-
-
Все автострады мира одинаково безлики и унылы, они затягивают в сон и мизантропию, и вдруг забываешь, где находишься и какого черта тебе тут надо. Неужели это Англия через тридцать лет после болезненной разлуки? Сошла бы и за Нидерланды, и за Испанию, и за Софрино, все одно, все прекрасно, все отвратно, и пути отсюда нет: бескрайние автострады с видимостью зелени по бокам, как прелюдия к космосу, исподволь подготавливают к тягостному коловращению в пространстве…
Чеширский Кот безмятежно похрапывает в мешке, куда его пришлось затолкнуть во время прохода через английские кордоны: закон тут тверд, как челюсть джентльмена, и всех бедняг зверей в обязательном порядке полгода томят на карантине — ни справки, ни заступники из правительства помочь не в состоянии. Да стоять в очереди за английской визой и проходить собеседование в посольстве Кот решительно отказался: этот ритуал не для Чеширских Джентльменов.
Мы прилетели в аэропорт Хитроу (бесплатные и удобные тележки для багажа), цветущий Крис встретил у причала — любезная улыбка, крепкое рукопожатие и никаких объятий[85]. Мой старый приятель принадлежит не к очаровательной породе лошадиномордых англичан-аристократов (моя мечта), а к упитанным, круглолицым потомкам Джона Буля: они добродушны на вид, но раздувают ноздри от гнева, если официант запаздывает с портом перед кофе.
Коня, коня, полцарства за коня…
Черный кеб с просторным салоном — на пять человек с двумя откидными местами. Будучи в душе водителем, постоянно напрягаю ноги и судорожно торможу, опасаясь влететь в кювет или сбить коляску с младенцем: левостороннее движение требует привычки. Мой друг тем временем развлекается с таксистом, плечистым шотландцем, невозмутимо пробивающимся сквозь стада пыхтящих автомобилей.
— Знаете, кого вы везете? — веселится Крис. — Это бывший полковник КГБ, опасный шпион, которого в свое время выгнали из Англии. Знаете, чем тут занимался этот симпатичный на вид дяденька? Вербовал направо и налево наших консерваторов!
Тяжелая пауза. Я настораживаюсь от такого блестящего паблисити, оно прошло бы в прощально-похоронном спиче на Лубянке, но умилятся ли по этому поводу честные лондонцы? Водитель на миг ловит мою физиономию в зеркальце и неожиданно радуется:
— Молодчина! Правильно делал! Так им, гадам, и надо! Эти проклятые тори довели страну до ручки!
— И цены на «Фрискас» подскочили, — добавляет Кот, уже вылезший из мешка, где он таился, притворяясь игрушкой.
Обитатели северных гор, где затаилась вся в замках и виски Шотландия, недолюбливают консерваторов и завидуют благополучному Лондону, который, впрочем, беззлобно считает, что бездельники-шотландцы сидят у него на шее. Я счастлив: не зря все-таки работал, не зря растрачивал пыл драгоценной души и свое горячее, чекистское сердце. Хочется пожать руку пролетарию водительского труда, выразив солидарность в классовой ненависти.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.