Тексты частушки из архива И. Д. Фридриха (подборка № 3)
Тексты частушки из архива И. Д. Фридриха (подборка № 3)
В коллекции № 193 подборке частушек присвоен № 3. Машинопись на восьми листах. 1926 год. Каждому тексту был присвоен номер в собрании И. С. Фридриха. Эти номера указаны в первой сноске к каждому тексту.
Частушки были изъяты из коллекции № 209 «Записи русского фольклора на территории Латвийской ССР. Копии материалов отдела фольклора АН СССР» (1911–1948). Записи были сделаны И. Д. Фридрихом.
Фридрих Иван Дмитриевич (1902–1975) – собиратель русского фольклора в восточной части Латвии (ныне – район г. Пыталово Псковской обл.) в 1926–1940 годах. См.: Иванова 2007; 2009.
Тексты № 1, 4–31 записаны И. Д. Фридрихом в 1926 году в Ругайской волости Яунлатгальского (Абренского) уезда (район совр. г. Пыталово Псковской обл.) от Ивана Ивановича Кароковича, 20 лет, уроженца Покровской волости Опоческого уезда.
Частушки № 2, 3 записаны там же и тогда же от Марии Александровны Маслобоевой, 22 лет, уроженки Режицкого уезда, старообрядки.
Еще при жизни (в 1975 году) И. Д. Фридрих подготовил сборник «Русский фольклор в Латвии: Частушки». Этот сборник был опубликован в 2004 году в Риге (Абызов 2004). В него вошло несколько частушек, помещенные в спецхран. Политические частушки из собрания И. Д. Фридриха были опубликованы в статье Н. В. Икко ««Полюбила латыша – совсем вымерла душа»: Русско-латышские отношения в частушках» (Икко 2003).
Кроме широко распространенных частушек в подборку вошли и частушки о Латвии. Упоминание политического деятеля Гражданской войны C. Н. Булак-Балаховича как противника красных и ожидание его войск позволяет датировать время создания частушек между 1918 годом, когда С. Н. Балахович перешел на сторону белых и вместе со своим отрядом прибыл в Псков, и 1920 годом – годом объявления независимости Латвии.
1.
Ах, яблочко,
Куда катишься?
Попадешь к коммунистам,
Не воротишься[342].
2.
Не ходите девки в рей,
Во рью сдохнувший еврей,
Под завалиной лежит,
Вода чистая бежит[343].
3.
Мой миленок евреенок,
Совестно признаться.
За ево меня бранят,
Тошно отказаться[344].
4.
Ах, яблочко,
С боку ямочка.
Мой муж комиссар,
А я дамочка[345].
5.
Эх, яблочко,
Куда катишься?
В губчека попадешь,
Не воротишься[346].
6.
Я на бочке сижу,
А под бочкой кожа.
Ленин Троцкому сказал:
Ты жидовска рожа![347]
7.
Я на бочке сижу,
А под бочкой каша.
Вы не думайте, жиды,
Что Россия ваша[348].
8.
Я на бочке сижу
И гляжу на небо:
Не идет ли матрос,
Не несет ли хлеба[349].
9.
Я на бочке сижу,
А под бочкой склянка.
Мой муж комисар,
А я спекулянтка[350].
10.
Дезертиром я скрывался,
На хлеву в соломе спал.
Свою милую забаву
На коленях я держал[351].
11.
Латвия – страна
Министративная,
Советская власть –
Противная[352].
12.
По дороге снег,
По панели слизко,
Берегитесь, коммунисты,
Балохович близко[353].
13.
Спекулянты жиды
Спикулируют.
Балаховцы придут,
Реквизируют[354].
14.
Эх, комиссар, комиссар,
Строганы голяшки,
Сегодня с милой начевал,
Завтра в католашке[355].
15.
Эх, клешнички.
Что наделали:
Бабьи юбки на клеш
Переделали[356].
16.
Чем коммуну
Мы прославим:
Церковь снимем,
Кабак поставим[357].
17.
Эх, буденовец
Куда топаешь?
К балоховцам попадешь,
Пулю слопаешь[358].
18.
Пулеметы трещат,
А снаряды рвутся.
Коммисары удирают,
Галифе трясутся[359].
19.
Картошку копать –
Грязная работа.
С коммисарами гулять –
Лишняя забота[360].
20.
Матрос идет,
Клеш болтается.
На свой клеш наступил,
На Бога лается[361].
21.
Ах, Латвия –
Благородная,
Свой хлеб продала,
Сама голодная[362].
22.
С комиссарами гулять,
Надо чисто ходить,
Чисто не находишься,
Белья не намоешься[363].
23.
Сидит Ленин на заборе,
Держит серп и молоток,
А товарищ его Троцкий
Чинит валенный сапог[364].
24.
Сидит Ленин на заборе,
А Троцкий на ели.
Красну армию собрали,
А лаптей не наплели[365].
25.
Сидит Ванька на заборе
С революцией во взоре,
Прокламацию читает,
Ничего не понимает[366].
26.
Советская власть –
Благородная.
Пойдете, девки в баню –
Все народное[367].
27.
Ленин лыки дерет,
Троцкий лапти плетет,
А Зиновьев отправляет,
Луначарский продает[368].
28.
Сидит Ленин на заборе,
Держит серп и молоток,
А товарищ его Троцкий
Ведет роту без порток[369].
29.
Сидит Ленин на лугу,
Грызет конскую ногу:
Фу, какая гадина –
Советская говядина[370].
30.
Коммунист насрал в бутылку,
Разделил по едокам:
Половину отдал голи,
Остальное скушал сам[371].
31.
Матрос молодой,
В жопу раненый,
На базаре торговал
Репой пареной[372].
Частушки из архива А. А. Измайлова (подборка № 7)
Частушки под № 7 в коллекции № 193. К единице хранения приложен листок: «Архив Измайлова ИРЛИ Ф. 115. Зап<исано> в окрестностях Петрограда». Текст на одном листе и обороте, б/д, машинопись. В правом верхнем углу на первом листе красным карандашом написано О.Х. Измайлов Александр Алексеевич (1873–1921) – пародист и критик, писал пародии на К. Д. Бальмонта, А. А. Блока, М. Горького и др., автор книги «Чехов. Жизнь, личность, творчество» (Измайлов 1916). См. о нем: Ан. Т. 1930: Стб. 436–437; Александров 2009.
Датировать тексты можно приблизительно: 1918–1919 годы, судя по событиям и реалиям в них отраженным, и не позднее 1921 года – смерти А. А. Измайлова.
Можно предположить, что некоторые из публикуемых текстов принадлежат городскому фольклору – из-за упоминаний уплотнения и Чубаровского переулка.
1.
Руси-матушке цена-ль
Не грош, не полушка…
У германца – «Колосаль»,
А у нас царь-пушка[373].
2.
Я хожу – спинжак по моде
Милка – в красном фартучке, –
Нам осьмушечку свободы
Троцкий дал по карточке[374].
3.
Хошь, забавка, али нет, –
Вселю к баржую в кабинет
К молодому, к хворому…
Сказывай, к которому?[375]
4.
Мой приятка – не простой,
Кум шофера Ленина,
Что таперь мне Лев Толстой
И «Анна Каренина»![376]
5.
В Чубаровом до рассвету
Разгулялись девочки,
«Петроградскую газету»
Я прочту, надев очки[377].
6.
Реквизнул мне, паря, сердце, –
Сам гуляет с Ленкой,
За таку мою любовь –
Заплатил керенкой[378].
