1. Латрины, форики, клоаки

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

1. Латрины, форики, клоаки

…водопровод, сработанный еще рабами Рима.

В. В. Маяковский. «Во весь голос»

Сведений о том, в каких условиях, в каких местах и сооружениях отправлялись естественные надобности в древних цивилизациях — в Египте, странах Междуречья или Месопотамии, расположившейся в долине, образованной реками Тигр и Ефрат (Шумер, Аккад, Ассирия, Вавилон и др.), какие при этом соблюдались поведенческие нормы и приемы, до обидного мало. Впрочем, некоторые пассажи из шумерского «Эпоса о Гильгамеше» (XXVII век до н. э.) или документы и иконография Древнего Египта эпохи Среднего царства (XXII–XVIII века до н. э.), особенно изображения, позволяют говорить об отсутствии у живших тогда людей стыда в нашем понимании. Отсюда следует, что человек, дабы справить нужду, не испытывал в те далекие времена потребности уединиться, тем более в специально отведенном для этой цели месте или помещении. Одно можно сказать определенно — пока у человека не появилось жилища, у него не было стационарного туалета.

Что касается доисторического человека, то, как можно догадаться, он селился близ рек, чтобы под рукой имелась свежая вода. Реки еще и тем были хороши, что уносили все отбросы и нечистоты, и первобытные люди пользовались природным туалетом со смывом — отнюдь, надо полагать, не к радости тех, кто обитал ниже по течению.

По мере развития общества (ив особенности с распространением оседлости) наши предки все дальше уходили от стихийного использования окружающей природы для отправления своих естественных потребностей, что в конце концов неизбежно должно было привести к появлению того, что мы сегодня называем туалетами. И в конце концов привело.

В ходе археологических раскопок на Оркнейских островах у побережья Шотландии, ученые обнаружили в каменных стенах домов углубления, соединявшиеся со сточными канавами. Археологи решили, что это — отхожие места, возраст которых — около пяти тысяч лет, и относятся они к эпохе неолита.

Около четырех с половиной тысяч лет назад существовало нечто вроде канализационной системы в Мохенджо-Даро (на берегу реки Инд): нечистоты из уборных, устроенных у внешних стен домов, стекали в уличные канавы, по которым уходили за пределы города. Отхожее место представляло собою ящик из камней с деревянным сиденьем.

Утверждают, с известной степенью неуверенности, будто нечто похожее на туалет появилось около четырех с половиной тысяч лет назад. Народ Восточной Индии эпохи Хараппи устраивал водные туалеты в домах. Эти туалеты были объединены сетью канав, выложенных обожженными глиняными кирпичами. Но когда хараппская культура исчезла по непонятным причинам во II тысячелетии до н. э., потомки обладателей туалетов и совершенных водопроводной и канализационной сетей постепенно вернулись к обычаям своих предков — справлять нужду на открытом воздухе.

Около трех тысяч лет до н. э. в Месопотамии существовала каменная конструкция для отправления нужд. Она принадлежала правительнице Шумера царице Шубад. Прочие шумеры пользовались прообразом биотуалета, открытым первобытным человеком, — кустами с протекавшим поблизости ручейком.

В сентябре 2006 года я предпринял путешествие на остров Крит, чтобы, в частности, осмотреть уборную царицы во дворце Кносс. Англичанин Артур Эванс, живший на Крите почти за сто лет до того, как я туда отправился, в начале 1900-х начал раскопки на месте этого дворца, продолжавшиеся четверть века. Канализации на Крите тогда не было, и каково же было изумление сэра Эванса, когда он обнаружил уборную со смывной системой, относящуюся примерно ко второму тысячелетию до н. э.! Сделав такое открытие, Эванс будто бы воскликнул: «Теперь я единственный человек на Крите, у кого есть настоящий туалет!» Увы! я во время своего пребывания на Крите эту уборную обнаружить не смог, поскольку она была закрыта для обзора, однако под идущим в северном направлении коридором разглядел часть водопровода с керамическими трубами, по которым во дворец доставлялась питьевая вода, так что общее представление о системе кносского водоснабжения составил. На Крит я летел, вооружившись знанием того, что еще около 1450 года до н. э. там появились уборные, которые промывались дождевой водой.

Другие обнаруженные археологами древние уборные разбросаны по всему миру, и, для того чтобы осмотреть их, пришлось бы совершить немало путешествий по странам и континентам. Близ древнего Тель-эл-Амарна в Египте, городе фараона Эхнатона, Ахетатоне (ныне Амарна), в наше время был найден стульчак из известняка, который датируют примерно 1350 годом до н. э. На северо-западе Индии были обнаружены остатки смывных туалетов, которые археологи относят ко второму тысячелетию до н. э. В богатых домах позади ванной комнаты устраивалась уборная, выбеленная известью. В ней находилась известняковая плита, положенная на кирпичный ящик с песком, который время от времени вычищали. В одном из древнеегипетских погребений в Фивах, относящемся к тому же веку, что и город знаменитого фараона, археологами был обнаружен туалет из дерева, под который ставился глиняный горшок.

