Обмененные и проклятые дети
Обмененные и проклятые дети
Тому, кто заслужил родительское проклятие — совершил серьезное прегрешение против родителей (чаще всего против матери): ударил, оскорбил, не выполнил приказания, — прямой путь в «заложные» покойники. По одним представлениям, проклятый сразу же после произнесения проклятья умирает, по другим — продолжает жить, как обычные люди, а сила проклятия проявляется уже после смерти. Но и в том, и в другом случаях земля не принимает его тело, оно не тлеет, и проклятый обречен мучиться в могиле. Снять проклятие и освободить несчастного от участи «заложного» покойника мог только тот родитель, который его проклял (если к этому времени он был еще жив).
Проклятые поступают в распоряжение нечистой силы, а часто и сами становятся демонами — лешими, водяными, домовыми, русалками. В народе нередко говорят, что вся эта нечисть — обыкновенные «бывалошние» (т. е. древние) люди, когда-то проклятые своими родителями и вынужденные существовать с тяготеющим над ними проклятием. Они обречены пребывать на земле и живут в озерах, болотах, лесных чащах — на границе между миром живых и мертвых. Считается, что они строят себе жилища, заводят семьи и вообще ведут жизнь, похожую на человеческую, но не могут вступать в общение с живыми и зачастую относятся к ним очень враждебно. Рассказывают, например, будто проклятые по ночам выходят на дорогу и предлагают прохожим подвезти их на лошадях. Кто на это согласится, навсегда останется у них. Проклятых можно отличить по тому, что их одежда всегда запахнута на левую сторону. А кое-где на Русском Севере рассказывают и об особых демонах, например, о колокольном мане — мертвеце из проклятых, что сидит по ночам на колокольне в белом или красном колпаке и разрывает на части тех, кто рискнет ночью к нему сунуться.
Однако проклятым мог оказаться не только тот, кто совершил какой-либо серьезный проступок, но и тот, кого мать по неосторожности, в минуту раздражения выбранила, например, сказала: «Понеси тебя леший», «Леший бы тебя взял» или «Иди ты к черту». Все дело в том, что в сутках бывает такая минута или такой час, когда брань исполняется и ребенок действительно оказывается собственностью лешего или черта [136]. Какой час хороший, а какой плохой, не знает никто, и поэтому нужно быть очень осторожным в выражениях и не забывать приговаривать: «В добрый час молвить (или сделать)». Ребенка, обруганного матерью в «злую» минуту, тотчас подхватывает нечистая сила и уносит в потусторонний мир. И он оказывается в бане, если его схватил банник, или в лесу, на высоком дереве, если это был леший, или где-нибудь в канаве, яме, на перекрестке, если это был черт. О проклятых детях, унесенных нечистой силой существует множество быличек [137].
…
Нельзя детей ругать. Настоящая мать так не скажет, а если скажет, так потом сама намучается. Скажет: «Понеси тебя леший!» — леший и понесет. Ребенок должен домой прийти, а его не видать. Потом пойдут искать людей, которые знаются с лесным, чтобы отыскать ребенка. Были такие случаи. Девушка в лес ушла по ягоды с подругами, подруги-то пришли, а девушка осталась в лесу ягоды собирать. А мать-то в это время и заругалась, чтобы ее леший унес. Ну вот ее леший и унес. Сама потом девушка рассказывала, что со старушкой шла (а это леший старушкой обернулся). «Что, — спрашивает старушка, — устала? Так не садись, пойдем.» Потом что-то затрещало, ветер повеял, в лесу ужасная темень, ничего не видно. Старушка эта потерялась, она не знает, куда идти. Стала глядеть — на тропинку ее вывела старушка. Тропинка довела ее до реки, перешла она мост и вышла к деревне. Так эта старушка — лесной был. Он всякий вид может принимать. Может и мужчиной быть и женщиной. А у других, я слыхала, дедушка вел.
Я слышала от мамы, семья тут была одна, там девочка такая, маленькая была. А мать на нее заругалась: «Понеси тебя леший!» Девочка пропала. Всей деревней ходили, искали. Не могли нейти девку. Потом матери говорят: «Что-то надо снести, чтобы задобрить хозяина лесного». И мать яйца носила. Так потом нашли девочку — сидит, посажена на пенек. «А меня, — говорит, — дедушка вел. Говорит: «Иди сюда!» Говорят, что если леший яйца возьмет, значит, отпустит, а не возьмет — не отпустит. Мать пришла, видит: яйца взяты, а девочка на пень посажена.
Такой ребенок уже не может сам вернуться домой, потому что он оказывается вне пределов человеческого мира, не будучи умершим, он вынужден существовать в «том» мире и по законам «того» мира. Даже если он скитается где-то совсем рядом с домом, он все равно не может к нему приблизиться; даже если он видит живых людей и слышит их голоса, он не способен окликнуть их, потому что от мира живых его отделяет невидимая граница. В преданиях нередко рассказывается, что унесенный нечистой силой ребенок попадает в такое место, где встречается с умершими родственниками, то есть в загробный мир.
