Глава 186 Эйнзацгруппы. Бабий Яр, 1941

Глава 186

Эйнзацгруппы. Бабий Яр, 1941

Массовое убийство евреев нацистами началось не с лагерей и газовых камер. Уже в ходе нацистского вторжения в Россию в июне 1941 г. немецкие войска имели особые армейские подразделения, известные как эйнзацгруппы. На них возлагалась единственная задача — убить каждого еврея, которого они встретят на своем пути.

К несчастью, евреи СССР были особенно беззащитны перед нацистами. В отличие от остальной части мирового еврейского сообщества они не знали, сколь глубока ненависть нацистов. В 1939–1941 гг., когда действовал мирный пакт между Сталиным и Гитлером, советский диктатор подвергал цензуре все сообщения о нацистском антисемитизме. В результате, когда эйнзацгруппы приходили в советские города и издавали указы об обязательной явке евреев, большинство из них подчинялось, не подозревая об опасности. Только на назначенном месте сбора они начинали понимать, что немцы намерены убить их. Но было уже слишком поздно — вооруженные солдаты заставляли евреев рыть глубокие рвы, на краю которых их расстреливали; тела падали на тела по мере того, как убивали ряд за рядом. Очень немногие евреи вышли живыми из этой бойни, — как правило, те, кто был ранен и кого сочли уже убитыми.

Впоследствии была обнаружена непропорционально высокая доля людей с высшим образованием в руководстве эйнзацгрупп. Из 24 руководителей, которых после окончания войны судили как военных преступников, большая половина имела ученые степени (девять юристов, остальные — представители других профессий: от архитектора, экономиста, банкира до дантиста и священника).

Нацистские войска обычно получали помощь от местного населения, особенно на Украине. Украинский антисемитизм имел долгую и кровавую историю, уходящую корнями к погромам Хмельницкого (1648). Однажды, когда мэра Нью-Йорка Эда Коха, еврея по национальности, пригласили возглавить празднование Дня Украины в Нью-Йорке, то он шутливо заметил, обращаясь к украинцу-организатору: «Прекрасно жить в Нью-Йорке, где я могу идти во главе праздничной колонны. В нашей же старой стране я бы бежал вдоль улицы, а вы бы гнались за мной с ножом в руке».

Самая жуткая резня была устроена в киевском пригороде Бабий Яр во время Рош-Гашана (еврейский Новый год) 1941 г. Свыше 33 тысяч евреев согнали в одно место и убили в течение двух дней. А их тела закопали в огромных ямах.

После Второй мировой войны Бабий Яр стал символом советской, мало чем уступающей нацистской и украинской, неприязни к евреям. Коммунистические лидеры запрещали евреям соорудить памятник жертвам Бабьего Яра. Ежегодно в очередную годовщину массового убийства сюда приходили группы евреев и совершали молитвенную службу в память о мучениках. В лучшем случае коммунистические власти лишь разгоняли молящихся, в менее счастливые времена бывали и аресты.

В 1961 г. русский поэт Евгений Евтушенко написал волнующую поэму о жертвах Бабьего Яра. Она начинается так:

Над Бабьим Яром памятников нет,

Крутой обрыв, как грубое надгробье…

Спустя год Дмитрий Шостакович положил эту поэму на музыку. В 1974 г. памятник жертвам Бабьего Яра был наконец возведен, но надпись на нем не упоминает, что погибли в этом ужасном месте евреи.

Подсчитано, что из шести миллионов евреев, убитых немцами, от одного до полутора миллионов уничтожено эйнзацгруппами.

Вот описание совершенного ими убийства в украинском городе Дуб-но, сделанное очевидцем, немецким инженером Германом Гребе: «Эти люди разделись без крика и плача, встали семейными группами, поцеловали друг друга, сказали прощальные слова и стали ждать, когда эсэсовец, который стоял у ямы с кнутом в руке, подаст сигнал. Я обратил внимание на семью примерно из восьми человек, в которой были мужчина и женщина — оба в возрасте около пятидесяти лет, их сыновья в возрасте примерно от двадцати до двадцати четырех лет и две взрослые дочери примерно двадцати восьми или двадцати девяти лет. Пожилая женщина с белоснежными волосами держала на руках годовалого ребенка и пела ему, щекоча его при этом. Малыш верещал от удовольствия. Супружеская пара смотрела на него со слезами на глазах. Отец держал за руку мальчика лет десяти и говорил ему что-то ласково; мальчик старался сдержать слезы. Отец указал на небо, погладил его по голове и, казалось, стал ему что-то объяснять.

В этот момент эсэсовец, стоявший у ямы, стал что-то кричать своему товарищу. Тот отсчитал человек двадцать и приказал им пройти за земляной вал. Среди них была и та семья, о которой я только что упомянул. Я хорошо помню девушку, стройную, с черными волосами, которая, проходя мимо меня, указала на себя и сказала: «Двадцать три». Я обогнул вал и встал напротив огромной могилы. Люди были уложены плотно один подле другого и лежали друг на друге так, что видны были только их головы. Почти у всех из головы на плечи текла кровь. Некоторые из расстрелянных еще шевелились. Некоторые приподнимали руки и поворачивали голову, чтобы показать, что они живы. Могила почти на две трети была полна. Я подсчитал, что в ней лежит около тысячи человек. Я посмотрел на человека, который занимался расстрелом. Он был эсэсовцем, который сидел на узкой полоске земли между ямой и валом, покачивая свесившимися в могилу ногами. Он держал на коленях автомат и курил сигарету. Люди, совершенно голые, спустились вниз по нескольким ступеням, сделанным в глиняной стене ямы, и пробрались по головам лежавших там людей к месту, куда направил их эсэсовец; некоторые ласково гладили тех, кто еще был жив, и шепотом обращались к ним».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.