В Древней Греции в богатых домах уборные помещались на втором этаже, нечистоты сливались при помощи специальных сосудов в канализационные стоки. В более бедных жилищах пользовались горшками.

В провинции Хунань китайские археологи несколько лет назад наткнулись на туалет в гробнице одного из китайских императоров, жившего около двух тысяч лет назад. Это каменное сидение с подлокотником и примитивным устройством для спускания воды.

Все это части туалета как помещения, и тем не менее у нас есть основания предположить, что туалеты на нашей планете появились не раньше второго тысячелетия до нашей эры, притом сидячие, хотя, быть может, в более древние времена существовали их прообразы, не дожившие до наших дней.

Стимулом к появлению туалетов в немалой степени послужили и начавшие формироваться в цивилизованной Европе понятия «стыд», «стеснение», «общественная мораль». Понадобились тысячелетия, чтобы человек пришел к убеждению — не все можно делать на людях, существуют соображения гигиенического, интимного порядка, требующие уединения, специального помещения. И потом — представьте себе большой город, особенно южный (я имею в виду жаркий климат, а не темперамент жителей), без единого помещения для отправления надобностей. Представить такой город можно, но только… без обитателей. Как трудно с высоты третьего тысячелетия представить себе римскую знать, предпочитавшую во время пиров пользоваться горшками, которые приносили и уносили рабы. А вот удаляться для отправления нужды куда бы то ни было считалось излишним. Впрочем, времена и нравы менялись.

Общественные туалеты появились и начали распространяться в эпоху эллинизма, и главным образом в гимнасиях (школах для физического воспитания, отсюда «гимнастика»), и устраивались с целью соблюдения норм санитарии (по части «стыда» у римлян были своеобразные представления). Римские туалеты (по-латински они назывались «latrina», «forica») были вполне комфортны, оборудовались мраморными сиденьями и подключались к довольно развитой системе водоснабжения. Вода уносила нечистоты в Тибр, а потом — в Средиземное море.

За пользование латринами взималась определенная плата. В книге, описывающей деяния римского императора Веспасиана, римский же историк Светоний рассказывает, что император повелел взимать налоги за посещение туалетов в новом амфитеатре, который из-за его размеров называли Колизеем[3] (шел 69-й год нашей эры, первый год правления Веспасиана): «Тит (сын Веспасиана. — И. Б.) упрекал отца, что и нужники он обложил налогом; тот взял монету из первой прибыли, поднес к его носу и спросил: воняет ли она. «Нет», — ответил Тит. «А ведь это деньги с мочи», — сказал Веспасиан». Отсюда выражение — «деньги не пахнут» («nоn olet peccunia»). Собранная моча продавалась в мастерские по шитью одежды — швейники использовали ее для очистки шерсти от грязи, а иногда даже вымачивали ткань в моче перед окраской.

Веспасиан и умер на горшке. Почувствовав приближение кончины, он, сидя на нем, произнес: «Мае, puto, deus fio» («Кажется, я становлюсь богом»). То были его последние слова.

В Париже общественные туалеты до сих пор называются в честь этого выдающегося императора — «vespassiennes». Но не потому, что Веспасиан умер на горшке, а потому, что первым предложил миру стационарные места для отправления естественных надобностей.

Жесток и развратен был император Нерон (начало первого тысячелетия), однако и при нем в Риме было около 150 общественных туалетов. Реформатором слыл император Диоклетиан (IV век н. э.), а ведь только в Риме в годы его правления существовало как минимум 144 туалета — это при пересчете на число жителей больше, чем в большинстве современных городов. В некоторых своих ваннах и туалетах римляне использовали около 1300 литров воды в день — почти в шесть раз больше, чем расходует современный житель Лондона.

Поначалу римляне строили преимущественно общественные туалеты, которые они посещали не только по прямому назначению, но и с целью общения. Некоторые туалеты (если их можно так назвать) были весьма вместительны: в них собиралось до пятидесяти человек, пол был выложен мозаикой, вокруг били фонтаны (наверное, римлянам показалась бы диковатой наша привычка запираться в туалетах, в которых к тому же ни тебе фонтанов, ни мозаики, ни собеседников). Собравшиеся вели беседы, обменивались новостями из богатой на разнообразные события древней жизни под журчание сливных вод — бизнес-клуб, да и только! «Я тут недавно в форике с Парвусом общался…» — обыкновенная для того необыкновенного времени фраза, которую сегодня в Риме уже не услышишь. В латрине, в кругу друзей, можно было под одобрительный хохот собравшихся громогласно процитировать и язвительные стихи современника, выдающегося лирика Гая Валерия Катулла, отнюдь не предназначенные для нежных ушей:

К чистоплотности сей прибавить нужно

То, что ж… твоя солонки чище.

За год ходишь ты с…ь раз десять

Чем-то тверже гальки и гороха;

Если это в руках помнешь-повертишь,

То и пальца-то вымазать не сможешь[4].

