«Ты этого хотел, Распе…»
«Ты этого хотел, Распе…»
Плодовитость Р. Э. Распе как литератора была невелика. Все, что им написано, включая прозу, стихи, пьесы, статьи по искусству, научные работы, — все это сегодня предано забвению. И только одна небольшая книжка — плод его таланта сатирика, созданная между делом, как бы шутя, и, возможно, лишь ради заработка, пережила века и поныне поддерживает пламя его известности. Распе — человек одной книги.
Его имя в нашем сознании связано исключительно с одним произведением — «Приключениями барона Мюнхгаузена». Но если имя Распе, благодаря этой книге, не забыто, то, повторяю, наши знания о нем как о человеке, о его жизни весьма скудные. Его облик растворился в водах времени, утратил четкие контуры, расплылся.
Молчание будет ответом всякому, кто проявит интерес к его жизни, к тому, при каких обстоятельствах была написана одна из самых веселых в мире книг. А знать это важно, ибо, как говорил Гете, если вы хотите постичь литературное произведение, мало прочитать его, надо знать, как оно было создано.
Рудольф Эрих Распе родился в Ганновере в 1737 году, — в том самом году, когда открылся Геттингенский университет. Будущий писатель появился на свет в обедневшей семье ганноверского чиновника, где о былом величии предков напоминали лишь фамильные предания. Еще молодым Распе понял: чем тешить свою родовую спесь и кичиться происхождением (один из его предков был маркграфом Тюрингии), лучше рассчитывать на собственные силы.
В восемнадцать лет он переступает порог своего ровесника — Геттингенского университета, — «бессмертного создания» первого его куратора Герлаха Адольфа фон Мюнхгаузена, близкого родственника боденвердерского барона, того самого, который оказался прототипом будущей книги Распе.
В сером, старчески умном Геттингене Распе задержался недолго. Через год он покидает его и направляет свои взоры в Лейпциг.
В аудиториях старейшего в Европе университета (основан в 1409 году) Распе постигает сущность прекрасного, изучает античность и археологию. Увлекается геологией — наукой о богатствах земли, которая, он надеялся, раскроет перед ним свои сокровища. Страсть эта, к его досаде, оставалась неразделенной, ибо науку он помышлял использовать в своих целях, и неудивительно, что никогда по-настоящему не пользовался ее «взаимностью». У него и внешность нисколько не соответствовала традиционному представлению об усидчивом, педантичном и лишенном юмора немецком ученом. Напротив, это был живой, веселый и очень подвижный человек, умевший по достоинству оценить красное словцо, любивший и сам пошутить, а иногда и зло посмеяться над кем-либо. Говорят, характер можно определить по почерку. Характер Распе ни в чем так не проявлялся, как в походке — тоже своего рода «почерке» человека. Современники прозвали Распе «стремительным» — не только потому, что такой была походка его, а движения порывисты, словно он то и дело подвергался воздействию налетавшего на него с разных сторон ветра. Он и внутренне был порывист, чрезмерно импульсивен, воображение постоянно рождало в его голове новые замыслы и планы, которые он не задумываясь бросался осуществлять. Этим объясняется и его разбросанность, многосторонние интересы, стремление к различным знаниям. И не потому ли ему не сиделось на месте и переменчивые ветры носили его парус по городам и весям Германии, карта которой в ту пору напоминала лоскутное одеяло из трехсот мелких самостоятельных княжеств и графств.
Из Лейпцига, где Распе провел три года, почтовая карета мчит его снова в Геттинген. Получив диплом магистра, он возвращается в родной Ганновер, — тогда английское владение — и в 1760 году поступает в королевскую библиотеку. Зарывшись в книги, целыми днями просиживает в ее залах, читает все, что поступает из Лондона и Парижа, Амстердама и Лейпцига. Увлекается наукой и философией, но особенно — поэзией, Гомером, следит за английской литературой и первым в Германии обращает внимание на песни Оссиана — гениальную мистификацию Макферсона, переводит баллады Перси. Он вновь углубляется в «подземное эллинство», познает толк в античных резных камнях-геммах и монетах, совершенствует свои знания по архитектуре и искусству, продолжает занятия геологией и горным делом. Не забывает он обзаводиться и полезными знакомствами, переписывается со многими выдающимися людьми своей эпохи: с известным археологом Винкельманом, которого считает своим учителем, с уже знаменитым тогда писателем Лессингом, берлинским книгоиздателем Ф. Николаи, философом Якоби, с Гердером, чьи взгляды на народное искусство окажут на него, как и на Гете, столь большое влияние, и, наконец, с американцем Б. Франклином, ученым и видным политическим деятелем.
