Наталья Эрн: «Я себя чувствую русской»

Наталья Эрн: «Я себя чувствую русской»

Основательница балета в Парагвае Наталья Николаевна Эрн родилась в Тифлисе на Судебной улице 8 сентября 1912 года. Ее отец Николай Францевич Эрн был на турецком фронте, стал генералом в 36 лет и служил в генеральном штабе.

Генерал Эрн окончил кавалерийское училище в Елизаветграде и академию генерального штаба. Он командовал 18-м драгунским полком, а в Первую мировую войну был назначен командующим Русским экспедиционным корпусом во Франции, удостоен Георгиевского креста.

Ее матерью была Мария Давыдовна Викилова, пианистка, зеленоглазая красавица небольшого роста, элегантная и светская дама.

Родители ее имели хороший дом в Тифлисе. Свое детство Наталья, или Тала, как называли ее в семье, провела в этом самом доме, расположенном в красивом центре Тифлиса, на Чавчавадзевской улице, выходящей прямо к величественному зданию оперного театра, построенного итальянским архитектором в неомавританском стиле. В Тифлисе в течение одного года с Талой занималась француженка, привившая ей любовь к французскому языку. В детстве Тала Эрн часто ездила в гости в Пятигорск и в Кисловодск к своей обрусевшей армянской бабушке по матери, которую очень любила.

Революция 1917 года застала семью также в Тифлисе. Генерал Эрн вступил в армию генерала Врангеля, с которым лично дружил и был в прекрасных отношениях, воевал в Гражданскую войну в Добровольческой армии. В те годы из России эвакуировалась за границу масса народа, так как люди боялись красных расстрелов, а в кавказских горах стреляли «зеленые».

Семья Эрн в Новороссийске жила в поезде, занимала отдельное купе. Считалось, что это совсем неплохо в обстановке полного неведения и ожидания скорой эвакуации. Тетя Талы работала тогда во французской миссии в Новороссийске же и помогала семье. Как раз во время эвакуации маленькая Тала чуть не потерялась в толпе на вокзале, когда поезд стал трогаться в 10 утра. Это событие было большим испытанием и переживанием для всей семьи.

Поезд, в котором ехала семья Эрн, прибыл в Екатеринодар, бывший перевалочным пунктом на долгом пути в эмиграцию для многих десятков тысяч русских беженцев. Из Екатеринодара в 1920 году семья перебралась в Новороссийск, а оттуда кораблем через Черное море в Сербию. Так в семь лет Тала Эрн вместе со своими родителями и братом покинула Россию навсегда. Правда, и в Пятигорске и в Тифлисе у Эрнов оставались родственники, с которыми одно время они переписывались. А затем по просьбе боявшихся сталинских репрессий родственников переписка была прекращена.

В Югославском королевстве радушно приняли беженцев из дружественной православной России, и туда эвакуировали три корпуса русской армии и Харьковский институт, в который отдали учиться в первый класс семилетнюю Талу Эрн. Этот институт расположился в хорошеньком небольшом городке, называвшемся Новый Бичей, в здании венгерской школы. Дети из семей русских эмигрантов учились там по полдня по программам старой России, с опытными педагогами старой же формации. Это была настоящая русская школа за границей. Наставницей школы была бывшая смолянка Мария Александровна Нехлюдова, дама полная, настоящая русская аристократка. Закон Божий преподавал батюшка, который, со слов Талы Эрн, «любил чесать в ухе указкой». А математике обучал отставной русский офицер, который «любил затем эту же указку сосать». В одном классе с Талой Эрн в Новом Бичее училась Леночка Остен-Саксен. С ней Тала Эрн очень дружила и во время путешествий ездила в одном купе.

В Харьковском институте в Новом Бичее ставили и любительские спектакли, развившие у маленькой Талы любовь к театру, ставшему впоследствии делом ее жизни. В Харьковском институте давали специальные балетные уроки. Их проводила русская балерина Шишко-Перлова; на этих уроках Тала Эрн получила начальные знания балетного искусства.

Ученики в этом институте были членами общества «Сокол», много занимались гимнастикой, были стройными и подвижными.

Регентом институтского хора был господин Кобец, пожилой господин, и его со временем заменил более молодой регент Океанский, певший затем в хоре «Русской оперы Елисейских Полей» в Париже.

