13.3. Россия и гендерные проблемы
13.3. Россия и гендерные проблемы
Но вернемся к российским реалиям. К сожалению, российская действительность не может похвастать подобным «вызовом гендеру». Наше общество застыло в своей патриархальности. Несмотря на то, что в истории России, начиная с древней Руси и кончая царской Россией, имели место достойные примеры женского правления, в настоящее время все высшие государственные посты полностью оккупированы мужчинами, а вопрос о возможности появления у нас женщины-президента вообще всерьез не обсуждается.
По данным Всемирного банка в России во время переходного периода наблюдалось значительное «ухудшение социально-экономического положения женщин, вытеснение их из сферы принятия решений и феминизация бедности».
Как выглядит по показателям гендерного равенства Россия в мировом масштабе? Для оценки гендерного равенства в мировой практике были разработаны несколько показателей, в том числе индекс развития с учетом гендерного фактора (ИРГФ). ИРГФ отражает достижения в ожидаемой продолжительности жизни, достигнутом уровне образования и дохода с учетом гендерного неравенства. По данным ООН за 1998 г. в рейтинге 143 стран первые пять мест занимали Канада, Норвегия, Австралия, США и Исландия, тогда как Россия в этом списке оказалась на 54-м месте.
По прошествии более десяти лет, значительных улучшений не произошло. В настоящее время для России характерно усиление гендерного неравенства во многих сферах жизни (Таблицы 13.1-13.5). Вероятно, такая ситуация не может полностью объясняться современными перестроечными процессами в обществе, поскольку в СССР проводилась скорее формальная политика равенства, и за социалистический период так и не было создано условий, которые бы привели к действительному равенству женщин и мужчин. Хотя в первой конституции РСФСР от 1918 года провозглашалось, что «женщины имеют равные с мужчинами права», «фактическое равенство по признаку пола в крестьянской, пролетарской, патриархальной стране не могло быть достигнуто» (Завадская, 2003). Несмотря на то, что жизнь женщин коренным образом изменилась в советскую эпоху, их функции распространились из частной сферы жизни на общественную сферу — в обществе не произошло сопутствующего «пересмотра роли мужчины и женщины».
Государство создало систему позитивной дискриминации (например, предоставляя женщинам социальную помощь), но не устранило лежащие в их основе причины дискриминации в отношении женщин. В действительности на женщин упала «двойная нагрузка», они несли основную ответственность за воспитание детей и выполнение домашней работы, а также должны были выполнять свои обязанности перед государством как работники вне своего дома. После революции большое число женщин вошло в состав рабочей силы, однако, они не занимали руководящих должностей. Для представительства женщин в политической сфере были введены квоты (в среднем, женщины составляли 26% партийных списков), однако они не занимали должностей, связанных с реальной властью. За весь период с 1917 по 1990 год в Политбюро женщины избирались лишь три раза. Представительство женщин в Верховном Совете носило «декоративный характер», так как женщинами-депутатами были преимущественно молодые ткачихи или колхозницы, которые не проявляли активности и обычно избирались только на один срок.
Очевидно в России исключительно живучи патриархальные гендерные стереотипы, по которым женщине в политике не место. Несмотря высокую политическую активность, женщины сегодня очень мало представлены в политической жизни страны и ситуация с гендерным балансом в политике продолжает ухудшаться (Таблица 13.3).
Как следует из результатов выборов в Государственную Думу 2003 г., наблюдается практически полный «исход женщин из верхних эшелонов исполнительной власти...». В настоящее время женщины составляют менее 10% депутатов Государственной Думы. На местных выборах женщины добиваются большего численного представительства, чем на федеральном уровне, но и здесь женщины в среднем составляют около 10% от числа местных законодателей. «В России лишь немногие женщины назначены на политические должности. На федеральном уровне нет министров-женщин, а в тех случаях, когда женщины все же возглавляют министерства на уровне субъектов федерации, они, как правило, назначаются на должности, связанные с социальной защитой. Из всех российских регионов лишь один возглавляет женщина» (Отчет о выполнении требований Конвенции ООН о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, 2006). Следует сказать, что в современном кабинете министров (июнь 2012 года) всего две женщины.
По целому ряду показателей Россия в гендерном вопросе не поспевает не только за многими странами Евросоюза, но и за странами Африки (Таблицы 13.1-13.5). Так, по показателю расширения возможностей женщин в политической и экономической сферах рейтинг России значительно ниже, чем у всех стран Западной Европы, Израиля, Канады, США, Японии, Аргентины, Мексики, Уругвая, Танзании. Россия значительно отстает и по представительству женщин в парламенте и правительстве на уровне министерств, по этому критерию ее перегоняют не только перечисленные выше страны, но и Бразилия, Тайланд, Китай, Ямайка, Руанда, Уганда, Свазиленд, Либерия и др. (Доклад о развитии человека, 2006).
