Сотрудничество и конфликты с властями

Сотрудничество и конфликты с властями

Здесь и далее мы имеем в виду все виды власти: государственную федеральную, местную «феодальную», финансовую, информационную «четвёртую власть», криминальную и т. п., и маркируем словом «чиновник» всех функционеров госчиновников всех уровней, олигархов, менеджеров, воров в законе и т. п. Примем за эмпирический постулат, что нормальное равновесное отношение чиновника к абсолютному большинству неформалов безразличие. В то же время немало случаев, когда установки «сверху», общественное мнение и личные пристрастия чиновника приводят к взаимодействию (сотрудничеству или конфликту).

Во многих случаях вопросы претензий от властей тесно переплетены с вопросами ревности отношений между клубами. Действия властей могут быть инициированы доносами или клеветой соперников, ещё чаще власти и соперники находят друг друга и становятся временными союзниками.

Наши рекомендации: правило целесообразности уклонения от конфликта и желательности сотрудничества действует в отношении властей точно так же, как и в отношении соседних клубов^[14].

Некоторые неформалы чаще пользуются поддержкой местных властей, например, спортивным туристам дают помещения и снаряжение, ЧГК-шникам залы для игр. Реже, но достаточно часто, помещения получают ролевики, реконструкторы, КСП-шники. Не могут и мечтать о помещениях и находятся под постоянным давлением властей скинхеды, футбольные фанаты, нацболы, левые, антиглобалисты. На противоположном полюсе такие молодёжные сообщества как «Идущие вместе», «Наши», «Молодая гвардия», «Молодёжная Родина», «Молодёжное Яблоко», которые инициированы властями и получают от них огромную материальную помощь. Что никак не является гарантией их благополучия, но даёт некоторое преимущество (пусть и не решающее) для того, чтобы превратиться из наёмников на одну избирательную кампанию в самостоятельное движение субъект политического процесса.

Наша книга рассчитана на неформальных лидеров, уже имеющих какой-то опыт работы. Мы не будем подробно рассматривать, а только упомянем такие типичные виды сотрудничества с властями как участие в городских и межрегиональных мероприятиях (поощряется завоевание любых наград и кубков), сотрудничество с официальной прессой и т. п.

Претензии к неформалам от властей мы делим на две категории, и соответственно им работа по уклонению от конфликта строится по-разному.

Верифицируемые претензии

Содержание претензий существует в правовом поле.

Например, пьянство, наркотики (к рок-музыкантам), шум, мешающий соседям (не только к музыкантам, но практически ко всем, кто базируется в жилых зданиях), ущерб природе (палаточные лагеря используют не только туристы, но и скауты, КСП-шники, ролевики и многие другие), нарушения техники безопасности (к реконструкторам и спортсменам-экстремалам).

Не обязательно речь идёт о правонарушениях, например, употребление алкоголя не запрещено. Но власть, предоставившая помещение, имеет право требовать «сухого закона» как условия бесплатной аренды. То же самое относится к политически неугодным организациям: мои ресурсы, кому хочу тому даю на определённых договорных условиях. Кто нарушил договор, тот, получается, виноват. Хотя эти конфликты решаются без судебных процедур, но основой (не всегда осознаваемой) их мирного разрешения является верифицируемость понятий — правовая или научная. Пьяного можно определить на глаз, но теоретически можно и провести экспертизу на алкоголь, количество срубленных деревьев можно сосчитать, политическую ориентацию могут определить академические социологи и политологи.

Способы урегулирования верифицируемого конфликта:

А. Доказать что претензии необоснованны. Желательно без скандалов, дипломатично: «ну вы ошиблись», «да приходите, посмотрите нет ничего подобного». Приглашение чиновника в клуб или на мероприятие, если его удастся уговорить потратить на это время, проверенный практикой сильнодействующий метод. Не забывайте, что чиновники тоже люди, когда-то сами были молоды, у них есть дети. Увиденное своими глазами действует поперёк слухов, наветов, и даже иногда указаний сверху.

Б. Если мы сами согласны с тем, что нам указали на недостаток, то его нужно устранять внутри сообщества, что успешные неформалы и делают. Например, большинство неформалов, использующих палаточные лагеря, создают собственные экологические группы. Во многих неформальных сообществах судествует запрет на алкоголь, и, тем более, на наркотики.