Тала Эрн росла шаловливой девочкой. Однажды во время ночного дежурства Веры Владимировны, институтской надзирательницы, все девочки притворились спящими. Надзирательница зашла в дортуар и увидела Талу Эрн в ночной рубашке и шляпе с полями стоящей у кроватки. Изумленная надзирательница услышала объяснение Талы: «Вера Владимировна, я жду трамвая!» Девочки очень веселились. Наталья Николаевна вспоминала: «Ко мне в школе очень хорошо относились, зная, что я дочь генерала генерального штаба, оттого что мы были из офицерского круга. Все это вселяло много уважения».

Попав в Югославию, генерал Николай Эрн преподавал в Юнкерском училище и во Втором кадетском корпусе. В то же Юнкерское училище отдали учиться брата Талы Бориса. Он в России учился в Донском и Крымском кадетских корпусах. По окончании военного училища Борис Эрн получил место управляющего магазином в Зимуне, районе Белграда. А Тала мечтала стать сестрой милосердия, чтобы помогать людям.

Друзьями семьи Эрн в Югославии были грузинский князь Язон Туманов, морской офицер, сыгравший впоследствии большую роль в судьбе Эрнов. Князь был женат на профессиональной пианистке и камерной певице Надежде Владимировне Чебовской, очень дружившей с мамой Талы, Марией Давыдовной Эрн. Княгиня Туманова в России была, что называется, «дамой из общества». Хорошо воспитанная, начитанная, приятная в общении. Именно князь Туманов посоветовал семье Эрн с детьми переехать из Югославии в Южную Америку, где, казалось, у семьи будут большие возможности.

Югославские знакомые помогли достать денег на пароход до Бразилии, которая тогда, в 1925 году, переживала революцию, поэтому пассажирам пришлось сойти на берег не в Рио-де-Жанейро, а в Монтевидео — столице Уругвая.

Первой нашла себе работу в Монтевидео княгиня Надежда Владимировна Туманова, получившая место пианистки в немом кино: тогда профессия тапера была востребована во всем мире. А муж ее, князь Язон Туманов, был вынужден носить в порту багаж, чтобы прокормить семью. К счастью, другие русские офицеры-эмигранты, уже обосновавшиеся в Уругвае с начала 1920-х годов, пригласили князя Туманова и генерала Эрна работать на земле. То есть ее обрабатывать, что было очень трудно и маловыгодно в той стране.

В соседнем с Уругваем Парагвае уже обосновался раньше всех, в 1924 году, генерал Иван Тимофеевич Беляев. Николай Эрн был знакомым Беляева еще по службе в царской армии и по приглашению Беляева согласился переехать в Асунсьон, столицу Парагвая.

В белградской газете «Новое время» Иван Тимофеевич Беляев опубликовал статью с призывом ко всем, кто мечтает жить в стране, где он может считаться русским, создать там «Национальный очаг», чтобы сохранить детей от гибели и растления. Генерал Эрн стал одним из тех, кто, следуя этому призыву, перебрался в Асунсьон. Там ему сразу же предложили место преподавателя в военном училище по специальности «тактика», и генерал Беляев передал генералу Эрну свою кафедру фортификации. Лекции должны были читаться на испанском языке, на изучение которого генералу Эрну было выделено две недели. Это было очень трудное время, и генерал Эрн даже чуть не застрелился с горя из-за трудностей преодоления языкового барьера, но, собрав всю волю, за две недели все-таки выучил испанский и стал прекрасным преподавателем, воспитавшим немало парагвайских офицеров в этом историческом здании колониальной архитектуры с патио в аркадах.

Со временем генерал Эрн продвинулся по службе и получил в Парагвае чин генерала-инспектора генерального штаба парагвайской армии. Его службу очень высоко оценил генерал Стресснер, долгие годы правивший Парагваем. С парагвайской армией связал свою судьбу и сын Николая Эрна лейтенант Борис Эрн.

Генерал Стресснер вообще хорошо относился к русским эмигрантам. Несколько улиц в Асунсьоне названы русскими именами — там есть улица Бутлерова, Касьянова, Кривошеина, Малютина, Блинова и Слазкина. Русским офицерам-эмигрантам давали паек. Много в Парагвае было и русских инженеров. В эту страну из Парижа перебрался барон Николай Аполлонович Типольт, работавший во французской столице в модном доме «Анар» князя Владимира Арбелова. А в России в свое время барон прославился как автор книги по геральдике российского дворянства. Жили русские беженцы поначалу в маленьком «русском доме», выделенном им правительством, а потом старались устраиваться сами, сообразуясь со своими возможностями.

