Визит Сталина к Матроне: версии

Визит Сталина к Матроне: версии

В «Сказании» сюжет посещения Сталиным Матроны осенью 1941 года встречается дважды: в пространной версии, записанной в форме мемората, и версии сжатой. Начнем с первой, записанной от уже упоминавшейся Антонины Борисовны Малаховой, которой позже, при подготовке Матроны к канонизации, будет поручено фиксировать свидетельства о чудесах на могиле (На могиле Матушки 1997: 120).

В августе 1989 года на кладбище, где захоронена мать Матрона, пришла женщина лет восьмидесяти и сказала Антонине[215],которая постоянно ухаживает за могилой Матронушки, что она дочь подруги матери Матроны.<Она рассказала:> «Мой дядя, Никита Ермаков, работал во время войны в Кремле, подвозил продукты. Когда немцы приблизились к Москве, вот-вот возьмут, то Сталин стал готовиться к выезду из Москвы. Мой дядя сумел к нему подойти и сказать, что есть такая блаженная мать Матрона, прозорливая, которая может сказать Вам, как поступить: уезжать или нет. И дал адрес. К ней он приезжал, она сказала: «Русский народ победит, победа будет за тобой. Из начальства ты один не выедешь из Москвы»». Антонина это слышала раньше, но не верила. После рассказа дочери подруги матери матушки Матроны, она вспомнила рассказ академика Александра Николаевича Бакулева, который лежал в 1964 году в Первой городской больнице, в институте сердечно-сосудистой хирургии (он построил этот корпус на свои деньги), где работала медсестрой Антонина, обслуживая этот пост. Он доверительно относился к Антонине и сказал: «Спрашивай у меня все, что захочешь, я сам начал работать санитаром, я такой же простой человек, как и ты». Антонине пришла мысль спросить, почему после смерти Сталина его так унизили? Он ответил, что Сталин расстрелял много, очень много хороших людей, а я на это отвечала, что ему Берия подсовывал документы, которые вредили Русскому народу и государству. «Как же не было никого, кто раскрыл бы ему глаза на все?» – «А почему же народ так его хоронил?» Бакулев ответил: «Потому что все знали, что он до последнего не покинул Москву».

Как-то Бакулев рассказал Антонине, что Сталин до последнего не покинул Москву. В это время Бакулев был вместе с ним, главным хирургом г. Москвы – все командование отступлением было на Сталине. «Мы со Сталиным И. В. сутками не спали. По сообщению, что немец завтра будет в Москве, мы вечером с семьями отправились на Белорусский вокзал, с которого отправлялось ранее все Правительство, в 21 час. Сели в поезд. Утром видим в окно, что мы на месте, при вокзале. В вагоне был телефон – я первый проснулся, взял трубку, спросил: «В чем дело, почему нас не отправили?» Мне ответили: «Немцы отступили от Москвы»». Таким образом подтвердились и исполнились слова Матушки, что он один из начальства не выйдет из Москвы (Жданова 1993: 26–28).

В этом тексте о встрече Матроны со Сталиным видны следы широкой общественной дискуссии второй половины 1980-х – начала 1990-х годов о роли Сталина в советской истории, в частности его личной ответственности за репрессии 1930-х годов и личного вклада в победу СССР во Второй мировой войне. В беседе с А. Н. Бакулевым (1890–1967, из вятских крестьян, известный врач-хирург, удостоенный многих государственных наград, с 1941 по 1953 год главный хирург лечебно-санитарного управления Кремля) Антонина предлагает типично фольклорное представление о добром царе, которого обманывают коварные чиновники (Берия, Каганович[216]). Академик Бакулев и медсестра Антонина представляют в этом отрывке «интеллигентскую» и «народную» версии оценки советской истории 1930–1950-х годов. Им удается прийти к компромиссному решению: осудить Сталина за репрессии, но оправдать за то, что он «не покинул Москву» и выиграл войну. Правда, эта дискуссия о Сталине факультативна для основной цели вставки с рассказом о беседах с Бакулевым; она нужна автору прежде всего для того, чтобы документально, со ссылкой на авторитетный источник, подтвердить прозорливость Матроны: сказала, что он не покинет Москву, и так оно и случилось.

«Сказание» отличает обилие реалистических деталей, говорящих многое о среде, в которой поддерживалось почитание Матроны Московской, – советских крестьянах. В него вошли истории о коллективизации и раскулачивании, о помощи Матроны в продаже коровы, которую ведут из Тульской области продавать в Москву, и т. п. Все эти истории рассказывают об ошибках, которые можно исправить, обратившись к вышестоящему начальству и заручившись поддержкой Матроны. При этом помощь Матроны осуществляется не через ее вмешательство в решения «начальства», а через чудесное обеспечение доступа к нему. Например, девушке Шуре обращение к Матроне помогает обойти огромную очередь к Калинину: «Неожиданно к ней подошла незнакомая женщина, сказала: «Пойдемте со мной, я вас другим ходом проведу». Провела кругом, поднялись они на 7-й этаж, и в кабинет Калинина. Он говорит: «Садитесь, что случилось у вас?» – «У нас взяли лошадь, корову и землю, – отвечает Шурка, – что ж нам, помирать с голоду?» – «Нет, это неправильно, вам все отдадут. Идите, не волнуйтесь». На другой день она уехала домой. Тетя Наташа ее встречает: «Шурка, где ты была-то? Все нам отдали – корову, лошадь». Так они и жили единоличниками» (Жданова 1993: 20–21).

