«Оба кольца были круглые»

«Оба кольца были круглые»

Драупнир, в отличие от Единого, не несет в себе никакого отрицательного начала, причем ни как образ, ни как элемент сюжета. Некоторые исследователи[53], ища скандинавские корни образа Кольца Всевластья, обращаются к сказанию из «Старшей Эдды» «Речи Регина», где излагается история проклятого золота, причем акцентное место в сюжете занимает золотое колечко. Карлик Андвари, проклиная похитителей его золота, предрекает гибель грядущим владельцам. Ho, не говоря уж о том, что проклятое золото и Единое Кольцо несут в себе зло совершенно разного свойства, подчеркнем, что кольцо Андвари далее в эддическом сюжете или вовсе не действует, или, по другой трактовке, действует безуспешно (Гудрун посылает это кольцо своим братьям, предупреждая о грозящей гибели, но братья приезжают все равно). Даже если мы признаем отожествление кольца Гудрун и кольца Андвари, перед нами – просто вещь, не обладающая ни магией, ни тем более собственной волей; этим оно отличается от золота Андвари, которое проклято и неизбежно несет гибель.

Ho образ Андвари и его кольца послужил отправной точкой для вдохновения другого великого художника – Рихарда Вагнера. Любопытно, что сам Толкин резко отрицал сопоставление образа Единого Кольца и Кольца Нибелунга, давшего название тетралогии. Хорошо известна его фраза: «Общего у этих колец только то, что оба они круглые». Ho внимательное знакомство с вагнеровским сюжетом опровергает это утверждение.

Во-первых, у Вагнера впервые появляется история создания кольца: злобный карлик Альберих, отвергнутый русалками Рейна, похищает их золото и творит из него кольцо. Сцена создания кольца принадлежит к ярчайшим моментам этой оперы.

Во-вторых, это кольцо дает не только богатство, но и власть, причем Альберих с его помощью обращает других карликов в рабов. Это принципиальный момент, поскольку власть как таковая совершенно не обязательно подразумевает порабощение.

В-третьих, для создания кольца необходима магическая сила, и в данном случае – кузнец должен отвергнуть любовь. Этот мотив не встречался в мифологии, где магические предметы зависят исключительно от мастерства создателя, а не черт его характера. Кольцо, созданное ненавистью, – это находка Вагнера, это черта культуры нового времени.

Дальнейший кровавый путь кольца, который уготовил ему Рихард Вагнер, для нас уже несуществен.

Мы видим, что Толкин отчетливо заимствует у немецкого творца слишком многое. Поистине, необъяснимая притягательная сила заключена в этом кольце…

Завершая анализ заимствований Толкина у Вагнера, упомянем еще одно, незначительное. Брат Альбериха – жалкий карлик по имени Миме. B «Сильмариллионе», в истории Турина Турамбара, действует карлик Мим, злобный и коварный.

Итак, анализ скандинавских (и, шире, германских) мотивов в книгах Толкина убеждает, что эта мрачная и брутальная культура служила для создания образов, как непосредственно Врага и его творений, так и тех, кто попал под омрачение и нес в мир гибель. Редкие исключения – это образы максимально высокой героизации.

Теперь мы переходим к анализу уникальной культуры, крайне поверхностно известной популярному читателю, но глубоко и точно понятой Толкином.