Высокий, под два метра ростом, генерал Эрн пользовался большим авторитетом в русской колонии в Парагвае и возглавлял Южно-американский отдел Российского общевоинского союза (РОВС), созданного в 1924 году Врангелем. В эти годы генерал Эрн стал собирать деньги на строительство православного храма Покрова Пресвятой Богородицы в Асунсьоне, так как русская община в Парагвае была довольно значительной в эти годы и требовала своего храма. Всего тридцать семей эмигрантов из России «скинулись» и построили красивый храм. На его постройке работал инженер Корсаков, бывший улан, женатый на парагвайке. Генерал Эрн первое время в церкви читал псалмы, сам подметал и убирал храм, помогал отцу Константину. Тогда в церкви всегда было много русских прихожан. В Парагвай привозили дважды большую русскую святыню — икону Курской Коренной Божией Матери. Она была даже в доме генерала Эрна в Асунсьоне, а Тала Эрн стояла перед ней на коленях.

С 14 лет маленькая Тала Эрн, певшая в Институте еще в Югославии, в Асунсьоне стала петь в церкви вместе с княгиней Тумановой. Тогда в Парагвай приехало много русских, и многие пели в церковном хоре. Тогда же и началась культурная жизнь русского Парагвая; даже ставили любительские спектакли на русском языке. Семья Эрн знала всех. Дружила с семьей русских эмигрантов Срывалиных, дочь которых Наталья Владимировна до сих пор живет в Асунсьоне и долгие годы владеет строительной фирмой «Наталья Срывалина и сыновья».

Княгиня Надежда Туманова, начавшая в Асунсьоне с преподавания вокала, решила устроить свой концерт вместе с ученицами и пригласила для участия в нем молоденькую Талу Эрн с «русским танцем» в боярском костюме и кокошнике, который она выучила еще в институте в Югославии. Концерт этот имел большой успех в асунсьонском обществе, и там полюбили княгиню Туманову, занявшую важное место в маленьком музыкальном мире парагвайской столицы. Ее называли «princesse Nadine de Toumanoff», она председательствовала затем в Музыкальном обществе в Асунсьоне. У княгини Тумановой был очень приветливый характер, ее любили ученики, и она была хорошо воспитанной и элегантно одетой дамой.

А к Тале Эрн потянулись первые ученицы, мамы которых, увидев грациозный русский танец, попросили Талу учить их дочерей той же музыкальности и грации в движениях — «рог que tenge su gracia». На том же концерте кто-то из русских исполнил танец вприсядку, и это имело большой успех, породив своеобразную моду в Парагвае на русские танцы.

Так в Асунсьоне родилась первая балетная студия под руководством Натальи Николаевны Эрн. Для этого была арендована студия на деньги родителей одной из учениц, аккомпанировала на уроках мама Талы, Мария Давыдовна. Занимались в студии около двадцати девочек, с которыми вскоре был поставлен первый балетный спектакль — маленькая детская сказочка. Затем балетная студия переехала в центр города, и жена одного из парагвайских министров выхлопотала целый домик для занятий балетной студии.

Для того чтобы узнать больше о классическом танце, Тала Эрн в 1930-е годы ездила заниматься балетом в Буэнос-Айрес в студию к русской балерине Наталье Микулиной, считавшейся балериной дягилевского балета. Она была приятным русским человеком. Жила одна в центре Буэнос-Айреса, где у нее была балетная студия с залом, прямо за которым находилась ее квартира. Тала Эрн занималась с ней по три недели или по месяцу. Наталья Микулина дала кроме балетных знаний Тале Эрн решимость продолжать вести балетную школу в Асунсьоне. Там же в Буэнос-Айресе в те годы балетную студию держала конкурентка Микулиной Виктория Томина, с которой также занималась Тала Эрн. Но у нее не задержалась.

Во время Второй мировой войны из Шанхая в Парагвай приехала еще одна русская балерина, Агриппина Войтенко, которая тоже открыла школу балета. Так в Асунсьоне одно время работали две студии — Эрн и Войтенко. Обе воспитали первых парагвайских балерин. Одно время они встречались, и Тала Эрн приглашала на дни рождения к себе Агриппину Войтенко, но конкуренция между ними все-таки отражалась на отношениях. Некоторое время спустя Агриппина Войтенко покинула Асунсьон навсегда.

