Павел (Пауль-Магнус) Теннер и скандал в достопочтенном столичном цехе
Павел (Пауль-Магнус) Теннер и скандал в достопочтенном столичном цехе
В правление Александра I взошла звезда ювелира и серебряных дел мастера Пауля-Магнуса Теннера. Уроженец Дерпта, он в 1803 году приехал из тогдашней Лифляндской губернии в столичный Петербург и сразу был принят в мастера иностранного цеха. Но работал Теннер, чье имя вскоре переиначили в Павла, всего полтора десятилетия, ибо смерть унесла мастера в 1819 году. Однако семейное дело продолжала оставшаяся скорбной вдовицей достойная супруга Анна-Рената Теннер, бывшая родом из Данцига, а потом подросший сын.
В 1808 году Пауль-Магнус Теннер добился положения придворного серебряных дел мастера. Но досталось вожделенное место не так-то просто. Пришлось очень много работать, выполняя бесчисленные заказы Придворной Конторы. Времени катастрофически не хватало, а отсрочки не давали. Чтобы как-то выйти из положения, Теннер решил воспользоваться изделиями других петербургских искусников. И все бы хорошо, но он ставил свое клеймо на чужие творения, даже не спрашивая на то согласия их авторов, да и вообще не ставя о своих проделках в известность ничего не подозревающих трудяг. Так он поступил и с работами собрата по цеху, серебряных дел мастера Иоганна-Кристиана Прагста, прибывшего с рижским паспортом из Швеции в 1791 году. На беду Прагст, будучи весьма честолюбивым, тоже мечтал о придворных заказах. И когда он узнал о мошенничестве Теннера, которого считал каким-то новичком-выскочкой, то не выдержал нанесенной обиды и подал жалобу в цех. Собравшиеся на обсуждение неприятного происшествия полноправные члены сего корпоративного сообщества, чтобы не выносить сор из избы, еле-еле смогли примирить противников, наложив на виновника немалый штраф в 10 рублей, каковые и были внесены в общую кассу.
Отстоявшего свою честь Иоганна-Кристиана Прагста, чьи творения, как выяснилось, не уступали работам обидчика, теперь тоже стали приглашать к исполнению заказов от Придворной Конторы. Его фамилия упоминалась в документах до 1829 года. Мастер щедро делился своим опытом с учениками, не говоря уже о сыновьях Иваре-Кристиане, Даниэле-Фридрихе и Густаве-Николаусе. Еще один отпрыск Иоганна-Кристиана Прагста, Иоахим (которого также именовали Екимом, а иногда и Ефимом), получив статус серебряных дел мастера в 1824 году, изготовлял разнообразные корзинки, молочники, стаканы и тому подобные вещи.
Самой известной работой Павла Теннера стал сделанный к освящению построенного Андреем Никифоровичем Воронихиным храма и приковывающий взгляды всех приходивших в Казанский собор оклад считающейся чудотворной иконы Казанской Богоматери, почитаемой покровительницей царской фамилии и небесной заступницей России. Золотую чеканную ризу, в которой только благородного металла было «весом около 10 фунтов», усыпали очень крупные самоцветы, и на ней числилось «алмазов 96 каратов, бриллиантов 190 каратов больших и мелких, рубинов 50 каратов, изумрудов 120 каратов и, затем, множество жемчугов, принесенных в дар императрицами Мариею Фёдоровною и Елизаветою Алексеевною». Особенно хороши были венчики нимбов.
Много басен ходило о стоимости этого оклада: назывались цифры в 400 тысяч рублей ассигнациями и даже в 1,8 миллиона рублей, но сам Теннер говорил только о 300 тысячах рублей. Драгоценный дар, вызвавший много разговоров в столице, поражал не только жителей Петербурга и россиян, но и заезжих иностранцев. Один из них писал: «Не знаешь, чему больше удивляться: высокой ли стоимости драгоценных камней или необычайно тонкому и благородному вкусу художника, который их оправил – г-на Теннера, немца, которого высоко ценит весь Петербург и даже заграница за его таланты и прекрасный художественный вкус»[100].
Однако нельзя не упомянуть, что дополнение бриллиантами, сапфирами, изумрудами и жемчугом, заимствованными из предметов, специально отданных императрицей Марией Феодоровной на украшение иконы Казанской Пречистой Девы, сделал к 8 октября 1810 года Франсуа Дюваль. Среди сонма драгоценных каменьев особенно приковывал внимание молящихся великолепный сапфир, окаймленный алмазами-розами, благоговейно пожертвованный на сей чудотворный образ великой княгиней Екатериной Павловной, достойной дочерью вдовствующей государыни[101].
Данный текст является ознакомительным фрагментом.