Подобный, с позволения сказать, туалет размещался над коллектором сточных вод, перед ним были устроены желобки со свежей водой для подмывания и мытья рук. В Ливии до сих пор сохранились «ванны Адриана» с туалетом на пятьдесят человек. Когда-то в них были мозаичные полы и фонтаны. Обычно мозаикой в древнеримских туалетах выкладывались фигуры дельфинов.

Отчасти еще и потому был велик древний Рим, что там придавалось большое значение санитарно-гигиеническим нормам, и древнеримские термы, форики, рациональная система водопровода и канализации служат свидетельствами того, каким высоким уровнем культуры обладала эта столица мира. Надо думать, нелегко, в смысле отправления нужды, приходилось тем римлянам, которым приходилось выезжать за пределы родного Отечества. Походный туалет человек не изобрел до сих пор. Хотя для родимого чада и нынче берут в долгую поездку горшок, тогда как то, что возили за монархами, и горшком назвать трудно — этому просто нет названия, один вздох восхищения. Можно было бы назвать походным горшком и нынешние «памперсы», но это, так сказать, индивидуальное одноразовое приспособление, используемое теми, кто не может донести до нас слов восхищения или недовольства им.

Между тем далеко не все города Европы могли похвастаться такой же налаженной системой водоснабжения, как Рим. Подавляющее большинство европейских городов средневекового происхождения строились как крепости для защиты от врагов, были окружены высокими стенами и глубокими рвами. Обширные области Европы время от времени превращались в военные лагеря перед лицом очередной угрозы. Отсюда множество неудобств санитарно-гигиенического плана — узкие улицы, тесные дворы, отсутствие специальных мест для отправления естественных надобностей, порождающее большую проблему — загрязнение почвы и колодезной воды нечистотами. Первая канализация — это рвы и канавы, которые со временем расширялись, потом углублялись, уходили под землю, соединялись с другими рвами, образуя систему искусственного водостока.

Римскую империю погубили роскошь и разврат. Наверное, памятуя об этом, строители средневековых городов долгое время не обременяли себя заботой о канализации.

В Средние века (примерно с 500 до 1500 года н. э.), когда канализации еще не было, городские жители и даже обитатели замков сбрасывали испражнения не только по специальному наклонному желобу, выступавшему из стены, но и на головы прохожих. Содержимое ночных горшков, которое жители, недолго думая, имели обыкновение выплескивать на улицу, служило весомым дополнением к нечистотам, вырывавшимся из переполненных отхожих мест. Ходить по улицам нужно было крайне осторожно, поскольку в любой момент могло распахнуться окно со всеми вытекающими последствиями. В некоторых городах даже раскладывали камни для пешеходов, чтобы тем не приходилось брести в зловонной жиже. В Париже в 1270 году был издан закон, запрещавший «выливать помои и нечистоты из верхних окон домов, дабы не облить оным проходящих внизу людей». Спустя сто лет этот закон снова был издан, правда, если крикнуть: «Осторожно, вода!» («Gardez lean»[5]), то опорожнять горшок дозволялось (при этом выливать можно было не только, надо полагать, воду). Еще спустя какое-то время был издан закон о запрете на «опорожнение в общественных местах» — значит, средневековые французы не отличались разборчивостью в выборе места, где справить нужду. В 1364 году некий Томас Дебюссон (надо полагать, художник) получил предписание «нарисовать ярко-красные кресты в саду и коридорах Лувра, чтобы предостеречь людей мочиться там и гадить, чтобы люди считали подобное в данных местах святотатством». Прошли годы, миновали столетия, и вот в конце уже XVII века, в 1670 году, современник писал, что «в Лувре и вокруг него, внутри двора и в его окрестностях, в аллеях, за дверьми — практически везде можно увидеть тысячи кучек и понюхать самые разные запахи одного и того же — продукта естественного отправления живущих здесь и приходящих сюда ежедневно».

Да что там простые люди! Людовик XIV, при котором были основаны военный флот, сильная армия и заложены основы французской колониальной империи (правил с 1643 по 1715 год), когда доходило дело до отправления естественных надобностей, усаживался на стульчак в присутствии приближенных, которые почитали за честь присутствовать при этом. У Людовика в Версале было 264 специальных горшка! Простые французы пользовались дома простыми горшками — и далеко не в таком количестве. Горшки прятали под стул, в котором сделано отверстие («chaiseрегсее» — «стул с дырками»).

Около XIII века на смену Средневековью во Францию из Италии пришла новая эпоха, и стали появляться давно забытые правила гигиены, заведенные еще в Древнем Риме. Некоторые парижанки в то время мылись в нижнем белье, да и то нечасто, но вот пришло время позаботиться о чистоте своего тела, и тогда в их спальнях появилось то, что теперь увидишь только в санузле (правда, не во всяком) — небольшая ванночка, суженная посередине, чтобы было удобнее на нее присесть, в деревянном каркасе, на ножках. Воду лили из кувшина. Впрочем, распространенным bidet[6] тогда еще не стало — пройдут века, появится слив в канализацию, слив-перелив, то да се, подвод горячей и холодной воды, инструкция по использованию на немецком языке для новых русских (демонстрируя новую квартиру или загородный дом, новый русский непременно покажет гостям биде), но классическая форма ванночки на цоколе останется неизменной по сей день.