Согласно данным ООН за 2008 г, по представленности женщин в парламенте Мозамбик занял 12 место в мире (34%), ЮАР 15 место (33%), Намибия 28 место (26,9%), Зимбабве — 74 место (16%), Замбия 78-ое (15,2%), Ангола — 79-ое (15%). Для сравнения, доля женщин в Государственной думе третьего созыва составляла 7,7%, в Государственной думе пятого созыва — 14%, а в Совете Федерации женщины практически вовсе не представлены (5%). Из 83 губернаторов в России всего одна женщина, а среди их заместителей — 11%.
Для женщин в современной России характерным является также и более низкий, по сравнению с мужчинами, экономический статус. Многие эксперты отмечают широкое распространение дискриминации по половому признаку в сфере труда (Таблица 13.2). Несмотря на положения Трудового кодекса, запрещающие ограничение трудовых прав по признаку пола, женщины сталкиваются с дискриминацией в процессе приема на работу, при продвижении по службе и оплате труда. Трудовые отношения в России остаются крайне сегрегированными, как по профессиональным признакам, так и в иерархии в рамках одной профессии. Женщины концентрируются на нижних уровнях иерархии, что сопряжено и с заметно более низким заработком (Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации (2005), Программа развития ООН). На долю женщин сейчас приходится более половины студентов высших учебных заведений. Однако тот факт, что больше женщин, чем мужчин, получают высшее образование (Таблица 13.1) прямо связан с дискриминацией в сфере труда. Хотя в целом в середине 2000-х гг. высшее профессиональное образование имели 54% женщин и 46% мужчин, доля женщин в сфере управления была поразительно низкой. К примеру, среди ректоров вузов мужчины составляют 92%, проректоров — 74%, руководителей в сфере крупного и среднего бизнеса — 82 %.
Такое положение дел представляет собой реальный тормоз для эффективного экономического развития, поскольку для России уже начиная с 1960-х гг. характерен высокий уровень женской занятости. Обращает на себя внимание тот факт, что высокая трудовая активность отмечается с молодых лет до пожилого возраста, женщина совмещает полноценную трудовую деятельность с семейными обязанностями на всем протяжении жизненного цикла. В основных трудоспособных возрастах уровень экономической активности женщин сопоставим с уровнем трудовой активности мужчин. По сравнению с другими странами можно говорить о сверхзанятости женщин в России. «По типу женской занятости с Россией сопоставимы только Скандинавские страны, другие развитые страны в настоящее время только приближаются к такой гендерной структуре занятости» (Рощин, 2003). Напомним, что именно в Скандинавских странах сегодня отмечается рост политического равноправия женщин и их реальное участие в высших органах власти, тогда как российские реалии не внушают оптимизма.
Феномен определенного отставания России по критериям гендерного равенства нуждается в научной интерпретации. Как уже говорилось выше, для российского общества характерна выраженная патриархальность. Как показывают исследования Беста и Уильямса (2003), осуществленные в 27 странах разных регионов мира, базовые гендерные характеристики мужчин и женщин в целом сходны. При этом мужчины и женщины достоверно отличаются по выраженности 5 базовых черт личности. В дальнейшем Уильямс с соавторами показали, что экстраверсия, открытость новому опыту, добросовестность и эмоциональная стабильность больше отражают мужские стереотипы, и лишь один фактор — сговорчивость — в большей степени ассоциируется с женскими. Кросс-культурная база данных (HRAF) позволяет выявить также другие универсальные гендерные стереотипы, в частности, женщины практически повсеместно плачут чаще, чем мужчины, а мужчины чаще женщин дают волю своему гневу.
Одной из распространенных универсалий является представление о том, что рабочие должности, преимущественно занимаемые мужчинами, более социально престижны. По мере того как процент женщин, занимающих эти должности, возрастает, их статус снижается. На кросс-национальном уровне наблюдается сходная картина — статус конкретной профессии непосредственно связан с долей в ней женщин. Работа, рассматриваемая как маскулинная, считается одновременно и более престижной. Классификация работы как маскулинной является также хорошим предсказателем и более высокого уровня зарплат. А доля женщин, занятых в этой сфере, связана негативной корреляцией с размером зарплаты.