В. Если мы сами не хотим устранять претензии, то просить о снисхождении или торговаться. У реконструкторов со стальным оружием и почти неизбежным травматизмом есть хороший ресурс для обменной торговли: зрелищность. Если движение дорастает до стадии конвиксии, как произошло, например, с альпинистами, то его собственные правила безопасности, никак не вписывающиеся в государственные нормативы, становятся внутренним стандартом. У альпинистов процент смертельных случаев, инвалидности и тяжёлых травм гораздо выше, чем у реконструкторов, но внешний мир воспринимает их как само собой разумеющиеся.

Бороться со спиртным в России трудно, может, и невозможно, но и найти общий язык с чиновником по этому поводу легче: «Ну, вы же понимаете, нам по 18–20 лет, не дети, ну по пиву иногда или для сугреву…»

Навешивание ярлыков или «охота на ведьм»

Класс претензий в виде неверифицируемых понятий. Например: маргиналы, отщепенцы, сектанты (вариант тоталитарные сектанты), экстремисты, эскаписты, продажные (про тех, кто получает внешнее ресурсообеспечение) и т. п. Поскольку ярлыки и клейма отсутствуют в правовом поле, то ни доказать их отсутствие, ни устранить их невозможно. Рекомендуемый путь уклонения от такого конфликта лежит через общественное мнение, создание положительного образа неформального сообщества через СМИ. Это задача, практически решаемая в городском или региональном масштабе. Чрезвычайно важно, чтобы эта мера была превентивной. Она требует труда, но авторы настоятельно советуют не жалеть на это времени и сил. Когда конфликт уже возник, то на его погашение потребуется на порядок больше труда и времени: от клейма трудно отмыться.

^{Борис Михайлович Бим-Бад, доктор педагогических наук, профессор, академик Российской академии образования: Эта проблема подробно рассмотрена в психологии. У гениального А. Маслоу читаем следующее:}

«СОПРОТИВЛЕНИЕ „НАВЕШИВАНИЮ ЯРЛЫКОВ“ …У человеческих существ попытка навесить на них ярлык часто вызывает возмущение, потому что они рассматривают её, как стремление отказать им в индивидуальности. Тогда от них можно ожидать попыток утвердить свою личность всеми доступными им способами……Есть ведь и такие (психотерапевты), которые легко и непринуждённо, при первой же встрече, выдают утверждения типа: „У вас анальный характер“; „Вы просто пытаетесь всех подавлять“; „Вы хотите, чтобы я с вами переспал“; „На самом деле вы хотите забеременеть от вашего отца“ и т. п. Назвать законную самозащиту от такого наклеивания ярлыков „сопротивлением“ (лечению) значит просто дать ещё один пример неправильного понимания понятия……Такую реакцию следует понимать как утверждение собственного достоинства, которое, в любом случае, подвергается очень серьёзному испытанию…» (22).

Кроме психологии, наклеиванием ярлыков занимается и прикладная логика. Во всех существующих учениях о логических ошибках любое «клеймение» от простого «дурака» или «и все родственники у тебя такие» до политических классификаций рассматривается как грубая логическая ошибка. Ибо действительность всегда сложнее дефиниции. Политические определения, клейма, ярлыки и пр. это часто орудия пропаганды, демагогии и обмана.

Психологическое насилие

Неверифицируемое понятие. В правовом поле есть «угроза насилием», но это действие не маркируется термином «психологическое». Насилие это, как правило, преступление, а прилагательное к нему выводит в никуда. Ситуация осложняется тем, что многие академические учёные применяют словосочетание «психологическое насилие» и берутся отличить на местности его наличие от отсутствия. Однако не только разные научные школы, но и мнения разных учёных одной школы в каждом конкретном случае настолько противоречивы, что всегда есть возможность найти несколько экспертов с равным набором регалий, которые определят противоположное это и есть факт неверифицируемости. Особенно это касается провинциальных учёных при условии низкого уровня ответственности например, в интервью для СМИ.

