Мнимоумершие (Перевод с немецкого)

Мнимоумершие

(Перевод с немецкого)

Быть погребену живому так ужасно, что самый твердый, бесчувственный человек вострепещет от одной о сем мысли. Признаки истинной смерти так недостоверны, так двузначущи, что искуснейший врач может в них ошибаться. И потому нет другого средства ко спасению человека от столь страшного положения, как не хоронить его до тех пор, покуда окажутся на теле знаки истления.

Во многих местах есть домы, где становят на несколько дней тела умерших. Желательно было бы, чтоб везде учреждались для сего таковые же. И в самом деле, что ужаснее того, как быть погребену живому? Обратим один взгляд на неизъяснимое положение такого несчастного. Он пробуждается, открывает глаза; глубокий мрак окружает его; дотрагивается до всего к нему близкого, ощупывает крышку, полагающую преграду его избавлению. Заключенный глубоко в земле, терзаемый смертельным ужасом, отчаянием; бедственнейшее положение! Сколько известно примеров о живо-погребенных, которые самым редким случаем были спасены от ужасной, мучительной смерти, и сколько умолчено о таких, которые заживо безвозвратно были зарыты в землю!

С удовольствием расскажу следующее приключение, читанное мною в собрании достопамятных происшествий, доказывающее, сколь легко можно быть погребену живому. В Париже два купца, искренние друзья, имели один дочь, другой сына. Они решились соединить свое имение браком детей их и дружбу свою укрепить еще более узами крови. Дети их, вместе воспитанные, имели друг к другу нежнейшую склонность. Приближалась счастливая минута, в которую любовь долженствовала соединить их узами брака. Некто богатый человек встречается с сею девушкою; ея красота прельщает его; он повергает свое золото к ногам прекрасной и предлагает ей руку. Она отказывает ему; но золото, которое не могло ослепить глаза любви, ослепляет глаза родителей, и рука дочери их обещана богатому. Запрещают прежнему жениху входить в дом. Принуждение и горесть повергают несчастную девушку в постель. Она страждет, бледнеет, пульс перестает биться. Ее почитают мертвою и хоронят.

Любовник в отчаянии. Любовь к нему, думает он, умертвила ее; отрыть гроб есть единственное его желание. Ты не могла быть в живых моею, то будь, по крайней мере, мертвою! Кошелек с деньгами зазвенел, и сторож разрывает могилу и гроб. Несчастный юноша заключает любовницу в свои объятия, орошает слезами, согревает поцелуями. Вдруг умершая открывает уста. Легкий вздох возвещает о жизни; сердце ее тихо бьется. С жаром берет ее молодой человек в свои объятия и уносит домой. Она открывает глаза; видит себя в чужом доме, в доме своего возлюбленного, в его объятиях. Спрашивает и слышит. Любовь, благодарность теснятся в груди ея. Она подает ему руку — обещает быть его, и чрез несколько дней они обвенчаны.

Столько же был счастлив конец еще печальнейшего приключения. Несколько солдат из гарнизону славного немецкого Ганзеатического города сделали заговор уйти. Их умысл был открыт, и двое зачинщиков повешены. Тела обоих повешенных были отданы славному доктору университета. Их положили в аудитории его на длинный стол и покрыли простынею. Вечером доктор слышит сильный шум, сидя в своем кабинете, который был подле его аудитории. Он берет свечу, входит в аудиторию и видит на столе одно только тело. Ужасается, ходит со свечкою по комнате и усматривает в углу прижавшегося другого мертвого. Этот смотрит на него умоляющими взорами; со слезами просит его спасти жизнь ему; заклинает его всем тем, что возвратившаяся жизнь ему внушила. Доктор, приведенный в жалость его просьбою, обещает спасти его; дает платье и сам выводит его за вороты, под видом посещения больного. Тут дает избавленному небольшую сумму денег; отпущает его с увещанием жить осторожнее. И потом возвращается домой со сладостными ощущениями, что спас жизнь человеческую.

Чрез несколько лет самый этот доктор отправляется в Голландию. В Амстердаме разговаривает с ним купец и просит его таким жалостным и чувствительным голосом к себе отобедать, что доктор не мог в том ему отказать. Обедают. Доктор восхищается, видя счастливое семейство, и дивится сильным и живым чувствам благодарности и почтения, изъявляемым ему от хозяина. После стола отец бросается к ногам доктора; проливает слезы, обнимает колена его; призывает свою жену и детей; приказывает и им тоже делать, и между рыданий и вздохов растроганного сердца открывает ему, что он есть тот самый осужденный, которого он спас жизнь.

Сладостная несравненная минута для доктора! Он видит себя окруженного семейством, обязанным ему своим существованием и счастием. Отец, проливая слезы, рассказывает ему свою судьбу. Он благополучно пришел в Голландию. Близкая смерть сильное оставила в душе его впечатление. Твердое намерение всегда быть честным было принято. И так он приходит как слуга в один купеческий дом. Его честность и трудолюбие в полезных упражнениях обращают на себя внимание хозяина, который не мог быть не признателен к такому человеку, и дает, наконец, ему руку своей дочери.

И так он сделался гражданином, супругом, отцом и счастливейшим человеком в Голландии, и даже, наконец, счастие привело его благодетеля к его сердцу. Опасаясь, чтоб тайна участи его не открылась, он не писал к доктору, сколько чрез него он стал счастлив.

В обоих приключениях ужасная смерть была источником счастия. Но, может быть, сии два единственные примера счастливых следствий мнимой смерти тысящеобразно умаляются бесконечным отчаянием человека, который пробуждается, чтобы видеть себя тысячу раз умирающим{3}.