Новые формы государственной репрезентации

Новые формы государственной репрезентации

Прежде всего следует спросить: почему великие князья Московского княжества направили свой взор в Италию, каким образом стало им известно об итальянских специалистах?

Как и в Венгрии эпохи Матиаша Корвина и Владислава II или в Польско-Литовском королевстве времен Сигизмунда I, итальянские строительные мастера появились на Руси по повелению правителя или, по выражению Бялостоцкого, благодаря капризу властителя. Но все же их присутствие на земле Русской было отнюдь не случайным.

Главной причиной их приглашения на работу была высокая репутация итальянских строительных инженеров и фортификаторов. Их главным полем деятельности, как уже говорилось, были сооружения оборонного характера.

Судя по передвижениям итальянцев в Южной, Центральной и Восточной Европе, в Раннее Новое время существовал интенсивный культурный обмен и определенный культурный и вкусовой консенсус, действовавший в огромном пространстве – от Италии до русских земель и Крымско-татарского ханства и Османской империи. По-видимому, связи русских князей с католическим миром укрепились благодаря либерализации отношений с папой и в связи с различными дипломатическими планами. Частично таким планом с обеих сторон являлась женитьба Ивана III на Софии Палеолог, воспитывавшейся, как уже было сказано, при папском дворе. Вербовка итальянских специалистов происходила по большей части там, где находились великокняжеские посольства. Болонца Фиораванти уговорили приехать на Русь в Венеции, флорентиец Петрок Малый оказался в России благодаря встрече с русскими посланниками в Орвьето, а Пьетро Антонио Солари и Алевиз Старший – в Милане, по-видимому благодаря посредничеству Лодовико Моро[289].

Но другой важной задачей итальянцев при русском дворе, помимо военной, была и задача репрезентативная. Как показал Томас ДаКоста Кауфман, легитимация власти при смене правителя или государственного устройства требовала особенно пышной и представительной архитектуры. Именно это было причиной призвания итальянских строительных мастеров в Польше, Венгрии, Богемии и России. Великий князь Иван III, начавший после освобождения от монголо-татарского завоевания «сбор» русских земель – деятельность, продолженная его сыном Василием III и внуком Иваном IV, – связывал военно-государственные задачи с репрезентативными формами. В этом он был на одной высоте с другими правителями ренессансной Европы. То, что он придавал особенно большое значение символическим действиям, видно и по тому, какую роль он возлагал на символические знаки власти. Он принял императорские инсигнии – скипетр с византийским орлом и корону Мономаха, а с ним и идею преемственности власти: Москва – Третий Рим. Несомненно, это было связано с его женитьбой на Софии Палеолог – племяннице последнего византийского императора, погибшего при осаде Константинополя турками. София, воспитанная католическим кардиналом Виссарионом[290], греком по происхождению, играла на Руси, вероятно, роль, схожую с ролью королевы Боны Сфорцы в Польше. Более тесные связи с папским двором явились, несомненно, результатом этого брака. Эти связи были оборваны после 1528 года.

Правда, следует сказать, что сама София никак не могла претендовать на императорский престол. К тому же в той фиктивной генеалогии, которую составил великий князь в качестве обоснования своих идейных притязаний, был назван римский цезарь Август как предок династии Рюриковичей, а не византийский император[291]. Выбор великим князем западных, а особенно итальянских, папских форм государственной репрезентации в архитектуре и связанное с этим призвание итальянских архитекторов были знаком новой государственной и династической политики. В отличие от крещения Руси эта политика ориентировалась на западноевропейские, а не на восточные и византийские образцы.

Строительство великокняжеской резиденции в Москве происходило в то же время и при тех же обстоятельствах, что и отстройка новых резиденций венгерского и польского королей, но с большей пышностью и размахом.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.