7.
Что за мной ты ходишь-бродишь
Всяческим манером.
Наблюдаешь, как за контр –
Революционером[379].
8.
Шлет герман приказ по штабу:
Выводи суда из Або.
Топну ножкой, топну двум, –
Собирай монатки, кум![380]
9.
Милка боек и речист,
Стразу видно, – социлист.
Левый с ног до макушки, –
В брюхе две салакушки[381].
10.
Мне сказала Поля в поле
– «Все ты лицемеришь!»
– Ай, тебе я Горький, что-ли,
Что уж так не веришь?[382]
текст № 10
Был у нас король такой, Принимал гостей к себе,
Уточнять не стану, Ездил сам с визитом,
Раздавал он хлеб и соль В общем гости всех мастей
Очень многим странам. Славили Никиту.
В 1921 году он уехал из России. Можно предположить, что в период с 1917 по 1921 год в петроградской периодике появилась критическая статья, направленная против Горького, что и послужило основой для частушки. Тем более что для производства песен уличные певцы пользовались газетными сообщениями.
Как не славить доброту,
Как не славить ласку?
Он поднял на высоту
Масло и колбаску.
Драл язык во всю длину,
Тыкал пальцем в небо:
«Мы подняли целину,
Будет много хлеба!»
А народ-дурак пахал
С утра до зарницы,
Вырос хлеб и ускакал
Прямо за границу[383].
А народу он сказал:
«Пей и ешь от пуза,
Будешь сильный, как металл,
И от кукурузы»[384].
Сказ про царя Никиту и его свиту (текст № 11)[385]
Все мы маленькие были,
Слушать сказочки любили
Про Кащея, про Додона.
В сказках как никак –
Побеждал Иван-дурак.
Злые духи погибали,
Добрых люди отбирали
И сажали на престол,
Накрывая к пиру стол.
Нынче все переменилось,
Царство наше обновилось,
Чудо-зеркало сейчас
Телевизором у нас.
А перо от Жар-птицы
Нынче стоит рубель тридцать,
Лишь зайти в энергосбыт,
Там всегда оно висит.
И ковры давно летают, –
Вертолётом называют,
Самокат-автомобиль
Мчится так, что только пыль.
На пороге век двадцатый
Очень техникой богатый.
Да чего там говорить!
А скажу я без прикрас,
Нынче жизнь у нас, как сказ.
И почти, как было встарь,
Был у нас Никита-царь.
Если Пушкина прочтете,
Царь Никиту там найдете,
Только был тот подурней,
Имел сорок дочерей.
Все красивы, все пригожи,
Друг на друга не похожи.
И на всех на ту беду
Не найдешь одну Балду[386].
Я, читатель, лучше вижу,
Подойди как-то поближе,
Век двадцатый опишу,
Сказку новую скажу.
Принц Никита жил когда-то,
Ни высоко, ни богато
И за море не летал,
И подарков не давал.
И имел подобно принцу
Киев-град – свою столицу.
В ней он жил да поживал
И о будущем мечтал.
А в Москве на главном троне
Жил Кащей[387], но не в короне
И надел на китель он
Высший воинский погон.
В сказках был Кащей бессмертен,
Был он страшен и приметен,
Но давно уж знает свет,
Что людей бессмертных нет.
Вот пришел конец Кащею –
Смерть взяла к себе злодея.
Для Никиты это сласть,
Захватил Никита власть.
Не промчалось и полгода,
Как нашли врага народа.
Засадили, расстреляли
И Никите власть отдали[388].
Но в Кремле не затихали
И друг друга пожирали
Маленкова[389] отстранили
И Булгошку[390] засадили.
А Никита, словно птица,
Стал летать по заграницам
И куда б он не летал.
Всем подарки раздавал:
Тем дворец, тому заводик,
Здесь пшеницы пароходик.
Так он грабил свой народ,
Чтоб другой кормился сброд.
Вот однажды царь Никита
Пригласил в Россию Тита[391]
И сказал: «Прости нас, брат,
Ты ни в чем не виноват.
Вас собакой рисовали,
То Кащей был виноват,
Чтоб ему, поганцу, в ад!
Потерпи-ко Тито, милый,
Дай-ка мне набраться сил
И увидишь, как злодея
Уберут из Мавзолея,
А пока пускай лежит,
Никуда не убежит»[392].
Улыбнулся маршал Тито.
Обнял тут его Никита.
Самолетик подарил
И деньжонок посулил.
Вот по царскому Союзу
Посадили кукурузу.
Дескать, кушайте, друзья,
Все о вас забочусь я.
Царь Никита был мордастый
И речистый, и зубастый.
Кукурузу сам не ел,
А других кормить велел.
Вот мы вспомним, для примера,
Прилетел Никита к Неру[393],
С ним Булганин полетел.
Увельнул от разных дел.
Долго в Азии гостили,
Ели плов, мускаты пили,
Спьяна влезли в ту страну,
Где хозяин был У Ну[394].
И куда б не заходили,
Обещали и дарили.
Так с России уплывал
Трудовой наш капитал.
И как только царь Никита
Нагулялся там досыта,
Неру дал ему слона,
Мол, не жалко нам говна.
Чтобы прокормить китайцев,
Негров, немцев и малайцев
Царь придумал, как тут быть,
Надо денег раздобыть.
И нашел. Мы это знаем,
Прекратил огромный заем.
В долг его с народа брал,
А обратно не отдал[395].
И сказал: «Вы потерпите,
Облигации храните,
К коммунизму подойдем,
Снова розыгрыш введем.
Дальше будет там видней,
Двадцать лет – не двадцать дней»[396].
Правда, люди пошумели,
Но перечить не посмели.
Царь с трибуны воду льет:
«Вот сознательный народ».
Вот заметил царь Никита,
Что ему мешает свита,
И командовать ему
Захотелось одному.
И подумал, бровь нахмуря,
Как бы не случилась буря,
И решил он без отсрочки
Выгнать всех по-одиночке.
Царь Никита на совет
Звать Булганина велел:
«Ты, Булганин Николай,
Как прикажут, так и лай,
Дескать, царь и наш хорош,
Каганович[397] – это вошь,
Маленков был шарлатан,
А Шепилов[398] – интриган.
Вообщем, пыли не жалей,
Всякой грязью их облей».
Но Булганин вопрошает:
«Что же это означает?»
Царь с улыбкой отвечает:
«Это мой совет тебе,
А не то получишь взбучку,
Попадешь ты в эту кучку.
А на них поднимешь лай,
Будешь третий Николай[399]».
Лжи Булганин не заметил
И с поклоном так ответил:
«Ладно, службу сослужу
И на пленуме скажу».
Царь собрал скорее пленум
И промолвил: «Я измену
Начинаю замечать,
Разрешите доказать.
Маленков с дороги сбился,
Каганович заблудился,
Влево Молотов свернул,
А Шипилов к ним примкнул[400].
Чтобы не было раздору,
Надо выгнать эту свору,
Уничтожить эту пиявку,
Удалить, как бородавку».
Снова люди зашумели
И по-разному галдели.
Те хвалили, те ругали,
Большинство не понимали.
Месяц месяцем сменялся.
Царь Никита окопался
И кричит опять: «Несчастье,
Маршал Жуков лезет к власти[401].
Этот кажется хитрей
И, конечно, поумней».
