Казни

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Казни

Как нам известно, прошло всего восемь дней после кончины любимой жены Анастасии, а Иван уже принял решение о новом браке. С этого времени во дворце пошло веселье. Сначала царя забавляли шутками и беседами, потом начались пиры, говорили, что вино радует сердце, смеялись над старыми обычаями, которые предполагали умеренность. Каждый день придумывали новые забавы и игры, во время которых трезвость и пристойное поведение считались предрассудком. Многие бояре старались не участвовать в попойках, так как им было дико видеть весь этот Содом. После расправы над Сильвестром и Адашевым у царя появились новые любимцы: боярин Алексей Басманов, его сын кравчий Федор, князь Афанасий Вяземский, Василий Грязнов, Малюта Скуратов-Бельский. Эти люди были готовы на все для удовлетворения прихотей Ивана, а значит, как они думали, утверждения и своей власти. Народ с удивлением смотрел на распутство своего государя, которого еще недавно считал примером воздержания.

Новое окружение Ивана стало натравливать его на мнимых недоброжелателей из бояр, которые якобы сеют вредные слухи и хотят жить по старым адашевским обычаям. Иван решил показать свою строгость. Сначала он лишил собственности всех близких Адашева и стал отправлять их в ссылку. Женщина по имени Мария, известная дружбой с Адашевым, была казнена вместе с пятью сыновьями по доносу: ее обвинили в том, что она хочет колдовством извести царя. Князь Дмитрий Оболенский-Овчинин сказал Федору Басманову, что он служит царю полезным трудом, а тот «гнусными содомскими делами». Басманов донес на князя, и Иван в гневе за обедом зарезал Оболенского ножом. По другим источникам, Иван приказал задушить его.

Угождая Ивану, появились массовые доносчики. Подслушивались разговоры в семьях, среди друзей, а доносы не требовали улик. Москву сковал страх. Кровь лилась, но самое страшное было еще впереди.

Второй этап казней совпал с учреждением опричнины. 4 февраля 1565 г. начались казни мнимых изменников, которые будто бы с Курбским покушались на жизнь Ивана и его детей. Князя Дмитрия Шевырева посадили на кол. Он умирал в муках целый день, но пел канон[131] Иисусу. У многих бояр отняли имения, других постригли или сослали в Казань.

В 1567 г. по России прокатилась очередная волна насилия.

Одного из «виновных», конюшего Федорова, он убил, ударив его ножом в сердце. Опричники добили старика. Обезображенный труп вытащили из дворца и бросили собакам. Убили и престарелую жену конюшего. Потом казнили всех мнимых единомышленников Федорова. Князя Петра Щенятева, известного военачальника, вытащили из кельи и замучили. Его жгли железом, загоняли иголки под ногти. Многих знатных людей убили, когда они, ничего не подозревая, молились или шли в свои приказы.

В июле 1568 г. ночью Иван позволил Афанасию Вяземскому, Малюте Скуратову, Василию Грязнову совершить еще один ужасный и безбожный поступок. В полночь царская дружина под предводительством этих царских любимцев ворвалась в дома ко многим знатным людям, дьякам и купцам: забрали их женщин, известных красотой, и вывезли из города: некоторых отобрал себе Иван, других уступил своим любимцам. Опричники скакали вокруг Москвы, жгли усадьбы опальных бояр, казнили их слуг, истребляли скот. Иван вернулся в Москву и велел ночью развести женщин по домам. Некоторые не вынесли позора и стыда и предпочли умереть.

Однажды в день св. апостолов Прохора и Никанора, когда митрополит Филипп служил в Новодевичьем монастыре, Иван пришел туда с опричниками, нашел повод для гнева и, забыв всякое приличие, изругал митрополита, лишил его духовного сана, с него сорвали святительскую одежду и выгнали из церкви метлами. Потом он восемь дней просидел в темнице, скованный цепями.

Освободившись от неугодного митрополита, Иван стал еще более необузданно свирепствовать, губя целые города. В Торжке опричники во время ярмарки затеяли драку с жителями. Царь объявил горожан бунтовщиками и велел их пытать и топить. То же случилось и в Коломне.

Народ ждал новых злодеяний, и они последовали. Получив донос о том, что Новгород хочет предаться Литве, Иван в декабре 1569 г. со всем двором, с дружиной и царевичем Иваном пошел в Новгород. Новгородцы не могли понять, в чем их вина. Улицы усеялись трупами; войско Ивана не щадило ни детей, ни женщин. Кровь лилась от Клина до Твери. В Твери еще был жив свергнутый митрополит Филипп, о котором Иван не забыл. Он послал к нему Малюту Скуратова, и тот задушил старца. Истинную причину смерти скрыли, объявив, что Филипп скончался от нестерпимой жары в келье[132].

Новгород окружили заставами, чтобы никто не смог спастись бегством. Приказных людей посадили на цепи. 7 января 1570 г. всех иноков казнили: их забили палицами и отвезли хоронить в их монастырь. Потом начался общий суд. Судили Иван и его сын. Ежедневно им приводили от пятисот до тысячи новгородцев; их били, пытали, привязывали к саням, тащили к реке Волхов и бросали с моста в воду целыми семьями вместе с женами и грудными детьми.

Через шесть недель Иван покинул Новгород, отправив в Москву несметные богатства. По некоторым сведениям, он отвез в Москву триста повозок золота, серебра и драгоценных камней. Новгород опустел. Говорят, что тогда погибло не менее 60 000 жителей.

Через пять месяцев следствия, которое искало тайных единомышленников новгородского архиепископа Пимена, вместе с некоторыми верными слугами царя ко всеобщему удивлению были взяты под стражу любимцы Ивана: Алексей Басманов, сын его Федор, без которого не обходились ни один пир, ни одно убийство, и, наконец, Афанасий Вяземский.

25 июля на торговой площади в Китай-городе было поставлено 18 виселиц, принесли орудия пыток, над высоким костром повесили огромный котел с водой. Перепуганные жители попрятались в своих домах, но опричники силой согнали всех на площадь. На площадь вывели более 300 окровавленных и еле передвигающих ноги осужденных, 180 из них Иван помиловал, как менее виновных.

Висковатого[133] повесили вверх ногами, раздели и разрубили на части. Малюта Скуратов первым сошел с коня и отрезал ему ухо. Друга Висковатого, Карцова, обливали кипятком и ледяной водой, и он умер в муках. Кого вешали, кого рубили. За четыре часа казнили всех приговоренных. Осмотрев груды тел, Иван захотел увидеть жен Висковатого и Карцова. Он поехал к ним домой, мучил, требовал сокровищ, отдал пятнадцатилетнюю дочь Карцова своему сыну Ивану, а потом заточил ее вместе с матерью в монастырь, где они умерли.

Очередной этап казней пришелся на время, когда уже не было опричнины. Иван снова находил виновных и снова устраивал казни, без которых, казалось, он не мог обрести душевного покоя. Правда, казней стало меньше и количество жертв тоже уменьшилось. Н.М. Карамзин пишет, что россияне тогда уже ничему не удивлялись, воспринимая казни равнодушно: тиранство притупило чувства россиян.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.