Неизвестно, было ли bidet у герцогини Орлеанской — она не упоминает об этом в своих письмах, но вот пассаж из одного из ее посланий, более для нас интересный, нежели известие о том, что в будуаре у герцогини завелась новомодная диковина, без которой прекрасно обходились предки:

«Париж — ужасное место. На улицах стоит такой смрад, что выйти из дому просто невозможно. Множество людей… (глагол пропущен возмущенной, а может, — кто знает? — несведущей герцогиней, которая не знала этого слова. — И. Б.) прямо на улицах, отчего происходит запах настолько отвратительный, что выносить его нет сил».

Некоторые дамы во Франции XVII века носили под широкими юбками подвязанные сосуды, в которые и справляли нужду. Эти сосуды назывались «bourdalou». («подкладное судно») — так будто бы звали священника, затягивавшего свои проповеди.

Нет, не напрасно в 1668 году полицейский комиссар Парижа издал специальное постановление, обязывавшее горожан устраивать туалет в каждом строившемся доме (в Нормандии еще в 1519 году местные власти пытались заставить жителей заводить туалеты в своих домах, но те с мнением властей не согласились). Но вот еще один интересный факт из французской же истории: только в 1739 году на балу в Париже были впервые предложены собравшимся два вида туалета — мужской и женский. Однако и это еще не все. Лишь спустя почти сто лет, в 1824 году, в Париже появился первый общественный туалет.[7]

Первые писсуары (французское слово — «pissoir», от «pisser» — «мочиться») появились, как полагают, в Париже. Мужчину, справлявшего публично малую нужду, окружало лишь легкое ограждение, доходившее ему до пояса. Некоторые туристки, прибывавшие во Францию из стран, где вообще не было публичных туалетов, при виде такой картины ахали и едва не падали в обморок. С годами положение изменилось, и писсуары, как и все французское, стали не только нужными, но и модными.

В Лондоне в 1358 году было всего четыре общественных туалета («common privies»). Самый большой из них находился на Лондонском мосту, и нечистоты попадали прямо в Темзу. Во многих английских городах все лишнее и переработанное человеческими организмами оказывалось в тех же реках, из которых люди пили воду. Туалеты, устроенные в средневековых английских замках, назывались французским словом «garderobe», что тогда означало отнюдь не «гардероб», а «уборная». Они представляли собою углубление в стене, где имелся наклонный желоб, по которому экскременты стекали за пределы замка, чаще — в ров, которым замок был окружен. В замке Лэнгли в Нортумберленде, построенном в конце XIV века, имелось по четыре таких углубления с сидениями на каждом из трех этажей. Для осаждавших подобный замок требовалось не только мужество и сила, чтобы взять приступом толстые стены, но и готовность, если мост поднят, преодолеть глубокую, ни разу не чистившуюся выгребную яму. Нелегко приходилось и тем, кто оставался в замке: хотя желоба и были наклонные, не все стекало вниз, и зловоние распространялось по всему замку, особенно в теплую погоду. Системы смыва не было, чем и пользовались бесстрашные нападающие, которые, преодолев выгребную яму, пробирались в замок по гардеробным желобам. Восседавшие в гардеробах никак не могли их увидеть, заглядывать же в желоб постоянно в поисках неприятеля — неблагодарное занятие. Да и вообще английские «гардеробы» того времени — кошмарное место. Там и убить могли. Как это сделали, например, с королем англосаксов Эдмундом II Железнобоким, сыном Этельреда II. В течение нескольких месяцев Эдмунд храбро дрался с датчанами, но силы его были подорваны бесконечной враждой. В 1016 году Эдмунд был убит в «гардеробе» Канутом, который был провозглашен королем Севера и Юга, да вдобавок стал и опекуном осиротевших сыновей Эдмунда. Вот и ходи после этого в «гардероб»![8]

Лет сто сколько-нибудь заметных событий в туалетной истории Англии не происходило, но вот в 1189 году там был принят закон, согласно которому выгребную яму можно было устраивать не ближе, чем на расстоянии 80 сантиметров от стены дома соседа. Закон — как и всякий закон — не всегда соблюдался, и известен случай, когда некий Уильям Спрот жаловался на соседей, выгребная яма у которых переполнилась, и нечистоты стали проникать в его дом сквозь стены. Другого англичанина до того изморил жуткий запах выгребной ямы под домом, что он пригласил того, кого мы сегодня называем водопроводчиком, и был поражен тем, что обнаружилось, когда тот вскрыл пол. Под полом оказалось около пятидесяти крысиных гнезд, а также множество серебряных ложек, ножницы и какое-то число штопоров, не считая огромного количества неопознанных, перепачканных предметов. Послали за котом, но бедное животное, увидев такую картину, тотчас сдохло на месте. Да любой бы сдох на месте этого кота.

