия»

Вторую заклепку расклепала королева эллинов, третью – управляющий Морским министерством и четвертую – начальник Главного Морского штаба. Газеты писали, что крейсер «Алмаз» предназначен в распоряжение начальника Квантунского полуострова и командующего сухопутными и морскими силами Дальнего Востока. Длина корабля составляла 325 футов, ширина – 43 фута, водоизмещение – 3285 тонн и скорость хода – до 19 узлов. По роду своей службы корабль скорее приближался к яхте, чем и объяснялась слабость его вооружения. Крейсер оснастили 75-мм и 47-мм скорострельными пушками. Строителем судна официально назначили известного корабельного инженера А.И. Моисеева. Директор Балтийского завода К.К. Ратник проектировал для крейсера «Алмаз» рубку в русском стиле из полированного дуба.

Пригласительный билет на Балтийский завод для участия в церемонии закладки крейсера «Алмаз» и спуске на воду эскадренного броненосца «Князь Суворов»

В Высочайшем приказе по Морскому ведомству от 12 сентября 1902 года сообщалось, что «государь Император изволил одобрить распоряжения относительно закладки крейсера, за что объявил Монаршее благоволение чиновным лицам, причастным к этому торжественному событию».

Наверное, это символично. В день, когда заложили самый слабый крейсер будущей 2-й эскадры Тихого океана, спускался на воду ее флагман, погибший в Цусимском сражении.

Фрагмент буклета, выпущенного к проведению 12 сентября 1902 г. закладки крейсера «Алмаз» и спуска на воду эскадренного броненосца «Князь Суворов»»

Стапельный период «Алмаза» затянулся из-за целого ряда переделок. Тем не менее 20 мая 1903 года в торжественной обстановке крейсер сошел на воду. Рождение «Алмаза» совпало с большими торжествами в Санкт-Петербурге: 16 мая 1903 года вся Россия праздновала 200-летие города.

Программу празднования 200-летия Петербурга, представленную статс-секретарем фон Плеве императору и утвержденную им, опубликовали в городских газетах. К этому событию готовились заранее, солидно, с большой тщательностью. Создали юбилейную комиссию, на проведение торжеств выделили значительные средства. С первых дней мая развернулись работы по украшению столицы. На Адмиралтейской набережной, у памятника Петру I, возвели царский павильон. Его остроконечную крышу венчали пять золотых орлов петровских времен, а стены были задрапированы сукном бледно-желтого цвета с золотым бордюром. По сторонам павильона возвышались четыре дымившихся жертвенника. На решетке располагались медальоны с заключенными в лавровые венки инициалами всех российских императоров.

Строитель крейсера «Алмаз» корабельный инженер А.И. Моисеев

Трибуны для зрителей имели форму огромного корабля с мачтами и реями. В празднично убранном Меншиковском дворце состоялся парадный обед, сервированный «более чем на 1200 кувертов». Прислугу дворца одели в костюмы Петровской эпохи. Петербург погрузился в приятные и радостные хлопоты. Одним из важных пунктов праздника являлось освящение и открытие нового Троицкого моста и набережной на Петербургской стороне. Предусматривались и веселые народные гулянья.

6 мая столица отпраздновала день рождения российского императора; 8 мая в Кронштадте торжественно заложили Большой Морской собор; 11 мая в Летнем саду процессия в костюмах эпохи Петра I, с герольдами, «голландцами», «турками», придворными карлами и шутами, открыла «Неделю Петра Великого». Возглавлял шествие царь Петр со своими сподвижниками, пленным Карлом XII и Нептуном. 14 мая отмечалась годовщина восшествия императорской четы на российский престол.

Парад яхт на Неве 16 мая 1903 г.

Из коллекции Д.М. Васильева

16 мая набережная Большой Невы с раннего утра заполнилась жителями столицы. От Петропавловской крепости до Николаевского моста кильватерной колонной выстроились корабли Гвардейского экипажа Императорского флота. Расцвеченные флагами суда яхт-клубов четким строем протянулись вдоль левого берега Невы от Троицкого моста до спуска у Иорданского подъезда. Против Зимнего дворца на якоре стояла воссозданная боевая галера петровских времен.