Масштабный эксперимент по этой теме случился на судебном процессе против радикальной религиозной организации «Белое братство» в Киеве в 1994 году. Лидеров экстремистской организации, конечно, осудили но по законным, правовым статьям, а их нашлось достаточно: незаконная коммерческая деятельность, мошенничество, присвоение чужого имущества путём обмана и т. п.

Но обвинению так и не удалось доказать факт «психологического насилия». Для судей и прокуроров такого преступления не существует, поскольку такого словосочетания нет в текстах Законов. В качестве экспертов по психологии были приглашены учёные с мировыми именами, весь процесс был гласным и широко освещался СМИ. Возможно, в этом и была ошибка обвинения. Может быть, и нашлись бы профессора провинциальных вузов, да и судьи, которые келейно сказали бы: «Да, это насилие». Но настоящие учёные, будучи юридически ответственны за свою экспертизу в судебном заседании, да ещё и перед телекамерами, так этого и не сказали.

Академик Бим-Бад:

Я встречал словосочетание «психологическое насилие» в текстах, посвящённых природе агрессивности, насилия, разрушительных тенденций человека: Зигмунд Фрейд, Эрих Фромм. Проявления сарказм, оскорбления, ругань, унижение, злостный обман. В такой трактовке оценка психологического насилия целиком зависит от ситуации, контекста, гипертекста. Есть особые случаи, когда психологическое насилие спасительно для того, к кому оно применяется. А есть когда оно корыстно, жестоко, преступно.

О существовании научно обоснованных процедур определения наличия «психологического насилия» мне ничего не известно. Если бы меня пригласили экспертом, то я бы руководствовался здравым смыслом и оценкой контекста, выступая скорее не как учёный, а как гражданин и человек, обладающий знаниями и житейским опытом. В случае коллегиальной экспертизы прогноз на совпадение моего мнения с мнением уважаемых мной коллег крайне неблагоприятный.

Каждый эксперт исходит из своего мироотношения и отталкивается от своего опыта. Поэтому, строго говоря, научной такую экспертизу назвать нельзя. Может быть, общественной…

В настоящее время ярлык «психологическое насилие» в отношении неформалов применяется чаще всего соперниками и конкурентами другими неформалами, и редко используется чиновниками, которые в большинстве своём юридически грамотны.

Клеветнические обвинения в сектантстве

В интервью с Лансом Алексеем Кулаковым (глава «Мы играем в жизнь») описан сложный промежуточный случай, когда клуб и всё региональное общественное движение публично назвали сатанистами. Теоретически правовая защита (включая судебную) возможна, так как сатанисты реально существующие религиозные организации, их культ имеет верифицируемые признаки (объект веры, символы, ритуалы и т. п.), и можно было бы доказать, что клуб не является подразделением такой организации и не исповедует этот культ. Однако это чрезвычайно сложно ведь подавляющее большинство чиновников не читают справочников по религиоведению.

^{Лев Сигал, эксперт-политолог и правовед, Москва:}

Защита репутации юридических лиц (общественных организаций) в области некоммерческой деятельности на практике представляет огромную трудность, она нетипична для некоммерческого сектора нашего слаборазвитого гражданского общества. Если бы речь шла о национальных или религиозных группах, всё было бы значительно проще. Здесь как раз вступают в силу изъятия из принципа свободы мнений, предусмотренные статьями 13 и 29 Конституции РФ.

Религиозная группа может добиваться от прокуратуры публичного уголовного преследования своих оппонентов по обвинению в возбуждении ненависти и вражды по признаку отношения к религии (статья 282 УК РФ). Однако мы имеем дело со случаем, когда нерелигиозная группа обвинена в религиозности. Но в силу своей фактической нерелигиозности она лишена возможностей правовой защиты.

Тем не менее, Ланс описывает, как движение преодолело этот правовой нонсенс с помощью гласности и общественного мнения.

Получающий всё большее распространение клёветнический ярлык «тоталитарная секта» тоже отсутствует в правовом поле.

Что такое секта?

