Экскурсия № 9 По следам Тушинского вора

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Экскурсия № 9

По следам Тушинского вора

Рижская площадь — красивая и суматошная. От неё отходят три железнодорожные ветки: спрятанная позади рынка станция Ржевская — это одна из станций Алексеевской соединительной ветки, проложенной в начале XX века от Курского до Белорусского вокзалов. Рядом — платформа Рижская Ленинградского направления, т. е. относящаяся к самой первой Николаевской железной дороге (в промзоне затерялся Николаевский тупик, названный в честь Николаевской ж/д). С другой стороны площади — Рижский вокзал. У великолепного здания вокзала за решётчатой оградой — музей старинных паровозов, которыми можно полюбоваться и даже совершить экскурсию на старом паровозе в депо.

Отсюда на электричке по старой Московско-Виндавской железной дороге возвращаемся в Покровское-Стрешнево. Доехать туда можно также от станций метро «Войковская» или «Щукинская».

В развилке между Волоколамским и Ленинградским шоссе, на левом берегу Химкинского водохранилища, много исторических мест. Некогда, возможно миллионы лет назад, сюда упал огромный метеорит, образовав гигантский кратер — Сходненский ковш. А самое древнее поселение на этом месте возникло ещё в палеолите: здесь, в Тушино, во время раскопок были обнаружены череп неандертальца и кости мамонта.

Довольно любопытно происхождение названия Тушино: эти земли некогда принадлежали очень толстому боярину, которого так и прозвали — Туша. Особую роль сыграло Тушино в русской истории начала XVII века. Именно здесь, на высоком холме за селом Тушином (близ впадения Сходни в Москву-реку), во время бурных событий Смутного времени расположил свой знаменитый Тушинский лагерь самозванец Лжедимитрий II.

Убийцы, порешившие Лжедмитрия I, переусердствовали: труп был столь сильно изуродован, что опознать его было невозможно. Поэтому почти сразу стали плодиться слухи, что царь не погиб, а в очередной раз «чудесным образом спасся». И очередной самозванец не замедлил явиться! Настоящее имя Лжедмитрия II неизвестно, впервые он объявился в 1607 г. в городе Путивле, где сразу открыто и объявил себя царём. Впрочем, по легенде, у него и выбора особо не было: он был схвачен как лазутчик, и не миновать бы самозванцу виселицы, если бы не сообразил он крикнуть громко, что он-де спасшийся государь. Путивльцы упали к его ногам и закричали: «Виноваты, государь, не узнали тебя, помилуй нас!».

Почти сразу же под знамёна самозванца стали стекаться войска: это были и русские, и украинские, и донские атаманы, и польские паны. Даже многие бояре и князья пришли к нему. Примкнули к войску и скрывавшиеся от правосудия преступники, и просто случайные люди, «молодцы», которым не важно было, за кого воевать, лишь бы иметь возможность пограбить. Никто из них не верил, что царь настоящий, и авторитета он не имел никакого. «Димитрий» даже пару раз пытался убежать, но его оба раза ловили и принуждали снова играть взятую роль. С отчаяния он запил горькую.

Вернулась к «супругу» и Марина Мнишек, не по своей воле, а по настоянию отца (тот получил огромную взятку от самозванца за то, что уговорил дочь опознать «мужа»). Часть пути её даже везли под охраной, как пленницу.

В Тушино, в долине реки Сходни, самозванец обосновался не сразу. Вначале он продвинулся дальше, почти до современной станции Сокол, и расположился на пустоши, носившей название Подъёлки. Войско царя Шуйского стояло в селе Новое Ваганьково (там, где теперь одноимённое кладбище). Летом 1608 года Шуйскому удалось оттеснить «Димитрия» с пустоши Подъёлки за речку Химку. Теперь на месте пустоши большой лесопарк Покровское-Стрешнево и одноимённая усадьба. Речка Химка протекает по северной оконечности парка. Именно с этого парка мы и начнём экскурсию.