Но и тут смудрил Никита,
Отослал героя к Тито
И без лишней канители
Малиновскому[402] портфель
Дал с улыбкою умильной,
Жуков тоже стал бессильный.
И на пленуме опять
Стал Никита выступать.
Мы министру доверяли
И в президиум избрали,
Управлять народным строем
Стал четырежды герой
И зазнался наконец
Наш военный удалец.
Николай Булганин снова
За Никиту молвил слово,
В подкрепленье царских слов
С речью выступил Козлов[403].
Назван был авантюристом
И военным карьеристом.
Выгнан Жуков из ЦК’а
И Кремлевского дворца.
Снова люди зашумели,
Только силу не имели,
На губах у всех печать,
Научил Кащей молчать.
Царь Никита не боится.
Снял с поста и Николая,
Из-под зада выбил трон,
Растоптал и выгнал вон
И отправил, как навоз,
В ставропольский совнархоз[404].
Стал хозяин тут и там,
Все теперь решает сам.
Сам придумал семилетку[405],
Приказал пустить ракетку
На далекую луну
Разбудить там Сотону.
Стаж имея за плечами,
Выступал везде с речами,
Жизнь хорошую сулил
И, конечно, говорил:
«Мы Америку догоним
И по мясу перегоним[406],
По одежде, по руде,
Будет рай у нас везде[407].
Все идеи из него лились,
Как сквозь решето валились.
Кличь пустил на всю страну.
Всех послал на целину[408].
Сеял хлеб на целине,
А собирал в другой стране.
Очередь за хлебом прет,
А Никита все орет:
«Догоняем, догоняем
За Америкой вперед».
Догоняли, догоняли,
Чуть штаны не потеряли[409].
И в Америку слетал
И в ООН’е побывал,
Опозорил всех он нас.
Заявил он за границей,
Что простой он свинопас[410].
Сам счастливо поживал,
Коммунизма он не ждал,
А потом он заблудился
И с вершины покатился.
Ты скорби, народ-творец,
* * *
В СССР Никита жил[411],
Часто речи говорил,
Часто ездил за границу,
Продавал свою пшеницу.
В Гане[412] строил он заводы,
Покорил в Египте воды,
В Африке его любили,
Он дарил автомобили.
Дал Лумумбе[413] самолет,
Тот, кто знает, тот поймет.
Что ж народ? Народ терпел,
Хоть и досыта не ел.
Помогал работе сей
Зять Никиты – Аджубей[414].
Тот на дочке был женат
И тому был очень рад.
Так мы жили, не тужили.
Белый хлеб совсем забыли,
Хоть и масло не видали,
Планы все же выполняли.
Наконец решил народ:
Дальше дело не пойдет.
Тут и сказочки конец.
Но скажу вам по-секрету,
Я продолжу сказку эту.
Апрель. 1965 г. Адмиралт<ейский> з<аво>д
Пленум быстро мы собрали
Все вопросы то? (так!) брали.
Говорил: «Пиши, Никита,
Откровенно и открыто,
Может, мы тебя простим,
Но с поста тебя сместим».
Он хотя сопротивлялся,
Но потом во всем сознался,
Заявленье написал,
На здоровье упирал.
Дескать, слаб я стал мозгой,
Допустил промах большой.
Но прошу меня простить,
Зла на сердце не таить.
Вдруг тут Брежнев говорит:
«А народ-то не простит,
Чем народ-то ты кормил,
Только речи говорил.
Так что вот, давай нам дело
Поведем народ мы смело,
Скоро лучше будем жить».
Только так! Тому и быть.
Апрель, 1965 г.
Анекдоты из коллекции Л. В. Домановского (подборка № 12)
1.
Какая разница между Моисеем и Нассером? Моисей вывел евреев из Египта, а Нассер не может их вывести[415].
2.
Теперь не говорят «еврейская морда», а «лицо агрессора»[416].
анекдоты из коллекции Л. В. Домановского
(подборка № 14)
1.
Космонавты докладывают:
– Все в порядке. Самочувствие хорошее, готовы выполнить любое задание любого советского правительства[417].
2.
– Что-то у нас очень часто меняются власти.
– Да, но основная политика остается все той же самой.
– Какой же?
– Х.[418]
3.
– Слышал, «Аврору» на буксире в Москву отогнали?
– Поставят на Москве-реке и будет каждый месяц стрелять по временному правительству[419].
4.
– Знаешь, кто у нас самый сильный шахматист?
– Микоян: со Сталиным сыграл вничью, Хрущеву дал мат, а с новым правительством – выставил две пешки и отложил партию[420].
5.
Черчиль сказал о Хрущеве: «Самый болтливый в мире премьерминистр ушел с поста, не сказав ни слова[421].
6.
Если стукнуть по лысине, что может быть?
– Две шевелюры[422].
7.
Микоян пишет мемуары: «От Ильича до Ильича без инфаркта и паралича»[423].
8.
В трехтысячном году сын спрашивает у отца:
– Папа, кто такой был Хрущев?
– Сейчас посмотрим в энциклопедии: Н. С. Хрущев, даты жизни, разоблачитель культа Сталина, продвигатель кукурузы и современник Аркадия Райкина.[424]
9.
Слышал, Хрущева не хотят уволить с поста?
– Дали ему «бегунка», стал везде отмечать. Везде поставили подписи, пошел в Мавзолей, а там не отмечают: не хватает одного человека из имущества[425].
10.
Армянское радио спросили:
– Если стукнуть по лысине, что будет?
Радио ответило:
– Все будет![426]
11.
Армянское радио спросили:
– Как решить квартирный вопрос и увеличить жилплощадь?
– Жилплощадь увеличить можно, нужно ручку ночного горшка сделать не наружу, а во внутрь[427].
12.
На площади Ленина, у Финляндского вокзала была сделана подпись:
Дорогой Ильич, проснись
И с Хрущевым разберись,
Масло стоит тридцать семь,
Хлеба-булки нет совсем.
Она была связана с запрещением продажи муки, резким сокращением выпечки хлеба и появлением «хрущевских» батонов осенью 1963 г.[428].
13.
Говорят, скоро объявят, что мы живем при коммунизме.
– А как мы узнаем об этом?
– Из закрытого письма ЦК[429].
14.
Говорят, что скоро выпустят новые деньги: бумажные будут с бахромой.
– Зачем с бахромой?
– Чтобы свести концы с концами[430].
15.
Хрущева погубили пять «К»: кукуруза, кумовство, Куба, кузькина мать…[431]
частушки из коллекции Л. В. Домановского
(подборка № 17)[432]
1.
Ленин с Троцким ел собаку,
А Ежов ел барсука,
А эта прочая коммуна
Доедала мужика.
2.
Колхозники-совхозники
За номером один.
Пойдете побираться –
Мы вам хлеба не дадим.
(текст № 21)
Пришёл старик домой и говорит старухе: «Старуха, я в партию вступил». Старуха: «У, дурак старый, сколько раз я тебе говорю: одевай очки. Вчера в навоз вступил, сегодня – в партию»[433].
В подборку включены еще два текста:
1) «Пасется корова на лугу. Скучно ей и решила она кого-нибудь затронуть. Видит кот сидит, она и говорит ему: «Такой маленький, а с усами». А кот не профан, отвечает: «Такая большая и без лифчика»»;
2) «Украли у зайца чемодан. Что делать песня и частушки из коллекции Л. В. Домановского (подборка № 23)
В скалистых горах Апатиты,
Где строится новый завод,
Туда сослано много народа
Неизвестно на сколько годов
Едят они пищу плохую
И хлеба им мало дают.
