ДРАНКОВ Александр Осипович

ДРАНКОВ Александр Осипович

имя при рожд. Абрам Иосифович;

18(30).1.1886 – 1.1.1949

Фотограф, оператор, режиссер, продюсер. Руководитель кинофирмы «АО А. Дранков. Москва – Петроград» (в 1912 выпущено 80 кинокартин). Художественные фильмы «Стенька Разин (Понизовая вольница)» (1908), сериал «Сонька – Золотая ручка» (1912–1913), «Георгий Гапон» (1918), «Бабушка русской революции» (1918) и др. Документальные фильмы «Донские казаки» (1908; продано 219 копий – абсолютный рекорд для дореволюционного кино), «Пожар в Петербурге» (1908), «День восьмидесятилетия Л. Н. Толстого» (1908; первая документальная лента о писателе), киножурнал «Обозрение России» (1911), «Трехсотлетие царствования дома Романовых» (1913) и др. С 1919 – за границей.

[В юношеские годы в Севастополе.] «Если в доме, куда приходил Дранков, не было пианино или других музыкальных инструментов, то у него в кармане почти всегда были какие-то дудочки, свистульки, рожки, гребенки, которыми он прекрасно владел, и на худой конец, когда при себе ничего не было, он тут же экспромтом брал стаканы, бутылки, графины, чашки – все, что попадалось под руки, доливал водой, и у него получался музыкальный ансамбль, который в его руках чудесно звучал. Среди молодежи и в обществе пожилых людей его очень любили. Не было в городе свадьбы, именин, дня рождения или же других торжественных вечеров, чтобы его не приглашали… Он умел веселить и занимать компанию, с ним было легко и просто, его музыкальные способности активизировали участников вечеров, независимо от возраста. Несмотря на свой невысокий рост и несколько угловатую фигуру, он великолепно танцевал, что дало ему возможность открыть свой танцкласс и быть его руководителем. Эта профессия в то время была редкой и неплохо оплачивалась, в этой области он делал большие успехи, у него появилось много учеников и учениц…Он не пил, не курил, но общество девушек его вполне устраивало, их он очень любил, и они ему отвечали взаимностью. В городе все его знали, одевался он по последней моде, лучше всех носил цилиндр, единственный в городе.

…Он любил жить на широкую ногу, что называется, прожигать жизнь; его дом был открыт, его денежные компаньоны кутили в ресторанах, шантанах, они пили, гуляли, влюблялись, играли в карты, рулетку, выигрывали, проигрывали, купались в шампанском, а сам Дранков не проявлял никакого интереса к этим порокам. Размах, который был у Дранкова, вряд ли мог сравниться с кем-либо из кинематографистов. Он держал у себя дома двух горничных, повара, лакея, негритенка и корейца как рассыльных, а также англичанку, француженку, чтобы практиковаться и не забыть языки, ко всему этому экономку. Его гардероб состоял из не менее ста костюмов и не менее полусотни пар обуви; он любил домашних животных и увлекался птицами, разной породы собаки и певчие птицы были постоянными обитателями его дома; для ухаживания за ними он держал двух человек» (А. Лемберг. Из воспоминаний).

«Человек этот был поистине вездесущ: на парадах, похоронах, дерби, пожарах, обвалах, наводнениях, встречах коронованных особ самым непостижимым образом он умудрялся поспевать вовремя. Без него не хоронили, не горели здания, не бушевали стихии, не встречались монархи…

– Господа, расступитесь!.. Эй, картуз, куда прешь?.. Мадам, у вас хорошая шляпа, но зачем же лезть в объектив? Мосье квартальный, ради Бога, мосье квартальный… Вот вам за труд… Ваше благородие, поощрите его зуботычиной… Осади, осади назад!..

А в это время успевал двадцать раз взглянуть в фокус, усиленно вертел ручками для фильмы и платформы, отбивал ногой натиск толпы, отдавал приказания чумазому [помощнику. – Сост.], заискивающе улыбался „их благородию“… Проявив и напечатав ленту, он носился с нею по петроградским театровладельцам, пристраивал, убеждал, угрожал. Иногда появлялся в Москве и прямо с Николаевского вокзала с ворохом лент мчался к Пате, в „Гомон“. Предлагал, навязывал, клялся, заискивал. Но когда давал рекламу или рассылал циркуляры, любил прихвастнуть, прилгнуть на три четверти, упомянуть об операторах из Лондона, Парижа, Буэнос-Айреса и Вашингтона, о каких-нибудь несуществующих машинах для съемки лунных пейзажей или о новом грандиознейшем деле с основным капиталом в пять миллиардов. Любил пышность, помпу, бутафорщину, любит и теперь и, должно быть, умрет с этой любовью» («Экран России», 1916).