Детский народный календарь

Детский народный календарь

Базовые понятия: выделение календарного фольклора, содержание, переход календарного фольклора в детскую среду, образование «детского народного календаря», распределение обрядовых песен по земледельческому циклу, приспособление текстов детьми (игровой и пародийный характер обрядов), построение текстов (использование вопросно-ответной системы, повторов, обращений, просьб, припевов), основные жанровые формы (колядки, рацеи, песни).

Впервые календарный фольклор начали рассматривать как единый комплекс текстов в третьей четверти XIX века. Его основой стали обрядовые песни, приуроченные к этапам земледельческих работ, православным праздникам. Они проводились в определенные дни или периоды года и предполагали участие всех жителей деревни.

Распределение обрядов по периодам года неравномерно. В первой половине года, когда земледелец был полон тревоги за судьбу будущего урожая, выполнялось значительное количество обрядов, носивших охранительный характер. Во второй половине года подобных ритуалов совершалось меньше, в основном они носили благодарственный характер. Значительные группы текстов хронологически приурочены к двунадесятым праздникам, с которыми в большинстве районов России связывалось начало важнейших сельскохозяйственных работ.

При переходе от взрослых «календарный фольклор упрощался, обретал формы, привычные для детской среды»[142]. Внешним проявлением процесса стал отбор текстов. Чаще всего детьми исполнялись песни, заклички (приговорки), обращения к растениям, животным и силам природы. Как правило, магическая функция в них лишь подразумевалась. Более четко она выражалась в обращениях к полю или весне, содержащих просьбы о будущем урожае.

Термин «детский народный календарь» был впервые предложен Г.С. Виноградовым и принят современными фольклористами[143].

Содержание календаря. Годичный цикл открывали обряды, связанные с встречей весны. С 9 марта в большинстве районов связывался обычай печь лепешки, имеющие форму птицы. В Курской губернии в этот день пекут «куликов» – ржаные лепешки с загнутыми крыльями и шарообразной головкой, посередине которой проходит гребень. Перед едой дети «закликают» их. О.И. Капица приводит следующее описание обряда в одной из сельских школ:

«В нынешнем (1904) году на большой перемене дети вынесли из класса несколько парт, поставили их в ряд перед окнами школы и, посадив своих «куликов» рядышком по верху парт, начали закликать:

Кулик-саморог

Полетел в огород,

Сломал палку,

Убил галку.

Галка плачет —

Кулик скачет.

Потом дети начали закликать весну:

Весна красна!

На чем пришла?

На сошечке, на бороночке

На овсяном снопочку,

На ржаном колосочку.

Подобный обычай встречается и у других народов. В Греции 1 марта дети обходят дома с деревянной ласточкой в руках, возвещая наступление весны. При этом они произносят благопожелания и выпрашивают дары. Приведем текст народной песенки в переводе Майкова:

Ласточка примчалась

Из-за бела моря,

Села и запела:

Как февраль ни злися,

Как ты март не хмурься,

Будь хоть снег, хоть дождик —

Все весною пахнет[144].

В Костромской губернии на 4-й неделе Великого поста (крестопоклонной) отмечают середокрестье – женщины пекут «кресты», а дети обходят избы и поют:

Половина говина (поста) преломилася,

Вторая за овин схоронил ася,

Третья треснет.

Подай нам крестик —

Не режь, не ломай.

Лучше весь подавай.

Живой и динамичный праздник воспринимался детьми как игра. Иное отношение проявлялось к пасхальным обрядам. В собрании О.И. Капицы собрано не много записей пасхальных песен, поскольку в то время исследовательница считала их нехарактерными для детской среды.

В качестве примера приведем текст песни, распеваемой детьми в Костромской губернии в Егорьев день (23 апреля), когда там впервые выгоняют скот в поле:

Батюшка Егорий,

Спаси нашу скотинку

И в поле и за полем,

И в лесу и за лесом,

Волку да медведю

Пень да колода.

Ворону, вороне

Камешек дресвяный!

Батюшка Егорий, возьми свечку,

А нам, молодцам, дай по яичку.

Дети ходят по избам, где поют эту песенку и получают дары от хозяев. Сохранение подобного обряда не случайно, поскольку с выпасом скота для детей начиналась повседневная работа в поле.

К второй неделе после Пасхи была приурочена «вьюница» – обряд окликания молодых. Войдя во двор, группа детей исполняла песенку с просьбой подать пирога или хлеба. В.Н. Харузина отмечает, что для подобных текстов характерна определенная двойственность – в календарных песнях появляются элементы иронии и даже сатиры. В качестве примера, она приводит песенку, посвященную Дмитриевской (родительской) субботе:

Пришла Митрева суббота

Вам, кутейникам, забота,

На могилах бабы воют,

Кутейники блины ловят,

Через семьдесят могил

Разорвали один блин[145].