Это слово употребляется в языке в двух значениях, одно из которых соответствует научному. Второе, употребляемое в быту, но не в науке, имеет значение метафорическое с негативным оттенком, выступая как ярлык, ругательство, инвектива, чёрная метка, оскорбление. Никакого отношения к научному смыслу инвектива не имеет. Если человека обозвали козлом, то ему не поможет определитель животных, предъявление отсутствия рогов и хвоста. Он или козёл и есть, или по морде! Безнаказанно клеймить может только тот, кто сильнее. Потому весь этот разговор размещён в главе об отношениях с властями.

^{Академик Бим-Бад: Этимология слова «секта» группа, фракция, организованное религиозное объединение, направление действия, образ жизни, следовать, преследовать (лат. и англо-франц.). Общеупотребительный современный смысл слова «секта»: небольшая религиозная группа, являющаяся ответвлением установленной религии или деноминации.}

Многие религии начинались как секты. Один из наиболее известных примеров назареи реформаторское течение внутри иудаизма, первые иудействующие христиане. Другой пример мормоны. Секты могут рассматриваться как нормальный механизм, по которому появляются новые религиозные движения. Большинство сект быстро исчезает; другие живут дольше; а некоторые развиваются, растут и становятся новым общепринятым религиозным движением и по праву носят название деноминации. Для ряда людей в слове «секта» остаётся негативная коннотация. Во избежание путаницы рекомендуется не употреблять слово «секта» вне исторического контекста. Со всех точек зрения лучше говорить о группе верующих людей как о новом религиозном движении или называть её так, как она сама себя называет.

Что такое «тоталитарная секта», я не знаю. Контент-анализ современного словоупотребления позволяет предположить, что под этим словосочетанием понимаются религиозные фанатики, экстремисты, разрушители и завоеватели. Академические формулировки мне неизвестны. Богословие же (теология) для меня есть колоссальный пласт культуры, гигантская традиция раздумий над проблемой Бога и религиозной веры. Теология область тонкой и сложной культуры религиозной мысли, но она никогда не была и не есть наука. Законодательство и право, обязательные для граждан всех конфессий, строятся на научной основе, и все академические источники отсылают нас в вопросе о сектах (с любыми прилагательными) к правовому понятию «религиозная организация».

Теология не формирует правовых понятий. Но раз уж мы говорим про все виды властей, то не следует забывать о том, что де-факто в русскоязычном культурном пространстве существует правящая церковь православная. Все мы, включая неверующих, атеистов, протестантов и множество других в многоконфессиональной России, знаем, что православная религия является этнообразующей для русского народа, страны, государства, занимает особое место в истории, и в настоящее время РПЦ самая массовая религиозная организация в России, Белоруссии и на Украине.

Наши исследования показывают, что конфессиональный состав членов неформальных сообществ в среднем такой же, как у населения региона^[15]. Если не среди ядра, то среди актива или ауры любого клуба наверняка найдётся несколько православных. Само их заявление: «Я, член этого клуба, знаю, что там происходит, православный, а не какой-то там сектант!» звучит сильно и может быть весомым аргументом свидетельством, как в разговоре с чиновником, так и в СМИ.

Светлана Алексеенко, г. Киев, воцерковлённая православная, лауреат КСП-шного сообщества «Второй канал», которому выдвигались обвинения в том, что он является тоталитарной сектой.

Для меня это чушь собачья. «Второй канал» отдушина. Значит, для души. Участвую и в других неформальных сообществах. Иногда бываю на «Вертикали» это киевская молодёжная тусовка, очень разношёрстная, некоторые считают себя бардами, некоторые панками, хипами, все называют себя андерграундом… Мне кажется, что этот человек, который называет человеческие сообщества сектами, просто маловер. Только от маловерия мы боимся влияния сект и склонны всё считать сектами. Или он ничего не знает о фестивале, не был там и грешит злословием. А если он там был, то как же он не видел, что многие участники фестиваля православные? Недавно меня пригласили на фестиваль Православной авторской песни… (23).

Борис Херсонский, зав. кафедрой медицинской психологии Одесского университета, воцерковлённый православный: Что есть секта и что есть тоталитарная секта? Это нелёгкие вопросы. Ответы меня просили давать с точки зрения психолога… Но как у психолога у меня нет точки зрения на эти вопросы.

