2.2.2. Теория общества А. Р. Рэдклифф-Брауна
2.2.2. Теория общества А. Р. Рэдклифф-Брауна
Теория общества А. Р. Рэдклифф-Брауна и его представления о природе изучаемого социальной антропологией объекта претер пели известную эволюцию. В начале своей научной деятельности таким объектом он считал культуру, разделяя традиционное для британской социальной антропологии рубежа веков представление о ее природе. Однако уже к 30-м годам его отношение к категории «культура» значительно изменилось. В 1937 г. на семинаре в Чикагском университете Рэдклифф-Браун заявил, что культура не может быть самостоятельным объектом изучения, так как не является какой-то особой феноменальной реальностью, но представляет собой лишь одну из характеристик общества[629].
Наиболее полно теория общества Рэдклифф-Брауна изложена в его труде «Естественная наука об обществе». Главным мировоззренческим постулатом, от которого отталкивался Рэдклифф-Браун при создании этой теории, было утверждение, что все виды объективной реальности представляют собой различные классы естественных систем. Такими системами являются, например, атом, молекула, агрегаты космических тел, биологические организмы, общества людей и т. д.[630].
Рэдклифф-Браун утверждал, что «каждая система может быть концептуально изолирована от любой другой и от всех систем во Вселенной (…)… не существует перехода от одной системы к другой, от системы, с которой имеет дело одна наука, к системе, с которой имеет дело другая»[631]. С этой позиции Рэдклифф-Браун выступил против широко распространенной в социальной науке Запада редукционистской тенденции, сводящей природу общества либо к индивидуальному сознанию, либо к биологии человеческого организма. Он присоединился к точке зрения Э. Дюркгейма на общество как особую реальность, не сводимую к индивидам, ее составляющим[632].
Отталкиваясь от общей логической посылки, что любая система определяется «(1) единицами, ее составляющими, и (2) отношениями между ними», Рэдклифф-Браун так определил социальную систему: «Ее единицами являются человеческие существа как совокупности поведенческих явлений, а отношения между ними – это социальные отношения»[633]. В другом определении социальной системы Рэдклифф-Браун выделил в ней следующие составные части: «(1) социальную структуру; (2) общую совокупность социальных обычаев; (3) специфические образы мыслей и чувств, о которых мы можем заключить (из поведения или речи), что они связаны с социальными обычаями»[634]. Социальная структура как часть социальной системы, по Рэдклифф-Брауну, «состоит из общей суммы всех социальных отношений всех индивидов в данный момент времени»[635].
Чтобы понять сущность этой категории, надо разобраться, что же понимал Рэдклифф-Браун под «социальными отношениями». Он выделял два типа отношений – отношения подобия и отношения взаимодействия. Отношения подобия – это отношения сходства деятельности и результатов деятельности людей, никак не связанных между собой непосредственно. В таких отношениях находятся, например, два андаманца, никогда не видевшие друг друга, но изготовляющие одинаковые по форме луки. Этот тип отношений определяется принадлежностью людей к одной культуре. Другой тип – тип «реального взаимодействия» между двумя конкретными индивидами, причем не любого взаимодействия, а постоянно повторяющегося, составляющего инвариантное отношение, – создает социальную структуру[636]. Отношения этого типа суть «реальные вещи, части феноменальной реальности» – общества[637].
Что же, по Рэдклифф-Брауну, формирует отношения, создающие социальную структуру? По этому поводу он писал: «Два или более организма будут находиться в социальных отношениях, как только между ними будет достигнута согласованность интересов»[638].
Общность интересов, создающая социальные отношения и тем самым социальную структуру, находит свое воплощение в социальных обычаях. Реальность социального обычая, по Рэдклифф-Брауну, состоит в том, что множество людей признает его правилом, регулирующим их поведение, причем реальность эта заключена не в самом обычае, а в актах поведения, которые он регулирует и через которые становится доступным наблюдению, а также в признании этого поведения правильным либо неправильным[639].
Таким образом, социальный обычай, по Рэдклифф-Брауну, – это совокупность правил и норм поведения. Разрабатывая данное положение применительно к тому, что поведение людей различно в разных видах деятельности, Рэдклифф-Браун приходит к категории «институт», определяя ее как «установленные нормы поведения определенной формы социальной жизни»[640], например, семьи, клана, племени, государства и т. п. Таким образом, «социальная структура» выступает в качестве «аранжировки индивидов в институционально контролируемых и определяемых отношениях»[641].
Рэдклифф-Браун всегда подчеркивал принципиальное различие между реальными отношениями взаимодействия индивидов («социальная структура») и институтами, регулирующими эти отношения («структурная форма»). Если первая часть рассматриваемой дихотомии для него феноменальная реальность, то вторая часть – то, что придает реальности форму. С изучением «структурной формы» Рэдклифф-Браун связывает целый раздел социальной антропологии – «социальную морфологию»[642].
«Социальная морфология», в понимании Рэдклифф-Брауна, в конечном счете, имеет дело с изучением культуры, так как «культура» – это «термин, который обычно относится к определенной стандартизации поведения, внутреннего и внешнего в определенной группе человеческих существ, в определенном обществе»[643]. Иными словами, культура для него – это совокупность институтов, основное назначение которых – социальная коаптация, аранжировка индивидов в структурных отношениях. Рэдклифф-Браун считал, что ни «социальная структура, ни культура не могут изучаться в отрыве друг от друга»[644].