Английский король Генрих VIII (1491–1547) восседал не только на троне, но — иногда — и на специально для него сделанном ящике с отверстием, с бархатным сиденьем, обитым золотыми гвоздями. Этот ящик с ведром внутри возили за королем в ходе его путешествий. Простые же англичане пользовались дома горшками, которые назывались «gozunder» (сокращенная и упрощенная форма выражения «goes under the bed» — «то, что под кроватью»). Со временем горшки сделали предметами искусства, до того они были хороши — особенно с портретом Наполеона Бонапарта на дне или с человечьим глазом, вокруг которого было написано: «Use те well, and keep те clean, and I’ll not tell what I have seen». («Пользуйся мною правильно, держи в чистоте, и я никому не скажу, что видел».)

А теперь заглянем на Апеннины. Вот как описывает Джованни Боккаччо туалет в итальянском городе XIV века: «В узком проходе на двух перекладинах, шедших от одного дома к другому, прибито было, как то мы часто видим между двумя домами, несколько досок, и на них устроено сиденье». А случись внизу оказаться прохожему… (могущие возникнуть при этом восклицания пропущены мною).

Леонардо да Винчи, приглашенный ко двору Франциска I (правил с 1515-го по 1547 год), с именем которого тесно связано Возрождение во Франции, был до такой степени изумлен парижским зловонием, что спроектировал для короля туалет со смывом, отводными трубами и даже вентиляционной шахтой. Увы! Как и прочие изобретения великого итальянца (подводная лодка и танк, летательный аппарат и парашют), проект королевского санузла остался на бумаге, будучи не востребован. Видимо, еще не пришло время. Пионером в области туалето-строения да Винчи так и не стал. А между тем техническое описание туалета да Винчи читается как стихи: «Сидению нужника дай поворачиваться, как окошечку монархов, и возвращаться в свое первое положение противовесом. Крышка над ним должна быть полна отверстий, чтоб воздух мог выходить».

В Азии, в частности, в Японии, первые туалеты, согласно документальным археологическим сведениям, появились в VII–VIII веках. Они стояли на прямоугольных ямах, и неизвестно, имели ли крыши. Японским туалетам посвящено специальное исследование в книге «Сосуды тайн», к которому отсылаю интересующегося читателя (см. список использованной литературы в конце книги), здесь лишь приведу любопытный документ из него — наставление одного из патриархов дзен-буддизма Догэна (1201–1253) своим соотечественникам:

«Отправляясь в отхожее место, бери с собой полотенце. Повесь его на вешалку перед входом. Если на тебе длинная ряса окажется, повесь ее туда же. Повесив, налей в таз воды до девятой риски и таз держи в правой руке. Перед тем как войти, переобуйся. Дверь закрывай левой рукой. Слегка сполоснув из таза судно, поставь таз перед входом (наверное, затем, чтобы было видно, что туалет занят. — И. Б.). Встань обеими ногами на настил, нужду справляй на корточках. Вокруг не гадить! Не смеяться, песен не распевать. Не плеваться, на стенах не писать. Справив нужду, подтираться либо бумагой, либо бамбуковой дощечкой. Потом возьми таз в правую руку и лей в левую, коей хорошенько вымой судно. После этого покинь отхожее место и вымой руки. Мыть в семи водах: три раза с золой, три раза с землей, один раз со стручками. После чего еще раз сполосни руки».

С некоторыми сокращениями эти рекомендации не грех бы вывешивать и в современных общественных туалетах. К тому же многие любят читать, справляя нужду. Притом читать одно и то же. (У меня дома в туалете несколько лет лежало в специальном мешочке, прибитом к стене, выдающееся, правда, слишком уж тощее сочинение Л. И. Брежнева «Малая земля», пользовавшееся, несмотря на краткость изложения, недюжинным успехом у всех посетителей клозета из числа гостей. Стоило мне изъять бестселлер — пропали некоторые страницы, — как гости потребовали, чтобы книга — причем та же! — вернулась на место.)

Но вернемся в Страну Восходящего Солнца. Главное отличие японских туалетов от европейских подметил португальский миссионер Луис Фройш в середине XVI века:

«Тогда как европейцы стараются по возможности размещать уборные позади своих домов, уборные японцев расположены перед домом и доступны каждому».

Японцы радовались, если случайный прохожий пополнит их запасы удобрений — ведь их можно использовать в сельхозработах. Европейцев меж тем занимали весьма серьезные вопросы. В средневековых европейских городах продолжали рыть ямы для нечистот под домами, а это было чревато самыми печальными последствиями. В 1183 году в Эрфуртском замке под германским императором Фридрихом I Барбароссой и его рыцарями проломился пол Большого зала, и все попадали с 12-метровой высоты в выгребную яму. Император ухватился за железную решетку и спасся, но многие погибли ужасной смертью[9].