Все постройки на территории усадьбы намного более поздние, большая часть из них относится к XIX веку, когда имение принадлежало Стрешневым и Глебовым, то есть начиная с середины XVIII века. Официально здание в аварийном состоянии, находится на реставрации, но фактически всё намного печальнее…

Генерал-аншеф Пётр Иванович Стрешнев первым начал благоустраивать имение, он выстроил здесь каменную церковь, дошедшую до наших дней в несколько переделанном виде, и возвёл каменный дом в стиле елизаветинского барокко. Из девяти детей Петра Ивановича выжила лишь одна дочь — Елизавета. Пётр Иванович любил её без меры и без меры баловал, вырастив деспотичной, властной и капризной. Через год после смерти отца она вышла замуж за вдовца с ребёнком Фёдора Ивановича Глебова, мотивировав это тем, что её избранник — единственный человек, над которым она сможет властвовать, не теряя к нему уважения.

И действительно, муж обожал Елизавету Петровну, всячески стараясь её ублажать и потакая всем её прихотям. Усадьбу он превратил в парк развлечений, выстроив изящные павильоны, оранжереи и зверинец, где содержались олени, бараны, козы и масса редких птиц. Слава имения была столь велика, что в 1775 году сама императрица Екатерина Вторая посетила его.

После смерти мужа Елизавета Петровна продолжила украшать поместье, сделав предметом культа своё родство с императорами: царь Михаил Фёдорович Романов был женат на одной из Стрешневых. Она стремилась поддерживать репутацию образованной и прогрессивной дамы и потому охотно приобретала разнообразные новинки вроде телескопов и микроскопов.

Часть своих земель Глебова-Стрешнева распорядилась отдать под дачи. Один из домиков снимал историк Николай Михайлович Карамзин, здесь он работал над «Историей государства Российского». Дачи эти просуществовали очень долго, много лет спустя здесь жило семейство врача А. Е. Берса, в гости к которому часто наведывался молодой писатель граф Лев Николаевич Толстой. Спустя шесть лет он женился на дочери Берсов Софье.

После смерти Елизаветы Петровны имение перешло к её внучатой племяннице Евгении Фёдоровне, носившей уже тройную фамилию Шаховская-Глебова-Стрешнева. Именно она и решила возвести неоготическую крепость, которую можно видеть сейчас. Вышло красиво, но, по воспоминаниям Софьи Толстой, везде была видна злоба хозяйки: пройти внутрь ограды можно было только по билету, «всё огорожено проволокой колючей, везде злые сторожа, и гулять можно только по пыльным, большим дорогам».

Дальнюю часть парка, что была за речкой Химкой и называлась Иваньково, хозяйка постепенно распродавала дачникам, желающим построить там свои виллы: здесь жили художник Виктор Сомов и писатель Алексей Толстой; после революции — Инесса Арманд. Некоторые из домиков сохранились, и они весьма оригинальной архитектуры. Сейчас Покровское-Глебово-Стрешнево объявлено заповедной зоной. Имение закрыто для посещений, так как там «проводится реставрация», но в прекрасном парке гулять можно долго. На северо-западе его сохранился чистый родник «Царевна-Лебедь», из которого, по уверениям местных жителей, можно брать воду.

Речку Химку перейдём по одному из мостиков и, минуя дачный посёлок, направимся к Иваньковскому шлюзу на канале имени Москвы, он же канал Москва — Волга. Канал тожественно открыли летом 1937-го. Сейчас здесь очень красиво, но история этих мест более чем мрачная: строился канал буквально «на костях», ведь работали на нём узники ГУЛАГа, а если точнее, его отделения — Дмитровлага. Измученные, голодные люди, лишённые тёплой одежды и зачастую специальной техники, должны были выкапывать котлован для будущего канала. И это несмотря на дожди, на мороз. Многие погибали просто от голода и слабости, замерзали насмерть. Их тела грузили на тележки — «грабарки» и увозили, чтобы свалить в общую могилу. После пуска канала бывшие лагерные бараки ещё долго использовались под жильё; последним напоминанием о лагерях долго оставалась вышка, теперь снесённая.?