Около 8 часов от пристани, расположенной против Зимнего дворца, отошли два парохода. На одном из них (на «Петербурге») находились представители городской управы и всех сословий столицы, на другом – русские и иностранные журналисты. В 8 часов со стен Петропавловской крепости прогремел орудийный салют, открывший юбилейные торжества. На галере подняли флаг, прозвучал гимн «Боже, царя храни». Матросы Гвардейского экипажа вынесли на руках из домика Петра I четырехместную верейку (на ней ходил еще сам Петр). Ее поставили на украшенную цветами баржу, которую взял на буксир миноносец Балтийского флота «Пика». На судно, где находились высшее духовенство и генералитет, установили икону Спасителя, сопровождавшую русские войска в битве под Полтавой. На среднем флагштоке Петропавловской крепости подняли Императорский штандарт, прозвучал 31 залп артиллерийского салюта, к нему присоединились залпы орудий военных судов, стоящих на Неве. Кортеж кораблей под гром орудий торжественно прошел через разведенный пролет Троицкого моста и пришвартовался к набережной у памятника Петру I. От пристани Дворцового проезда церковное шествие с иконой Спасителя направилось в Исаакиевский собор, где митрополит Антоний совершил божественную литургию и молебен. После этой церемонии состоялось торжественное открытие Троицкого моста. Окна, балконы и крыши зданий, обращенных к Суворовской площади, Марсово поле были буквально забиты жителями Петербурга, желавшими увидеть историческое событие.

Вынос верейки Петра I.

Фото из коллекции Д.М. Васильева

Троицкий мост построили по решению городской думы, выбравшей на конкурсной основе проект, представленный французской фирмой «Батиньоль». На украшенном цветами деревянном помосте установили временный аналой, к нему подошел крестный ход с хоругвями. Духовенство во главе с преосвященным Антонием, епископом Ямбургским, приступило к богослужению. Трибуны у помоста заполнили лица дипломатического корпуса, представители зарубежных делегаций, гласные городской думы, государственные сановники и министры. Наконец прибыли царская чета и вдовствующая императрица Мария Федоровна. Николай II в мундире лейб-гвардии Преображенского полка, царицы, великие князья и княгини прослушали торжественный молебен, а затем под колокольный перезвон, сопровождаемые преосвященным Антонием и свитой, совершили церемонию открытия одного из красивейших мостов столицы: государыни перерезали ленту, натянутую у входа на новый мост, и крестный ход торжественно проследовал по нему через Неву на набережную.

Корпус крейсера «Алмаз» на малом открытом стапеле Балтийского завода в день спуска на воду 20 мая 1903 г.

Май 1903 года выдался удивительно ласковым и теплым, Петербург – праздничным и веселым. Юбилейные торжества умиротворили народ. Среди жителей города ощущался духовный подъем и гордость за свою великую родину.

В такие светлые радостные дни 20 мая, в день тезоименитства августейшего генерал-адмирала великого князя Алексея Александровича, в Петербурге состоялось торжество по случаю спуска на воду на Балтийском судостроительном заводе крейсера 2-го ранга «Алмаз». Газеты писали: «Командиром „Алмаза" состоял герой последней Китайской войны, капитан 2-го ранга Иван Иванович Чагин. Ему помогали старший офицер-лейтенант Алексей Николаевич Дьячков и старший штурманский офицер Николай Митрофанович Григоров…».

Командир «Алмаза» родился в Тверской губернии, но родовое поместье его семьи, Боговское, находилось в Макарьевском уезде Костромской губернии. И.И. Чагин служил на Черноморском и Тихоокеанском флотах. В 1896 году он назначается военно-морским агентом в Японии. Эту должность офицер занимал до 1900 года, затем, отслужив год старшим офицером броненосного крейсера «Россия», он становится командиром строящегося в Петербурге крейсера «Алмаз».

Штурманом «Алмаза» стал уроженец Костромского края лейтенант Николай Митрофанович Григоров. Он родился в 1873 году в усадьбе Александровское Кинешемского уезда (ныне это территория Островского района). Крупных накоплений у Григоровых не имелось, и морское образование он получил на стипендию капитан-лейтенанта Дурново, завещавшего 300 тысяч рублей на обучение сыновей малоимущих дворян в Морском кадетском корпусе. 8 сентября 1892 года Григоров первым с отличием закончил Морской корпус. Послужив на Тихом океане и окончив в 1902 году по первому разряду Николаевскую морскую академию, он назначается на «Алмаз» старшим штурманским офицером.

