Забытая «Красная мыза»
Забытая «Красная мыза»
Для знатоков Ленинградской области усадьба «Красная мыза» – не более чем точка на карте, обозначающая место в нынешнем Кировском районе, где мыза существовала когда-то, а потом исчезла, как и многие соседние села и деревни, стертые с лица земли во время Великой Отечественной войны. А для петербуржца Андрея Михайловича Сурикова «Красная мыза» – это часть семейной истории, «родовое гнездо», с которым были связаны годы жизни многих родных и близких. Все, что имеет отношение к истории рода, бережно хранится им в семейном архиве…
«Сестра моего деда Мальвина Иосифовна, урожденная Иванская, в середине 1890-х годов вышла замуж за Сигизмунда Игнатьевича Подковского, – рассказывает Андрей Суриков. – Оба они происходили из польских дворян. Сигизмунд Подковский был генерал-инспектором лесничеств Архангельской губернии и одним из крупных лесничих Петербургской губернии, а Мальвина Иосифовна являлась выпускницей Смольного института благородных девиц в Петербурге. Замуж она вышла рано – в шестнадцать лет, сразу же после окончания Смольного института».
Мальвина Иосифовна Иванская, в замужестве Подковская (фото конца XIX века). Фото из архива A.M. Сурикова
Сигизмунд Игнатьевич Подковский (фото конца XIX века). Фото из архива A.M. Сурикова
Сигизмунду Подковскому предоставили казенную дачу в лесничестве близ станции Русановская под Петербургом (она находилась примерно между нынешними платформами «Апраксин» и «63 км» на пути от Питера к Волховстрою). А рядом на земле, принадлежавшей еще с давних пор Иванским, семья Подковских в начале XX века построила усадьбу, которая стала именоваться «Красной мызой». Под таким названием она значилась на картах как до революции, так и после нее. Находилась мыза на живописном извилистом берегу речки Назии, в полукилометре от Барского озера.
Плотина на Назии в «Красной мызе». Фото из архива A.M. Сурикова
Денег на возведение усадьбы не хватало, поэтому первый этаж построили из камня, а второй – из дерева. Кроме усадебного дома мыза включала в себя различные хозяйственные постройки. Окрестности были красивые, благодатные, ухоженные.
Постоянными обитателями «Красной мызы» стали Сигизмунд Игнатьевич Подковский и его супруга Мальвина Иосифовна. Здесь они жили и летом, и зимой, хотя имели квартиру в Петербурге. В семье было двое детей: дочь Ядвига и сын Ромуальд. К сожалению, они не оставили потомства: Ядвига умерла в раннем возрасте, а Ромуальд стал бездетным после ранения, полученного во время Первой мировой войны. Будучи летчиком, он был ранен выстрелом с земли (кстати, после этого случая, ставшего известным, летчики начали подкладывать под себя сковородки).
Но жизнь на «Красной мызе» не замирала: она служила местом, куда приезжали отдохнуть от столичной шумной жизни многочисленные родственники Мальвины Иосифовны. «Очень любил "Красную мызу" мой дед морской офицер Флориан Иосифович Иванский – родной брат Мальвины Иосифовны, – рассказывает Андрей Суриков. – Дед был заядлым охотником, и с удовольствием предавался этому занятию в лесах близ "Красной мызы". В усадебном доме у него был собственный кабинет, украшенный многочисленными охотничьими трофеями, ружьями и другими атрибутами охоты. К примеру, стоявшее в кабинете кресло было обито шкурой лося, убитого на охоте Флорианом Иванским».
Кабинет Флориана Иванского на «Красной мызе». Фото из архива А.М. Сурикова
Ко времени революции хозяйкой мызы оставалась Мальвина Иосифовна: Сигизмунд Подковский умер в самом начале Первой мировой войны. После революции местные большевики хотели сжечь «Красную мызу», но заступились крестьяне, очень уважавшие Мальвину Иосифовну. По рассказам родных, крестьяне даже отправляли ходоков в Ленину – просить за Мальвину Иосифовну (ее они уважительно называли «барыней»). Может показаться удивительным, но просьбу ходоков уважили: Мальвине Подковской предоставили некую «охранную грамоту» на то, чтобы ее не трогали и оказывали всяческое содействие.
Поездка обитателей «Красной мызы» за грибами. Фото из архива A.M. Сурикова
«Действительно, по воспоминаниям родных, Мальвина Иосифовна очень опекала местных крестьян, которые когда-то находились в крепостной собственности Иванских, – продолжает Андрей Суриков. – Они ее очень уважали и всегда при встрече раскланивались. Однажды, уже после войны, моя мама разговорилась в поезде со старушкой – жительницей бывшей деревни Поречье. Она рассказала, как "барыня" помогла ей в трудную годину – после того, как муж ее погиб в русско-японскую войну, хозяйство стало вести некому, а дом начал ветшать и разваливаться. Мальвина Иосифовна, случайно узнав про такую беду, повелела построить ей новый дом, что и было исполнено. Когда моя мама призналась, что Мальвина Подковская приходилась ей тетушкой, старушка, преисполненная благодарности, была очень растрогана, узнав, что повстречала племянницу той самой доброй и справедливой "барыни"».