Если «социальная морфология» направлена на изучение статики социальных обычаев, то другой раздел социальной антропологии – «социальная физиология» – «имеет дело с функционированием и сохранением системы»[645], т. е. с теми процессами, при помощи которых социальная система сохраняет свой тип в постоянно изменяющихся условиях. Характер этих процессов отражен в трактовке Рэдклифф-Брауном категории «функция». Многочисленные определения, данные им этой категории, заставляют предполагать, что ученый воспринял ее не как строгое и однозначное логическое понятие, но как термин, обозначающий широкий диапазон отношений одного элемента социальной системы к другим и к системе в целом, с одной стороны, и не менее широкий диапазон отношений социальной системы к ее составным частям – с другой. Так, функцию социальной системы Рэдклифф-Браун видел в том, что она «снабжает индивидов средствами для достижения определенных целей. Но она также снаб жает индивидов этими целями»[646]. «Функция любого социального обычая (или любого верования, идеи или чувства, т. е. части социальной системы), – писал Рэдклифф-Браун, – заключается в том вкладе, какой этот обычай вносит в «правильное», или «существенное», действие социальной системы, частью которой является»[647]. Правильное, или существенное, действие социальной системы, по Рэдклифф-Брауну, заключается в двух ее функциях – в «обеспечении определенной адаптации к природному окружению и в обеспечении определенной интеграции, т. е. в объединении индивидов в упорядоченной аранжировке»[648].
Первое, что необходимо разобрать в общетеоретических представлениях функционалистов, – это их отношение к философскому антропологизму. Эта философская тенденция, суть которой в самых общих чертах заключается в сведении природы общества к природе человека как психобиологического существа с абстрактной и неизменной сущностью, определяла мировоззренческую основу британской социальной антропологии с момента ее возникновения и отразилась в самом названии этой науки. В крайнем своем проявлении, в форме биопсихического редукционизма, философский антропологизм характерен для общетеоретических воззрений Малиновского.
Что касается философско-антропологической ориентации Рэдклифф-Брауна, то по сравнению с грубым и наивным биологизмом Малиновского она предстает в более утонченном виде. Взгляды Рэдклифф-Брауна на сущность социальных явлений не были неизменными. В начале научной деятельности в мировоззрении исследователя определенное место занимал антропологизм в психологизаторском своем варианте. Так, например, в монографии об андаманцах Рэдклифф-Браун связывает обрядовую жизнь островитян с их инстинктивными наклонностями, более того, наклонности эти он трактует как своеобразную основу обряда. Обряд, по мысли ученого, «использует для целей сохранения социальных связей все инстинктивные наклонности человеческой природы, видоизменяя и комбинируя их соответственно со своими потребностями»[649].
Впоследствии Рэдклифф-Браун решительно отказался от этих взглядов и вслед за Дюркгеймом принял тезис о принципиальной несводимости общества к индивидам, его составляющим. На первый взгляд этот тезис кажется полным отказом от антропологиз ма, на самом же деле это не так. Рэдклифф-Браун отказался лишь от грубого редукционизма, и в этом его безусловная теоретическая заслуга, но философский антропологизм по-прежнему остался существенной чертой его научного мировоззрения, хотя и в несколько иной форме. Учение о социальной структуре Рэдклифф-Брауна покоится на тезисе о неизменной природе индивидов, рассматриваемых как некие социальные «атомы», единицы социальной структуры. Социальная структура, по его мнению, основывается на некоем абстрактном усредненном наборе «интересов», исходящих из абстрактной, усредненной природы человека. В неизменности этой природы он видит единообразие всех существующих конкретных социальных структур: «… универсальные черты всех обществ обязаны специфической природе человека, его силам и слабостям»[650]. При всем различии взглядов Малиновского и Рэдклифф-Брауна на сущность общества оба они увязывали это явление с неизменной природой человека.
К решению проблемы соотношения личности и общества Малиновский и Рэдклифф-Браун шли разными путями, однако на философско-мировоззренческом уровне оказались, в конце концов, в пределах одной позиции. Позиция Малиновского в вопросе о механизме взаимодействия личности и общества отличалась двойственностью. В одних случаях (чаще всего это бывало при интерпретации конкретного фактического материала) человеческие поступки он объяснял рационалистически, как результат индивидуальных побуждений и помыслов, но в своей общей теории культуры Малиновский был склонен трактовать поведение индивидов как результат императивных предписаний («культурные императивы»), исходящих из культуры как реальности особого рода, стоящей над индивидами и не сводимой к ним (культурный реализм). В мировоззрении Малиновского обе точки зрения существовали как две взаимопротиворечащие концепции, хотя логическое предпочтение он чаще всего отдавал индивидуальной мотивации социального действия. Рэдклифф-Браун, будучи одним из наиболее последовательных сторонников теории социологизма Дюркгейма, считал, что поступки индивида как единицы социальной структуры, полностью определяются обществом, которое выступает в виде реальности особого рода (социальный реализм).
Этот тезис в концепциях функционалистов вытекает из констатации справедливого факта, что каждый человек, появляясь на свет, застает общество с его обычаями и структурой уже существующим и в ходе своей жизни усваивает общественные нормы как бы в готовом виде. Эти нормы регулируют и определяют поступки человека. Однако Рэдклифф-Браун и Малиновский останавливаются на констатации этого факта. Эта позиция привела их к тому, что личности в их концепциях уделена пассивная роль исполнителя культурных и социальных императивов, а культура и общество выступают в виде некой персонифицированной квазиреальности, наделенной атрибутами бога.
Анализ общетеоретических представлений Малиновского и Рэдклифф-Брауна показывает, что, ставя вопрос о существенном в обществе и культуре, Рэдклифф-Браун сконцентрировал внимание на интегративной функции социальных явлений, а Малиновский – на удовлетворении биологических потребностей, отнеся все прочее к несущественному и производному. Так основоположники функционализма априорно сузили познавательные возможности своих методов.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.