Задолго до торжественного спуска корабля гостевые места стали заполняться горожанами, приглашенными на праздник. В десятом часу утра к украшенному трапу подошли паровые катера и портовые баркасы. Гостей встречали начальник Балтийского завода генерал-майор К.К. Ратник и председатель правления генерал-лейтенант В.М. Лавров. На специально построенном помосте возвышалась палатка, украшенная морскими флагами. Внутри ее обили красным сукном и коврами. В золоченую раму поместили изображение крейсера «Алмаз». Публики собралось много, преобладали дамы в летних туалетах, морские офицеры и инженеры. На противоположной стороне помоста расположились служащие завода с семьями и строители корабля. У палатки в четком строю замер почетный караул Гвардейского экипажа со знаменами. На правом фланге находилась музыкантская команда, тут же – командир Гвардейского экипажа контр-адмирал К.Д. Нилов. В 10 часов 15 минут утра на своем катере на завод прибыли управляющий Морским министерством вице-адмирал Ф.К.Авелан и начальник Главного морского штаба свиты Его Императорского Величества контр-адмирал З.П. Рожественский с адмиралами флота.

К спуску крейсера «Алмаз» все готово

Вице-адмирал Авелан принял традиционный рапорт командира Гвардейского экипажа, поздоровался с почетным караулом, поднялся по трапу на крейсер, где выслушал рапорт вахтенного начальника и командира крейсера. Затем он обошел фронт команды и подробно осмотрел корабль. Обход крейсера продолжался около 20 минут.

Сойдя с корабля, управляющий Морским министерством приказал начать церемонию спуска. Раздалась громкая команда «руби подпоры», и судно начало плавно сходить со стапеля, при дружном «ура!» собравшейся публики и команд судов. Описав полукруг на акватории Невы, корабль отдал левый якорь и остановился. На крейсере взились императорский штандарт, брейд-вымпел генерал-адмирала, кормовой Андреевский флаг и гюйс. Со стоявших на рейде кораблей произвели предусмотренный уставом орудийный салют.

«Алмаз» в момент спуска на воду

Прекрасная летняя погода усиливала впечатление торжественности празднования рождения нового боевого корабля российского флота. Но никто из присутствовавших на церемонии не мог и представить себе в этот яркий теплый солнечный день, на какие тяжелые испытания будет обречен этот белоснежный красавец-крейсер, свидетелем и участником скольких драматических событий суждено ему быть.

Ходовые испытания корабля начались 8 октября, с выхода в море на первые заводские проверки механизмов, а уже через 13 дней комиссия подписала приемный акт на все три паровые динамо-машины крейсера. Утром 25 октября «Алмаз» совершил кратковременный выход из Кронштадта для испытания артиллерии и уничтожения девиации компасов, а в 15 часов 30 минут в сопровождении транспорта «Хабаровск» отправился в Ревель, куда и прибыл на следующий день.

«Алмаз» после спуска на воду

Стремление завершить приемные испытания до наступления холодов и скорее отправить «Алмаз» к месту службы сказалось на качестве работ. Так, из-за незаконченной электропроводки часть оборудования пришлось запитать от временных «летучих» трасс судового освещения, что привело, естественно, к отказам в работе ряда из них. Не прошел корабль и положенного докования для осмотра руля, гребных винтов и забортной арматуры. Этот осмотр проводился водолазами лишь единожды – после спуска крейсера на воду.

25 октября 1903 г. «Алмаз» вышел из Кронштадта для проведения ходовых испытаний

Более того, почему-то лишь в Ревеле нашлось время для снятия с наружной обшивки приклепанных к ней кронштейнов, поддерживавших носовые копылья при сходе корабля со стапеля.

Ночью 12 ноября во время сильного шторма «Алмаз» сорвало с якорей в Ревельской гавани и прижало бортом к стенке. При ударе получила повреждение одна из лопастей левого гребного винта. Однако эта незначительная поломка не помешала проведению 20 ноября официальных 6-часовых испытаний главных механизмов корабля. Из четырех пробегов на мерной миле средняя скорость крейсера составила 19 узлов. Удовлетворительно прошла приемные испытания и паровая рулевая машина.

В целом все испытания механизмов корабля прошли вполне удовлетворительно, и комиссия посчитала их законченными. Разрешение на переход в Порт-Артур получено.