Секта это внешнее определение. Изнутри все религиозные организации осознают себя Церковью, а другие религиозные организации считают сектами (отделёнными). В принципе, свидетелей Иеговы и мормонов относят к «культам», подчёркивая, что эти сообщества стоят вне христианства (сами они, конечно, так не считают). Даже баптисты разных толков называют друг друга сектами!

Объективные критерии здесь зависят, пожалуй, от двух факторов: от размера церкви и её радикализма. Под сектами практически понимаются небольшие, сплочённые группы, имеющие достаточно строгую внутреннюю дисциплину и в значительной степени отделённые (секта, секция) от жизни общества. Неприятие мира и убеждение, что мир лежит во зле и катится к гибели, характерно для всех церквей, но практическая изоляция от мира у больших, рыхлых, номинальных общин, конечно, не такова, как у новой небольшой религиозной организации. Попав под социальный пресс, церковь становится «сектой», при религиозной свободе грани стираются.

Тоталитарна любая Церковь! Ибо Господь есть Господь для всех (тотум) и во всём (опять же, тотум). И католицизм, и православие в определённый исторический период были тоталитарными и в практическом отношении (например, преследование старообрядцев и сектантов в царской России). Другой разговор что, лишившись опоры на светскую власть, церкви не имеют практической возможности осуществлять тотальный контроль над сознанием верующих. В современном Православии контроль над сознанием прихожанина почти нулевой. Об этом приходится иногда пожалеть по многим причинам. Но, скажем, православный фундаменталист будет жить «по благословению» т. е. по указанию духовника, за которым стоит Церковь. Церковь, где власть ослабевает, распадается, превращаясь, то ли в политизированный институт, то ли в «бюро ритуальных услуг». Это в той или иной степени касается и современного Православия.

Скажу, быть может, и вовсе еретическую вещь: тоталитарная секта это нормальный начальный этап становления религиозной организации.

Практически сегодня тоталитарной сектой является группа людей, поклоняющаяся не Богу, а лидеру, если угодно, обожествлённому лидеру, группа, сплочённая настолько, что община и лидер контролируют все сферы жизни общины. В идеале члены общины совершенно бесправны и полностью лишены собственности. (Но так было в ранней христианской церкви смотрите Деяния Св. Апостолов…) Некто Казанова (он, правда, слабый авторитет в области богословия), объясняя различия между католицизмом и православием, называет обе церкви сектами (24).

Существует богословская процедура определения тоталитарной секты, одобренная международным семинаром христианских церквей, в котором принимали участие представители 19 конфессий и течений православия, католичества и протестантства. Автор процедуры Александр Дворкин профессор богословия, один из главных авторитетов православной науки по вопросам сектоведения, возглавляет Информационно-консультационный центр св. Иринея Лионского^[16]. В сети есть текст (25), его можно распечатать (всего десяток страниц) и предъявить чиновнику. Не забудьте распечатать первую страницу сайта, где висит благословение Патриарха всея Руси Алексия II. На том же сайте есть список тоталитарных сект, в котором нет неформалов.

Однако к этому методу следует относиться осторожно. Список противоречив, некоторые его пункты вступают в противоречие с процедурой, например, там есть не только религиозные организации, но и коммерческие фирмы, что свидетельствует о тенденции к размыванию определённости понятия, потере верифицируемости.

Яков Подольный:

По поводу того, что такое вообще секта это филология, а я психиатр, но всё же скажу. Кто-то, может, по-своему прав, произнося фразы типа «большевики до 17 года были маленькой сектой в социал-демократическом движении». Но я предпочитаю называть сектой группу людей, связанных религиозной деятельностью, не признанных государством либо господствующей церковью. К «сектоведу» Дворкину я отношусь без уважения, потому что он приписывает психологические манипуляции исключительно сектам, в то время как они свойственны всем религиям.

Тенденции сектоведения неоднозначно воспринимают и многие деятели Церкви. Так, под первым вариантом списка 1994 года подписалось 33 епархии РПЦ (26), под вариантом 2002 года уже 12 епархий (27), дальше прямых данных нет, но, судя по косвенным данным, их число уменьшается.

В самом участии церкви в политике нет ничего странного для тех, кто знаком с историей России. Для темы нашей книги необходимо учитывать несколько обстоятельств текущего момента и, главное возможность их изменения.

