Властелин любви (The Look of Love) Великобритания, 2013, Майкл Уинтерботтом

Даже не зная имени режиссера, его руку с первых же кадров опознаешь безошибочно. Отнюдь не в силу яркой режиссерской индивидуальности. Напротив: как раз по причине полного отсутствия индивидуальности, вполне уникальной для человека, входящего в номенклатуру ведущих кинофестивалей.

Уинтерботтом, как и было сказано.

Это не человек, не режиссер – феномен, который следует изучать на курсах режиссерских девиаций. Это Зелиг, герой Вуди Аллена – хамелеон, мимикрирующий под любое окружение. В «Поцелуе бабочки» (1995) – панк, в «Иске» (2000) – классицист. В «Стране чудес» (1999) – социальный реалист-кокни а-ля Кен Лоуч, в «Дороге в Гуантанамо» (2006) – адепт псевдодокументального правозащитного кино. В «Доктрине шока» (2009) – революционер, в «Убийце внутри меня» (2010) – имитатор нуара. Всегда – чья-то тень.

В биографии Пола Реймонда (1925–2008), богатейшего человека Великобритании, создателя первого (апрель 1958-го) британского стрип-клуба Revuebar и издательской империи, специализирующейся на софт-порно, он – тень самого себя. Это те же «Круглосуточные тусовщики» (2002), посвященные манчестерской рок-волне 1970-х, только пожиже, без драйва. Сходство усиливается тем, что Реймонда играет Стив Кутан, в «Тусовщиках» – Тони Уилсон, владелец лейбла Factory Records.

«Тусовщиков» спасала фонограмма. Во «Властелине» прошлое имитируется аккуратно и скучно. 1950-е – черно-белое кино. 1960-е – ножки в не совсем еще мини-юбках шевелятся на танцполе, а цветовую гамму обогащает поп-артистский анилин.

А еще Уинтерботтом – тень Формана, снявшего фильм о Ларри Флинте, журналам которого реймон-довские «Men Only» и «Mayfair» составили успешную конкуренцию, и Стивена Фрирза, в «Миссис Хендерсон представляет» (2005) уже обыгравшего нелепости британской цензуры. До 1960-х голые девушки на сцене появляться могли, но только в том случае, если стояли неподвижно: жанр «живых картин» считался пристойным, классицистическим. А вот если девушки двигаются – это уже порнография.

Главное, чего катастрофически не хватает в фильме о короле порно – как раз самого порно. В «Ларри Флинте» отсутствие ядреного разврата компенсировалось политическим пафосом. Флинт – яростный борец за свободу слова, за что и получил фашистскую пулю. Реймонд тоже имеет право считаться культурным героем, расшатавшим викторианское ханжество: недаром же среди 45 тысяч членов его «закрытого клуба» числились Питер Селлерс, Джуди Гарленд и Фрэнк Синатра. Но, собственно говоря, и французские бордели до их запрещения в конце 1940-х тоже были культурными очагами.

Все-таки Реймонд – не Флинт. Ну да, любимая жена Флинта кололась и умерла от СПИДа, героин угробил и Дебби (Имоджен Путс), любимую дочь Реймонда: на их отношениях, которые можно было бы назвать пронзительными, если бы Уинтерботтом был способен транслировать какие-либо эмоции, построен «Властелин любви». Но специфической связи между папиной профессией и дочерней судьбой нет: героин косит людей вне зависимости от социального статуса и родословной. И горе отца тоже не знает сословных границ. Но если это фильм о горе, то почему это фильм о Реймонде. А если это фильм о Реймонде, то почему отцовское горе – главная эмоция «Властелина».

Уинтерботтом оставил за кадром большинство коллизий, способных придать биографии Реймонда, скажем так, глубину. Например, он был пылким сторонником и одним из главных спонсоров Маргарет Тэтчер: не странно ли для солдата сексуальной революции? Или совсем не странно, принимая во внимание, что Реймонд был прежде всего капиталистом, успешно вкладывавшимся в недвижимость.

Нет в фильме и полуторалетней истории шантажа – Реймонда мучили бандиты, выдававшие себя за ирландских бомбистов: они подожгли его дом, а телефонные разговоры начинали словами: «Это звонит ваш палач». Нет и выдающейся даже по меркам 1960-х безвкусицы, которую культивировал Реймонд, гордившийся тем, что с пятнадцати лет не раскрыл ни одной книги. Но нет ведь и разврата.

Конечно, сисек и кокаиновых дорожек – иногда нарисованных прямо на сиськах – хватает. Да и невыносимо банально помещенная под потолком камера фиксирует возню Реймонда в койке с двумя, тремя, четырьмя девами. Но чтобы позволить себе такой, в 1970-х вполне общепринятый досуг, не обязательно быть самим Реймондом.

Ведь должно же в жизни короля порно быть что-то этакое, чтобы дух захватывало. Наверное, Уинтерботтом ответит, что не хотел впадать в грех вуайеризма. Но нет ничего хуже такого вуайеризма, какой во «Властелине»: зрителя дразнят пикантной темой, все время чего-то обещают, но оставляют с носом. К тому же кто-кто, а Уинтерботтом ханжеством не страдает. Именно он снял «9 песен» (2004), странный образец авторского – и совсем не софт – порно. Может быть, все дело в том, что там Уинтерботтом мимикрировал в арт-бесстыдника в духе «Догмы», а во «Властелине любви» – в самого себя и пару коллег, в чьи художественные задачи бесстыдство никак не входило.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.