6. Типы сексизма

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

6. Типы сексизма

Форма расового предубеждения изменилась со старомодного до современного расизма за последние четыре десятилетия; так же с изменением социального климата изменились и позиции по отношению к равенству женщин. Кажется странным, что до 1920 года женщины в Соединенных Штатах не имели права голоса, мужья и родственники уговаривали их не работать, а оставаться дома, выполняя хозяйственные функции, которые, естественно, расценивались как низкие и непрофессиональные, и растить детей. Стеореотипные установки мужчин в отношении равенства женщин были открыто негативными, и женщины познали унизительный сексизм в самых разных формах.

Со времени Второй мировой войны, когда женщины заняли большинство рабочих мест, включаясь во все виды деятельности, оставленные ушедшими на войну мужчинами, установки общества по отношению к равенству полов медленно менялись. Путь к равноправию был долог; он до сих пор не завершен. К сожалению, даже в Соединенных Штатах как бастионе демократии, которая предполагает в качестве базового принципа ее функционирования равенство полов, сексизм жив, и хотя он значительно реже, чем ранее, принимает открытую, явно враждебную форму, зато очень часто выражается незаметно. (Так, женщинам до сих пор не удается занимать некоторые должности, и такого рода половая дискриминация весьма заметна на рынке труда – не только в скрытых, но и в явных формах.)

Эволюция проявлений сексизма в силу постепенного изменения общественного мнения в отношении женщин за последние 40 лет привела к появлению его новых форм – современного сексизма, отличного от старого, выступавшего в более откровенном виде.

Старый и современный сексизм

Конец 1960-х был временем огромных перемен в структуре американcкого общества. Война, гражданские права афро-американцев, убийства четверых выдающихся лидеров (Джона Кеннеди, Малколма Икса, Мартина Лютера Кинга, Роберта Кеннеди) и последующие беспорядки в городах по всей стране – все это были сеющие раскол, вызывающие бурные споры события, которые если и не разрушили статус-кво, то по крайней мере сильно поколебали убежденность значительной части американцев в том, что они живут в «хорошем» обществе. На фоне этих перемен женщины начали громче заявлять о своем праве на равенство в обществе, однако им пришлось преодолевать колоссальное сопротивление. Согласно опросу Института Гэллапа, только 57 % избирателей в 1976 году поддержали «Поправку о равноправии» (era), которая гласит, что равенство прав защищается законом и не может оспариваться федеральным правительством, правительством штатов или местными законами. Медленно, но неуклонно отношение общества к равенству женщин менялось: опрос 1988 года показал, что уже 73 % респондентов поддерживают «Поправку о равноправии». Несмотря на обнадеживающую статистику, сексизм, безусловно, не остался целиком в прошлом. Устойчивые гендерные стереотипы и неподатливые убеждения о естественном социальном порядке, разном для мужчин и женщин, сохраняются в обществе и в настоящее время, хотя сейчас немодно и даже опасно, учитывая изменения в законодательстве, явно демонстрировать такого рода стереотипы. На деле сексистские предубеждения не ослабели, просто резко снизилась готовность выражать их открыто. Сексизм изменился, приняв более мягкие формы. Если старомодный сексизм характеризуется поддержкой традиционных гендерных ролей, различным обращением с мужчинами и женщинами и господством стереотипа о меньшей компетентности женщин, то современный сексизм отрицает дискриминацию женщин и негативное отношение к их равноправию (в силу законодательных решений, направленных на помощь женщинам). Экспериментальные исследования, однако, показали тесную связь старого и современного сексизма, различия между которыми не столь уж существенны. Взяв за основу шкалу современного расизма (mrs) МакКонахэйя, созданную в 1986 году, Свим с соавторами разработали критерии старомодного и современного сексизма, сведенные в шкалу современного сексизма. Результаты исследований показали, что люди, которых можно определить как современных сексистов, проявляют меньше сочувствия к положению женщин и имеют тенденцию поддерживать убеждения старомодного сексизма (например, соглашаясь со старомодными сексистами в том, что женщины менее логичны, чем мужчины). Как в случае символического расизма (исследования Сирса [Sears, 1988]), высокие результаты по шкале современного сексизма хорошо коррелируют с поддержкой протестантской трудовой этики (эта корреляция более сильна, чем корреляция старомодного сексизма с протестантской этикой). Подобно критериям, предложенным Сирсом в отношении символического расизма, шкала современного сексизма Свим и ее коллег оценивает установки по отношению к политике, призванной обеспечивать равенство (например, позитивное действие), которые современные сексисты не одобряют.

Неосексизм

Одновременно с публикацией работы Свим и соавторов Тугас и ее коллеги [Tougas, Brown, Beaton and Joly, 1995] объявили о результатах исследования явления, которое они назвали неосексизмом. Согласно Тугас с соавторами неосексизм – это «манифестация конфликта между ценностями равноправия и остаточными отрицательными чувствами по отношению к женщинам». Это исследование было построено на идеях, фактически идентичных тем, которые высказывали Свим и соавторы об изменении облика сексизма в течение десятилетий, – от явного враждебного предубеждения против женщин к более cкрытому, часто трудноуловимому типу сексизма. Тугас и соавторы также основывали свою шкалу сексизма на формулировках, частично взятых из mrs, так же как и из других шкал символического расизма. Анализ пунктов, которые составляют шкалу неосексизма и шкалу современного сексизма, приводит к выводу, что обе шкалы измеряют одинаковые установки. Более того, хотя формулировки вопросов в шкалах не совпадают, теоретической базой обеих шкал является допущение о существовании определенного типа неявного сексизма, который существенно отличается от сексизма, бытовавшего в прошлом (который был более враждебным и базировался на убеждениях о неполноценности женщин).