Россия в терминах маскулинных и фемининных обществ безусловно является обществом маскулинным. В этом алане она сближается с Японией, Австрией, Великобританией и Германией и кардинально отлична от фемининных стран, типичными представителями которых являются Швеция, Норвегия, Дания и Голландия. Ценностные ориентации, принятые в маскулинных и фемининных обществах одновременно структурируют и гендерные отношения внутри них.
Обращает на себя внимание тот факт, что переменная маскулинность-фемининность не коррелирует с уровнем национального благосостояния, но связана с базовым отношением к труду — в маскулинных обществах люди живут, чтобы работать, а в фемининных работают, чтобы жить. В маскулинных обществах мужские ценности сильнее отличаются от женских, а ценности старшего поколения — от ценностей молодежи. В фемининных обществах ниже половая сегрегация в отношении высшего образования. Развитые маскулинные и фемининные общества отчетливо различаются по представленности женщин во властных структурах.
Различные общенациональные ценности (маскулинные или фемининные) оказывают существенное влияние на конструирование гендера в конкретном обществе, поэтому не случайно, что феминистская идеология принимает различные формы в фемининных и маскулинных обществах. Классификация признаков на типично мужские или типично женские в фемининных культурах отражает базовые различия, тогда как признаки, ассоциируемые с мужским и женским полом, в маскулинных культурах более специфичны. Вспомним о том, что говорилось выше: в представлениях советских людей базовые различия мужчин и женщин связывались с длиной волос и типом одежды, с вождением машины и домашней готовкой пищи.
Фемининные культуры всегда в определенной мере представляли вызов гендеру, и социальное равенство полов здесь в перспективе достижимо с меньшими усилиями и требует меньшей психологической перестройки. Для маскулинных же обществ такие усилия неизбежно сопряжены с активным сопротивлением не только со стороны мужчин, но зачастую и женщин, поэтому гендерное равноправие в этих условиях требует больше усилий и времени, но в целом сдвиги в положительную сторону на сегодняшний день реально прослеживаются в современном мире.
Подводя итоги этой главы, нужно сказать, что гендерная дифференциация в обществе на протяжении длительного периода являлась важнейшей социальной адаптацией, позволяющей оптимально использовать человеческие ресурсы. Необходимость распределения деловой активности вне и внутри дома между мужчинами и женщинами была продиктована потребностями выживания популяции. Однако изначально равновесные и эгалитарные отношения между полами (таковые продолжают сохраняться у бродячих охотников-собирателей и по сей день) последовательно становились иерархическими и принимали форму выраженного доминирования мужского пола над женским. В условиях постоянных войн мужчины сумели «убедить» себя и других в своей исключительной ценности и вторичной ценности лиц женского пола. Этим обстоятельством в течение тысячелетий оправдывалась дискриминация женщин в сфере общественной жизни и политике, как и неравные условия наследования движимого и недвижимого имущества, а также титула и статуса.
Такой дисбаланс, возможно, мог быть оправдан в традиционном обществе, учитывая оптимальные возможности для успешного воспроизводства популяции, реально большую эффективность мужчин в качестве защитника и основного добытчика. Однако в наши дни традиционная модель гендерной дифференциации угрожает превратиться в тормоз для динамичного развития общества, так как на этом этапе исторического развития основной ценностью следует считать интеллектуальные ресурсы общества, а по этому параметру женщины ничуть не уступают мужчинам.
По мнению этнографов М. Г. Котовской и Н. В. Шалыгиной «Мифы об амазонках, матриархате и других формах женской власти, будто бы существующей еще где-то на планете, не только будоражат массовое сознание, но и довольно ощутимо влияют на формирование ценностей в обществе. Постоянная угроза «возвращения матриархата» препятствует полноценному развитию гендерного диалога, блокируя естественные трансформации как мужского, так и женского поведения». Современные идеологии ориентированы на эгалитарность, и доминирование одного пола над другим лишь тормозит общественное развитие. Рост профессиональной подготовки женщин, освоение ими профессий, ранее считавшихся сугубо мужскими, тенденции к расширению доли женщин в политических структурах, особенно отчетливо прослеживающиеся в ряде стран Западной Европы, наглядно свидетельствуют, что гендерная дискриминация преодолима, отвечает современным требованиям и несет в себе зачатки толерантного и гармоничного общества будущего. Ориентация на эгалитарность взаимоотношений между полами в современных условиях является адаптивной стратегией и объяснима с позиций эволюционной теории. Тенденции к равноправию женщин в экономической, политической и семейной сферах в современных условиях вызовом гендеру не являются, они лишь отражают закономерные адаптивные изменения во взаимоотношениях между полами и логичное развитие гендерных ролей в сложившихся обстоятельствах.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.