§ 2. Текст как коммуникативный знак высшего порядка

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

§ 2. Текст как коммуникативный знак высшего порядка

Еще Аристотель в своей «Риторике» указывал, что любое общение (в настоящей работе чаще используется термин «коммуникативный акт») предполагает обязательное наличие трех элементов: говорящего, принимающего (слушающего) и непосредственно сообщение. Обратим внимание, что и у этого философа, и в современной понятийной системе термин сообщение подразумевает наличие некоего материального носителя, воплощенного в той или иной знаковой системе, или в комплексе знаковых систем (устная речь, письменно оформленное произведение, теле– или радиопередача, пьеса, фильм, фотография и т. д.).

Обратим внимание и на то, что, наряду со стремлением к классификации видов сообщений по жанрам и знаковым системам, в последнее время все чаще стала проявляться тенденция к поиску унифицированных обозначений. Ее можно обнаружить, например, во внедрении в широкий обиход таких универсально-нейтральных терминов, как произведение, материл (журналистский), образец (социокультурной продукции), профессионально-жаргонных обозначений результатов творческой деятельности («продукт»), прижившихся на российской почве калек с иностранных языков («мессидж»).

В рамках семиосоциопсихологии для обозначения материального носителя коммуникативного акта используется универсальный термин – текст, который «…представляет собой особым образом организованную содержательно-смысловую целостность и может быть определен как система коммуникативно-познавательных элементов, функционально объединенных в единую замкнутую иерархическую содержательно-смысловую структуру (иерархию коммуникативно-познавательных программ) общей концепцией или замыслом (коммуникативным намерением) партнеров по общению»[17].

Коммуникативный акт формально может быть реализован любыми знаковыми (семиотическими) системами, посредством которых «овеществляются» коммуникативные намерения человека, вступающего в общение. Это могут быть написанное слово, изображение (кино, фото, видео, живопись и т. д.), звучащая речь, музыка, звуки, шумы и т. д. (а также их сочетания в любом «наборе»), определенным образом взаимодействующие между собой. Понятно, что реальность вносит свои коррективы в особенности владения личностью этими средствами выражения: определяющую роль здесь играют такие факторы, как физиологические данные человека, его образование, личные способности, талант, здоровье, возраст, привычки, а при появлении новых коммуникационных технологий – и материальные возможности.

Традиционно научное внимание преимущественно сосредоточено на речевых формах общения (лингвистика, психолингвистика, языкознание и т. д.), а также на исследовании феномена искусства и способов художественного выражения в живописи, поэзии, литературе, театре, архитектуре, музыке и т. д., которыми люди, в силу особенностей развития человеческой цивилизации, начали пользоваться гораздо раньше, чем, например, кинофото– или видеотехникой. Естественно, что с освоением новых (технических) возможностей появлялись и новые научные направления, которые, в свою очередь, стали дифференцироваться по специфическим средствам выражения: коммуникация в прессе, телевидении, радиовещании, Интернете. Каждое из перечисленных направлений различается по целевой и адресной направленности, масштабам охвата аудитории. Этот перечень несложно продолжить: здесь и наука о кино, о театре, музыке, живописи, архитектуре и т. д. Не забудем также о межличностном общении… Бесспорно, что разработка каждого из направлений необходима и оправданна.

Существуют, однако, и общие, универсальные для всех форм общения и взаимодействия людей закономерности, связанные с особенностями создания между участниками коммуникации некоего смыслового поля, что является основной задачей любого акта общения. Поскольку это смысловое поле возникает посредством циркуляции между людьми, вступившими в общение, не только информации, но, прежде всего, мыслей, идей и эмоций (хотя, как известно, в расширительном понятии в качестве информации можно рассматривать и мысли, и идеи, и эмоции), возникла необходимость поиска универсальных коммуникативных единиц, абстрагируемых от того «строительного материала», которым формально обеспечиваются процессы общения, – то есть от слова, изображения, звука, жестов, мимики и т. д.

Факт несовпадения мысли и слова неоднократно отмечали такие ученые-психологи, как Л.С. Выготский, С.Л. Рубинштейн, Н.И. Жинкин, И.А. Сеченов, А.А. Леонтьев, П.Я. Гальперин и др. Так, Л.С. Выготский писал, что «…течение и движение мысли не совпадают прямо и непосредственно с развертыванием речи. Единицы мысли и речи не совпадают. Один и другой процессы обнаруживают единство, но не тождество»[18].