Семь лет проведет Распе в стенах библиотеки. За это время имя его станет известно в кругах ученых и литераторов, будут опубликованы его первые произведения — поэма «Весенние мысли», одноактная комедия «Пропавшая крестьянка», роман «Гермин и Гунильда, история из рыцарских времен, случившаяся в Шеферберге между Аделепсеном и Усларом, сопровождаемая прологом о временах рыцарства в виде аллегорий».
В 1766 году открывается вакансия хранителя библиотеки и профессора в кассельском коллеже Карла Великого. Поначалу место предлагают Лессингу, но тот отказывается, несмотря на то, что может получать на сто талеров больше. Тогда в Касселе вспоминают о подающем надежды молодом ганноверском ученом и литераторе Распе. Ландграф Фридрих Второй, предлагая ему пост при своем дворе, обращается к нему с письмом, начинающимся словами: «наш верный и любимый Р. Э. Распе…». Конечно, есть в этом на первый взгляд заманчивом предложении и оборотная сторона. Служить меценатствующему князьку — значит поставить свою карьеру ученого в прямую зависимость от произвола деспота, постоянно подвергаться мелкой тирании. Горький кусок хлеба! Но разве он один избирает такой путь! Драматург Лессинг и историк Гердер, и многие другие — разве они, несмотря на то, что понимали, как «рискованно сближаться» с «просвещенными монархами», не шли на это, дабы обрести условия и возможность более или менее спокойно заниматься любимым делом, не думая о хлебе насущном? «Не все ль равно что двор, что ад! Там греется много славных ребят!» — распевала в то время молодежь. Были, разумеется, и такие, кто, помня о печальных примерах жизни при дворе и службы у владетельных особ своих собратьев литераторов, предпочитали бедствовать, голодать и умирали, как скажет Гейне, «в нищете в качестве бедных геттингенских доцентов».
«Верный и любимый» не хочет умирать в нищете. Он решает испытать судьбу — слишком заманчиво предложение: семьсот талеров не валяются на дороге! И летом следующего года Распе сначала на почтовых, а затем по судоходной Фульде добирается до Касселя.
В середине XVIII века это был один из красивейших городов Германии. Самолюбивый Фридрих Второй стремился во всем подражать европейским монархам. Не считаясь с затратами, впадая в долги и обирая свой народ, он украшал город, строил дворцы и разбивал парки, соорудил водяной каскад, в миниатюре повторяющий фонтаны Версаля. Двор содержался на широкую ногу: свой архитектор, медик, придворные профессора и повара, своя актерская труппа, свой хранитель библиотеки и коллекции древностей — гордости ландграфа, которая, однако, находилась в беспорядке. И первая обязанность нового хранителя, помимо чтения лекций в коллеже по истории, искусствоведению, нумизматике, геральдике и другим наукам, состоит в том, чтобы привести в порядок эту сокровищницу, составить опись предметов. Энергичный Распе принимается за дело. Коллекция насчитывает 15 тысяч ценных предметов, из них семь тысяч серебряных и около шестисот золотых, он лично несет ответственность за их сохранность. Опись этого собрания древностей, послужившего в будущем основой Кассельского музея, занимает более десяти томов.
Кроме этой кропотливой работы, Распе публикует статьи о методах добычи белого мрамора, о вулканическом происхождении базальта, пишет о пользе и употреблении разных камней, печатает опыт древнейшей и естественной истории Гессена, изданный затем в Англии, и другие труды. И вскоре к званиям, которые имел при дворе ландграфа, он с гордостью может добавить звание члена Лондонского Королевского общества, члена Нидерландского общества наук в Гарлеме, а также — члена Германского и исторического институтов в Геттингене, почетного члена Марбургского литературного общества, и, наконец, звание секретаря Нового кассельского общества сельского хозяйства и прикладных наук. В голове тайного советника Распе (ибо он теперь повышен в должности при дворе) роятся тщеславные замыслы, он полон надежд…
Увы, им было не дано осуществиться!.. Судьба потеряла благосклонность к Распе. Долги… Растраты… Почетная ссылка послом в Венецию, внезапный отзыв посланника, доехавшего лишь до Берлина, для выяснения обстоятельств пропажи особенно ценных гемм и монет из коллекции ландграфа… Тщетные надежды на великодушие и милость монарха… Обвинение в недостаче на сумму 4–5 тысяч талеров… Арест кажется неизбежным… На рассвете следующего дня по улицам Касселя проскакал всадник, закутанный в плащ, — Распе покинул город.