Любимой балериной, идеалом Талы Эрн была знаменитая «черная жемчужина русского балета» Тамара Владимировна Туманова. Во время гастролей в Асунсьоне она подарила Тале свои фотографии с автографом. Н. Н. Эрн вспоминает: «Мы обедали в Асунсьоне с Тамарой Тумановой, ужинали с ней дома. Она была прекрасна, элегантна и мила». В жизни Тамара Туманова была добрым человеком, с ней можно было хорошо поговорить. Публика в Асунсьоне ее горячо принимала, тем более что это была действительно большая балерина, посетившая Парагвай. А вот Русский балет полковника де Базиля, так долго гастролировавший по Южной Америке, так и не доехал до Парагвая.

Тала Эрн начала с учениками ставить первые балетные постановки; она видела подобные спектакли только в фильме «Ленинградский балет» и хотела перенести это в Парагвай. Так, в Асунсьоне была поставлена первая «Жизель», потом и «Лебединое озеро», «Ромео и Джульетта». Способным учеником Талы Эрн был Мигель Бонэн, теперешний директор парагвайского балета, одно время танцевавший в Шведском королевском балете. Так постепенно сложилась труппа профессионального парагвайского балета. В его истории имя Натальи Николаевны Эрн значится как имя основательницы этой труппы.

В 1930-е годы Наталья Николаевна вышла замуж за русского эмигранта Сергея Митрофановича Ретивова. Он был сыном доктора, а по матери имел родство с харьковскими фабрикантами тканей Жмудскими, из семьи которых вышла знаменитая создательница театральных и балетных костюмов Варвара Каринская, урожденная Жмудская. Сергей Митрофанович после эмиграции из России жил в Африке, потом учился на инженера в Чехословакии, а впоследствии попал в Парагвай. В этом браке у Натальи Николаевны Эрн-Ретивовой (как писали в Парагвае, Tala Ern de Retivoff) родились две дочери, Татьяна и Мария, одна из которых живет в столице Перу Лиме, а другая — в Мадриде. Сергей Митрофанович прожил недолгую жизнь, он скончался в возрасте 37 лет.

С возрастом Наталья Николаевна решила перебраться поближе к дочери Татьяне, в Лиму. Причиной этого стало и открывшееся у нее раковое заболевание. Она была прооперирована, в течение пяти лет за ней наблюдали врачи, и болезнь ушла. Балетную школу Натальи Николаевны Эрн стала вести за нее Тереза Капур, ставившая с учениками каждый год по балету.

Перу Наталья Николаевна называет «положительной страной», и эта страна тоже тесно связана с русским балетом за границей. Основателем балета в этой стране стал бывший солист труппы «Русского балета полковника де Базиля», характерный танцовщик Дмитрий Ростов. На старости лет он был регентом в хоре русской церкви в Лиме, а затем уехал в Англию. Любимой подругой Натальи Николаевны в Перу стала русская эмигрантка, 84-летняя Таня Лигнау, настоящая русская дама с удивительной судьбой. Она в детстве жила в Манчьжурии, в Харбине. Ее отцом был француз, работавший на КВЖД. В конце 1930-х годов семья Лигнау вернулась на родину и поселилась в Воронеже. Там они начали работать, но продолжалось это недолго. Сперва был арестован и расстрелян Танин отец, объявленный врагом народа, а потом в северные лагеря была сослана ее мать; началась страшная лагерная жизнь в разных местах России.

Но вот началась Великая Отечественная война. Молодой австрияк из немецкой армии влюбился в Таню, оказавшуюся с мамой на занятой врагом территории, и отправил их в тихую Вену к своим родителям, чтобы переждать войну. Увы, Таниного жениха убили на той войне, а семья родителей, узнав об этом, выгнала Таню и ее маму из дому. Они скитались в Германии, и добрая немка подобрала их на паперти церкви. Впоследствии Таня и ее мама перебрались в Перу, подальше от ужасных воспоминаний.

Теперь у Татьяны Лигнау две маленькие собачки, которые ее обожают, и она часто навещает Наталью Николаевну Эрн, которая в последние годы живет в Лиме, в старческом доме при католической клинике «Padre Louis Tessa». Ее комната чиста и уютна, украшена русскими иконами. Наталья Николаевна много читает. Она часто повторяет: «Я чувствую себя русской!»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.