Кстати, «барыня» была еще и очень образованной: знала несколько иностранных языков – французский, английский, немецкий, а польский и русский были ее родными. Однажды, когда не могли найти учительницу в школу в Поречье, Мальвина Иосифовна некоторое время преподавала там.
В середине 1920-х годов Мальвина Подковская передала первый этаж «Красной мызы» институту в котором работал ее сын Ромуальд, для устройства там дома отдыха. На втором этаже продолжали жить Подковские.
«Именно здесь, на "Красной мызе", в конце 1920-х – первой половине 1930-х годов провела свое детство моя мама, Галина Флориановна, – говорит Андрей Суриков. – Про Мальвину Иосифовну мама всегда вспоминала только хорошее, но, по ее словам, и воспитывать она умела строго. Мама хранила в своей памяти трогательные картины из своего счастливого детства на Назии – здешние красоты, походы в лес, прогулки в поля. Кстати, местной достопримечательностью являлась старинная раскидистая сосна близ деревни Поречье – ее звали "петровской". По легенде, под этой сосной во время Северной войны не раз останавливался на обеденную трапезу государь Петр Великий».
Во второй половине 1930-х годов над Подковскими сгустились тучи. Ромуальда Иванского арестовали в 1934 году, выпустили, потом арестовали снова, уже в роковом 1937-м. Ему припомнили и происхождение из «бывших», и польскую национальность (поляки в Советском Союзе в 1930-х годах были под особым подозрением). А затем как «врага народа» расстреляли…
Через некоторое время после ареста Ромуальда Подковского всю «Красную мызу» передали институту, а бывшую «барыню», да еще и мать «врага народа», выгнали. Она переехала в Ленинград, где у нее оставались родственники. Во время самой страшной первой блокадной зимы, 1941/42 года, Мальвина Иосифовна умерла от голода…
Легендарная «петровская» сосна в Поречье. Фото из архива A.M. Сурикова
Церковь Рождества Пресвятой Богородицы в деревне Поречье. Фото из архива А.М. Сурикова
Места, где находилась «Красная мыза», во время Великой Отечественной войны оказались ареной ожесточенных сражений. Здесь, в районе реки Назии, несколько лет подряд не утихали жаркие бои. Все было сровнено с землей, сожжено, стократ перепахано бомбами и снарядами. Не осталось ничего, кроме названия, ни от «Красной мызы», ни от деревень Поречье и Вороново.
Красоты тех мест сохранились лишь на старинных, пожелтевших от времени фотографиях в семейном альбоме. Есть там и «петровская» сосна, и пороги на реке Назия, и красивая деревянная церковь Рождества Пресвятой Богородицы в деревне Поречье. Построили ее в середине XIX века. По данным церковно-исторического справочника «Земля невская православная», храм не действовал с 1936 года, затем в 1939 году его окончательно закрыли, а во время войны он сгорел.
«После войны мама по памяти начертила карту, по которой можно совершенно точно определить расположение бывшей "Красной мызы" со всеми постройками, – рассказал Андрей Суриков, разворачивая пожелтевший лист большого формата. – Нарисовала она также по памяти и облик усадебного дома, и точный план комнат внутри него. Когда мы с мамой, уже спустя много лет после войны, в 1972 году, побывали в этих местах, то на месте "Красной мызы" обнаружили лишь заросшие остатки разрушенного фундамента да куски кирпича. Мама повздыхала, поохала… Следы войны тогда еще были очень зримыми: земля, вся изрытая окопами, траншеями, перепаханная глубокими воронками. Повсюду валялись солдатские каски, из-под травы выглядывали снарядные гильзы и пулеметные диски. А в полусотне метрах от бывшего дома мы нашли непогребенные со времен войны полуистлевшие останки красноармейца»…
Сегодня названия деревень Поречье и Вороново знакомы, наверное, больше всего ветеранам, воевавшим здесь, знатокам-краеведам да поисковикам. Впрочем, в последние времена эти благодатные, но глухие места могут пережить второе рождение.
Как удалось узнать в интернете (клуб «Сотворение» http://sotvorenie.ru, тема «Поречье» на форуме «Родовые поселения»), по данным на 2004 год, в Поречье обустроилось фермерское хозяйство.
По отзывам участников форума, «речка Назия очень живописная, хотя и торфяная. Красивые повороты, запруды и пр. Вода прозрачная, хотя и темная. На поле только разнотравье. Хотя много лет назад где-то там были сады. В окрестностях, говорят, есть много орешника, остались заросли малины и ежевики от старинного поместья». По словам фермера, земля на полях – плодородный суглинок, хорошо оструктуренная почва речной поймы. Рядом протекает приток Назии, торфяной речки. Под бутовой плитой – артезианская вода.
«Кстати, этот фермер построил свой дом на фундаменте, оставшемся от каких-то помещичьих построек, – сообщал один из участников форума. – И когда через какое то время хотел сделать в подполе ледник, обнаружил у себя канализационную сеть, сделал баньку, вода из которой уходит в старинную дренажную систему. Предчувствую, что эта земля подарит нам много открытий»…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.