В последние годы накоплены научные данные, свидетельствующие о системном строении психики и интеллекта, об образно-эмоциональном характере мыслительной деятельности, роли знаков в коммуникации, о несовпадении мысли и внутренней речи, «невербального интеллекта» с вербальным. Так, например, Б.Г. Ананьев указывает, что, реализуя коммуникативный замысел, человек создает «…текст как продукт особого рода интеллектуально-мыслительной активности, направленный на организацию смысловой информации для общения». Этот вид личностной активности включает «вербальные и невербальные интеллектуально-мыслительные операции»[19], совершаемые для организации смыслов в ходе текстовой деятельности.

Для человеческой цивилизации характерно постоянное освоение новых видов знаков и знаковых (семиотических) систем, используемых для общения и взаимодействия. Отечественный психолог А. А. Леонтьев различал несколько видов знаков: з н а к 1 «…как реальный компонент реальной деятельности, как вещь или материальное языковое „тело“, включенное в деятельность человека»; з н а к 2 «…как идеальный образ, как эквивалент реального знака в обыденном сознании» и з н а к 3 «… как продукт научного осмысления структуры и функций объективного знака, т. е. знаковую модель»[20].

«Знаком высшего порядка»[21], в котором оказываются запечатленными направленность и состояние сознания человека, его личностные логические оценки и эмоциональные реакции по отношению к предмету (теме), а также особенности его видения партнера по общению, Т. М. Дридзе назвала текст. Обратим внимание на то, что понятие текста в семиосоциопсихологии шире традиционного толкования этого же термина, связанного в основном со словом написанным. Текстом в семиосоциопсихологии являются и стихотворение, и телепередача, и фильм, и устное выступление, и музыкальное произведение, и произведение живописи, и заполненная респондентом анкета и т. д.

Поскольку в основе любого коммуникативного акта лежит проявленная интенциональность коммуникатора, обязательными признаками текста являются целостность и завершенность. Его нельзя анализировать, изъяв отдельный блок (главу, раздел, строчку, фразу), как это, например, возможно в литературоведении при изучении авторского стиля или в психолингвистике, в центре внимания которой дискурс, отражающий движение, развитие мысли, а она может быть локальной по отношению к интенциональности всего произведения.

Иерархичность (предикативность) структурных компонентов текста объясняется тем, что среди них всегда есть главные, второстепенные, третьестепенные и т. д. Без некоторых компонентов текста при общении, казалось бы, можно обойтись (например, без музыкального наложения в радиопостановке или без жестов, мимики при декламации), однако при этом исчезает, «выхолащивается» эмоционально-образная, личностная сфера, без которой полноценное донесение коммуникативного намерения автора оказывается затруднительным. Поэтому любой текст– это целостное объединение неравнозначных, но одинаково ценных для донесения интенции коммуникативных единиц. Он представляет собой «иерархию коммуникативно-познавательных программ», или структурных элементов, ориентированных на общую цель (мотив) общения и потому принимающих именно такую, а не другую форму, именно в такой, а не в другой последовательности, наложении друг на друга и взаимосвязи структурных элементов, именно в таком, а не в другом воплощении[22].

В отличие от речи и дискурса, которые «…подчинены законам языка как системы и, актуализируя эту систему, „развертываются“ линейно», текст нелинеен: во временном, фактическом следовании разных компонентов текста (при их транслировании и, соответственно, восприятии) их иерархичность по отношению к интенции, как правило, не соблюдается (например, в телепередаче сначала может идти музыкальная заставка и только затем сообщаются некие идеи, факты). Поскольку текст рассматривается «…не как речеязыковая, а как коммуникативно-познавательная единица, т. е. изначально обращенное к партнеру, опредмеченное ментальное образование, „цементированное“ коммуникативной интенцией, составляющей его смысловое ядро (смысловую доминанту)»[23], существуют общие, универсальные при любых формах и способах общения закономерности его структурной организации, отражающие, во-первых, «набор» структурных элементов текста и, во-вторых, особенности отношений между собой (предикативности) этих структурных элементов.

Принципиальная схема мотивационно-целевой структуры текста[24]

I. Непосредственная содержательная цель сообщения, реализация которой входит в коммуникативное намерение автора, в его замысел – предикация первого порядка (может и не иметь словесно выраженной формулировки – в этом случае ее следует сформулировать своими словами).