На сей момент (зима 2008 г.) ни одно из упомянутых в этой книге неформальных сообществ не числится в списке сект РПЦ и, тем более, не запрещено Законом. Но если какие-то неформалы станут неугодны властям, то могут и появиться в «чёрных списках».

Сила неформалов в их децентрализованности, сетевой структуре связей. Напомним, что огромные всплески активности и массовости неформалов приходились на 50-е-80-е годы период, когда сила центральной власти была неизмеримо больше, чем сейчас, и в ближайшие десятилетия при нынешнем экономическом и технологическом базисе не может быть достигнута. Мы рекомендуем решать вопросы с властями (в частности, церковной) на региональном, местном, индивидуальном уровне, строить отношения на местах, по возможности не ссылаясь на изменчивых авторитетов федерального центра. Гораздо больше надежды на здравый смысл: народа, наших верующих друзей и местных священников. Для каждого верующего Церковью является исповедующий и причащающий его священник. Для неверующих Церковью могут являться их верующие друзья это нормальная человеческая позиция, нравственная и гражданская.

^{Хризоcтом (в миру Владимир), православный монах Свято-Ильинского мужского монастыря (УПЦ Московского патриархата), иеродиакон. Владимиру 23 года, он закончил Духовную Семинарию, учится в Духовной Академии.}

Я начал заниматься реконструкцией и ролевыми играми, будучи ещё студентом семинарии. Рассматривал я всё это через призму Православия и со своей точки зрения как это соотносится с моими идеалами.

Естественно, мои духовные наставники об этом знали. Я тогда ещё не принял сан, но, будучи воцерковлённым православным, пришёл к своему духовнику, сказал, что буду вести такой образ жизни, и испросил благословения. Духовник сказал: «Да, пожалуйста, я разрешаю, главное, чтобы твой разум не мутился, чтобы эти занятия не занимали главенствующее место, а были толчком к твоему развитию». Так оно и случилось.

В каждом человеке, в особенности же в неформале, живёт дух естествоиспытателя, который стремится познавать, узнать новое, всё время к чему-то стремится. Это люди, которые в наше время редкость. Хотя они очень молоды, но они вымирающее поколение романтиков взыскующих понять! Неформал не пытается собрать вокруг себя очень много материальных благ, и в этом есть какой-то момент аскезы.

Религия игре не помеха. Верующий актёр может изображать на сцене кого угодно, кроме Христа. Ролевая игра в этом смысле вид самодеятельного театра. Играть отрицательных персонажей можно, в том числе тёмных. Познание естественных сил, познание естественной природы и общение с людьми ещё больше убеждает человека в том, что Творец всемогущ.

Что посоветовать тем ребятам из Сибири, которых пресса клеветнически обвиняла в сектантстве? Бороться! Вести в СМИ разъяснительную работу, рассказывать людям, что на самом деле происходит. Они могут получить помощь и у Церкви. Наверное, среди этих ребят есть православные, они могут обратиться за советом, за духовной беседой к своему священнику. Назвать ролевиков или других неформалов сектантами или, тем более, сатанистами мог только малограмотный журналист, но не клирик с духовным образованием.

Секта очень обобщённое понятие. Научное богословское определение, которое дают в семинарии, по сути, совпадает со светскими академическими словарями и энциклопедиями они это и заимствуют у богословов. У Александра Дворкина есть два определения: «секта» и «тоталитарная секта». В бытовом языке на сегодняшний день сектой можно назвать некоторые идеологизированные коммерческие организации. Тоталитарная секта это гипертрофированная коммерческая организация, которая настолько привязывает людей, что не даёт возможности выхода. Она основывается на религии за счёт того, что на почве религии легче человека привязать к себе, потому что любой человек искони в душе религиозен. Все неформальные сообщества некоммерческие по определению, но я не встречал на сегодняшний день ни одной некоммерческой секты.

Неформал это Человек Свободный. Он сейчас убеждён в том или ином он это делает. Через пять минут он в чём-либо не убеждён, и он этого уже не будет делать, как его ни заставляй. Внутренняя свобода личности и лёгкость выхода из сообщества это и есть то, что отличает неформалов от других людей, в том числе и ОЧЕНЬ отдаляет от сект это противоположные полюса социального мира.