…
Зеленцовы жили, Сергей проклятый у них был. Он парень еще молодой был, годов пятнадцать. И вот косят, а он пошел ягоды собирать. Вот мать его и поругала: «Побрали б тебя черти». Стали уходить, он шел, шел, а у колодца пропал. Пришли домой, а его нет, мать забегала по деревне. А надо, чтобы ходил искать крестный. Дожили до утра, собрались и пошли искать. Видят его, только начнут подходить, а его нет. И на лошадях догоняли — никак. Пошли к бабе-колдушке. Она и сказала крестному, чтобы он домой шел, не оборачивался. Пошел он домой, сидит, дожидает. Потом мальчик пришел. Стоит и не говорит. Крестный и нацепил крест на него. Крестный говорит:
— Посиди, Сереженька, отдохни.
А он:
— А меня дожидают дедушка и бабушка. Я как из поля пошел, так туман поднялся, я там вместе с дедушкой и бабушкой ходил.
А дедушка и бабушка померли давно. Кто ему привиделся — кто его знает.
Проклятые дети крадут из домов еду и вещи, оставленные без крестного знамения, или же питаются тем, что им приносят похитители. Впрочем, часто можно услышать, что в «том» мире нельзя есть ничего, ни одной ягодки, иначе уже никогда не вернешься домой.
Унесенные нечистой силой дети не знают покоя, они носятся в вихре, черти таскают их с елки на елку, леший водит за руку с места на место или носит на плечах. Поэтому они всегда измученные, исхудалые, оборванные. Увидеть их можно в бурю, грозу, непогоду — они мечутся под дождем по дорогам.
…
Родители тебе скажут: «Понеси тебя там…» Проклянут. Ну, так уйдешь, да и все. Будешь шататься по белому свету. Все говорят, когда вот дожди, так бегают проклятые. Если кто проклят, он бежит, бегает хоть по лесу, хоть куда, по деревням — везде. Не останавливается, не пьет, не ест.
Во время войны мы шли домой с одной девушкой. Ветер, гроза такая началась… Идем — дождик, темно… А вдруг мимо нас вот так пробежала женщина. Волосы-то черные, распущенные, да босиком, в сарафане. Вот это, говорят, в худую погоду проклятые и бегают. Мытари, все говорят, вот эти ходят. Они не попадают ни в рай, ни в ад. Вот не берут их ни в ад, ни в рай. И они, мытари, говорят, и пугают ходят. Это все отпугивается молитвами и крестами.
Проклятый ребенок навсегда останется во власти нечистой силы, если родители не примут срочных мер к его спасению. Вернуть его к живым чрезвычайно трудно — во-первых, его не пускает нечистая сила, а во-вторых, он сам уже становится частью «того» мира и не хочет возвращаться. Причем очень часто такого ребенка находят чужие — родные его просто не видят. Для того чтобы помешать нечистой силе унести ребенка из человеческого мира, необходимо три раза обойти с иконой вокруг деревни — тогда нечистый отпустит ребенка. Это не так-то просто — ведь демоны сделают все, чтобы помешать: поднимут вихрь, в лицо идущему с иконой будут хлестать ветви деревьев. Но если ему все же удалось трижды обойти вокруг деревни, то, возвращаясь назад, он не должен оборачиваться, в противном случае все труды пропадут даром [138]. После этого ребенка вновь можно будет видеть, и тогда надо как можно быстрее надеть на него крест и обвязать его поясом. Если успеть сделать это вовремя, нечистая сила уже не сможет подступиться к ребенку, и он будет спасен.
…
Мама мне рассказывала. Девка у них в деревне была проклятая. Как мать проклянет, попадает такой момент, дочь делается как слабая умом, и ее подхватывают черти, по лесу носят. Бегает по лесу днем, черти ее гоняют, а ночью приводят домой. Мать стала ходить в церковь, Бога молить. И вот в одну ночь девушку пригоняют домой, а матери подсказали, чтобы в эту ночь она читала молитвы, крестила двери и окна и говорила: «Аминь». Слышит мать: кто-то топочет. Она стала читать молитву, а дочь на печке сидит. Мать взяла пояс, крест и полезла к ней на печку, а она кусает мать. Та надела крестик, поясом обвязала, и дочь уснула. И все, больше не убегала.
Проклятую девушку может спасти тот, кто на ней женится. Об этом существует множество поверий и быличек.
…
Стали ребята спорить — кто осмелится пойти ночью в баню. Вот один другому говорит:
— Принеси мне камень из бани.
— Ставь четверть вина — притащу.
Вот пошел парень в баню, только руку за камнем протянул — женская рука его за руку схватила.
Взяла и говорит:
— Возьмешь меня замуж — так дам тебе камень.
Ну, он испугался, согласился, сказал свое имя. Принес камень, а сам домой пошел. Согласье дал, а сам боится — что мать-то скажет.
Вот вечером какая-то девушка пришла, под окошком повертелась и ушла. И на следующий вечер приходит, имя его называет и говорит:
— Ты что же, Миша, посулился… Мне уж двадцать лет, а я ведь до сих пор нагишом хожу. Мне стыдно. Я же проклятая, я же по баням живу… А мылась в речке. Давай, бери меня замуж.