Это печальное событие не послужило, прошу прощения за вульгаризм, толчком к тому, чтобы в других странах Европы вплотную приблизились к решению насущной проблемы, могущей в одночасье похоронить лучших представителей нации. (Сколько рядовых граждан разных стран в разные исторические эпохи рухнуло в выгребную яму и закончило там жизненный путь или хотя бы перепачкалось до ушей — о том история не ведает. Да вот взять моего соседа по даче… Впрочем, я твердо пообещал ему, что не буду об этом рассказывать.)

В XVI веке в истории туалета произошло первое событие, которое стоит быть отмеченным особо, — был изобретен смывной туалет. Придумал его англичанин, сэр Джон Харингтон (J. Harington, 1560–1612), придворный при Елизавете I (был ее крестником), переводчик, писатель и остроумец. Харингтон писал: «Чтобы в доме было приятно, вычистите туалет; чтобы на душе было приятно, почините туалет, если он не работает». Похоже, таков был его жизненный принцип.

Незаурядным человеком был и отец Харингтона, который обогатил свою семью, женившись на незаконной дочери Генриха VIII. Его вторая жена, ставшая крестной матерью сэру Джону, была служанкой у принцессы Елизаветы. Образование будущий изобретатель получил в Итоне и Кембридже, но потом взял да и перевел легкомысленную (по меркам того времени) поэму итальянского поэта Лудовико Ариосто «Неистовый Роланд», проповедовавшую чувственную любовь и всяческие наслаждения, после чего стал распространять ее среди барышень, за что был отлучен от двора. Пока Харингтон переводил поэму, он в 1596 году попутно изобрел свой вариант туалета со смывом (до него были и другие варианты, авторство которых не выяснено) и установил его в Ричмонде, во дворце королевы, и в результате был снова приближен к ней. В 1599 году в своем сочинении «Метаморфозы Аякса», посвященном туалету с бачком («ajax» — шутка, автор имел в виду «jakes» — «туалет»), Харингтон столь витиевато, в стиле Франсуа Рабле, живописал свое изобретение, что вновь был отлучен от двора.

Изобретение Харингтона стоил всего 6 шиллингов 8 пенсов, но широкого применения не находило целых 182 года.

Поистине, туалет со смывом должен был изобрести только остроумный человек (особенно такой туалет, который не предназначен для массового производства), а Англия, отдадим ей должное, подарила миру немало выдающихся остряков. И — будем справедливы — изобретателей. История их не забыла. Наверное, в честь Джона Харингтона в англоговорящих странах туалет (преимущественно мужской) и поныне называется просто john.

Прошло почти два века без сколько-нибудь заметных событий в истории туалета, и вот другой англичанин — математик, механик и часовщик Александр Каммингс (A. Cummings, 1733 —?) в 1775 году первым в мире догадался изогнуть отводную трубу унитаза в виде буквы V, чтобы имелось небольшое количество воды, которая никуда не уходила и тем самым не пропускала наружу запах. (В исторической литературе мелькает — но очень уж неназойливо — и имя француза Бронделя, который будто бы в 1738 году придумал сливной бачок и специальный клапан, но даже имени этого человека нам не удалось узнать, тогда как имя Харингтона произносят сегодня каждодневно во всех англоговорящих странах мира.)

Но мало что-то изобрести — надо еще и додуматься изобретение запатентовать. Еще один англичанин, инженер Джозеф Брама (J. Bramah, 1748–1814), спустя три года, в 1778 году, запатентовал туалетный бачок со сферическим клапаном и сифоном. Туалет Брама был близок к туалету Каммингса, но имел поворотный клапан, а не скользящий: это означало, что он менее был подвержен коррозии, его не заедало, и он давал меньше течи. За 20 лет Брама, по его утверждению, продал более шести тысяч подобных устройств, которые более ста лет считались лучшими в Англии.

Брама замечателен еще и тем, что изобрел дверной замок, который никто не мог открыть 67 лет, а также придумал гидравлический пресс и аппарат для считания банкнот, но мы его запомним прежде всего как изобретателя бачка, без которого до сих пор обойтись не можем, тогда как без аппарата для считания банкнот обходимся запросто, а если и сталкиваемся с этим аппаратом, то потом все равно пересчитываем вручную.

И в конце XVIII века в некоторых странах Европы продолжали благополучно жить незамысловатые старинные обычаи. С одним из них столкнулся И.-В. Гете, путеше-(твовавший в 1786 году по Италии. Будучи 12 сентября в Торболе, он отметил в своем дневнике: здесь «…отсутствует весьма необходимое удобство, так что живешь почти к первобытных условиях. Когда я спросил коридорного, где же все-таки это удобство находится, он показал рукою вниз, на двор. «Qui abbassopuo servirsi!» Я удивился. «Dove?» — «Da per tutto, dove vuofi»[10] — гостеприимно отвечал он».