Едят они тухлую рыбу
И воду холодную пьют[434].
1.
Ах, меня премировали:
Радовалась день-деньской.
Ах, мне три горшка дали:
Детской, дамской и мужской[435].
2.
Стали дни веселые:
По сорок дней не жрать,
По месяцу не гуливать,
По <двадцать> дней не спать[436].
3.
Ленин с Троцким просят масло,
А Зиновьев молока.
А мужики им отвечают:
«Отвалился хер с быка»[437].
4.
Никто так не боится,
Как колхозники войны:
Забираются на крышу
И кричат как воробьи[438].
5.
Едет Ленин на баране.
У барана один рог.
– Ты куда, плешивый, едешь?
– Раскулачивать народ[439].
6.
Едет Ленин на карете,
А карета на боку.
– Ты куда едешь, плешатый?
– За коровой к кулаку[440].
7.
Едя Ленин на ерушке[441]
Отбирать от баб матушки[442].
Бабы бегают и плачут,
По кустам матушки прячут[443].
8.
Пишет Киров из могилы
Дорогому Сталину:
«Распустите все колхозы,
Будем жить по-старому»[444].
Сидит Ленин на диване,
Плетет лапти костыгом.
Все колхозники обуты
А крестьяне босиком[445].
9.
Ленин помирал,
Сталину показывал:
– Хлеб по карточкам давай,
Мясо не показывай[446].
10.
Не боюся я мороза,
Боюся холоду.
Не боюся я колхоза,
А боюся голоду[447].
11.
В колхоз пойдем,
Будем веселиться.
С колхоза пойдем,
В озеро топиться[448].
12.
В Дом<ановском> колхозе
Председатель нехорош.
На общественные деньги
Купил женки<й> макинтош[449].
13.
Нас в коммуну приглашали
Со вниманием большим:
– Если в коммуну не пойдете,
Сразу голосу лишим[450].
14.
Спасибо, братец Сталин,
По коровке нам оставил;
Буду Ленина просить,
Чтоб молоко нам не носить[451].
15.
Жить в колхозе хорошо,
Мне в колхозе нравится.
Председателя люблю,
Счетовод гоняется[452].
16.
В Дом<ановском> колхозе
Стали сливочки копить.
Председатель своей жинке
Хочет туфельки купить[453].
17.
В Дом<ановском> колхозе
Семя не молочено.
Молотить его не надо:
В птицах обмолочено[454].
18.
В колхоз идти
Не надо бояться.
<Сорок> м<етров> одеяло
Будем одеваться[455].
19.
В Дом<ановском>-то колхозе
Два сарая валится.
На ели висит веревка,
Коммунары давятся[456].
20.
В Дом<ановском> колхозе
Поросенок околел.
Ал. Калинин[457] плачет,
Что свининки не поел[458].
21.
Ленин пишет из могилы:
«Зачем назвали Ленинград?
Его строил Петр I,
А не я, плешивый гад»[459].
22.
В чьем-нить колхозе
Молотилки новые.
Воробьи, галки, вороны
Молотить здоровые[460].
23.
В Домановск<ом> колхозе
Закупали жеребца.
Едут колхозники на ярмарку,
Запряжена овца[461].
24.
Посмотрите-ка ребята:
Колхоз выехал пахать.
Кони кулацкие запряжены[462],
Их не нужно подгонять[463].
25.
Калинин Сталина спросил:
– Где ты сено накосил?
Сталин Калинину в ответ:
– Обобрал весь белый свет[464].
26.
Раньше не было того,
Что теперь творится:
На хлеве кулак ночует,
Выселки боится[465].
27.
Умирал кулак и нищий,
Был покойнику почет.
Его клали на кладбище,
А теперь наоборот.
Вместо склепа и могилы,
В печке жарили его.
С непривычки было трудно,
А теперь привыкли ничего.
Раньше вывески писали:
Кто не взглянет, всяк поймет.
Раньше слов не сокращали,
А теперь наоборот[466].
28.
В Бездешском колхозе
Там ни беса не понять:
Председатель ходит плачет,
Что колхоза не собрать[467].
29.
В Бездешском колхозе
На троих делят коня:
Шумунихе хвост да грива,
А Корявому дуга[468].
30.
В Острявисвом(?) колхозе
Висит серп-молоток,
У счетовода нет рубахи,
У председателя порток[469].
31.
В Олешкинском колхозе
Там есть всякий же народ.
Люди в колхозе живут плачут,
А в Олёшине наоборот[470].
32.
Шла корова из колхоза,
Слезы капали на нос.
– Хвост по жопу отрубите,
Не пойду больше в колхоз[471].
33.
Колхозники, колхозники,
Поганикова кровь.
Отобрали сено-клевер,
Отбирайте и коров[472].
34.
Колхозники, колхозники,
Под номером второй.
Пойдите побираться:
Мы погоним вас метлой[473].
35.
Колхозники, колхозники,
Под номером один.
Вы хлебы черные едите,
А мы белых не хотим[474].
36.
Не бахваляйтеся, колхозники,
Своими трудоднями.
На трудодень всего достанется
Осыпки килограмм[475].
37.
Единоличники гуляют,
Что цветы в поле цветут.
Колхозники с работы
Еле ноги волокут[476].
38.
В нас наганы отобрали:
Думали последние.
В нас обрезки появились,
Рукоятки медные[477].
«Спецхран. Сказки, порочащие советскую действительность» (подборка № 24)[478]
Золотая рыбка[479]
Один еврей отдыхал на Черном море. Купался и поймал золотую рыбку. Стала его рыбка молить: «Отпусти обратно, проси, что хочешь». Подумал еврей, что мне надо? В Москве есть квартира, под Москвой большая дача, жена Сара молодая. Ничего, решил, не надо, – все есть, и отпустил золотую рыбку в море. Приезжает домой, начинает жене рассказывать: купался я в Черном море и поймал золотую рыбку. Стала меня рыбка просить, чтобы отпустил обратно, говорит, проси у меня, что хочешь. Я подумал, подумал, что мне надо и решил, что все у меня есть, и отпустил ее в море.
– Ай, Абрам, Абрам, – говорит жена, – какой ты бестолковый! Надо было просить, чтобы она сделала нас русскими. Бери деньги, поезжай обратно!
Поехал Абрам, стал купаться и снова поймал золотую рыбку.
Стала опять рыбка просить, чтобы он отпустил ее в море, а она сделает все, что ему надо.
– Ничего мне не нужно, – говорит Абрам, – только сделай, чтобы мы с женой стали русскими.
Рыбка сказала, что она сделает, пусть не беспокоится и едет домой.
Приезжает Абрам к себе и не узнает: вместо дачи стоит старая хатка, соломой покрыта, а Сара идет с граблями с колхоза. Еврей спрашивает ее: довольна ли она? Набросилась на него Сара, едва граблями не убила:
– Лучше бы я еврейкой была, чем русской в колхозе работать![480]
Правда и Кривда[481]
Две сестры Правда и Кривда жили. Правда осталась в колхозе работать, а Кривда уехала в Ленинград. Через некоторое время пишет Кривда Правде: «Приезжай ко мне в гости».
Правда убралась, поехала. Приезжает в Ленинград, нашла Кривду по адресу. В дверях стоит швейцар, спрашивает: «Как кого?» – «Кривду».
