Герой-любовник, герой-злодей

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Герой-любовник, герой-злодей

На самом же деле трудно найти эпоху, когда имя Мазепы вовсе забывалось. В Европе его слава была просто исключительной. Ни один украинец, включая Хмельницкого и Гоголя, не был и еще долго не будет так знаменит.

Имя Мазепы впервые появилось в европейских газетах уже после взятия им Кизикирмена. В 1704-м, когда войско гетмана заняло правобережную Украину, выходивший в Лейпциге журнал «Die Europ?ische Fama» писал: «Казаки находятся под командованием своего вождя Мазепы, который мудрой политикой и военным опытом уже снискал себе в свете великую славу»[1308]. Внезапный переход к шведскому королю, который сам был европейской знаменитостью, вызвал еще больший интерес. Поражение, стремительное падение, трагическая гибель сами по себе давали прекрасный сюжет для трагедии, поэмы или романа. А ведь в жизни Мазепы были и любовные приключения. Ян Хризостом Пасек, служивший вместе с Мазепой при дворе Яна Казимира, в своих «Записках» рассказал о любовной драме, которая позднее станет основой для сюжета поэмы Байрона. Будто бы молодой Мазепа «навещал» жену некоего шляхтича Фальбовского «столько раз, сколько» у него было волос на голове. За это Фальбовский велел раздеть дерзкого козака и привязать его к спине коня. Коня пустили скакать «через густой кустарник, через заросли, колючий терновник». Мазепа должен был вынести много мучений, прежде чем умное животное доставило его к дому. Но слуги не признали в израненном, полуживом человеке хозяина и не сразу отвязали его. Именно после этого случая Мазепа будто бы и вернулся на Украину. Современные поклонники Мазепы считают этот эпизод клеветой, а вот любовная драма, развернувшаяся вокруг юной Матрены Кочубей, дочери генерального судьи Василия Кочубея и крестницы самого Мазепы, подтверждена даже таким замечательным источником, как нежные куртуазные письма Мазепы к своей возлюбленной.

Из письма Ивана Степановича Мазепы Матрене Васильевне Кочубей:

«Моя сердечне коханая Мотренько!

Поклон мой отдаю Вашей Милости, мое серденко, а при поклоне посилаю Вашей Милости гостинца, книжечку и обручик дияментовий прошу тое завдячне принятии, а мене в любве своей неотменно ховати, нем дасть Бог з лепшим привитаю. За Тим целую уста коралевии, ручки беленкие и все члонки телця твого беленкого, моя любенко коханая!»[1309]

В гоголевское время Мазепа уже романтический герой немецкой, английской, польской и русской литературы. Хотя в России Мазепа был прежде всего злодеем, предателем.

Взгляд на Мазепу как на изменника не был вовсе чужд и украинскому народу. Алексей Левшин писал, будто бы нет для украинских крестьян «ничего ужаснее, как имя Мазепы. Они забывают себя от ярости при сем ругательстве»[1310]. Можно предположить, что украинцы не стали откровенничать с молодым русским и утаили от него свое истинное отношение к Мазепе. Но не утаили же они от него свою русофобию, ненависть к «москалям», которую упоминает автор «Писем из Малороссии». Выражение «Проклятая Мазепа» было хорошо известно и украинским этнографам[1311]. Н. П. Трушковский, племянник Н. В. Гоголя, около 1851 года записал в Диканьке у одной крестьянки легенду о приезде царя Петра в Диканьку и о его встрече со вдовой Василия Леонтьевича Кочубея: «…проклятый Мазепа, чтоб ему на том свете Царствия Небесного <…> не было»[1312], – так отзывалась крестьянка о гетмане.

Правда, многие точно не знали, за что же Мазепе досталось проклятие, и объясняли это по-своему. В одной легенде говорится, будто бы крестным отцом Мазепы был сам царь «Петро Первый»[1313]. Во время войны шведский король подговаривал Мазепу воевать против царя, но Мазепа сначала отказывался, боялся греха: «…якъ-же я пiднiмусь на ёго, то вiнъ менi хрещений батько?» Тогда король посоветовал Мазепе прийти в церковь и растоптать в царских вратах Евангелие. После такого деяния грех Мазепе уже и грехом не будет. Мазепа так и сделал, потоптал Евангелие, и с тех пор проклят и зовут его «проклятым»[1314].