Только в 1840–1850-х годах в Европе все более решительно стали проводить мероприятия по санитарному оздоровлению городов. Инициатива в этом деле опять же принадлежит Англии. Антисанитарное положение в английских городах подробно описано в серии официальных докладов, опубликованных в 1840-х годах. Вот впечатляющая выдержка из одного из них:

«Отсутствие коммунальных удобств в некоторых наших городах доходит до такой степени, что в отношении чистоты они напоминают становища дикой орды или лагеря недисциплинированной солдатни […]. В городах с постоянным населением не проявляют элементарной заботы о гигиене жилищ. Дома, улицы, площади, переулки, сточные канавы загрязнены, источают зловоние, а самодовольные гражданские власти сидят среди этой варварской грязи, прикрываясь незнанием того, что творится вокруг них».

В середине XIX века в Англии все отбросы попадали в выгребные ямы (в одном только Виндзорском замке их было 250), а человеческие экскременты собирались для продажи на удобрения, хотя и нерегулярно и, в общем-то, без особого энтузиазма, даже если предлагались большие деньги.

Именно в английских городах впервые стали всерьез заботиться о том, чтобы в дома в достаточном количестве поступала чистая вода, чтобы вовремя удалялись нечистоты. А началось все с того, что в 1842 году в Букингемском дворце впервые был устроен туалет сливного типа.

Задумались англичане и о сооружении целесообразно устроенных водостоков и дренаже городского грунта. Весьма скоро обнаружилось благотворное влияние их размышлений на санитарное состояние городского населения: статистические исследования, произведенные в 1860-х годах во многих английских городах, показали, что общая средняя смертность в них вследствие ассенизационных работ снизилась весьма значительно.

Человека издавна занимал вопрос — что делать с нечистотами, как от них избавляться? В древности проблема канализации решалась крайне просто: все лишнее сваливали рядом с жилищами. Вариантов уничтожения нечистот за тысячелетия человеческого существования было немало, к тому же речь, по мере роста городов, шла о весьма значительных объемах. В XIX веке специалисты рассчитали, что в среднем на каждого человека в день, без различия возраста, пола, вероисповедания и рода профессиональных занятий, приходится около 90 граммов плотных и 1200 граммов жидких испражнений, а в год человек, живший в позапрошлом веке, выдавал на гора 34 килограмма кала и 438 килограммов (почти полтонны!) мочи.[11] Умножьте все это на десятки, сотни тысяч жителей города, миллионы и…

И это еще не все. Плотные извержения состоят на 75 % из воды и содержат 1,2–2,0 % азота; моча же состоит на 93–96 % из воды и содержит 1,3–2,6 % азота (тут все зависит от характера, качества и количества пищи). Таким образом, средний человек в течение года выделяет азота в кале 0,4–0,65 килограммов, а в моче 5–6 килограммов. Если содержание азота в извержениях принять за мерило напряженности процессов разложения, которым они подвергались, и их способности заражать среды, с которыми они соприкасались (воздух, почва, вода, обувь), то в санитарном отношении моче не зря приписывали гораздо большую зловредность, чем плотным извержениям, и потому с еще большей, особой остротой вставал вопрос о своевременном и полном ее удалении, подальше от населенных мест.

Задача удаления нечистот становилась поистине глобальной и некоторыми экспертами приравнивалась к проблемам неграмотности, нищеты, безработицы, эпидемиям, сопровождающим историю человечества, притом проблема избавления от продуктов жизнедеятельности человеческого организма гораздо более важная, потому что касается всех, тогда как другие в той или иной мере затрагивают только тех, кто страдает от голода или бесправия. Весной 1885 года в американском городе Плимут (штат Пенсильвания) переболели брюшным тифом 1200 человек (из общего населения 8000), при этом каждый десятый умер (в скобках замечу, что первые поселенцы в Америке пользовались исключительно «скворечниками»,[12] которые и сегодня можно увидеть на наших дачных участках; внутри эти отхожие места американцы оклеивали обоями или вырезками из газет). Выяснилось, что рядом с канавой, сообщавшейся с городским водопроводом, жил больной брюшным тифом. По ночам жена больного выбрасывала его экскременты на мерзлую землю. Весной, во время половодья, инфекция попала в канаву, а из нее в водопровод.

С появлением канализации жить горожанам стало легче и безопаснее, однако строительство и эксплуатация ее обходились (да и обходятся до сих пор) дорого. Если под канализацией понимать искусственные устройства для удаления нечистот из населенных мест, то люди еще в глубокой древности осознавали необходимость в чем-то подобном. Вавилон, Карфаген, Иерусалим и многие города Египта были снабжены водостоками. В Вавилоне под улицами были вырыты большие каналы, к которым примыкали боковые трубы для отвода из домов нечистот и помоев. В Иерусалиме сточные воды направлялись в большие пруды при помощи целой сети каналов. Осадки, скапливавшиеся в прудах, продавались на удобрение, а их водой пользовались для поливки садов долины Кидрона.