Он показал. Встретились сестры, обнялись. Правда смотрит на квартиру, обстановку и только удивляется. «Как ты хорошо устроилась здесь! Где ты работаешь?» Кривда говорит: «Нигде не работаю… Знаешь, дома я не готовлю, ты голодна, пойдем в ресторан». Подошла к телефону, заказала такси и повезла Правду.
Приехали в ресторан, сели за стол. Кривда заказывает самый дорогой обед, вина. Угощает сестру. Подходит потом официантка расплачиваться. Кривда ей говорит: «Вы мне не сдали сдачи: я вам дала пятьсот рублей». Официантка говорит: «Что Вы? Вы мне не давали!» – «Как не давала? Позовите директора». Та пошла. Сестра удивляется, говорит: «Ты же врешь, ты ей ничего не давала?» Кривда отвечает: «А я всю жизнь вру».
Подходит директор: «В чем дело?» – «Ваша официантка мне сдачи не дала с пятисот рублей». Та уверяет, что не давала никаких денег. Директор посмотрел на Кривду, видит она шикарно одета, говорит официантке: «Отдайте сдачу, я с вас высчитаю». Официантка расплакалась, говорит: «Где правда?» – «Я Правда!» говорит вторая сестра. – «Какая же ты правда, когда за одним столом сидишь?»…
(Это давно еще говорили, что «Правда с Кривдой за одним столом сидят».)
Шпион (текст № 25)[482]
В НКВД поступило заявление, что в одну партийную организацию пробрался шпион. Работник НКВД взялся его разоблачить и отправился на собрание. На следующий день шпион был обнаружен. Когда спрашивали, как это удалось сделать, работник НКВД ответил: «Очень просто: враг бдителен, враг не спит». Оказалось, все собрание спало, не спал один только докладчик. Он и попал в чисто шпионов[483].
Записи Л. В. Домановского от О. Н. Минаевой (подборка № 26)[484]
1.
Ты колх<оз, колхоз>,
Легкое названье
Муж<ики> коров доить,
Бабам – на собранье[485].
2.
А в чего в колхоз идти?
А чего бояться?
<Двадцать> м<етров> одеяло –
Будем одеваться[486].
3.
Раньше жили в ст<арину>,
Шили юбки в длинину.
А теперь фасончики,
Чтоб видно пантолончики[487].
4.
Буржуй,<буржуй>!
Ваши домики ломать.
Пятилетку в <три> годика,
Ее надо выполнять[488].
5.
У буржуев земли много,
Кто вам будет убирать?
Придется вам, буржуям,
За границу (Соловки) удирать[489].
6.
А вот эту нельзя, заберут:
А как Сталин умирал,
Берию наказывал:
– Хлеба вволю не давай,
Мясо не показывай[490].
7.
Сталин едет на свинье,
Берия на собаке.
Берий Сталину сказал:
«Мы с тобой свояки».
Сама сложила[491]
8.
Едет Берия на кобыле,
Красна шашка на боку.
– А куда ты, Берий, едешь?
– В гости к Сталину-дураку[492].
9.
Сталин с Берием заседали
Всю неделю напролет,
Проекты разные писали,
А вышло все наоборот[493].
10.
Соловки вы, Соловки,
Дальняя дорога.
Сердце ноет, грудь болит,
А в душе тревога.
Раньше все на С<оловки> гон<яли> в 33 г<оду>[494]
11.
Хрущев в очереди
Пообещался Хрущев приехать в одни колхоз. Там плохое снабжение было, ничего нет. К приезду Хрущева всего подбросили. Выстроилась в магазин очередь. Хрущев тоже подъехал. Завязал щеку, как будто зубы болят, надел шапку и стал с кулечком. Думает, послушаю, что в народе говорят. Подходит его очередь, песок давали, подает кулечек: «Пожалуйста, мне килограмм». А позади стоит мужик, толкает его в спину: «Бери пуд, пока Никита тут. Никита уедет, х. дадут»[495].
(Прокофьева, Конторович, Торговец 1924: 42).
12.
Фурцева говорит Хрущеву, показывая ему на живот: «По мясу мы Америку догнали, по молоку (показывает на грудь) немножечко отстали, а вот по шерсти (показывает на лысину) – совсем отстали»[496].
13.
Умер Сталин, явился на тот свет. Его нигде не принимают. Спрашивает: «Где тут Ленин?» Ленин отказался его принять: «Не о чем нам с ним говорить». Решил пойти к Карлу Марксу. Тот сказал, чтобы и ворота не открывали. Вышел Сталин, запечалился – никуда не принимают. Идет черт. «Иди, – говорит, – к бабе, к царице Екатерине. Она, может, Вас примет». Приходит, спрашивает: «Почему меня никто не принимает?» – «Вам никто не может простить ваши безобразия. Я развела блядство только при дворце, а ты во всей России»[497].
14.
Идет солдат с фронта. Видит, в школе в дверях стоит мальчик и плачет. «Мальчик, ты чего плачешь?» – «Меня учительница выгнала с урока». «Что же ты сделал? Наверное, шалил». – «Нет! Она загадала загадку: «Без рук, без ног на бабу скок» и просила отгадать. Я сказал, что это инвалид отечественной войны. Учительница сказала «Дурак» и выгнала из класса»[498].
15.
– Почему русские женщины злые?
– Потому, что в руках авоськи, а на руках дочка Тоська, впереди семилетний план, а позади пьяница муж Игнат[499].
16.
Плач по Сталину
Когда Сталин умер, пришел один украинец и просит: «Дайте мне по товарищу Сталину поплакать». Ему разрешили. Вот он и стал причитывать: «Дорогой товарищ Сталин, какой ты умный был! Ты знал все на свете: сколько коровка молока дает, сколько курочка яичек несет, сколько овечка шерсти стрижет. Какой ты был мудрый да разумный! Знал, сколько мужик хлеба соберет, и баба холста соткет! Был царь Николай-дурак, ничего не знал на свете никак: сколько коровка молока дает, сколько курочка яичек несет, сколько овечка шерсти стрижет. Не знал он, сколько мужик хлеба соберет, а баба холста наткет».
Один повар рассказывал, другой сказал: «Это старо, то плач по Ленину»[500].
17.
Ешь-ка, Вася, тюрю.
Молочка-то нет.
Коровушку нашу
Увел сельсовет[501].
18.
Ай, яблочко,
Да кверху ножками.
Пришел отряд
Да за картошкою[502].
19.
Ай, яблочко,
Да наливается
Советская власть
Развивается[503].
20.
Ай, яблочко,
Да кверху личиком.
Отряд пришел
Да за яичиком[504].
21.
А, советская власть,
Чем ты не довольна?
По амбарам, сундукам
Ходишь добровольно?[505]
22.
Коммунисты лодыри
Всю Россию продали.
Нет ни бога, ни царя
И похлебка не соля.
<Он же пел>[506]
23.
<Беднота пела>:
Как у наших у ворот,
У нашей калитки
Повесился буржуй
На суровой нитке[507].
24.
Пойду выйду в огород,
Наступлю на черный гроб:
«Ты встань, Ленин, ты встань милой,
Без тебя погиб народ».
Ленин встал, махнул руками,
Что поделать с дураками[508].
25.
<Когда в колхоз объединяли>
Как у нашем у колхозе
Нашли лошадь у навозе.
Кто за гриву, кто за хвост,
Растащили весь колхоз[509].
26.
А чего в колхоз идти,
А чего бояться?
Сумки новые сошьем,
Будем побираться[510].