Ну, мать его и говорит:
— Ладно, доченька, иди, завтра придем к тебе.
Вот они вечером священника позвали, он ризу взял. Приходят в баню. А она там стоит нагишом. Священник ризой накрыл ее. И привели ее домой. Свадьбу сыграли. Сын родился, дочь родилась, все на крестины собираются. А муж ей и говорит:
— У всех родня есть, а нам некого с твоей стороны на крестины позвать.
А она ему:
— И у меня есть родня, собирайся, поехали.
Приезжают в село, заходят в избу, а там ее мать сидит, люльку с ребенком качает. Дочь ей говорит:
— Ты что, мама, полено-то качаешь?
Взяла «ребенка» и бросила через окно, а вместо ребенка — полено обугленное. Это банник подменил, когда мать ее прокляла. Мать-то обрадовалась, что дочь живая.
А вот еще одна.
…
Был однажды бедный парень, никто по его бедности за него замуж идти не хотел. Вот он идет однажды по дороге и думает: «Хоть бы бес мне невесту дал». И тут же слышит бесовский голос: «Приходи вечером на гумно, я тебе любую дам».
Пришел парень домой, рассказал все матери, а она ему говорит:
— Иди, только возьми с собой крест и пояс. Надень на нее и иди, не оглядывайся. Нарядных, красивых не выбирай — это тоже черти, а выбирай из оборванных.
Вот пришел парень на гумно, бес к нему и выскакивает. А впереди идут девушки красивые и нарядные. Бес ему говорит:
— Выбирай, выбирай!
— Погоди.
А сзади стоят проклятые девушки, загнанные да измученные. Вот он последнюю-то и схватил, крест надел и пояс. Сзади кто-то заорал. Привел он ее к матери, та ее одела, вымыла. Утром объявили о свадьбе. А ее родители, которые ее прокляли, в этой же деревне жили, магазин держали. Пошли парень с девушкой к ее отцу, она ему: «Так и так». И день назвала, когда мать ее прокляла. Отец признал ее, ведь она ему все верно сказала.
Нечистая сила и сама стремится завладеть детьми и может легко подменить некрещеного младенца, оставив вместо него своего ребенка — обжорливого, глупого, грязного и уродливого. Вот почему новорожденного до крестин (по другим правилам, в течение первых шести недель) нельзя оставлять одного в доме, и тем более носить в баню или в поле. Чаще всего детей подменивают черт, банник, леший или русалка. Обменыш не растет, не учится ходить, а все время сидит в люльке и просит есть. Чтобы вернуть своего ребенка, обменыша необходимо вынести во двор и колотить его колючими ветками, не обращая внимания на крики. Тогда явится его истинный родитель, скажет: «Я с твоим ребенком хорошо обращаюсь, а ты моего бьешь. На тебе твоего ребенка и отдай мне моего», — швырнет матери ее ребенка, а своего заберет.
Забрав человеческое дитя, леший или черт могут вместо него мог подложить в колыбель и просто березовое полено либо старый веник, а родителям будет казаться, что это их ребенок. Обман может разоблачить только посторонний, и он должен немедленно ударить по венику или полену топором. Тогда чары рассыплются, и родители поймут, что нянчили полено, но спасти ребенка в подобных случаях не всегда удается [139].
К обмененным детям относятся и так называемые присыпуши — дети, «приспанные» своими матерями, то есть задавленные ими во время сна. Такое не было редкостью, так как в тесной крестьянской избе мать укладывала маленького ребенка к себе в кровать. Невольно убить собственного ребенка считалось величайшим грехом, еще и потому что несчастный тут же попадал во власть нечистой силы и его душа лишалась царствия небесного. Чтобы избавить свое дитя от страшной участи, мать, с согласия священника, должна была в течение трех ночей отчитывать его в церкви молитвами. А нечистая сила всячески старалась помешать ей, пугала ее страшными криками, шумом, безобразными видениями. Вот как об этом рассказывает быличка:
…
Лишь только наступила ночь и женщина, оставшись одна, встала на молитву, в церкви начались разные ужасы. Позади нее послышался хохот и свист, топанье, пляски, через которые временами доносился детский плач. Раздавались бесовские голоса: «Оглянись — отдам тебе ребенка». Но оглядываться нельзя. Оглянуться — значит навеки погубить и себя и ребенка. Его разорвут черти на части. Женщина выдержала искушение, и к концу первой ночи она на минуту увидела своего ребенка совершенно черным. Во вторую ночь происходило то же самое, но женщинаы сквозь бесовские голоса слышала голос своего ребенка: «Молись, молись!» Во вторую ночь после крика петуха ребенок показался наполовину белым. Третья ночь — самая страшная — бесы кричат и пищат детскими голосами, умоляя взять их на руки, но сквозь эти крики раздается голос ее ребенка: «Молись, молись, скоро замолишь». Как только раздался крик петуха, ребенок оказался у ног своей матери, совершенно белый, мертвый, но избавленный от страшной участи превратиться в нечистую силу.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.