Синтез скульптуры, танца и архитектуры

Синтез скульптуры, танца и архитектуры

В индуистской скульптуре специалисты обнаруживают особым образом выраженную духовность: с одной стороны, эта скульптура воспринимается без усилия, в ней как бы все ясно; с другой стороны, в индийской скульптуре, далекой от натурализма, ощущается духовное единство, пластическая напряженность поверхности, преобразующая чувственность в нечто духовное, как бы присутствующее, скрытое в глубинах произведения.

Полагают, что такие необычные для человека Запада результаты получаются особым, ритуальным методом, с помощью которого достигается своего рода телесное сознание. Скульптор «активизирует» это сознание, прикасаясь к поверхности собственного тела от головы до ног с целью повысить ясность своего сознания и как бы соединяясь с духом[41].

Вместе с тем это особое, психофизическое сознание, отраженное в индуистской скульптуре, преображается посредством священного танца. Индуистский скульптор должен знать правила ритуального танца. Скульптура и танец – два вида искусства, представляющие в Индии, в сущности, единое целое. Более того, к этому комплексу примыкает и архитектура. Так, скульптура в аспекте ремесла относится скорее к архитектуре, которая, по сути, статична и, как уже отмечалось, трансформирует время в пространство. В то же время танец трансформирует пространство во время, включая его в длительность ритма. Но индуистская скульптура может передавать и движение, и ритм. В этом отношении знаменательным является скульптурный образ танцующего Шивы, в котором законы скульптуры и ритм танца сочетаются, создавая совершенство классической статуи. Главный смысл скульптуры здесь – движение Вселенной. Танец Шивы выражает одновременно сотворение, сохранение и разрушение Мира, рассматриваемые как этапы непрекращающейся деятельности Брахмы. Считается, что Шива – «владыка танца» (Натараджа). Он раскрыл принципы священного танца Бхаратамуни, который кодифицировал их в «Бхаратанатьяшастре» (рис. 12, 13).

В статуе танцующего Шивы буквально все символично: движение понимается как вращение вокруг неподвижной оси. Благодаря разложению на четыре характерных жеста, следующих один за другим как разные фазы, оно как бы опирается на свою полноту. Движение это совершенно не сковано, но его ритм поддерживается статической формулой: время поглощено не-временем, конечность Бытия трансформируется в вечность.

Руки и ноги божества расположены таким образом, что человек, смотрящий на статую спереди, видит все его формы, объединяемые кругом пламени, символизирующим Пракрити. Вместе с тем статуя выполнена таким образом, что в пространственном отношении сохраняется символическое единство: с какой бы стороны человек ни смотрел на нее, ее статическое равновесие остается совершенным. Статуя, поражающая пластической точностью деталей, созвучной с кажущимися непрерывными жестами, как бы распростерта в беспредельном пространстве.

Рис. 12. Шива Натараджа.

Рис. 13. Шива Натараджа.

Шива танцует над поверженным демоном, который воспринимается либо как демон хаотической материи, либо как демон незнания. Впрочем, и тот и другой взгляд на символ интересен, оба они дополняют картину в смысловом отношении. В правой своей руке Шива держит барабан, который символизирует акт Творения. Представляется характерным, что музыкальный инструмент выступает здесь очень важным символом: в этом, видимо, можно усматривать также роль звука в общей картине Мироздания[42]. Во всяком случае, об этом свидетельствуют данные из разных мифологий. Жестом поднятой руки он провозглашает Мир, защищая созданное им. Известно, что этот жест (поднятая рука) имеет, в числе прочих, значение защиты. Его нижняя рука указывает на ногу, поднятую в знаке освобождения[43]. В его левой руке – огонь, которым он разрушает Мир. Таким образом, понятие огня здесь поливалентно: огонь – символ и созидания, и разрушения, что косвенным образом указывает на цикличность Мира.

Образы танцующего Шивы показывают атрибуты иногда божества, иногда аскета, а иногда обоих вместе, ибо, как считают, Бог выше всех форм и допускает только те формы, в которых может стать своей собственной жертвой.