Частушки из коллекции М. И. Романова
В папку «особое хранение» из коллекции № 66 «Собрание М. И. Романова. Частушки и песни (Северный край)» были перемещены частушки антисоветского содержания. Одной подборке, выделенной из папки № 3, был присвоен № 29, второй же подборке частушек, извлеченной из той же папки коллекции № 66,в спецхране не был дан номер (б/№). Частушки написаны каждая на отдельном листе, чернилами и разными почерками.
При обращении к коллекции № 66 выясняется, что частушки в собрании М. И. Романова записаны на отдельных листах и распределены по темам.
После политических частушек, перенесенных в спецхран, в данной публикации мы помещаем подборку частушек из папки № 3 коллекции № 66, оставленных без внимания сформировавшим фонд хранителем, хотя эти тексты весьма созвучны хранящимся в спецхране.
Частушки записаны в Черевковском районе Северного края учениками М. И. Романова в 1929–1936 годах. Запись отличается разной степенью отражения диалектных черт. В публикации эти особенности сохраняются.
В подборке представлены преимущественно крестьянские частушки о коллективизации, колхозе и лесоповале. Некоторые близкие тексты содержатся в публикации А. А. Тунгусова «Кабы не Арза – не река…» [Тунгусов 2005], записанные в Архангельской области в разное время.
(подборка № 29)
1.
Комунарской хозяин,
Опусти меня домой.
Ваша красная столова
Показалася тюрьмой[511].
2.
Сояны[512], река,
Пересояны, река.
Отвыкайте, все колхозы[513],
От прясного молока[514].
3.
Колхоз «Союз»[515] богатый,
Пропил деньги на вино.
Продналог[516],штрафовку надо,
А ему-то все равно[517].
4.
Нас в коммуну[518] не пускают,
Говорят, что тесно.
Мы и сами не пойдем,
Нам не интересно[519].
5.
Кабы не было полос[520],
Не было бы полюшка.
Кабы не было колхозов.
Не было бы горюшка[521].
6.
В колхозе лошадь пала,
Когда сеяли овес.
Помогайте-ко, ребята,
Кто за гриву, кто за хвост[522].
7.
Коллектив «За новый Север»
Обезличка изжита[523].
Как начнут куда сряжаться,
День проищут хомута[524].
8.
Мчатся с поля две лошадки
К председателю в колхоз:
«Что у вас за беспорядки?
Нам дают гнилой овес!»[525]
9.
Распроклятая коммуна
Посадила на паек[526].
Хлеба выбросят полфунта
И работай весь денек[527].
б/№ 1.
Брюхо голо, лапти в клетку,
Выполняем пятилетку.
Пятилетие третий год,
Все вперед да вперед[528].
2.
Надоела эта речка,
Надоел этот барак.
Надоела пятилеточка.
Не выполнить никак[529].
3.
Все-то празднички прошли.
Мы и не видали[530].
Наши девушки в лесу,
В делянке, горевали[531].
4.
Черну (к)утюшку кормила,
Не одну, с утятами.
Нас в Печеру[532] высылали,
Не одних, с ребятами[533].
5.
Распроклятое Обрамково[534],
Угоры да пески.
Никакого нет веселья,
Кроме горя да тоски[535].
6.
Как по матушке России
Революция прошла,
Заглянула к нам в деревню,
В ней товарищей нашла[536].
7.
Катюшко, не вытягайся
По дороге ледяной.
В четыре года пятилеточки
Не выполнить с тобой[537].
8.
На погосте склад срубили
Начинают двор рубить.
Старых дролей угонили,
Надо новых заводить[538].
9.
Роспроклятая Печора –
Всё озера и пески
Никакого нет веселья,
Кроме горя и тоски[539].
10.
Задушевную подруженьку
В Печеру увезли.
Распроклятое начальство,
Распроститься не дали[540].
11.
Снегу белого напало
Вот, подруженьки, зима.
Не езди, Лушенька, в Печору,
Там чужая сторона[541].
12.
Параход за параходом
Леший «Гоголя» несет.
Не садись, дроля, на «Гоголя»
В Печеру увезет[542].
13.
С неба звездочка упала,
Полетела на восток.
Посмотрите-ко, ребята,
Повели попа в острог[543].
14.
Пришол Сталин на могилу
И ногами топает.
Ты вставай товарищ Ленин,
Пятилетка лопает[544].
15.
На Обрамовке работали,
Работать тяжело.
Посылай, родимый татенька,
Хоть хлеба одного[545].
16.
Угонили меня за Двину,
За тихий за полой.
Постарайся, милый дролечка,
Достать меня домой[546].
17.
Нас никто не пожалеет
И залоги нам не даст.
Кабы дроля был десятничек
Отдыхай бы каждый час[547].
18.
Из-под мосту выходили
Рыбки, все карасики.
Как у наших у десятников
Неверны часики[548].
19.
На Абрамовке живем,
По баланам ходим,
Годовые празднички
Во слезах проводим[549].
20.
Пятилетка, пятилетка,
Пятилетка – нова жизнь.
Из-за этой пятилетки,
Хоть живая в гроб ложись[550].
21.
Залетела птичка в клетку,
Выполняет пятилетку.
Кто за рыло, кто за хвост,
Растащили весь колхоз[551].
22.
Лесохимия плясала,
Лесохимия пляши.
А дела у лесохимии
Не очень хороши[552].
23.
При царе при Николашке
Ели белые олашки.
А совет да исполком,
Все мякины истолкем[553].
24.
При царе при Николашке
Ели сахарный песок.
При товарище при Ленине
Нет соли на кусок[554].
25.
Как у нашего у Ленина
Глаза наискосок.
До того довоевали,
Нету соли на кусок[555].
26.
Сидит Ленин на березе,
Выше Троцкий на ели.
Понапрасну вы, товарищи,
Коммуну завели[556].
27.
Я на бочке сижу,
А под бочкой кожа.
Ленин Троцкому сказал:
«Ты, жидовска рожа!»[557]
28.
Я на бочке сидел,
А под бочкой каша.
Ленин Троцкому сказал:
«Вся Россия наша»[558].
29.
Сидит Ленин на пеце
В лапти обуваецьца.
Все онуци притерял
Сидит да матюгаецьця[559].
30.
Надоела пятилетка,
Надоел Северолес.
От веселые гуляночки
Угнали девок в лес[560].
31.
Пятилетку выполняли,
Отпустили в море лес.
Неужели пятилетка
Никому не надоест?[561]
32.
Пятилетку выполняли
Девушки подросточки.
У молоденьких у девушек
Ломали косточки[562].
33.
Угонили нас в деляночку
Шестнадцати годков.
Мы какие лесорубы?
Не видали топоров[563].
34.
Пятилетку выполняли,
От души старалися.
Кобылятину сжадали,
За собак прималися[564].
35.
Пятилетку выполняем,
Выполняем и ревем.
Задушевного товарища
Убило деревом[565].
36.
Под угором у реки
Стояло три ребинушки.
По-ударному[566] работать
Не хватает силушки[567].
37.
Рыбу съели,
Мяса нет.
Пятилетка –
Сорок лет[568].
38.
Купите сепаратор
И носите молоко,
Накормите пятилетку:
Всю ее подволокло[569].
39.
Я к конторе подходила,
Каблуками топала.
Рассчитай меня, контора,
Будет, поработала[570].
40.
Пятилетка, пятилетка,
Пятилетка – еретик.
Из-за этой пятилетки
Мой миленочек убит[571].