С днем Святой Троицы, когда в средней России начинает колоситься озимая рожь, связан обычай «колосок». Ранним утром дети выходят на поле, идут вдоль посевов и поют:

Пошел колос на ниву,

На белую пшеницу.

Уродися на лето

Рожь с дикушей (гречихой),

Со пшеницею.

Основные функции в обряде выполняет девочка, ее проносят на руках по озимому полю, она срывает горсть колосьев. Затем девочку уносят в деревню, где она разбрасывает их около церкви[146].

В обрядах летнего времени обычно принимали участие взрослые. Они же являлись и основными исполнителями данных обрядов. Поэтому от детей записано немного семицких, спожиночных и других песен, связанных с летними праздниками.

Некоторые элементы весенних и летних обрядовых песен отразились в детской игре «Кострома». В собрании О.И. Капицы имеется 20 вариантов игры, записанных во Владимирской, Костромской, Тульской и других губерниях.

Обряд похорон «Костромы» основан на языческом ритуале. Соломенная кукла (Кострома) олицетворяла собой природу, замирающую зимой и воскресающую весной. Обычно кто-то из детей изображал «Кострому», другой – «няньку» или «мать» ее. Игра состояла из диалогов, построенных по вопросно-ответной системе. Дети по очереди подходили к «няньке» и справлялись о здоровье «Костромы». «Нянька» отвечала, что Кострома заболела.

Когда «нянька» объявляла, что Кострома умерла, дети изображали похороны и оплакивание, относили Кострому в сторону и клали на землю. Но она тотчас вскакивала и начинала ловить участников игры. Первый пойманный становился новой Костромой, и игра повторялась.

Большинство текстов календаря связано с зимними праздниками – Новым годом, Рождеством и Святками. Оба праздника сопровождаются обходом домов детьми с пением «колядок» и «щедровок», первые поются на Рождество, вторые – на Новый год.

Колядование. Славильщики пришли.

В этнографических трудах постоянно встречаются указания, что в большинстве районов России уже в середине XIX века данный обычай исчез из бытования среди взрослого населения и перешел к детям. Так, в записях, сделанных в 1883 году в Шуйском уезде Владимирской губернии, указывается, что семь лет тому назад с колядками ходили и взрослые, а теперь ходят только дети. В Вязниковском уезде этот обычай перестал бытовать еще раньше – в конце 1860-х годов[147].

Среди славянских народов колядки и щедровки особенно распространены на Украине. Содержание колядок и щедровок разнообразно. По форме они представляют собой песни. Начало и конец носят формульный характер. Колядка начинается следующим традиционным обращением: «Приходила коляда накануне Рождества», «Коледа, маледа, где была?», «Коледа, маледа, подавай пирога».

Основная часть колядки состоит из вопросов и ответов.

Встречаются колядки, состоящие только из цепочки вопросов и ответов:

Коляда, коляда, Вскочил козел На боярский двор. «Почто вскочил?»

– Бруска просить.

«На что бруска просить?»

– Косу точить.

«На что косу точить?»

– Сено косить.

«На что сено косить?»

– Коня кормить.

«На что коня кормить?»

– Дрова возить.

«На что дрова возить?»

– Избу топить.

«На что избу топить?»

– Маленьким ребятишкам козульки печь[148]

Распространенная в колядках вопросно-ответная композиция легко запоминалась детьми. Как и щедровки, колядки обычно заканчивались просьбой к хозяевам подать славильщикам что-нибудь съедобное:

Подавайте пирога,

Аль оладышков,

Аль блинчиков.

Подавайте пирога,

Али денежку.

Иногда вся песенка состоит из просьбы подать хоть что-нибудь:

Как подходит коляда

Под святые ворота, —

Подай тетушка,

Подай матушка,

Блин да лепешку,

Свиную ножку.

Если хозяева ничего не подавали славильщикам, концовка выглядела следующим образом:

Как не дашь пирожка,

Уведем корову за рога

И за задним воротом

Привяжем к столбу,

Ушибем метлой[149].

Скупым желают:

Ни кола, ни двора,

Ни милого живота.

По содержанию просьбы различались, например, дети часто просили не держать славильщиков на морозе:

Прикажите, не держите,

Наших ножек не знобите.

Щедровки сходны с колядками по содержанию, но сопровождаются припевом «овсень» или «таусень», повторяющимся через каждые одну-две строки. В них содержится приветствие хозяевам, их величание, и благопожелания. Во многих местах новогодние поздравления сопровождаются пожеланиями хорошего урожая, «засеванием» – осыпанием хозяев овсом, рожью, гречихой.