К концу лета, успешно завершив приемо-сдаточные испытания, команда крейсера стала готовиться к переходу на Тихий океан, где «Алмаз» уже ждал назначенный 30 июля

1903 года Высочайшим приказом по морскому ведомству наместником Его Императорского Величества на Дальнем Востоке вице-адмирал Е.В. Алексеев. Этот человек оставался загадкой для современников. По его поводу распространялись самые невероятные слухи и сплетни. Непонятно, каким образом и за какие заслуги попал в главнокомандующие всеми морскими и сухопутными силами человек, ничем особым себя не зарекомендовавший, бывший морским агентом во Франции.

В народе поговаривали, будто он – побочный сын покойного царя Александра II.

Одновременно с назначением наместника столичные газеты опубликовли именной Высочайший указ об образовании Приамурского генерал-губернаторства и Квантунской области особого наместничества «для обеспечения мирного преуспения сего края и неотложного удовлетворения местных нужд». Указ повелевал: «Присвоить Наместнику Нашему на Дальнем Востоке высшую власть по всем частям гражданского управления… Ему же предоставить верховное попечение о порядке и безопасности в местностях, состоящих в пользовании Китайской Восточной железной дороги, а также ближайшую заботу о пользах и нуждах русского населения в сопредельных с наместничеством зарубежных владениях».

Высочайший указ регламентировал, что «впредь до издания Положения об управлении областями Дальнего Востока пределы власти наместника, его права и обязанности определить в отношении как высших установлений, так равно и местных учреждений на основании главных начал, содержащихся в Высочайшем рескрипте от 30 января 1845 года, при устройстве Кавказского Наместничества…». Наместнику вменялось командование морскими силами на Тихом океане и всеми расположенными во вверенном ему крае сухопутными войсками.

В Петербурге заканчивался летний сезон. В город возвращались дачники. В гимназиях начались занятия, а вместе с ними появились и заботы у родителей. Самой главной проблемой, как писали газеты, являлось приобретение учебников, учебных пособий и канцелярских принадлежностей. В том году учебная программа была расширена введением преподавания гигиены и увеличением числа уроков по истории и географии.

«Алмаз» с флагами расцвечивания.

Фото. Август 1903 г.

16 сентября 1903 года утром погода хмурилась, изредка сеял мелкий дождь, но затем небо прояснилось, и золотые лучи солнца осветили эллинги Балтийского завода, толпы празднично одетого народа и Неву с вытянувшимися в одну линию военными судами. Прибыли вице-адмирал С.О. Макаров, начальник штаба контр-адмирал З.П. Рожественский, великий князь Кирилл Владимирович, Его Императорское Высочество великий князь Алексей Александрович.

В 11 часов яхта «Александрия» с государем и императрицами Марией Федоровной и Александрой Федоровной на борту под брейд-вымпелом императора вошла в Неву. Николай II с лицами свиты проследовал на крейсер «Алмаз».

Корабли уходили на Дальний Восток. В строю на рейде стоял белоснежный двухтрубный корабль. Крытая дорогим тиком верхняя палуба на стальной тонкой подложке («броневая защита»), обставленные кожаной мягкой мебелью адмиральский салон и офицерские помещения, зеркала, персидские ковры, великолепный кабинет, изящная отделка кают-компании – все говорило о том, что это скорее прогулочная яхта наместника, нежели боевая единица флота. Крейсер сверкал, как драгоценный камень, и полностью соответствовал своему названию. Однако поражали его слабое вооружение и пассажирский вид. Создавалось впечатление, что это яхта с недостаточным для разведчика ходом, отсутствием должных мореходных качеств и вооружения, зачислена в состав действующих военных кораблей по недоразумению.

Тем не менее вступивший в боевой строй «Алмаз» принимал высокого гостя – российского императора. Об этом говорил желтый штандарт с черным двуглавым орлом на грот-мачте, означавший, что на борту присутствует коронованная особа. Перед первым плаванием Николай II решил лично убедиться в боевой готовности судна. Командир крейсера доложил о технической и боевой готовности «Алмаза» и от имени экипажа – 15 офицеров и 280 низших чинов – заверил императора в верности присяге и служению Отечеству. Николай II остался весьма доволен осмотром корабля. Правда, последние минуты его пребывания на крейсере несколько омрачились. Благодушно настроенный царь, обходя замерший строй матросов, спросил одного из них:

– А что, голубчик, не боишься утонуть в далеком море?