II. А. Основные элементы, т. е. элементы предикации второго порядка, а именно:

А-1 эл. Основной(ые) констатирующий(ие), постулирующий(ие), или установочный(ые) и прочие «тезисы-аргументы», являющиеся опорными для цели сообщения, подкрепляющие замысел последнего.

А-2 эл. Разъяснение (развертывание) основного «тезиса-аргумента» (таких «тезисов» может быть несколько).

А-3 эл. Описание, оценка или анализ проблемной ситуации, породившей основной «тезис» к цели сообщения и зафиксированной в нем. Это ключевой элемент общего содержания, из которого и выводится, как правило, основной «тезис». Последний выступает в качестве некоего «разрешения» названной ситуации, аргументирующей ее появление.

III. Б. Второстепенные элементы, т. е. элементы предикаций третьего, четвертого и т. д. порядков, а именно:

Б-1 эл. – элементы предикации третьего порядка:

Б-1.1. эл. – иллюстрация к основному «тезису» (основным «тезисам») общего содержания.

Б-1.2 эл., Б-1.3. эл. и т. д. – иллюстрации к разъяснениям основного «тезиса» (к основным «тезисам»), к ситуации (ее описанию, оценке и пр.).

IV. Б-2 эл. – элементы предикации четвертого порядка:

Б-2.1. эл. – общий фон к цели (целям) сообщения.

Б-2.2 эл., Б-2.3 эл. и т. д. – общие фоны к основному (основным) «тезису» («тезисам»).

V. Б-2.3. эл. – фоны к фонам и пр.

(Указанные элементы, естественно, могут быть выделены лишь при наличии таковых в тексте.)

Предложенная выше мотивационно-целевая структура текста неоднократно использовалась для решения исследовательских задач фундаментального плана. Для решения задач прикладных в настоящее время чаще применяется несколько упрощенный вариант структурного членения текста, позволяющий оперативно получать релевантный результат.

Упрощенная схема и инструкция к выделению мотивационно-целевой структуры текста. Анализ следует начинать с выявления проблемной ситуации, породившей текст, и того социокультурного фона, на котором происходит коммуникативный акт. Проблемная ситуация «пронизывает» все уровни мотивационно-целевой структуры текста. Это тот стержень, те «строительные леса», которые делают возможным «возведение здания» – порождение текста и возможность его адекватного понимания.

I уровеньсверхзадача, замысел, цель, целеполагание, коммуникативное намерение, мотивация общения (в комплексе – интенция), связанные со способом «разрешения» проблемной ситуации в данном социальном контексте. Нередко, а в художественных жанрах практически всегда, вербально (посредством слов) они не выражены или выражены частично, только на уровне целеполагания. В любом случае следует попытаться сформулировать их самому (зачем? почему? для чего? что то самое главное, что хотел сказать, передать, выразить автор?).

II уровеньтезисы и контртезисы:

а) утверждения, декларации, заявления, главные выводы, принципиально важные, опорные для интенции;

б) разъяснение (развертывание) тезисов и контртезисов.

III уровеньаргументы и контраргументы:

а) доказательства, являющиеся основаниями для тезисов и контртезисов;

б) разъяснение (развертывание) основных аргументов и контраргументов;

в) разъяснение проблемной ситуации.

IV уровеньиллюстрации:

а) иллюстрации к тезису, аргументам;

б) иллюстрации к разъяснениям тезиса, аргументов;

в) иллюстрации к проблемной ситуации, ее описание, оценка и пр.

V уровеньфоны:

а) общий фон к цели (целям) сообщения;

б) общие фоны к тезисам и аргументам;

в) общие фоны к иллюстрациям.

VI уровеньфоны к фонам и пр.

На искусстве выделения таких структур строится метод мотивационно-целевого (интенционального) анализа процессов общения, который успешно апробирован при изучении текстов разного происхождения, различного назначения и знакового (семиотического) воплощения: материалов прессы, телевидения, радио, кино, Интернета, живописи, учебно-методических материалов, поэзии, художественной прозы, нормативных актов, при изучении имиджа (образа) и т. д.