Приведем описание «засевания» – обычая, зафиксированного в Судожском уезде Курской губернии: 7 января утром мальчики ходят «засевать». Они заходят в дома небольшими группами от одного до трех человек. Войдя, дети разбрасывают по полу зерна ржи, овса, проса и другие злаки и говорят:

Ходит Илья на Василья,

Носит трубу жестяную,

А другую просяную.

Зароди, Боже, жита-пашеницу,

Всякую пашницу[150].

В доме – добро,

В поле – верно,

В доме – пирожисто,

В поле – колосисто.

Васильева мать

Пошла щедровать;

Заросилася, замочилася,

На престоле стояла,

Златой крест держала.

А вы, люди, знайте:

Богу свечку ставьте,

А нам грошик дайте.

Здравствуйте, хозяин с хозяюшкой!

С новым годом!

С новым счастьем!

С новым здоровьем!

Хозяева дают детям лепешку, пирога, кусок сала или копеечку[151].

Приводим еще характерное новогоднее пожелание, записанное от детей в Тульской губернии:

Сею-вею, посеваю,

С новым годом поздравляю,

Со скотом, с животом,

Со пшеничкой, с овсецом.

Ты, хозяин-мужичок,

Полезай в сундучок.

Доставай пятачок —

Нам на орешки,

Вам на потешки.

Здравствуйте, хозяин с хозяюшкой

Исполнение песни также сопровождается разбрасыванием зерен.

Обходы домов детьми с песнями и одаривание их, приуроченные к определенным праздничным дням, распространены во всех европейских странах. В них постоянно включаются угрозы и насмешки над скупыми хозяевами. В Голландии в день св. Мартина (2 ноября) дети ходят в деревнях по дворам с зажженными свечами и поют:

Здесь живет богатый человек —

Он много даст.

Если он много даст,

То счастливо проживет.

Счастливо умрет

И наследует царство небесное.

Если детям ничего не подают, то прибавляют:

Мешок с отрубями,

Мешок с порохом

Здесь живет скупой черт[152].

Дети участвуют и в других обрядах зимнего цикла. Во Владимирской губернии дети устраивают сжигание на костре соломенной куклы – Масленицы. Для этого они собирают по дворам солому и дрова. Небольшой группой они приходят на двор и исполняют песенку:

Масленица – обманщица

Мимо красного села

Обманула – провела,

В закоулок завела.

Дома редьки хвост

На великий пост.

Затем следует просьба подать соломки. Все собранное дети сносят в одно место, где разводят костер, посередине которого ставят куклу, сделанную из соломы. Часто в деревне одновременно загорается несколько костров, вокруг каждого из которых собираются дети из ближайших домов. Они водят хороводы и поют песни, подобные приведенной выше. Когда костры догорят, дети вновь ходят под окнами избы и поют:

Тинь-тинька,

Подай блинка,

Последний кусок

Мочальный усик.

В детском репертуаре присутствуют и тексты духовного содержания. В некоторых областях России во время рождественского христославления дети поют или говорят тропари и кондаки, посвященные празднику, а также исполняют особые праздничные песенки, известные под названием «рацеи», «рацейки», содержание которых связано с отмечаемым праздником. И.А. Морозов замечает, что на севере христославление обычно замещает колядование[153].

Рацеи представляют собой свободные переложения текстов, напечатанных в духовных учебных книгах[154]. Под влиянием народной поэзии в них появились смежные рифмы, двусложные размеры, перехваты. Обычно содержание рацеек составляют евангельские сюжеты: избиение младенцев, появление ангела, возвестившего пастухам о рождении Христа, или волхвов. Как правило рацеи заканчиваются просьбой одарить славильщиков:

От востока с мудрецами

Путешествует звезда,

С драгоценными дарами

Одарить пришли Христа.

Мы пришли Христа прославить,

А вас с праздником поздравить,

Вам для потешки,

А нам на орешки[155].

В рацее, записанной в Архангельской губернии, так изображено избиение младенцев Иродом:

Во всем мире

Младенцев побили.

Били, секли, ругали,

Маткам ручки заломили,

Волосы дерут и т. д.

Собиратели отмечают, что содержание рацей мало понятно крестьянским детям. Поэтому оно часто искажается и даже иногда представляет собой полную бессмыслицу. Записи, содержащиеся в архиве О.И. Капицы, показывают, что в 20-е годы XX века данный жанр постепенно исчезал из обихода.

Необходимо согласиться с Г.С. Виноградовым, что детский календарный фольклор «имеет законченный цикл существования: сравнительно легко проследить возникновение, распространение и последующие стадии его жизни. На глазах историка он выпал из фольклора взрослых, вошел в детскую среду и теперь окончательно исчезает»[156]. На это же указывает и использование календарного фольклора в прозе таких писателей, как А.М. Ремизов и И.С. Шмелев. Оба писателя рассматривали запомнившиеся с детства игры и тексты как символ безвозвратно ушедшего прошлого.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.