Обилие скульптуры и пластического в искусстве Индии давало повод обвинять его в будто бы свойственном ему отсутствии меры, в излишествах, например, в оформлении храмовой архитектуры. Впрочем, эта точка зрения основывается на абсолютном непонимании сущностных особенностей всего индийского искусства, синкретического, символичного и закрытого, непонятного для человека, незнакомого с культурой Индии. Ярко выраженная декоративно-пластическая тенденция является неотъемлемой чертой художественного языка и образного мышления индийского зодчего, скульптора и ремесленника.

Характерно, что подлинный расцвет скульптуры средневековой Индии (VII–VIII вв.) связан с пещерным зодчеством, которое по своей природе органически соединяло в синтетическом единстве скульптуру и архитектуру. Сам строительный процесс создания храма, высекаемого в скальном массиве, подобный труду ваятеля, должен был способствовать развитию скульптуры. Одним из самых замечательных произведений скульптуры средневековой Индии является знаменитое монументальное горельефное изображение трехликого Шивы Махешвара (VIII в.), находящееся в пещерном храме на острове Элефанта близ Бомбея (ныне – Мумбаи). Гигантский трехголовый бюст поражает своими нечеловеческими масштабами (высота примерно 6 м) и пластической мощью. Три головы Шивы соответствуют трем его основным проявлениям: центральная изображает Шиву созидающего, левая – Шиву разрушающего, правая – Шиву охраняющего.

Выдающимся образцом пещерного зодчества является крупнейший наземный скальный храм Кайласанатха, сооруженный в Эллоре в VIII веке. Контуры здания отдаленно напоминают очертания гималайской горы Кайласа, на вершине которой, по преданию, обитает Шива. В храме Кайласанатха раскрывается с полной зрелостью и очевидностью принцип синтетического единства архитектуры и скульптуры. Разнообразие форм и масштабов скульптурных рельефов и изваяний поистине удивительно. Здесь можно видеть круглые скульптуры львов или слонов-кариатид, ряды небольших рельефов – фризов, повествующих во многих отдельных сценах об эпизодах «Рамаяны», крупные горельефные композиции, обычно расположенные в нишах на стенах, и, наконец, имеющие символический смысл отдельные декоративные фигуры божеств, фантастических существ, животных, а также орнаментальную резьбу иногда с изображениями ритуальных сцен. Характерно, что живопись играла сравнительно второстепенную роль во внутренней отделке храма.

Совершенно своеобразным разделом индийской скульптуры является бронзовая скульптура Южной Индии, процветавшая на протяжении многих столетий – с XI по XVII век. Наиболее высокие образцы этого искусства относятся к XI–XII векам. В отличие от каменной или стуковой скульптуры, обычно связанной с архитектурой, бронзовая пластика сравнительно небольших размеров предназначалась для празднеств, религиозных шествий. Сделанные из сплава пяти металлов, главным из которых является медь, скульптуры отливались в старинной технике «погибающей восковой модели». Благодаря этой технике, достигшей большого совершенства, скульпторы добивались чрезвычайно тонкой моделировки и виртуозной лепки.

В скульптурах из бронзы нашел свое отражение отличный от северного тип человека с худощавой и тонконогой стройной фигурой, несколько вытянутым овалом лица, с удлиненным тонким носом и глазами продолговатой формы.

Бронзовые скульптуры по большей части посвящены культу Шивы. Общий силуэт фигуры отличается особой грациозностью и легкостью, перекликаясь с лучшими образцами храмовой скульптуры. Совершенно иной предстает скульптура, изображающая Кали, богиню смерти и разрушения (рис. 14). Деформированная и страшная своей утрированной худобой фигура Кали с длинными поджатыми ногами и четками в руках является зловещим, пугающим образом.

Одним из наиболее ярких созданий бронзовой скульптуры Южной Индии является образ четырехрукого Шивы Натараджи, о котором уже шла речь.

Рис. 14. Богиня Кали.