41.
Надоели мне бараки,
Надоели коечки.
Надоело мне-ка, девушке,
Гулять без дролечки[572].
42.
Надоели мне бараки.
Отпусти, прораб, домой.
Посмотреть охота дроли
Пуще матушки родной[573].
43.
Пятилетку выполняли,
А другая тут и есть.
Задушевная подруженька,
Опять угонят в лес[574].
44.
Девки ходят по могилам,
Девки ходят да ревут.
Распроклята пятилетка
Повалила дролю тут[575].
45.
Дорогого угонили
Пятилетку выполнять.
Пятилеточку не выполнит
И дома не бывать[576].
Приложение частушки из коллекции № 66
семья, хозяйство, колхоз
1.
Хорошо тому в колхозе,
Бригадир кому родня:
Хоть и соточку заробит
Пишет больше трудодня[577].
2.
Наш колхозный председатель
Все прогулы делает
И колхозник, вслед за ним,
От работы бегает[578].
3.
Ты играй моя гармошка
По деревне прошел крик:
Заморозили картошку
При колхозе «Большевик»[579].
4.
Инвентарь у нас не прибран
Где-ка плуг, где борона.
Занесло сыпучим снегом,
Так не видно ни хрена[580].
5.
Эроплан летит
Позолоченный.
А в колхозе хлеб
Немолоченный[581].
Вечерки, игрища, первая любовь
6.
У кого как дроли нет,
Заявляйте в комитет.
Комитецки господа,
Дайте дролечку сюда[582].
7.
У крылечка, мальчик, плачу,
Провожаю свою клячу.
Плачу, плачу мальчик я,
Хоть и кляча, да моя[583].
Старая и новая рекрутчина
8.
Кабы я была красива,
Кабы я была на ать.
Не отпустила бы миленочка
В красной армии страдать[584].
9.
Ничего, что ноги босы.
Мы Кронштатские матросы.
Кто наступит на носки,
Того изрежем на куски[585].
Любовь и брак в колхозной деревне
10.
Яблоцько,
З боку зелёно.
Комсомольцёв любить
Нам не велёно[586].
11.
Не топите баню вересом
От вереса не жар.
Коммунист меня не любит,
Так и мне его не жаль[587].
12.
Коммунистов не любила,
Всю коммунию кляла.
А теперя дорогого
Коммуниста завела[588].
13.
Коммунист, мой коммунист,
Рубашечка сатинова
Из за тебя, мой коммунист,
Родимый дом покинула[589].
14.
У меня на сарафане
Косари, косарики.
Меня в этом сарафане
Любят комиссарики[590].
15.
Огороды городить
Много надо лесу.
Беспартейного любить
Мало интересу[591].
16.
Я на боцьке сижу
Боцька верьтицьця.
Я Калинина люблю
Рыков серьдицьця[592].
17.
Коммунистов любить,
Надо измениться:
Крест на шее не носить,
Богу не молиться[593].
18.
Коммунистов любить,
Надо чисто ходить,
А по серости такой
Не полюбит никакой[594].
Отходничество, лесозаготовки, пятилетка
19.
На Обрамовке, не дома
На печи не полежишь.
Пятилеточки не выполнишь,
Домой не убежишь[595].
20.
Говорят, что худо робила,
Замешкивалася.
Не десятникова дролечка,
Не тешивалася[596].
21.
Пятилетку выполняла
Весь красик(?) изорвала.
Платье премией просила,
Получила зеркала[597].
Без №[598]
22.
Кабы не было заводиков,
Так и не было машин.
Кабы не было Абрамовки,
Так дроля дома жил.
23.
Сидор в час срубает ветку,
А до нормы дела нет.
Этот лодырь пятилетку
Растянул бы на сто лет.
Сокращения
АКФ АГ СПбГУ / Архив Кабинета фольклора Академической гимназии СПбГУ
ГЛМ / Государственный литературный музей
ОР РГБ / Отдел рукописей Российской государственной библиотеки
РО ИРЛИ / Рукописный отдел Института русской литературы
СУС / Восточнославянская сказка: Сравнительный указатель сюжетов / Сост. Л. Г. Бараг и др. Л., 1979.
ATU / Uther H.-J. The Types of International Folktales: A Classification and Bibliography. Based on the System of Antti Aarne and Stith Thompson. Helsinki, 2004. Part I–III.
Архивные материалы
Архив Кабинета фольклора Академической гимназии СПбГУ. 98–08–43–1. Новгородская обл., Мошенской р-н, Ореховское сельское поселение, д. Ягайлово. Зап. К. Маслинский, И.
Назарова, М. Мальгина, от Хреновой Антонины Егоровны, 1927 г. р.; Смирновой Александры Фёдоровны, 1935 г. р.
Отдел рукописей Российской государственной библиотеки
ОР РГБ Ф. 369. Бонч-Бруевич В. Д. Карт. 203. № 24. Письма к Соколову Ю. М., зав фольклорным отделом Литературного музея. Л. 17–18. Письмо от 27 февраля 1936 года.
ОР РГБ. Ф. 369. Бонч-Бруевич В. Д. Карт. 203. № 24. Л. 18–19. Письма к Соколову, Ю. М., зав фольклорным отделом Литературного музея. 1930–1939 годы.
ОР РГБ. Ф. 369. Бонч-Бруевич В. Д. Карт. 312. № 16. 1 л. Ончуков Николай Евгеньевич. Заявление в ГПУ. 1932 ноябрь 11. Машинописный список.
ОР РГБ. Ф. 369. Бонч-Бруевич В. Д. Карт. 415. № 24. 7 лл. ««Кащей-лиходей» или дивная история про старца Григория, обаятеля хлыстовского из села Покровского…». Политическая сатира. Машинописный список с пометами рукой неустановленного лица. 1912 март 24.
ОР РГБ. Ф. 369. Бонч-Бруевич В. Д. Карт. 415. № 25. (Успенский Василий) «Летописец в лицах о Тевтонской брани на словени» Печат. 1914.
ОР РГБ. Ф. 369. Бонч-Бруевич В. Д. Карт. 415. № 26. «На смерть Распутина Гриши».
Рукою неустановленного лица.
1916. 1 л. ОР РГБ. Ф. 369. Бонч-Бруевич В. Д. Карт. 416.
№ 10. «Загробная грамота Миколе Романову» – политическая сатира.
Список рукой В. Д. Бонч-Бруевича через копировальную бумагу. 1905.
4 лл. ОР РГБ. Ф. 369. Бонч-Бруевич В. Д. Карт. 416.
№ 33. «Поминовение павшего дома Романовых и старого правительства» – политическая сатира. Печат. рус., укр. После 1917. ОР РГБ.Ф. 369. Бонч-Бруевич В. Д. Карт. 416. № 62. «Завещание бывшего царя Николая» – политическая сатира. Не ранее 1917.
Рукописный отдел Института русской литературы
РО ИРЛИ. Р. V. Колл. 1. Разные поступления. П. 37. № 1–3. Русская история в стихах. Тетрадь бывшего работника сенатской типографии. 1908.Рукопись.
РО ИРЛИ. Р. V. Колл. 1. Разные поступления. П. 9. № 21.Письмо В. М. Кувшинского в редакцию журнала «Знамя». 1956. Автограф, чернила.
РО ИРЛИ. Р. V. Колл. 1. Разные поступления. П. 9. № 22. Письмо Николая II императору Вильгельму. 1956. Машинопись с правкой.