Перейдя канал, мы окажемся в тех местах, где четыре столетия назад разбил свой лагерь Лжедмитрий II. Лагерь этот был огромен, скорее даже город, а не лагерь. Его защищали земляные валы с башнями и воротами. К зиме 1609 года тушинское войско превышало пятьдесят тысяч человек. В лагере были выстроены деревянные дома, чеканились монеты, сюда приезжали купцы, и сам собой возник оживлённый торг. Центр лагеря был там, где сейчас Волоколамка пересекается с МКАД. Царский дворец — деревянный, несохранившийся — стоял на возвышенности, называвшейся с тех пор Царикова гора. О ней напоминает Цариков переулок, примерно в километре от МКАД он связывает Пятницкое шоссе и Новотушинский проспект. Здесь же рядом, на берегу реки Сходни, был расположен Спасо-Преображенский монастырь с некоторыми каменными строениями, оказавшийся в эпицентре событий.

Домов не хватало, и вокруг лагеря были вырыты землянки. Польские молодцы из Тушинского лагеря грабили окрестные селенья, они хватали там жён и девиц, привозили их в лагерь и отпускали не иначе, как за деньги. Игра в карты и кости, драки и убийства были здесь обычным времяпровождением. Дразня православных, поляки развлекались и тем, что загоняли в церкви скот, кормили собак в алтарях и шили себе штаны из священнических риз. Конечно, такое поведение войска никак не вязалось с тем, что во главе его — настоящий Димитрий, и со временем из Тушина начался отток людей. Почти верное дело оказалось проиграно по вине самого самозванца и его окружения. Понимая, что не сегодня-завтра его могут зарезать, Тушинский вор переоделся в крестьянское платье и бежал из табора в Калугу, бросив жену.

Бежал из Тушина и Юрий Мнишек, сразу как только получил обещанные деньги. Дочку он бросил фактически на произвол судьбы. У Марины ещё были друзья, хотя бы гетман Сапега, уговаривавший её вернуться домой и обещавший обеспечить ей охрану и транспорт. Но, отвергнутая самым близким человеком — отцом, оскорблённая Марина выбрала гибельный путь: «.. Кого Бог раз осиял блеском царского величия, тот не потеряет этого блеска никогда, так как солнце не потеряет блеска оттого, что его закрывает скоропреходящее облако», — упрямо твердила она.

Между тем в Тушинском лагере начались междоусобицы. Марине неоднократно приходилось выходить к войску и слёзно уговаривать людей не покидать её. В середине февраля она, наконец, сбежала из Тушина, переодевшись в мужское платье и взяв с собой лишь верную служанку и сотни три казаков. Сбежала она вовремя: Тушинский лагерь был сожжён весной 1610 года. В этих местах не раз проводились раскопки, и они подтвердили верность летописных сказаний: в начале XVII века здесь действительно бушевал страшный пожар, не оставивший ничего, только выгоревшую пустошь. Развалины монастыря сохранялись ещё долго, около них несколькими годами позже разбил лагерь и королевич Владислав, претендовавший на русский престол. Во время пожара от монастыря уцелела лишь одна каменная церковь Спаса-Преображения, давшая название окружившему её поселению, оно так и называлось — Спас. До наших дней церковь не сохранилась: в конце XIX века её фундамент подмыло изменившееся течение Сходни, и она рухнула. Находилась она близ современной железнодорожной платформы «Трикотажная». Но под землей артефактов осталось довольно много, археологи часто находили там сабли, копья, ядра и стрелы, а также пули, топоры и монеты — всё со следами огня.

Марина приехала в Калугу к «вору», теперь «Калужскому вору», но того вскоре убили свои же люди. Беременная Марина с факелом в руке бегала по улицам Калуги, рвала на себе волосы и одежду, с плачем молила о мщении. Но мало кто ей посочувствовал. Судьба этой женщины была печальна: она ещё долго мыкалась по России, была схвачена, потеряла своего малолетнего сына, удавленного по приказу царя, и сама умерла в заточении.

