Волшебник Эрте
Волшебник Эрте
«В Париж я влюблен с 1900 года, когда впервые попал туда на Всемирную выставку в возрасте семи лет с матерью и сестрой». Когда слышишь подобное из уст собеседника, кажется, что перелистываешь исторический роман. Или художественную энциклопедию. И это во многом именно так. Эрте, свидетель триумфов «Русских балетов», сотрудник Поля Пуаре и автор почти 20 тысяч рисунков и эскизов, сегодня с огромным пиететом упоминается во всех трудах по искусству XX века, его работы — украшение многих музеев и крупнейших частных коллекций мира. О нем написаны сотни статей и десятки книг. И как ни покажется это парадоксальным, Эрте, свободно говорящий на шести языках, впервые рассказал о себе на своем родном, русском.
«Лакей, одетый в ливрею в зеленую и белую полоску с черными атласными рукавами, открыл мне двери. Меня провели в огромную светлую комнату, где из всей мебели были большое бюро и стул, поставленный в самом центре на шахматно черно-белом мраморном полу. Стены были закрыты серо-белыми полосатыми занавесями. Вошел Эрте. Он был в широкой пижаме, отделанной горностаем. Огромный персидский кот выгнул спину. Величественный князь Урусов, одетый в халат из китайской парчи, следовал за ним. «Хотите посмотреть на мои эскизы?» — спросил Эрте и, подойдя к стене, потянул шнур, раздвинул длинные серо-белые шторы, показывая сотни обрамленных рисунков, развешанных строгими рядами». — Писал о нем английский журнал в 1920-х годах.
Роман Петрович Тыртов — выходец из знатного татарского рода, более 200 лет беззаветно служившего русскому флоту. Отец будущего художника адмирал Тыртов был начальником Морского инженерного училища и мечтал о морской карьере для сына. Сын же интереса к кораблям и пушкам не проявил — с детства хотел рисовать. Вот что мне рассказал сам Роман Тыртов, взявший позднее, уже в Париже, себе псевдоним Эрте, составленный из его инициалов.
«Я начал рисовать в три года цветными карандашами и в шесть лет нарисовал свою первую модель. Это был эскиз вечернего платья для моей матери, который она отдала портнихе, и платье имело большой успех. Когда моя мать (урожденная Николенко) увидела, что мое увлечение рисованием серьезно, она представила меня знаменитому русскому живописцу Илье Ефимовичу Репину. Он похвалил стиль моих работ и дал мне мой первый урок рисования».
Позднее юный Роман Тыртов занимался в частном порядке с учеником Репина художником Лосевским.
И все же Париж, увиденный детскими глазами, не давал молодому человеку покоя. Он решил поселиться в этом городе во что бы то ни стало. Эрте рассказывает: «Когда я успешно окончил гимназию, отец предложил мне выбрать подарок, и, к неудовольствию моего отца, я попросил заграничный паспорт». Но, как известно, русские адмиралы слово держали, и в 1912 году юный Тыртов отправляется в Париж, в город, ставший его второй родиной.
Перед отъездом в Париж Роман Тыртов обратился в Санкт-Петербурге в редакцию известного тогда русского журнала мод «Дамский мир» и предложил свои услуги в качестве парижского корреспондента.
Итак, Париж, волшебный и манящий. Эрте попадает туда в эпоху самого расцвета русского влияния на этот город муз. У труппы Дягилева — триумф за триумфом. Русские танцовщицы и танцовщики, музыканты, хореографы владеют умами художественной интеллигенции 1910-х годов. Эрте становится свидетелем и участником этого. Он вспоминает: «Я присутствовал на трех скандалах с Вацлавом Нижинским. Впервые — на «Жизели» в Мариинском театре, еще в Петербурге, и далее дважды — уже будучи в Париже. Сначала на спектакле «Послеполуденный отдых фавна» и затем во время «Весны священной».
Все это было заманчиво и потрясало, но заботы о хлебе насущном заставляют молодого художника искать работу. Эрте рассказывает: «Я жил тогда очень скромно в меблированной квартире на rue des Acacias. Мой первый год в Париже был очень труден, к тому же хозяйке модного дома «Каролин» мои рисунки вовсе не понравились, и в один прекрасный день она мне заявила: «Молодой человек, занимайтесь в жизни чем угодно, но никогда больше не пытайтесь стать художником по костюмам. У вас из этого ничего не получится». Высказав подобное, она выкинула в корзину мои эскизы».
Ох уж эти провидцы талантов! Сегодня дом «Каролин» не упоминают в своих работах даже самые дотошные историки парижских мод из дворца Галлиера, Эрте же стал всем известен. Далее произошло то, чего и следовало бы ожидать в подобных случаях. Ущемленный Эрте вытащил из корзины свои рисунки, положил их в конверт и отправил прямо великому диктатору мод Полю Пуаре. А на следующее утро Эрте в его меблированной комнате уже ждала телеграмма от самого мэтра.
Так Эрте поступил к Полю Пуаре. Сам стиль этого дома, навеянный восточной экзотикой бакстовской «Шахерезады», с ее мерцающими красками, камнями, перьями и мехами, импонировал Эрте. Вместе с художником Гектором Заморой он совершенствует свой стиль, и качество его рисунка постепенно становится тем, что теперь зовется стилем Эрте.
После закрытия дома Пуаре Эрте представляет свою самостоятельную коллекцию моделей, созданную с помощью первой портнихи от Пуаре. На пригласительных билетах этого показа была ссылка на бывшую принадлежность создателей дому Поля Пуаре. Сам этот факт послужил поводом для судебного процесса против Эрте, который Пуаре выиграл. Тем не менее и сегодня Эрте очень высоко ставит талант Поля Пуаре и называет его гениальным.