Вслед ему полиция рассылает оповещения во все земли Северной Германии с просьбой об аресте исчезнувшего Распе: «Бывшего тайного советника, находившегося на гессенской службе, среднего роста, лицо скорее длинное, чем круглое, глаза небольшие, нос довольно крупный с горбинкой, острый, под коротким париком рыжие волосы, носит красный мундир с золотым кантом, походка быстрая». Эти несколько строк рисуют нам его словесный портрет, который тем более для нас ценен, что сохранилось очень мало изображений Распе. Одно из них — миниатюра английского художника Тасси, наиболее, пожалуй, верно передает его облик, совпадавший с описанием внешности Распе и в оповещении полиции Касселя.
Четыре дня спустя, 19 ноября 1775 года, Распе арестовывают в Клаустхале, где он скрывается, и ему вновь приходится возвращаться в Кассель, только теперь уже в сопровождении полицейского чиновника.
Что ожидало его? Позор и презрение? Тюрьма? И то и другое — Распе не сомневается. И все же в глубине души он еще надеется на прощение, на милость венценосца; таков был Распе — стяг надежды неизменно реял на грот-мачте его корабля.
По пути в Кассель, Распе вместе с сопровождающим останавливается на ночлег в дорожной гостинице. За ужином несчастный профессор рассказывает полицейскому свою печальную историю. И тут происходит неожиданное. Исповедь беглого ученого производит впечатление, полицейский молча подходит к окну в сад, распахивает его, а сам покидает комнату. Распе прекрасно понимает намек, и, оправдывая свое прозвище, стремительно исчезает в темноте…
На этот раз, как русло потока, теряющегося в пустыне, он пропадает, не оставив на своем пути никаких следов, кроме польской старинной монеты достоинством в 70 дукатов, — чудесного образца из коллекции ландграфа, которую позднее обнаружит полиция у гамбургского ростовщика.
Распе часто признавался в своей склонности к Англии, поэтому неудивительно, что вскоре он объявился на британской земле.
Первое время ему особенно было трудно. Он кормится тем, что переводит на английский язык дотоле неизвестных здесь немецких авторов, в частности драму Лессинга «Натан Мудрый», появившуюся уже после его бегства. Видимо, у Распе сохранились связи с континентом, ибо только от друзей он мог получать литературные новинки для перевода, а также пересылать на родину свои сочинения. Ведь именно в 1781 году в берлинском юмористическом альманахе «Путеводитель для веселых людей» появились и упомянутые выше истории.
Однако что же сталось дальше с тем, кто учинил столь злую шутку над бароном Мюнхгаузеном?
Распе не был рожден для жизни, полной приключений. И хотя его подчас называют авантюристом, а то и просто проходимцем, он не являлся им по своей натуре. То, что с ним произошло, угнетало его самого и делало глубоко несчастным. Незадолго до того, как исчезнуть из Германии, он жаловался другу на свою судьбу и, глядя на портрет жены, не мог сдержать слез. Распе понимал, что повинен во всем был он сам, и, как герой Мольера, мог воскликнуть: «Ты этого хотел, Жорж Данден!»
Энергичный человек, он полагал, что не останется без работы среди энергичного народа. Вот когда особенно пригодились его знания по геологии и горному делу.
Теперь основная работа Распе — разведка и добыча полезных ископаемых. Надежда ведет его по долинам и горам Англии, он все еще мечтает о своем Эльдорадо. Но энергия и энтузиазм Распе не помогли ему извлечь ничего более ценного на этой земле, чем торф.
Его видят в шумном Лондоне и ученом Кембридже, в индустриальном Бирмингеме и в сумрачном Эдинбурге, он забирается в самые отдаленные уголки «радушной Шотландии». Может быть, его скитания — это всего лишь желание заглушить тоску, унять отчаяние — у него не было дома, семьи, он никогда больше не видел своих детей: они остались в Германии. У него не было родины…
Пути изыскателя привели Распе в Дублин. Отсюда он двинулся на запад Ирландии в край Килларнийских озер. Здесь пришел конец его длительным странствиям. Заболев сыпным тифом, он умер в 1794 году пятидесяти восьми лет. Могила его затерялась среди ирландских болот. И только запись в приходской книге церкви св. Марии напоминает о Рудольфе Распе, авторе «Приключений барона Мюнхгаузена». Так закончилась жизнь автора всемирно известной книги.