После этих страшных событий Тушино долго оправлялось, спустя пятнадцать лет оно числилось сельцом (то есть не имело своей церкви), где было всего 36 дворов. Первая церковь, деревянная, появилась только сто лет спустя. Теперь самая старая церковь здесь — это храм Покрова Пресвятой Богородицы на улице Саломеи Нерис (1670-е годы).

Постепенно Тушино росло, заселялось, отстраивалось, и со временем страшное прошлое забылось, а его жители освоили весьма прибыльное ремесло — вязание. Поначалу женщины вязали чулки на дому, потом здесь стали строиться мануфактуры и фабрики. Купцы стали выкупать мельницы и перестраивать их под двигатели для станков, отчего крестьянам стало негде молоть хлеб, и они даже жаловались императору. Но жалоба не помогла: фабрики всё строились и строились, а с открытием железной дороги их стало ещё больше. Постепенно крестьяне смирились, а Тушинская чулочная фабрика (бывший завод «Проводник», переведённый сюда из Риги вскоре после начала Первой мировой войны) работает до сих пор.

Есть в Тушино и другая достопримечательность, чьё название прочно ассоциируется с авиацией и с аббревиатурой Осоавихим. Здесь в 1929 году была создана первая лётная школа, через год около железной дороги был построен планерный завод, а ещё через год, западнее деревни Захарково, возник аэродром, занявший около двухсот гектаров между Москвой-рекой и Волоколамским шоссе. Судьба многих отечественных авиаторов начиналась именно здесь — это Чкалов, Громов, Коккинаки, Анохин, Ильюшин, Яковлев. Именно поэтому многие улицы в Тушино носят «авиационные» имена: проспект Стратонавтов (в память о погибших в 1934 году трёх советских стратонавтах, установивших на стратостате «Осоавиахим-1» мировой рекорд по высоте, до 1964 года — Железнодорожная улица; Лётная улица, улица Циолковского (существует с 1934 года, на этой улице находилось общежитие, в котором жили первые советские стратонавты), Планерная улица (по которой названа и станция метро «Планерная»).

Но не только светлая память осталась об авиации в Тушино. Здесь работала и одна из сталинских «шарашек» — закрытых КБ, где использовался труд заключённых. В 1932 году к северу от железной дороги был построен самолётостроительный завод (ныне Тушинский машиностроительный завод), а в следующем году — авиамоторный (Московское машиностороительное предприятие им. Чернышёва). Рядом с заводами возводятся бараки для рабочих и возникает «шарага». Руководил ею заключенный А. А. Шумилин — бывший начальник опытного завода Центрального НИИ авиационного моторостроения. В 1938 г. сюда перевели ещё одну группу заключённых и создали ОКБ-82 НКВД СССР при авиазаводе № 82, насчитывающее более 100 человек, главным конструктором которого был Алексей Чаромский, а одним из работников — Борис Стечкин. Группа эта работала над созданием дизельного авиационного двигателя, вдвое превосходящего по мощности все известные в то время двигатели.

Отправимся к Сходненскому ковшу — древнему метеоритному кратеру глубиной 40 метров. На самом его краю расположена усадьба Братцево, её парк рассечён надвое МКАД. На северо-восток от усадьбы вплоть до XX века тянулся лесной массив, часть которого ещё сохранилась как Алёшкинский лес. В том лесу, порой в сумерках, встречают призрака, прозванного Чёрным монахом: закутанная в тёмное одеяние фигура неторопливо движется по одной из аллей. Видят призрак всегда издалека, и пока ещё вреда он никому не причинил.

В настоящее время усадьба значится по Светлогорскому проезду, а место, где стояло село Спасское, возникшее рядом с разрушенным Спасо-Преображенским монастырём, — по улице Героев-Панфиловцев; между ними лежит улица Саломеи Нерис, ведущая к мосту через Сходню. На углу улиц Саломеи Нерис и Братцевской стоит часовня и памятный знак: здесь летом 2000 года разбился на вертолёте известный офтальмолог Святослав Фёдоров.