Во время Первой мировой войны Эрте снимает виллу в Монте-Карло и с помощью журнала «Харперс Базар» создает себе славу и в Америке. В январе 1915 года он опубликовал свою первую обложку к этому журналу и с той поры до 1936 года постоянно выполнял для этого издания рисунки моделей и многочисленные цветные обложки. Директор издания «Харперс Базар» Уильям Херст так отзывался о художнике: «Чем бы был наш журнал без обложки Эрте?»
Стиль Эрте, разработанный художником в модных иллюстрациях и доведенный до своего апогея в его широко известном «Алфавите», неповторим. Совместно с другими талантливыми иллюстраторами, такими как Поль Ириб и Жорж Лепап, Эрте отразил в своих творениях саму суть стиля ар-деко. Модели Эрте необычайно оригинальны, и сегодня, перелистывая его модные иллюстрации, мы не перестаем поражаться изобретательности художника, его пониманию характера тканей и отделок, его пропорциям. Эрте рисовал дневные и вечерние женские туалеты, шляпы, украшения и иные всевозможные аксессуары.
Еще в начале своего парижского периода Эрте начинает работать и для сцены. Первыми его театральными костюмами были созданные в 1914 году для «Ревю де Сан-Сир». Затем он рисует костюмы для Маты Хари, выступавшей в спектакле «Минарет» в парижском театре «Ренессанс». Живя в Монте-Карло и будучи в гостях у княгини Тенишевой, Эрте познакомился с Сергеем Дягилевым, который предложил молодому, но известному уже художнику сделать костюмы к балету «Спящая красавица». Вот что говорил по этому поводу сам Эрте: «В 1922 году я с удовольствием принял от Дягилева предложение сотрудничать. Я тут же нарисовал два эскиза, а на следующий день получил телеграмму от импресарио, братьев Шубертов из Америки, с предложением выгодного контракта. Не зная, как поступить в подобной ситуации, я тут же отправился к Дягилеву, и он мне ответил: «Никогда от денег не отказывайся. Я сам-то никогда не отказываюсь».
Эрте выполнил несколько раз костюмы для великой Анны Павловой, в частности для ее известных балетных номеров «Гавот», «Дивертисмент», «Времена года». Иными словами, путь к славе был открыт. И когда в 1923 году Эрте выписал своих родителей из Советской России, его отец, адмирал Тыртов, признался: «Ты был прав, отправившись в Париж».
В двадцатых-тридцатых годах Эрте много работал в Америке. Он сотрудничал с известным нью-йоркским ревю Джорджа Уайта «Скандалы», работал в опере Чикаго и был первым парижским художником, приглашенным в Голливуд. Влияние Эрте на костюмы для кино в Америке было огромно в те годы. Он привнес в голливудские костюмерные дух парижских ателье мод, фантазию «Русских балетов» и искрящуюся театральность эстрадных ревю. Эрте рисовал костюмы бесподобным звездам немого кино — Мэй Мюррей, Ален Прингл, Лилиан Гиш, Мэрион Дейвис, Паулин Старк и другим.
Во Франции Эрте успешно работал для различных эстрадных ревю, в числе которых знаменитое «Фоли-Бержер» и «Ба-та-клан», он изысканно одевал шоколадную Жозефину Беккер.
Начиная с 70-х годов, имя Эрте приобрело особую известность в связи с возникшим интересом ко всему, что было связано со стилем ар-деко и 1920–1930-ми годами. Многие рисунки Эрте той поры были переизданы и репродуцированы. Особую популярность приобрели его работы «Цифры» и «Алфавит». Выполненные еще в ранний период творчества художника, эти рисунки многократно переиздавались в Японии, Америке и Европе. Его афишами для ревю «Фоли-Бержер» заклеены стены парижского метро. В Америке рисунки Эрте печатают на полотенцах, открытках, плакатах. Сегодня его тиражируют и размножают, превращая художника в настоящий поп-миф. На мой вопрос, над чем более всего нравится работать этому неутомимому артисту, он ответил: «Для сцены я больше всего люблю делать оперный костюм, балет меня больше сковывает».
В свои 96 лет Эрте проводит в своем доме в Булони под Парижем лишь полгода. Вчера Эрте был в Лондоне, послезавтра улетает в Америку, затем на Маврикий, где он ежегодно отдыхает. На море он плавает по четыре километра в день вместе со своей подругой кинозвездой Клодетт Кольбер. Свой последний спектакль он сделал в Лос-Анджелесе в 1988 году. В планах — серия скульптур на тему кошек. Эрте строен, словно юноша. Его квартира — смешение идей ар-деко и русского усадебного интерьера — живой музей. Светильники из кожи крокодилов, кресла, обитые пантерой, ампирные стулья красного дерева, книги 1910-х годов, купленные еще тогда, в первые парижские годы. Удивительный талантливый соотечественник. Прекрасное здоровье. Счастливая судьба.
Через год после этого интервью знаменитого русского художника Романа Тыртова, известного под псевдонимом Эрте, не стало.
Во время своей поездки на остров Эрте внезапно заболел и был эвакуирован на частном самолете американских друзей в Париж, где и скончался.
Известный и почитаемый во всем мире русский художник, проживший в эмиграции 78 лет жизни, не удостоился при жизни признания на своей родине. В Советской России не было проведено ни одной его выставки, не было опубликовано о нем ни одной книги или статьи.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.