Лица офицеров недоуменно вытянулись. Во-первых, такой вопрос на военном корабле являлся бестактным и неуместным, а во-вторых, царь обратился к бывалому матросу Ивану Попову, острослову и балагуру, тот никогда не лез за словом в карман.

– Не море топит корабли, а люди, ваше величество! – последовал бравый ответ. Смысл ответа не сразу дошел до сознания царя.

– На таком красавце плавать одна приятность, не правда ли? – продолжал спрашивать император.

– Самотоп что надо! Пушчонки только больно тощие, ваше величество, больше для салюту приспособлены, – отпарировал матрос.

Неслыханная дерзость! Офицеры превратились в соляные столбы.

Сходя с корабля на яхту, царь счел необходимым сделать замечание командиру крейсера о неумеренной развязной болтливости матросов «Алмаза». На следующий день матроса Попова за «недисциплинированные ответы» Его Императорскому Величеству подвергли усиленному аресту на 10 суток, а Николай II в сердцах отменил свое предварительное и уже опубликованное распоряжение о традиционном в таких случаях денежном награждении низших чинов крейсера.

По планам Главного морского штаба конвой, состоявший из крейсеров «Аврора», «Дмитрий Донской» и «Алмаз», должен препровождать на Дальний Восток большой отряд только что построенных миноносцев.

Завершив в Либаве все расчеты с берегом, «Алмаз» в 22 часа 16 декабря 1903 года покинул аванпорт порта Императора Александра III и, имея под парами шесть котлов, лег курсом на Киль. Погода в целом стояла благоприятная, хотя на этом переходе выявилась большая валкость корабля, кренившегося уже при 4-балльном ветре.

Проведя на кильском рейде несколько дней и понеся первую потерю (20 декабря скончался от брюшного тифа и был похоронен на местном воинском кладбище квартирмейстер Майоров), «Алмаз» утром 21 декабря с лоцманом на борту вошел в Кильский канал. На выходе из него вечером того же дня в темноте и при свежем боковом ветре кормовую часть крейсера из-за неправильных действий лоцмана повело вправо, в результате чего правый гребной винт несколько раз задел деревянную стенку выходного шлюза канала. Причем удары о нее оказались настолько сильными, что правая машина дважды останавливалась, а в подшипниках линии ее гребного вала появился скрип. Но все обошлось, и 24 декабря «Алмаз» вполне благополучно добрался до Бреста, где водолазный осмотр показал, что верхние части всех трех лопастей правого гребного винта загнуты.

Однако, не желая задерживаться в Бресте, И.И. Чагин решил отложить устранение полученных повреждений до прихода в Алжир, а потому, приняв на борт 350 тонн угля, а также предназначавшиеся для Е.И. Алексеева вино и посуду, «Алмаз» в полдень 27 декабря покинул его.

Переход через зимний и неспокойный Бискайский залив стал серьезным испытанием для вновь построенного корабля и его экипажа.

Идя против ветра и при сильной зыби, «Алмаз» постоянно зарывался бушпритом в воду, теряя скорость.

Из-за неравномерной погрузки угля в Бресте корабль уже по выходе из него, на спокойной воде, имел довольно значительный крен.

Качка сделала свое дело. На этом переходе две трети экипажа укачало, особенно машинную команду, работавшую при высокой температуре, из-за постоянных неполадок в системе вентиляции. Из 60 кочегаров вахту могли нести менее половины. Сам же «Алмаз» выдержал этот шторм вполне удовлетворительно, хотя и начала пропускать воду часть временных железных пробок, которыми заглушили отверстия от срубленных в Ревеле заклепок крепления кронштейнов спускового устройства. При значительном крене корпуса крейсера вода стала проникать и через бортовые угольные портики, задраенные наспех и без тщательного осмотра в связи с поздним окончанием погрузки топлива в Бресте. Стекая в трюм, эта вода смешивалась там с попавшим в него с кочегарных площадок угольным мусором, забивавшим осушительные насосы и затруднявшим удаление ее за борт. Вдобавок ко всему волнами сорвало одну из голов орла носового украшения.