Во второй половине XVII века Братцевым владел боярин Богдан Хитрово, известный как основатель Симбирска. При нём были поставлены двор боярский с хозяйственными пристройками, дворы крепостных крестьян и две мельницы на реке Сходне. Им же построена сохранившаяся каменная церковь Покрова Пресвятой Богородицы. Потир, дискос и вкладная книга боярина Хитрово из этой церкви с 1924 г. хранятся в Оружейной палате. В старом описании сказано, что церковь была украшена изразцовым полихромным фризом и керамическими фигурами херувимов в кокошниках здания, эти херувимы частично сохранились.

После смерти Хитрово Братцево отошло к Нарышкиным, у которых его выкупил граф Александр Сергеевич Строганов как отступное при своём скандальном разводе. Дело в том, что его супруга Екатерина Петровна вызвала повышенный интерес у молодого человека Ивана Николаевича Римского-Корсакова (дальнего родственника композитора), бывшего фаворита императрицы Екатерины Второй. Он отличался дивной красотой и столь же дивными глупостью и невежеством, то есть идеально подходил на роль «флигель-адъютанта». К тому же он неплохо играл на скрипке, императрице нравилось.

Существует анекдот, что, получив в подарок от государыни дом, Римский-Корсаков занялся его обстановкой и пожелал составить библиотеку, а для этого послал за книгопродавцем. На вопрос последнего, какие книги ему нужны, он ответил: «Ну, знаете, большие тома внизу, а маленькие книжки вверху — как у Её Величества».

Однако уже через год Екатерина жестоко разочаровалась: она застала своего фаворита в объятиях графини Прасковьи Брюс и немедленно удалила обоих от двора. Корсаков сильно опечалился: оказывается, ему было приятно общество умной, сильной, образованной женщины. Пытаясь утешиться, он завёл роман с графиней Екатериной Петровной Строгановой (урождённой Трубецкой), которая была его старше на 10 лет. Роман этот закончился её разводом, причём Строганов выделил бывшей супруге дом, деньги и имение Братцево. В нём она и поселилась со своим молодым любовником, с которым так и не обвенчалась, но от которого родила сына и двух дочерей. Корсаков очень любил жену и восхищался ею, несмотря на то что к старости она «лишилась движения ног».

Считается, что именно эта трогательная пара и приказала перестроить старый деревянный дом, который значится в более ранних описаниях усадьбы (скорее всего, тот, старый сгорел во время войны с Наполеоном). Архитектором считают Андрея Никифоровича Воронихина. До настоящего времени сохранились двухэтажный главный дом (крестообразный, с портиком и увенчанный бельведером с куполом); 10-колонная беседка-ротонда «Миловид» («храм Екатерины II»), флигель и парк английского (пейзажного) типа. Сохранившиеся ампирные росписи сделаны несколько позже, в 1830–1840-х годах.

Дети Строгановой и Римского-Корсакова считались незаконнорождёнными и носили фамилию Ладомирские, поэтому они получили Братцево не по завещанию, а по дарственной, оформленной их отцом незадолго до смерти.

Сын их Василий Николаевич Ладомирский женился на княжне Софье Фёдоровне Гагариной. В Братцево часто бывала и даже жила её мать, Прасковья Юрьевна Гагарина (урождённая Трубецкая) — женщина харизматичная и яркая. Считается, что это о ней написал Грибоедов, лишь изменив имя:

Татьяна Юрьевна!!! Известная, — притом,

Чиновные и должностные

Все ей друзья и все родные;

К Татьяне Юрьевне хоть раз бы съездить вам…

Но Грибоедов зря посмеивался: жизнь этой женщины была полна удивительных перипетий и испытаний, которые она с честью выдерживала. Первым её мужем был генерал-майор Фёдор Сергеевич Гагарин. Во время русско-турецкой войны она последовала за супругом в Яссы, где скоро вызвала скандал, отвесив пощёчину светлейшему князю Потёмкину за некую допущенную им вольность. К чести князя, надо сказать, что он никак не отомстил ни вспыльчивой даме, ни её перепуганному мужу. К сожалению, вскоре Гагарина овдовела: её муж был убит во время польского восстания весной 1794 года, а саму княгиню заключили в тюрьму, где она находилась полгода — до взятия Варшавы Суворовым. Это было крайне жестоко и бесчеловечно, ведь молодая женщина была беременна. Именно там, в тюрьме, она и родила дочь Софью — будущую владелицу Братцево.