Рис. 1. Типовая мотивационно-целевая структура текста

При этом, наряду с возможностью «увидеть» структурную организацию или, образно говоря, «костяк» любого текста, существует возможность «увидеть» и понять его индивидуальные особенности и отличия. Любой текст (так же, как любой человек сходен с другими людьми по своему строению и в то же время уникален) неповторим даже в тех случаях, когда он, казалось бы, не отличается по форме от других, а в некоторых случаях– и по содержанию. Так, циклические однотипные телепередачи, которые ведет один и тот же человек, все же различаются нюансами интенциональности: они варьируются в зависимости от погоды, времени года, проблемных ситуаций, наконец, самочувствия телеведущего. Практически разными текстами являются опубликованное авторское стихотворение – и то же самое стихотворение, прочитанное артистом, желающим при этом выразить свою индивидуальность, свое видение мира. Разными текстами являются авторский сценарий и вольная режиссерская интерпретация этого сценария (правомочен вопрос о степени возможных изменений и искажений авторской концепции)[25].

Мотивационно-целевая (интенциональная) структура всегда выделяется как некое организующее начало, как основа текста, как некий вектор, обнаруживаемый при соответствующих навыках анализа (неинтенционального общения не бывает). Разные специалисты, владеющие такими навыками, из одного и того же текста выделяют одинаковые мотивационно-целевые структуры (одним из основных доказательств обоснованности метода и полученного при его использовании результата служит повторяемость эксперимента).

Как правило, интенция (равнодействующая мотивов и целей общения), определяющая и организующая содержательный материал текста, не выражена словесно: даже цели общения, в силу разных причин, не всегда декларируются коммуникатором, а мотивы общения – тем более, поскольку последние относятся к эмоционально-экспрессивно-образной сфере личности и в процессе коммуникации далеко не всегда оказываются достоянием сознания. Непроявленность, сложность вербализации (словесной формулировки) мотивов типичны для художественного творчества.

Общение с взаимопониманием всегда требует, с одной стороны, умения и стремления коммуникатора донести свою интенциональность и, с другой – внимания, желания и соответствующих коммуникативных (интерпретационных) навыков у его партнера; и то и другое – специфическая интеллектуальная деятельность.

Разножанровые тексты отличаются разными «наборами» мотивов и целей и, соответственно, различными «наборами» структурных единиц, взаимодействующих между собой для донесения (выражения) интенциональности коммуникатора. Так, сфера публицистики – преимущественно тезисы, аргументы, факты-иллюстрации; фоновый уровень здесь представлен редко и потому оценивается как показатель высокого профессионализма. Сфера художественного творчества – это преимущественно иллюстрации и фоновые уровни, причем чем их больше, тем лучше; тезисы и аргументы скорее подразумеваются (между строк, между кадров и т. д.), нежели заявляются.

Будучи включенными в текст, разноуровневые элементы структуры (которые при этом могут быть «овеществлены» разными семиотическими средствами) «сталкиваются» между собой или даже «накладываются» друг на друга отнюдь не в иерархическом порядке, поэтому понимание истинных мотивов и целей коммуникатора порой вызывает затруднение.

Высокохудожественные произведения отличаются сложными, нетрадиционными, а подчас даже парадоксально-оригинальными вариантами «столкновения» и «наложения» друг на друга разноуровневых элементов структур («…и гений, парадоксов друг…»). Тем не менее мотивационно-целевые структуры таких произведений, как правило, гармоничны: декларируемый тезис, например, имеет или подразумевает контртезис, аргументы – контраргументы и т. д.

Разноуровневые элементы структур в таких произведениях к тому же непротиворечивы между собой: нижние элементы «служат» более верхним и все вместе «работают» для донесения оригинальной авторской интенции, ориентированной на общезначимые гуманитарные ценности (в исследованиях неоднократно фиксировались коммуникативные сбои, вызванные тем, что заявленная или желаемая автором интенциональность не подкреплялась на нижних уровнях мотивационно-целевой структуры).

При владении методом мотивационно-целевого (интенционального) анализа появляется возможность обнаруживать несостыковки и несоответствия между отдельными элементами структуры еще на стадии создания или редактирования текста и, далее, своевременной корректировкой предупреждать коммуникативные сбои. В тех же случаях, когда нежелательный результат общения без взаимопонимания или с нежелательным социальным последействием уже состоялся, можно аргументированно объяснить его глубинную первопричину.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.