Считая дальнейшее плавание рискованным, И.И. Чагин решает переждать шторм в испанском порту Ферроль. Но при смене курса при свежем боковом ветре «Алмаз» стал неуправляемым, парусность, создаваемая его кормовой рубкой, возвращала корабль к ветру.

Следуя к Ферролю, «Алмаз» разминулся и обменялся приветствиями с эскадренным броненосцем «Император Николай I» и минным крейсером «Абрек», возвращавшимися из Средиземного моря на Балтику.

Утром 1 января 1904 года «Алмаз» покинул Ферроль и спустя четверо суток бросил якорь на рейде Алжира. Здесь И.И. Чагин намеревался исправить все обнаруженные и полученные за время плавания повреждения в механизмах и прочих устройствах корабля, а также произвести его полную окраску, как надводного борта, так и подводной части, для чего непременно следовало стать в док. Однако с этим возникла проблема – персонал дока, привыкший иметь дело с коммерческими судами с плоским днищем и ставившимися прямо на постоянные клетки, не имел опыта по постановке кораблей на киль-блоки. Положение спас находившийся в этом походе на крейсере его строитель А.И. Моисеев. После его остроумных рационализаторских предложений 16 января удалось благополучно поставить «Алмаз» в док.

«Алмаз» в сухом доке Алжира. Фото. Январь, 1904 г.

После откачки воды из дока выяснилось, что вся краска с подводной части, покрытой последний раз суриком перед спуском корабля на воду в мае 1903 года, почти слезла, но днище ракушками не обросло. Однако «совершенно ошеломляюще», по словам А.И. Моисеева, выглядело перо руля – у него начисто отсутствовала вся нижняя половина. Строителю корабля А.И. Моисееву пришлось заключить, что свое первое плавание «Алмаз» совершил лишь с одной верхней половиной пера, что и объясняло, почему крейсер так плохо слушался руля во время шторма в Бискайском заливе. Что касается водолазных осмотров, то, возможно, водолазы и не знали, что руль крейсера полубалансирный, и принимали сохранившуюся его часть за конструкцию обыкновенного руля.

Перо руля с оторванной нижней частью и погнутая лопасть правого гребного винта, снятые для исправления в сухом доке Алжира. Фото. Январь, 1904 г.

Утраченную часть руля срочно заказали на одном из заводов в Марселе, и уже вечером 30 января ее доставил в Алжир лейтенант Н.М. Григоров, специально командированный туда для размещения заказа и наблюдения за изготовлением. После ее установки на место (с полноценным рулем, по отзыву И.И. Чагина, крейсер превосходно слушался руля и в тихую, и в свежую погоду, правда, при попутном волнении корабль легко бросало в стороны и держаться на курсе становилось труднее) «Алмаз» 2 февраля покинул док, причем лопасти гребных винтов после исправления установили с увеличенным шагом в надежде повысить скорость. Во время докования подводную часть сумели окрасить три раза прекрасным антикоррозийным покрытием, изготовленным по патенту Гольцапфеля. Стоимость всех выполненных в Алжире работ составила 4879 франков 75 сантимов. Однако в связи с начавшейся русско-японской войной дальнейший переход крейсера до Порт-Артура Главный морской штаб признал нецелесообразным, и его командир получил приказ возвращаться в Россию.

В 15 часов 4 февраля «Алмаз» покинул Алжир. В первую же ночь вновь пострадало носовое украшение корабля. На этот раз волнами с носовой части крейсера сорвало обе головы орла.

16 февраля 1904 года «Алмаз» прибыл в порт Императора Александра III, в Либаву, базу кораблей Балтийского флота, где и остался до окончания зимы.

В Петербург поступали тревожные сообщения с Дальнего Востока. 1 января газета «Котлин» писала: «Минувший год для нашего флота был очень продуктивным и богатым событиями. Развитие флота обеспечено бюджетом на 17 миллионов рублей. Деньги в основном предназначались для постройки новых военных кораблей». А некий корреспондент Трифонов опубликовал в этом же номере свои стихи:

Боже правым, внемли,

Горе, скорбь удали

И для русской земли

Мир и счастье пошли.

А война становилась все ближе.

Еще 29 декабря 1903 года китайский посланник в Токио телеграфировал, что если Россия не сделает территориальных уступок Японии, то последняя будет вынуждена прибегнуть к оружию. Из Рима передавали о полученных секретных сведениях о продаже Японии аргентинских военных судов, а банк в Токио получил от англичан ссуду в 37 миллионов рублей. Морские атташе, члены русских дипломатических представительств, аккредитованных за границей, сообщали, что возможная война России с Японией выгодна Англии.