Наиболее значительная в древности канализация была устроена в Риме. Это одно из наивысших достижений римской инженерной мысли. Cloaca maxima (от лат. «cluo» — «чистить»)[13], построенная Л. Тарквинием Приском за 600 лет до н. э., многие века оставалась самой совершенной канализационной системой в мире (вплоть до XIX века) и существует и в настоящее время. Высота этого главного отводного канала 5,3 метра, а ширина — 4,4 метра. Он проведен в Тибр от форума между Капитолийским и Палатинским холмами. Сначала он служил для того, чтобы принимать в себя лишь почвенные воды болотистой части города, но затем в него стали отводить и грязные воды из домов. Лишь спустя семьсот (!) лет после сооружения этого канала его пришлось очистить, да и то по причине недостаточного уклона и плохой промывки, а потом и расширить до семи метров. В 184 году до н. э. на строительство других каналов для отвода сточных вод была потрачена огромная сумма в 24 миллиона сестерциев. При императоре Августе, на рубеже тысячелетий, в Риме была введена правильная промывка каналов водой из водопроводов. К концу I века в Риме действовали одиннадцать водопроводов, проведенных из окрестных водоемов и подземных источников.

В Афинах уже в V веке до н. э. воду и нечистоты отводили при помощи канала глубиной и шириной один метр. (В Греции, замечу в скобках, зарегистрирован едва ли не первый в истории случай использования воды для смыва нечистот — и первое упоминание ассенизатора, да еще какого! Вспомним шестой подвиг Геракла — очистку авгиевых конюшен. Геракл сломал с двух противоположных сторон стену, окружавшую скотный двор, — а там, между прочим, находилось триста быков — и отвел в него воду двух рек. Вода этих рек в один день унесла весь навоз со скотного двора, а Геракл опять сложил стены. «Авгиевы конюшни» стали нарицательным выражением. И в наши дни для того, чтобы вычистить какой-нибудь туалет, нередко требуются усилия Геракла.)

В других городах проводились открытые уличные каналы или водостоки, перекрытые плитами. В Пергаме (древний город в Малой Азии, основан в XII веке до н. э.) с III века до н. э. функционировала система подземных клоак, с которой были связаны общественные уборные. В Хиерополисе (Турция) в III веке до н. э. экскременты смывались водой, пущенной по полу вдоль одной из стен.

В Средние века дождевые и домашние воды спускались по естественным стокам, а нередко и по открытым канавам. Во многих европейских городах столетиями подобным образом отводили грязные воды. Лишь во второй половине XVI века в некоторых городах Европы стали предприниматься попытки к устройству правильной канализации. В Праге в XVII веке были построены подземные сточные каналы, перекрытые сводами. Более совершенным устройством отличались водостоки английских городов. По примеру Англии, где в 1852 году были изданы правила об отводе грязных вод жилых домов и общественных зданий, об устройстве водостоков, в крупных европейских городах приступили к устройству рациональной канализации.

История унитаза — перейдем теперь непосредственно к нему — проста, как сам унитаз (только не говорите это изобретателю унитаза). В 1859 году для английской королевы Виктории был сделан золотой унитаз, в 1883-м для нее же — первый в мире керамический унитаз (автор — Томас Тьюриферд, Thomas Turiferd). С 1885 года стали производить унитазы знакомой нам формы.

Людей издавна занимал и такой вопрос — как устранить зловоние в местах отправления естественных надобностей? Лучшие умы бились над этой проблемой, пока не явился еще один англичанин, священник Г. Муль (Н. Moule, 1801–1880), который в 1859 году и предложил средство для устранения дурного запаха. Он опытным путем выяснил, что сама природа создала превосходные дезинфицирующие средства. Это — земля и торф. Муль предложил подмешивать к свежим человеческим извержениям сухую землю в определенном соотношении. В известных обстоятельствах этот вопрос и поныне решают по методу Муля.

Человечество в своей истории задумывалось и над еще одной капитальной проблемой, так хорошо знакомой современным российским дачникам, — речь об опорожнении выгребных ям. В XIX веке жидкие нечистоты удалялись из ям путем выкачивания (ручными или паровыми насосами, при помощи герметических безвоздушных бочек, паровых инжекторов и т. д.). Между тем в больших выгребных ямах на дне оставался твердый осадок нечистот, который приходилось удалять лопатами в атмосфере, содержащей не только большие количества углекислоты, но и ядовитые газы (по преимуществу аммиачные соединения и сероводород). Пребывание на дне ямы нередко становилось для рабочих делом весьма опасным. Известны случаи, когда рабочие погибали, пытаясь спасти потерявшего сознание товарища.

Современные российские дачники не ведают того, какую сложную эволюцию претерпел туалет, и весьма широко пользуются так называемыми «пудр-клозетами». Это стульчаки с ведром для приема извержений и с приспособлениями, дающими возможность, после каждого пользования клозетом, покрывать содержимое ведра надлежащим количеством сухой земли или торфяного порошка. Но дальше в этой книге мы расскажем не только об этих примитивных, хотя подчас и незаменимых устройствах (не все ведь дачники). Туалет — не только детище мировой цивилизации и результат общегуманистических процессов, объединяющих всех людей на Земле в стремлении справить нужду как можно комфортнее и гигиеничнее. Туалет в известной степени — микромодель отношения цивилизации к отходам своей жизнедеятельности. Это продукт технического прогресса. Так вспомним же некоторые этапы его истории.