Вещественная августейшая благодарность Ивану Фёдоровичу Паскевичу

Вещественная августейшая благодарность Ивану Фёдоровичу Паскевичу

В конце июля 1817 года к Ивану Фёдоровичу Паскевичу, командующему дивизией в Смоленске, примчался фельдъегерь с высочайшим повелением срочно явиться в столицу, чтобы по просьбе императрицы Марии Феодоровны сопровождать в поездке по России великого князя Михаила Павловича. Вдовствующая царица помнила заслуженного генерал-лейтенанта еще совсем юным, когда тот в 18 лет, уже будучи лейб-пажом, по желанию Павла I, стал флигель-адъютантом самодержца. Что же касается Александра I, то монарху не один раз представлялись случаи оценить ум и мудрость военачальника. Ведь именно по доводам и настоянию Паскевича русская армия устроила французам кровопролитное побоище не под Смоленском, а в самом городе, и сами полководцы Барклай де-Толли и Багратион благодарили молодого стратега. Отлично проявил себя Иван Фёдорович и в порученном ему Александром I в 1816 году расследовании так называемого Липецкого дела, когда удельных крестьян в Смоленской губернии, отказывавшихся от уплаты недоимок за 1814 год из-за лихоимства чиновников и бурмистра, продавшего на корню весь хлеб, неправедные судейские, не пожалев даже восьмидесятилетних стариков, приговорили было к наказанию плетьми через палача. Пока приговор шел по инстанциям для утверждения, Паскевич проведя свое энергичное следствие, успел донести государю, что хотя удельные чиновники и облекли свои бессовестные деяния в форму закона, но по совести именно они преступны и «всякому беспорядку они одни настоящая причина». В результате обвиняемых крестьян не только освободили от наказания, но и назначили им денежное пособие, «потому что пример человечности и сострадания до сих пор никогда еще не был вредным».

Потому-то Ивана Фёдоровича Паскевича высочайшие особы посчитали лучшей кандидатурой для довершения воспитания «порфирородного» великого князя, поскольку Михаил Павлович «при всем его остром уме, доброй нравственности и душевном благородстве», по мнению августейшей матушки, отличался излишней пылкостью нрава и недостаточной любознательностью, проистекавшими от все более усиливавшейся страсти к фронтовым занятиям, мешающим занятиям умственным.

С 11 августа 1817 года путешественники побывали за три месяца во многих русских городах, пока не прибыли в Москву[326]. Императрица Мария Феодоровна была настолько довольна, что 12 ноября прислала ментору своего младшенького драгоценный подарок при следующем рескрипте:

«Иван Фёдорович! По благополучном возвращении вашем из путешествия с любезнейшим моим сыном великим князем Михаилом Павловичем, возблагодарив вас уже за все труды ваши и усердие вами оказанное, я приятнейшею поставляю себе обязанностию изъявить вам еще мою искреннюю признательность особенным знаком. В сем намерении вручаю вам приложенную здесь табакерку. Я желаю, чтобы изображенное на оной имя напоминало вам, что вы в полной мере оправдали мое к вам доверие и что рвением и попечением вашим приобрели право на отличное уважение и доброжелательство, с каковым и пребываю вам благосклонною. Мария»[327].

^{Ф. Крюгер. Фельдмаршал Иван Фёдорович Паскевич. 1834 г.}

В следующем году И.Ф. Паскевич сопровождал великого князя в ознакомлении с Европой, а когда 3 июня 1819 года вернулся из-за границы, завершив образование «порфирородного» воспитанника, то опять получил от радостно встретившей путешественников вдовствующей императрицы Марии Феодоровны золотую табакерку, исполненную по ее заказу в Петербурге то ли А. Филиппеном Дювалем, то ли Вильгельмом Классеном. Однако если в прошлый раз красивую коробочку украсило «вензелевое имя» вдовы Павла I, то теперь заботливому ментору досталось самое престижное пожалование для царедворцев – «табакерка с портретом». Но мало того: на крышке презентованной вещи вокруг лика благосклонно улыбающейся августейшей маменьки, окруженного алмазной рамкой с надписью: «Souvenir de l’Ann?e 1819» («Напоминание о 1819 годе»), разместились шесть цветных каменьев: малахит (malachite), яшма (jaspe), сердолик-карнеол (carneole), гранат-гессонит (hessonite), изумруд (?meraude) и лазурит (lapis-lazuli), составляющие имя Michel[328]. (См. цвет. илл. 28.)

Данный текст является ознакомительным фрагментом.