РО ИРЛИ. Р. V. Колл. 25. Астахова А. М. «Песни уличных певцов».П. 8. № 2. Л. 21.
РО ИРЛИ. Р. V. Колл. 25. П. 8. № 3. Л. 1.Набор, полученный от Павлуши-чечетника; Л. 104. Комментарий А. М. Астаховой к подборке частушек; Л. 250. Набор, полученный от Владимира Акимовича Егорова.
РО ИРЛИ. P. V. Колл. 66. Романов М. И. № 89 Семья, хозяйство, колхоз. Л. 35.
РО ИРЛИ. Р. V. Колл. 66. Собрание Романова М. И. № 101. Письма Романова в Фольклорную комиссию т. Астаховой от 2/VI–36 и 19/V–36.
РО ИРЛИ. Р. V. Колл. 105. П. 27. № 3. Л. 2.
РО ИРЛИ. Р. V. Колл. 111. Домановский Л. В. П. Л.В. П. 5. № 1–30 «Тексты свадебных песен. Записанные им от О. Н. Минаевой в пос. Бокситогорске Тихвинского района». 1943. Рукопись. 30 лл.; № 31–37 «Тексты хороводных песен, записанные им от О. Н. Минаевой». 1943–1944. Рукопись. 8 лл.; № 38–49 «Тексты посиделочных песен, записанные им от О. Н. Минаевой». 1943. 13 лл.;№ 50–61 «Тексты сенокосных, плясовых, шуточных песен, записанные им от О. Н. Минаевой». 1943–44.12 лл.; № 62–64 «Тексты песен плясовых, записанные им от О. Н. Минаевой». 1944.4 лл.; № 65–77 «Тексты песен литературного происхождения, записанные им от О. Н. Минаевой». 1943–1944. 13 лл.; № 78–83 «Тексты солдатских песен, записанные им от О. Н. Минаевой». 1943–1944.6 лл.; № 84–86 «Тексты песен тюремных, записанные им от О. Н. Минаевой». 1943. 3 лл.
РО ИРЛИ. Р. V. Колл. 111. Домановский Л. В. П. 10. № 14. 1962–1963.
РО ИРЛИ. Р. V. Колл. 166. col1_2 1. № 6. Песни тюремные.
Отдел русского фольклора ИРЛИ
Стенографические отчеты конференции. Сессия Института антропологии и этнографии 1938 года.
Санкт-Петербургский филиал Архива Российской академии наук
СПбФ ААН. Ф. 849.Зеленин Д. К. Оп. 1.
Ед. хр. 562.Политическая частушка. Ч. 1–2.
Исторический архив Исследовательского института Восточной Европы при Бременском университете*
ИА ФСО. Ф. 5/2.6. В. В. Евгеньев.
ИА ФСО. Ф. 178.М. М. Яковенко.
ИА ФСО. Ф. 30.151.Н. М. Котвицкая
ИА ФСО. Ф. 117/2.Ю. И. Абызов.
ИА ФСО. Ф. 5/2.6. В. В. Евгеньев.
ИА ФСО. Ф. 68/2. В. И. Дедюлин.
ИА ФСО.Ф. 166. Э. С. Орловский.
ИА ФСО. Ф. 127. О. В. Ивинская.
Литература
Абызов 2004 / Русский фольклор в Латвии: Частушки: Собрание И. Д. Фридриха / Сост. Ю. И. Абызов. Рига, 2004.
Адоньева 2004 / Адоньева С. Б. Прагматика частушки // Антропологический форум. 2004. № 1. С. 156–179.
Азадовский 2006 / «Удастся ли прорубить эту стену…» (Из писем М. К. Азадовского к Н. К. Гудзию 1949–1950 годов) / Публ. К. М. Азадовского // Русская литература. 2006. № 2. С. 66–86.
Азбелев 1998 / Азбелев С. Н. Идеологемы фольклористического сознания // Мифология и повседневность: Материалы научной конференции 18–20 февраля 1998 года. СПб., 1998. С. 252–259.
Азбелев 1999 / Азбелев С. Н. Из подлинного фольклора советского периода // Заветные частушки из собрания А. Д. Волкова. Т. 2: Политические частушки. М., 1999. С. 483–488.
Азбелев 1994 / Азбелев С. Н. Фольклор 1920–1930-х гг. в записях А. И. Никифорова // Живая старина. 1994. № 2. С. 44–47.
АД 1998 / Академическое дело 1929–1931 гг.: Документы и материалы следственного дела, сфабрикованного ОГПУ. СПб., 1993. Вып. 1: Дело по обвинению академика С. Ф. Платонова; СПб.,1998.Вып. 2: Дело по обвинению академика Е. В. Тарле. Ч. 1–2.
Акульшин 1928 / Частушки / Собрал Р. Акульшин. М.; Л., 1928.
Александров 2009 / Александров А. А. Александр Алексеевич Измайлов – критик, прозаик, журналист: Автореферат канд. дисс. СПб., 2009.
Ан. Т. 1930 / Ан. Т. Измайлов А. А. // Литературная энциклопедия: В 11 т. М., 1930. Т. 4. Стб. 436–437.
Архипова 2010 / Архипова А. Последний «царь-избавитель»: советская мифология и фольклор 20–30-х гг. ХХ века // Антропологический форум. 2010. № 12. Online. С. 1–30 [см. также наст. изд.].
Архипова, Мельниченко 2010 / Архипова А., Мельниченко М. Анекдоты о Сталине: Тексты, комментарии, исследования. М., 2010.
Архипова, Неклюдов 2010 / Архипова А. С., Неклюдов С. Ю. Фольклор и власть в закрытом обществе // Новое литературное обозрение. 2010. № 101. С. 84–103 [см. также наст. изд.].
Астахова 1936 / Астахова А. М. Рукописное хранилище при Фольклорной секции ИАЭ АН СССР // Советский фольклор. 1936. № 2–3. С. 435–440.
Басов-Верхоянцев 1906, 1908, 1917, 1918, 1921, 1923, 1935 / Басов-Верхоянцев С. А. Конек-скакунок. СПб., 1906; Казань, 1908; Киев, 1917; Пг., 1917; Берлин, 1918; М., 1921; М., 1923; М., 1935 и др.
Бахтин 1994 / Крестьянские частушки / Запись и подготовка текста В. Бахтина // Фольклор и культурная среда ГУЛАГа / Сост. В. С. Бахтин, Б. Н. Путилов. СПб., 1994. С. 47–52.
Бахтин 1997 / Бахтин В. На окраине где-то города // Самиздат века / Сост. А. Стреляный, Г. Сапгир, В. Бахтин, H. Ордынский. Минск; М., 1997. С. 783–799.
Бежкович 1925 / Бежкович А. Стенная газета в деревне // Обновленная деревня / Сборник под ред. проф. В. Г. Тана Богораза. Л., 1925. С. 35–47.
Бейман 1926 / Бейман Л. Программа длительного исследования работы деревенских кружков Омского общества Краеведения // Материалы Омского общества краеведения. Омск, 1926. Вып. 1. С. 23–27.
Блюм 2003а / Блюм А. «Если Троцкий не возьмет, выйду за Чичерина…» Запрещенные частушки из спецхрана // Новое время. 2003. 27 апреля. № 17. С. 42–43.
Блюм 2003б / Блюм А. Запрещенные книги русских писателей и литературоведов. 1917–1991: Индекс советской цензуры с комментариями. СПб., 2003.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.