«Ой боюся, проклятый Мазепо, // Щобъ ты мене не зрадив[1315]», – говорится в народной песне[1316] о Семене Палие.

Борьба Мазепы и Семена Палия – вообще один из любимых народом сюжетов, причем народ брал сторону фастовского (хвастовского) полковника.

В народной думе, опубликованной «Московским телеграфом» в марте 1831 года, читаем о предательстве проклятого Мазепы, оболгавшего Семена Палия перед царем Петром.

Эй, обызвався Палiенко Семенъ, та в темной темници,

Ой, бреше, бреше прокляты Мазепа предъ Царемъ в столици[1317].

Вспомним, что на Мазепу при жизни смотрели как на «ляха» и друга «москалей». Мазепа погубил полтавского полковника Искру и Василия Кочубея, отца своей возлюбленной. Мазепа пообещал тысячу рублей тому, кто убьет Петрика, и желающий нашелся. Именно Мазепа желал погубить Семена Палия, народного героя, настоящего «лыцаря», воспетого в думах. Гетман предательски взял его в плен, оклеветал его перед царем Петром, после чего Палия отправили в Сибирь.

Ой як крикнув вельможний Мазепа

Гей на свої сердюки:

«Ой, визьмить, визьмить Палїя Семена

Та закуйте йому руки[1318].

Легенды о Палие и Мазепе, собранные Кулишем, показывают Мазепу, правда, не злодеем, а могущественным колдуном-характерником, великим воином, против которого ничего не может поделать даже царь Петр. «Был когда-то гетман Мазепа, которого и царь называл батюшкой»[1319]. И только Палий способен победить Мазепу, потому что сам будто бы учил Мазепу воевать. По другой легенде, когда у Мазепы родился сын – Мазепенко, то сам царь Петр стал ему кумом[1320].

Видимо, украинский взгляд на Мазепу начал меняться только после ликвидации Гетманщины. Когда малороссийский народ лишился своей государственности, то образованные люди вольно или невольно начали смотреть на историческое прошлое своей родины другими глазами.

Не зря же Дмитрий Прокофьевич Трощинский любил слушать трогательную песню о чайке (Малороссии), свившей гнездо на опасном месте (авторство песни приписывалось Мазепе). Сам Трощинский, блестящий российский вельможа, статс-секретарь и министр, и не подумал бы выступить против России, но погрустить о славном прошлом, погоревать о бедах несчастного отечества – дело другое. Тут и вспомнили, что не было на Украине гетмана, который правил бы дольше Мазепы – двадцать один год! При Мазепе окончательно ушла в прошлое Руина. Власть гетмана Войска Запорожского была немногим меньше, чем власть независимого правителя. Мазепа вел даже переговоры с другими державами, и не только тайные, как с Карлом XII и Станиславом Лещинским, но и вполне открытые. Царь Петр до ноября 1708 года отличал и награждал Мазепу и, вопреки опасениям старши?ны, почти не вмешивался в управление Гетманщиной, не считая случаев, связанных с интересами обороны: строительство Печерской крепости, участие малороссийских полков в Северной войне… После ликвидации Гетманщины иначе представилась и сама измена Мазепы.

Инициатива в пересмотре принадлежала, очевидно, не простому народу, а просвещенным малороссийским панам, читателям «Истории русов». В этом источнике образ Мазепы как будто двоится. Вот на странице 199 первого издания «Истории русов» говорится про «гнусный умысел» Мазепы, вызванный его «адской злобой», обидой на царя Петра, который будто бы на пиру обидел гетмана. Мазепой, следовательно, руководили мелочные желания: личная обида, желание отомстить царю. Но всего лишь спустя пару страниц тон повествования меняется. Автор «Истории русов», патриот своей родины, но в то же время лояльный династии Романовых, как бы отводит от себя возможное обвинение. О «гнусном умысле» Мазепы сказано от автора, а защиту Мазепы автор поручил… самому Мазепе.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.