После гибели мужа Прасковья Юрьевна долгое время вдовствовала, по выражению Ф. Ф. Вигеля, «долго отвергала всякие утешения, в серьге носила землю с могилы мужа своего; но вместе с твёрдостию имела необычайные, можно сказать, невиданные живость и весёлость характера; раз предавшись удовольствиям света, она не переставала им следовать».

Уже будучи за сорок, княгиня снова поразила светское общество: она поднялась в воздух на воздушном шаре, став таким образом одной из первых русских воздухоплавательниц. Именно одной из первых, так как газеты того времени упоминают фамилию и другой женщины, совершившей этот опасный трюк.

В 1803 году в Россию прибыл также один из первых аэронавтов Андре-Жак Гарнерен. За рубежом полёты на воздушных шарах проходили уже довольно давно, а в России они были запрещены ещё Екатериной Второй, посчитавшей «забаву» опасной. Её внук Александр Первый снял запрет и разрешил Гарнерену подниматься на аэростате перед петербургской и московской публикой. Первый полёт состоялся в Петербурге в июне 1803 года. Месяц спустя к изобретателю присоединился русский генерал — шестидесятилетний князь Львов. Весной следующего года в гондолу отважилась войти женщина — некая госпожа Тушенинова. А уже в следующем 1805-м месье Гарнерен несколько раз поднимался в воздух в Москве в Нескучном саду и брал с собой желающих из публики.

Источники упрямо твердят, что Гагарина поднялась в воздух в 1803 году, хотя возможна тут и ошибка на два года. Пролетев над Москвой, её шар опустился в усадьбе Остафьево, в восьми километрах к югу от Москвы, принадлежавшей Вяземским. За приземлением с восторгом наблюдал одиннадцатилетний мальчик — будущий поэт Пётр Андреевич Вяземский. Спустя много лет он женился на второй дочери отважной княгини Вере и долго хранил у себя в имении тот воздушный шар, считая приземление Гагариной самым ярким событием в истории Остафьево.

Уже в пожилом возрасте Гагарина второй раз вышла замуж, как все считали, по расчёту, за отставного кавалергардского полковника Петра Юрьевича Кологривова, характеризовавшегося современниками как человек крайне недалекий. Однако, будучи лишён светской приятности, он умело вёл дела и сумел поправить пошатнувшееся благосостояние Гагариных. Именно ему передала Братцево его овдовевшая падчерица, и здесь доживала свой век её мать — отчаянная Прасковья Юрьевна.

В шестидесятых годах XIX века в Братцево на даче жил Шишкин, здесь им была написана картина «Полдень. Окрестности Москвы», купленная Третьяковым для галереи.

Последним владельцем Братцева был директор Исторического музея князь Николай Сергеевич Щербатов. При нём были построены водонапорная башня, сохранившаяся до сих пор, каретно-ремонтные сараи (ныне гаражи), устроено телефонное сообщение с Москвой, открыта начальная церковно-приходская школа (1888).

После революции усадьбу национализировали, в ней располагались то ясли, то школа, то институт прикладной ботаники, чьим директором был Вавилов. В 1930-е годы по настоянию Отто Юльевича Шмидта усадьбу переделали в Дом отдыха и перестроили. В 1960-е МКАД рассекла Братцево пополам, усадьба сохраняется, а деревню снесли, построив на её месте больницу. В настоящий момент в усадьбе проводятся реставрационные работы и благоустройство территории. Именно здесь снимались многие сцены сериала «Бедная Настя»: Братцево исполнило роль поместья барона Корфа.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.