Приложение 5.3. «Случай с ефрейтором Кочетковым» (1955) и его ремикс «Сады скорпиона» (1991)

Приложение 5.3. «Случай с ефрейтором Кочетковым» (1955) и его ремикс «Сады скорпиона» (1991)

Насколько я знаю, Олег Ковалов — был первым отечественным киноведом, отважившимся пойти по пути, проторенному блестящей плеядой бывших фран­цузских кинокритиков — Жаном-Люком Годаром, Франсуа Трюффо и Эри­ком Ромером. Получив из­вестность в киномире своими фундаментальными ста­тьями по проблемам киноис­кусства, опубликованными в 1980-х годах в журнале «Ис­кусство кино», и написав, с моей точки зрения, интерес­ную книгу, посвященную творчеству режиссера Виктора Трегу­бовича, О.Ковалов высту­пил сначала как актер в экспериментальной картине Валерия Огородникова «Бу­мажные глаза Пришвина», а затем стал сценаристом и режиссером монтажного фи­льма «Сады скорпиона» (1991).

На мой взгляд, дебют оказался чрезвычайно удачным. О.Ковалову не то­лько удалось использовать солидную базу синематечной «насмотренности» своего киноведческого про­шлого (которая видна, к примеру, в явных и скрытых отсылках к мотивам италь­янского и французского ки­но), но и обнаружить истинно режиссерские качества: тон­кое понимание структуры звукозрительного ряда, ори­гинальное монтажное мыш­ление, где философские обоб­щения, многозначная мета­форичность органично соче­таются с эмоциональностью искренней ностальгии по эпохе 50-х годов XX века.

Фильм этот при желании можно было легко превра­тить в веселый «капустник»: насмотревшись старых кино­детективов и иных приклю­ченческих лент времен «оттепели», смонтировать паро­дийную ленту. Рудименты подобной версии видны в прологе «Садов скорпиона», однако в итоге Олег Кова­лов пришел к иному резуль­тату. Взяв за основу, давно позабытую «военно-патриоти­ческую» ленту А.Разумно­го «Случай с ефрейтором Кочетковым» (1955), он включил ее в контекст «эпо­хи несбывшихся надежд», переосмыслил и...

Впрочем, попробую по по­рядку. Картина А.Разумного была прямолинейно дидактична и сос­тояла из ходовых клише литературно — театрально — ки­нематографических сюжетов своего времени: идеальный солдат, «отличник боевой и политической подготовки» влюблялся в симпатичную продавщицу-киоскершу, а она оказывалась... коварной шпионкой. Кочетков, само собой, заявлял о шпионском гнезде в соответствующие органы, честно выполняя тем самым свой гражданский долг...

Но все это, повторяю, бы­ло в ленте 1955 года. Сидя за монтажным столом, Олег Ковалов превратил баналь­ную историю в полумистическую притчу о человеке, который в психиатрической бо­льнице (здесь использовались кадры из медицинско-пропагандистского ролика с учас­тием того же актера В.Гра­чева) пытается вспомнить и понять, что же с ним произошло. И в этих «флэшбеках» нет никакого дежурно­го разоблачительства шпио­нажа, а есть чистая любовь скромного и доброго парень­ка. Подобно Орфею из зна­менитого фильма Жана Кокто, он однажды заглянул в зеркало, переступил порог обыденного мира, где все было просто и ясно, и очу­тился в Зазеркалье, где на него нахлынула эротическая волна неотвратимого, как судьба, взгляда волоокой красавицы... Но в эту лю­бовь вмешались сверхбдите­льные силы тогдашних «ор­ганов», усиленно внушавших бедняге ефрейтору, что он попал в развесистые сети гнусного вражеского гнезда…

А вокруг сверкал празд­ничными огнями фестиваль молодежи и студентов. Искренними слезами умиления наполнялись глаза Ива Монтана и Симоны Синьоре, слушавших, как солист об­разцово-показательного хора профессионально-техничес­ких училищ старательно вы­водил по-французски попу­лярную, в те годы песню «Когда поет далекий друг». Очаровательная и озорная Ширли Мак-Лейн, улыбаясь, жала руку Хрущеву, ставшему первым русским лидером, рискнувшим отправиться за океан...

Но вот под томительно-тревожную музы­ку возникают пейзажи бескрайних пустынь, и сви­репые динозавры оскалива­ются хищной пастью. Венг­рия, 1956. Обугленные тру­пы, подвешенные вниз голо­вой на улицах Будапешта... Автоматные очереди...

И снова праздничная Москва. Концерт Леонида Утесова и очередной парад... И финал «Ночей Кабирин» под вол­шебную музыку Нино Рота...

Вероятно, на этом матери­але получился бы фильм, еще раз обвиняющий тоталитарную систему. Но «Сады скорпиона», несмотря на ядовито-жалящую символику назва­ния, видятся мне скорее лирической попыткой режис­сера вспомнить время свое­го детства с его мифами, массовыми мистериями и ил­люзиями...

Олег Ковалов смог совер­шить, казалось бы, невоз­можное — он вдохнул в плакатных персона­жей ленты А.Разумного ды­хание жизни. Главному ге­рою и его возлюбленной (в измененном монтажно-рапидном варианте она чем-то на­поминает роковую героиню из «Одержимости» Л.Висконти), быть может, неожи­данно для себя начинаешь сопереживать. И это не слу­чайно. Но сути, во многих из нас было нечто от наив­ного бедолаги ефрейтора. Это мы радостно шагали на первомайских демонстрациях и вместе с героями фильма Марлена Хуциева «Мне 20 лет» напевали балладу о «комиссарах в пыльных шлемах». Это мы, затаив дыхание, слушали по радио сообщения о небывалых кос­мических полетах. Многие из нас, так же, как и ис­полнительный и всецело доверяющий начальству Ко­четков, в юные годы были далеки от знания и понима­ния диссидентских идей. На­против, были совершенно се­рьезно убеждены, что растем мы вовсе не в саду скорпи­онов, а в самой свободной и демократичной стране в мире, что знаменитая че­ховская фраза о том, как он по капле выдавливал из себя раба, относится к давно ушедшим от нас временам... В какой-то степени дебют Олега Ковалова не только талантливый ремикс старой ленты времен «идеологчиеской конфронтации», но и талантливая лиричес­кая исповедь поколения, дет­ство которого пришлось на 1950-е годы.