Иными словами, Матрона ведет себя как традиционная деревенская «знающая», которая может при помощи специальных молитв или заговоров обеспечить доступ к властям.

Интересно, что в рассказах об арестах и несправедливом раскулачивании отсутствует какая-либо критика советского режима. Обратившая внимание на это обстоятельство Э. Кахла трактует его как призыв составителей жития к лояльности светским властям, приспособлению к существующему порядку (Kahla 2007: 97–98). Однако важно понимать, что житие написано после падения советской системы, и у агиографов не было причин эту систему оправдывать. Думается, для объяснения эта особенность текста дает возможность делать выводы не о политической позиции агиографов, а о модусе их религиозной креативности. Здесь мы имеем дело с попыткой вывести новую формулу святости. Святость Матроны и других советских стариц заключается не в борьбе с властями, а в принятии новых условий существования православной веры. Собственно, феномен женского старчества является продуктом советского православия, вернее, его постсоветского осмысления.

Деревенское происхождение почитателей Матроны явствует и из таких ее чудес, как обличение женщины, продававшей молоко, в которое попала мышь, помощь в поиске потерявшихся лошадей, советы относительно покупки коровы и проч. Неудивительно, что все эти истории совершенно исчезают из последующих популярных кратких изданий жития Матроны: вероятно, слишком они экзотичны для современного читателя. В то же время «деревенские» истории сохраняются в монастырских изданиях жития – и Ново-Голутвина, и Свято-Покровского, где находятся мощи Матроны.

История о встрече со Сталиным, организованной через земляческую сеть деревенских мигрантов из Себено, также не вошла в последующие многочисленные издания жития Матроны. Исключением является переиздание «Сказания» братством Александра Невского (Переславль-Залесский) совместно с Ново-Голутвиным монастырем, но и в нем первоначальный рассказ укорочен и значительно отредактирован. Приведу его начало:

Мой сын (рассказчицы, поведавшей свою историю А. Малаховой; в первоначальной версии – дядя. – Ж.К.) во время войны подвозил продукты в Кремль. И однажды, увидев Сталина, он набрался смелости и сказал ему: «Иосиф Виссарионович, вы хотите узнать, кто выиграет войну? Есть прозорливая женщина, которая может Вам все рассказать. Она живет по адресу: Арбат, Староконюшенный переулок». И вскоре Сталин действительно посетил блаженную Матрону. Это было в 1941 г. Блаженная Матрона его приняла и постучала по правому плечу: «Красный петух победит. Победа будет за тобой. Ты один из начальства не покинешь Москву» (Житие и чудеса 1998: 60; Житие святой 1999: 60).

В этом варианте сюжета упрощенный «земляческий» нарратив соединяется с другим, более коротким рассказом из текста Ждановой: «Люди рассказывают, что Сталин был у Матроны, она ему не велела уезжать из Москвы, похлопала его по правому плечу и сказала: «Красный петух победит»» (Жданова 1993: 77).

Предсказание победы красного петуха (над белым)[217] – сюжет, типичный для крестьянского эсхатологического фольклора, – лишний раз указывает на социальную среду, в которой происходило почитание Матроны. В такого рода рассказах эта битва обычно соотносится с победой русских (красного петуха) в Великой Отечественной войне (ср.: Белова 2004: 408–410; Панченко 2006: 236, 243). Как правило, при этом сообщается, что предсказание исхода битвы записано в Библии, см., напр.: «<Во время войны в Луганске> бабка по Библии читала, што красный петух белово победит: красный петух – мы, а белый – немец» (Мороз 2006: 270). В современных «городских» текстах о Матроне «красный петух» утрачивает фольклорные эсхатологические коннотации (см. о них: Панченко 2004: 363), становясь просто примером иносказательности, вообще свойственной речи старцев.