Тугас и ее коллеги полагают, что неосексизм имеет место, когда одна группа (обычно мужчины) считает, что ее интересы лучше обеспечивает иерархический взгляд на статус мужчин и женщин в обществе, где доминируют мужчины. По мнению Тугас и соавторов, когда неосексисты чувствуют угрозу своему доминирующему положению в обществе, они скорее всего будут сопротивляться законам, призванным обеспечить равенство полов, игнорировать положение женщин (утверждать, что дискриминация против женщин более не является проблемой) и рассматривать мир с сильным промужским уклоном. Чтобы проверить эту идею, Тугас и ее коллеги в 1996 году попросили 123 мужчин-менеджеров, работающих в федеральном агентстве, принять участие в изучении своего восприятия женщин в управлении. Результаты показали, что как только мужчины понимали, что все больше женщин занимают руководящие позиции, их ощущение угрозы, по данным самоотчета, возрастало, что однозначно позволило определить подобные настроения как неосексистские. Чем больше неосексистских убеждений было в самоотчетах менеджеров, тем большей была вероятность их предубежденной оценки компетентности мужчин и женщин (большая компетентность, по их мнению, присуща мужчинам) и тем меньше стремление поддерживать законы, направленные на обеспечение равенства для женщин (например, равную оплату труда).

Доброжелательный и враждебный сексизм

Еще один вид сексизма выделили Глик и Фиск [Glick, Fiske, 1996] в своей теории амбивалентного сексизма. По их утверждению, существуют мужчины, которые склонны позитивно (хотя и в рамках традиционных стереотипов) оценивать некоторых женщин (обычно близких – матерей, сестер, жен), демонстрируя доброжелательный сексизм. Глик и Фиск определяют доброжелательный сексизм как традиционные убеждения о женщинах, которые, однако, порождают положительные чувства в том, кто их испытывает. Однако и этот тип сексизма поддерживает стереотипное восприятие женщин как ограниченных существ, так как базируется на допущении превосходства мужчин. Однако эти же мужчины отрицательно относятся к другим женщинам, т. е. демонстрируют враждебный сексизм, представляющий собой негативную установку, в основе которой лежит то же старое убеждение о неполноценности женщин по сравнению с мужчинами, в том числе о более низком уровне женского интеллекта и компетентности. Враждебный сексизм и доброжелательный сексизм имеют тенденцию коррелировать, так как оба исходят из сходных представлений о женщинах, т. е. оба типа сексизма рассматривают женщин как слабый пол и считают, что поэтому они должны исполнять домашние и вообще вспомогательные роли в обществе. Если доброжелательные сексисты стремятся защищать слабых женщин, уважая и восхищаясь ими как хорошими матерями и женами и идеализируя женщин как романтические объекты любви, то враждебные сексисты воспринимают женщин с позиций их неспособности занимать властные позиции, хорошо справляться со своей работой, мыслить логично и т. д. Таким образом, считают Глик и Фиск, несмотря на разные «знаки» в отношении, и враждебный, и доброжелательный виды сексизма служат оправданию единой цели – отсылки женщин к традиционным, стереотипным ролям в обществе.

Как правило, каждый современный мужчина является амбивалентным сексистом, а проявления доброжелательного или враждебного сексизма ситуационны и связаны с тем, какова женщина, с которой он имеет дело. Если женщина нарушает традиционные гендерные стереотипы (карьеристка или феминистка), то амбивалентный сексист отреагирует с враждебным сексизмом; если же она олицетворяет традиционный домашний (мать, домохозяйка) тип или романтический (сексуальный объект) тип женщины, то он испытывает и демонстрирует доброжелательный сексизм. На основе данных шести исследований Глик и Фиск продемонстрировали обоснованность выделения враждебной и доброжелательной составляющих сексизма и разработали опросник амбивалентного сексизма (ASI), который обладает хорошими психометрическими свойствами для измерения каждого типа сексизма.

Столь подробное изложение проблем, связанных с гендерными различиями, отнюдь не случайно. Ведь эти различия лежат в основе большинства человеческих действий, а поскольку масс-медиа создают для людей аналог реальности, огромное место в этом процессе, как и в реальной жизни, занимают именно гендерные стереотипы. Показ разных видов сексизма не нуждается в иллюстрации на основе тех или иных информационных продуктов (иначе пришлось бы исписывать десятки страниц примерами, и так всем известными), но понимание амбивалентности даже стереотипов, по определению – ригидных структур, дает возможность несколько расширить наши представления о мире вообще и, соответственно, мире медиа.

Обращусь теперь к новой ситуации – проблемам гендера в виртуальных сообществах.

Несколько предварительных замечаний. Полоролевое разделение, вообще говоря, представляет собой константу человеческой жизни (кроме исключительных случаев, когда человек операционным путем меняет свой биологический пол), т. е. выступает как закрепленная идентичность. Абсолютно новые возможности открывает в этом отношении виртуальный мир.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.