Военно-морские училища Японии установили сокращенный курс обучения и увеличили прием молодых людей в возрасте от 16 до 20 лет. Газеты писали о популярности этих учебных заведений и значительном конкурсе при поступлении в них – на одно место подавалось по десять заявлений. В основу подготовки японских морских офицеров положили программы английского образца, вводилась строгая система постоянного обучения и контроля военных знаний офицеров. Экзамен стал обязательным даже для адмиралов.

26 января 1904 года, в понедельник, император Николай II записал в дневнике: «Утром у меня состоялось совещание по японскому вопросу; решено не начинать самим… Весь день находился в приподнятом настроении! В 8 часов поехали в театр; шла „Русалка" очень хорошо. Вернулись домой, получил от Алексеева телеграмму с известием, что этой ночью японские миноносцы произвели атаку на стоявших на внешнем рейде „Цесаревич", „Ретвизан“ и „Палладу“… Это без объявления войны. Господь да будет нам в помощь!»

В телеграмме наместника сообщалось: «Всеподданнейше доношу Вашему Императорскому Величеству, что около полуночи с 26 на 27 января японские миноносцы произвели внезапную минную атаку на эскадру, стоявшую на внешнем рейде крепости Порт-Артур. Причем броненосцы „Ретвизан“, „Цесаревич" и крейсер „Паллада“ получили пробоины». В тот же день в корейском порту Чемульпо погибли в неравном бою с японской эскадрой крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец».

28 января все газеты опубликовали царский манифест, в котором объявлялось всем подданным, что «в заботах о сохранении дорогого сердцу Нашему мира, Нами были приложены все усилия для упрочнения спокойствия на Дальнем Востоке. В сих миролюбивых делах Мы изъявили согласие на предложенный японским правительством пересмотр существовавших между обеими империями соглашений по корейским делам. Возбужденные по сему предмету переговоры не были, однако, приведены к окончанию, и Япония, не выждав даже получения последних ответных предложений Правительства Нашего, известила о прекращении переговоров и разрыве дипломатических сношений с Россиею.

Не предуведумив о том, что перерыв таковых сношений знаменует собой открытие военных действий, японское правительство отдало приказ своим миноносцам внезапно атаковать Нашу эскадру, стоявшую на внешнем рейде крепости Порт-Артур.

По получении о сем донесения Наместника Нашего на Дальнем Востоке Мы тотчас же повелели вооруженною силою ответить на вызов Японии…».

В российских и зарубежных газетах замелькали многочисленные сообщения, сходившиеся в том, что основные причины войны, приведшие к столкновению двух великих восточных держав, возникли не далее как десять лет тому назад, когда они оказались соперницами в овладении странами, лежащими между ними, на владения коими ни Япония, ни Россия не имели ни малейшего права. Берега Кореи и Маньчжурии стали вдруг необходимы России как выход к открытому океану, Японии – как доступ к материку.

Высочайший Манифест 27 января 1904 г. об объявлении войны с Японией

Япония надеялась на победу в морском сражении и интенсивно занималась постройкой флота. Россия тоже стала увеличивать флот, и каждый спущенный со стапеля боевой корабль направлялся на Дальний Восток. Однако, заключали политические и военные обозреватели, в январе 1904 года перевес японского флота над русским дал Японии решимость начать войну. Петербургские газеты, публикуя первые сообщения с театра военных действий и перечисляя наши неудачи и потери, дали уничижительную оценку ремонтной базе Порт-Артура: в построенные там доки не помещались броненосцы и другие крупногабаритные корабли.

Газета «Кронштадтский вестник» сообщила, что читатели в разных городах буквально атаковали корреспондентов вопросами: «Правда ли, что Порт-Артур пал? Почему балтийские корабли не поспели на выручку? Почему пассивно вела себя Тихоокеанская эскадра и не сражалась с японцами насмерть, как крейсер „Варяг“ в Чемульпо?»

Крестьяне из бессарабского местечка Резины спрашивали: «Как это начальство об этом не знало?» Газета «Бессарабская жизнь» отмечала, что вопросы крестьян поставили ее сотрудников в тупик.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.