Александр Дворкин приезжал читать лекции к нам в семинарию, у нас была возможность с ним общаться, и мы ему задавали самые разные вопросы. Я его прямо спрашивал про неформалов вообще, конкретно про ролевиков, толкиенистов, реконструкторов. Дворкин сказал, что это миролюбивые люди, которые не являются сектантами, что неформальные движения это нормально.

Любое неформальное движение это ответ времени. Нет, я не читал Тойнби и впервые слышу это имя. Я сам к этому пришёл. Духовный вакуум, который был при коммунизме, сказался на том, что люди сейчас не знают, куда идти. Неформальные движения движения тех, кто ищет, будут развиваться в противовес бездуховности! Каждый человек ищет Бога по-своему. Один его находит в разуме, другой в какой-то естественной среде. В ролевых играх и исторической реконструкции люди видят естественные силы и корни, упирающиеся в древность, в нашу историю. С неформалом проще разговаривать, чем с рядовым человеком на улице. Ты ему говоришь, что есть Христос он это уже знает. Они уже текут по этой реке, и, я уверен, что они своим путём придут к Богу.

Мы не имеем возможности упоминать в книге все многочисленные русскоязычные религии и конфессии, но раз мы уделяем больше внимания самым массовым неформальным сообществам, естественно следовать тому же принципу. Евангельские христиане-баптисты^[17] вторая по массовости после православия христианская конфессия (например, в Белоруссии баптистов ненамного меньше, чем православных). Не только в быту, но и на молитвенных собраниях евангельских баптистов можно увидеть бородатых молодых людей, поющих вполне КСП-шные по жанру, но религиозные по содержанию песни. Рок-группа при общине евангелистов достаточно распространённое явление. Чаще всего рок-группа поёт не в общине, а на выезде, на евангелизациях, фестивалях, записывает диски, которые пользуются популярностью.

Олег Шайкевич, один из лидеров молодёжного движения ЕХБ Украины:

Церковь не вмешивается в личную жизнь членов церкви. Наша молодёжь живёт, кроме церковной, и в мире, в котором есть свои вкусы, предпочтения. Каждый имеет на это право. Главное, чтобы в этом не было греха т. е. не противоречило Библии.

Участие в неформальных движениях это нормально, и среди неформалов немало протестантов. Я знаю много наших любителей различных жанров рок-музыки, в том числе тяжёлой музыки. Толкиенисты иногда даже приходят на молитвенные собрания с тренировок, не успев переодеться. Есть молодые, которые постоянно, в том числе и на молитвах, носят определённый стиль одежды, например, длинные волосы, фенечки, рваные джинсы типа хиппи. Таких иногда называют неформалами, но это не обидное слово. К ним относятся как к людям, которые имеют право на личную индивидуальность. Идея свободы личности лежала в основе Реформации.

Про Центр Иринея Лионского и Дворкина я впервые слышу. У нас нет ни Папы, ни Патриарха. Есть строгие общины, в которых нельзя приходить на собрания в неподобающем виде. Таких немного, и это решение самой общины. Каждая община индивидуально принимает отношение к неформалам, одежде, и понятия «неформал» и «правильная одежда» в каждой общине относительны. Библейские общины утверждены на принципе свободы, как говорил Апостол Павел: «Всё мне позволительно, но не всё полезно; всё мне позволительно, но ничто не должно обладать мною» (1 Кор.6:12).

Интересный штрих для книги о молодёжи. Олег занимает один из руководящих постов в церковной организации, но не священник, не рукоположен в сан по единственной причине: молод и пока не женат. Рассказывая об этом, Олег ссылается на Евангелие: «В Новом завете Апостол Павел о вопросе рукоположения пишет: „Но епископ должен быть непорочен, одной жены муж, трезв, целомудрен, благочинен, честен, страннолюбив, учителен“ (1 Тим.3:2)».

Напоследок весёлый, но действенный совет. Воцерковлённый неформал должен прийти к чиновнику или журналисту-клёветнику, осенить его трижды крестным знамением и с удовольствием посмотреть, как он сгинет, оставив запах серы.