В большинстве вариантов жития Матроны «земляческий» нарратив вообще исчезает; встреча Матроны со Сталиным теряет характер частного визита, устроенного при посредничестве земляка Матроны, привозившего в Кремль продукты; меморат уступает место фабулату. Вот как пересказывает этот сюжет православная писательница, «профессиональный текстолог» Инесса Серова, которая «в свое время училась у знаменитого Дмитрия Сергеевича Лихачева работе с текстом» (Серова 2009: 17–18), в выдержавшей уже несколько переизданий книжке из серии «Помощь святых»:

Не могу прокомментировать эти сведения – быль они или небыль. Но рассказывают в народе такое. К Матронушке в комнату в Староконюшенном переулке на Арбате приезжал осенью 1942 (так! – Ж.К.) сам Сталин. Ему рассказали, что живет в Москве блаженная прозорливица старица Матрона, которая своими молитвами город держит, врагу в него войти не дает. Вот Сталин и пошел испрашивать совета, не сдать ли ему, как Кутузову, Москву. По легенде, Матронушка благословила его собраться с духом и силами. (Так Сергей Радонежский напутствовал Дмитрия Донского перед Куликовской битвой.)

Она маленьким своим пухлым кулачком постучала вождя всех времен и народов по лбу и сказала: «Москву не сдавай, думай-думай, а как придет Александр Невский, так всех за собой и поведет… Все наше воинство небесное тебе помогает. Красный петух черного заклюет. Помогут тебе рассеять тучи сатанинские (Серова 2009: 71).

От первоначального текста в версии Серовой остается только «красный петух». Фольклорный его белый противник по велению автора становится черным, видимо, из-за соседства с «тучами сатанинскими». Покровительственно-ободряющее похлопывание по плечу заменяется на постукивание по лбу, видимо, более понятное читателям, ожидающим от старцев юродского поведения. Если в книжке Ждановой Иосиф Сталин идет к прозорливой Матроне Никоновой за советом как частное лицо, то в тексте Серовой политический лидер православного государства отправляется за благословением к святой старице. Он становится эпическим героем, сопоставимым со святыми Дмитрием Донским и Александром Невским.

Как уже говорилось, сюжет о встрече православной святой и главы советского государства не вошел в официальный вариант жития Матроны, изданный к ее канонизации. Однако чрезвычайная популярность этой святой порождает высокий спрос на литературу о ней и стимулирует издательства и авторов к публикации агиографических материалов о ней. При этом у Церкви, видимо, нет инструментов контроля над качеством выпускаемой православной продукции и над существующими в условиях относительно либерального рынка издательствами, в том числе православными. Поэтому признанный апокрифическим сюжет появляется в книжках о Матроне, даже изданных с благословения того или иного церковного иерарха.

Вообще вопрос о том, какие православные издания считать признанными официальной Церковью, а какие – нет, совсем не прост. Практически никакие формальные издательские характеристики книги не могут быть надежным свидетельством ее каноничности. Подвергшееся критике Комиссии по канонизации святых «Сказание» издано маленьким монастырским издательством, но первое переиздание, сохранившее практически весь текст оригинала, включая истории о встрече со Сталиным, сделано в солидном издательстве Свято-Данилова монастыря, от которого логично было бы ожидать серьезной цензуры (Жизнеописание 1996), тем более что на книжке стоит благословение патриарха. Благословение епископа или патриарха на форзаце книжки, относительно недавно введенное в православный издательский обиход, видимо, с целью контроля над качеством выпускаемой литературы, также не является гарантией соответствия текста церковным канонам. Во-первых, разные епископы внутри Церкви нередко занимают несхожие позиции, и можно попросить благословения у наиболее «подходящего»; во-вторых, благословение может браться устно и пониматься вольно, не обязательно как разрешение на какое-то конкретное дело или книгу. В случае с благословением старцев, которые, как известно, склонны говорить притчами, не отвечать на поставленный вопрос и т. п., получение благословения часто становится вопросом личной герменевтической находчивости.

Ситуация еще более осложняется тем обстоятельством, что и светские издательства нередко берутся за публикацию книг как будто православного содержания. Некоторые считают полезным для улучшения продажи тиража получить благословение епископа. Другие, видимо, уверенные в том, что популярность выбранной темы достаточна для обеспечения успешных продаж, обходятся без этого. На книге упомянутой выше И. Ю. Серовой благословения нет, как нет его и на брошюре, выпущенной под именем Анны Чудновой в неком издательстве АСТ, вообще специализирующемся на выпуске дешевых книжек о здоровье[218]. В обеих этих книгах помещен также альтернативный акафист Матроне, согласно Чудновой, продиктованный самой святой некой рабе божьей Наталье (Чуднова 2009: 96–105; в тексте Серовой этот же акафист помещен без комментариев)[219]. В книге Чудновой размещен и текст службы святой праведной Матроне Московской (Чуднова 2009: 106–121). В глазах неискушенного потребителя православной «литературы для народа» нет разницы между книжкой с официально признанными житием и акафистом и их разнообразными авторскими вариантами: достаточно темы и оформления книги (икона на обложке, особые шрифты), чтобы сделать ее легитимной. В этой ситуации рыночной конкуренции выживание сюжета о благословении Сталина Матроной (этнографические истории об изгнании беса не попадают в такие издания) свидетельствует о его востребованности в читательской среде.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.