Капиталы императорской семьи в 1914–1917 гг

Капиталы императорской семьи в 1914–1917 гг

Любая война – это всегда серьезнейшее потрясение финансовой системы воюющих стран. И хотя летом 1914 г. очень многие ожидали, что начавшаяся война закончится «до осеннего листопада», военные, политики и финансисты, учитывая влияние и ресурсы противостоящих друг другу Тройственного союза и Антанты, прогнозировали серьезнейшие последствия этой войны для всего мира. И действительно, вскоре эту войну назвали Первой мировой, а по ее окончании прекратили свое существование три старейшие европейские монархии – в Германии, Австро-Венгрии и России. А деловой центр мира начал перемещаться из Старого Света в Новый, и на смену английскому фунту пришел американский доллар.

Как мы уже писали, накануне Первой мировой войны деньги царской семьи и многих великих князей разместили в виде процентных бумаг в банках Германии, Англии и Франции. К 1914 г. Англия и Франция являлись союзниками России по военно-политическому блоку Антанта, а Германия относилась к числу вероятных противников.

Несмотря на растущее напряжение во взаимоотношениях между Тройственным союзом и Антантой, Николай II последний раз посетил Берлин в мае 1913 г. Во время этого визита Николай II последний раз встретился с «дядей Вилли» – германским императором Вильгельмом II. Кстати, поводом для визита российского императора в Германию стала последняя общеевропейская свадьба кронпринцессы германской Луизы. В качестве подарка невесте Николай II вез брошь-колье за 4200 руб. и серьги.⁵⁸⁴ Через год, 19 июля (1 августа по н. ст.) 1914 г., Германия объявила России войну. Однако до этого трагического дня произошли важные события, имеющие отношение в том числе и к «денежным делам» российской императорской семьи.

Летом 1914 г. события начали развиваться обвальным образом. Основная хронология событий сводится к следующим хорошо известным фактам. Часть Сербии, небольшого государства на Балканах, была включена в XIX в. в состав Австро-Венгерской империи. На территории Сербии активно действовали националистические террористические организации, ставившие своей задачей возрождение единой Сербии. Одной из таких организаций была «Молодая Босния». 14 июня⁵⁸⁵ (27 июня) 1914 г. эрцгерцог Франц-Фердинанд участвовал в смотре войск близ Сараево. 15 июня (28 июня) 1914 г. эрцгерцог отправился в Сараево, где должен был выступить в местной мэрии. В этот день на улицах Сараево на наследника Австро-Венгерской империи покушались дважды, и последнее покушение закончилось гибелью не только Франца-Фердинанда, но и его беременной жены. Застрелил эрцгерцога 17-летний сербский террорист Гаврила Принцип.

10 июля (23 июля) 1914 г. правительство Австро-Венгрии обратилось к правительству Сербского королевства с ультиматумом, требуя прекращения антиавстрийской пропаганды, ареста причастных к покушению сербских офицеров и совместного расследования обстоятельств убийства эрцгерцога. Сербы отказались провести совместное расследование. И июля (24 июля) 1914 г. Россия отчетливо обозначила свою позицию в этом конфликте, поддержав Сербию, поскольку Россия традиционно покровительствовала балканским «братушкам» (и это ей всегда дорого обходилось). 12 июля (25 июля) 1914 г. Австро-Венгрия разорвала с Сербией дипломатические отношения. 15 июля (28 июля) 1914 г. Австро-Венгрия объявила Сербии войну. Россия 16 июля (29 июля) 1914 г. начала мобилизацию в пограничных с Австро-Венгрией военных округах. 17 июля (30 июля) 1914 г. в России была объявлена всеобщая мобилизацию. 18 июля (31 июля) 1914 г. Германия потребовала от России прекратить мобилизацию и, не получив официального ответа, 19 июля (1 августа) 1914 г. объявила России войну.

В дневниках Николая II эти события нашли свое отражение. 17 июня 1914 г., через два дня после гибели Франца-Фердинанда, Николай II принял военного министра В.А. Сухомлинова и великого князя Николая Николаевича (Младшего). 19 июня «на Ферме» (Фермерском дворце, близ Нижнего дворца в Петергофе) состоялось заседание Совета министров. Тема войны в дневнике Николая II отчетливо обозначилась 12 июля 1914 г. сразу после объявления ультиматума Сербии. В дневнике царя отмечено, что 8 пунктов ультиматума неприемлемы для независимого государства. В этот же день в Петергофе состоялось совещание царя с шестью министрами – «силовиками» «по тому же вопросу и о мерах предосторожности, кот[оторые] нам следует принять».

Последовательность этих событий, так или иначе, известна со школьных лет. Но нас интересует, как политические события повлияли на судьбу капиталов, хранимых императорской семьей в германских банках. При этом мы имеем в виду, что летом 1913 г., по словам министра финансов В.Н. Коковцева, из Германии были выведены значительные средства царской семьи по категорическому желанию Николая II.

Когда летом 1914 г. политический кризис в Европе начал стремительно нарастать, Николай II в условиях надвигавшейся войны, принял безотлагательные решения как по «государственным», так и по «семейным деньгам», хранившимся в германских банках. Реализовать решения царя должен был министр финансов Петр Львович Барк, участвовавший в заседании министров в Фермерском дворце 12 июля 1914 г. Видимо, именно на этом совещании было принято решение об эвакуации государственных активов из Германии. До начала войны с Германией оставалось ровно 7 дней. В последующие дни Николай II встречался преимущественно с дипломатами и военными.

Говоря об эвакуации денег из Германии, следует разграничивать государственные и личные вклады Николая II в германских банках. Так или иначе, но за эти 7 дней чиновники Министерства финансов России провели молниеносную операцию по изъятию русских ценных бумаг и «залогового золота» (того немногого, что осталось после финансового скандала 1880 г.) из берлинских банков. А поскольку буквально каждый час был на счету, то еще в ночь с 11 на 12 июля 1914 г. большая группа уполномоченных банковских служащих срочно выехала из Петербурга в Берлин и там за два-три дня изъяла русских ценных бумаг на 20 млн золотых рублей и успела перевести валюту в банки Лондона и Парижа.⁵⁸⁶

Все современные исследователи этой темы, как российские так и западные, сходятся в том, что государственные средства были выведены из Германии до 19 июля (1 августа) 1914 г. По мнению У. Кларка, министру финансов П.Л. Барку удалось вывести из Германии не менее 100 млн руб. Не будем дискутировать по поводу сумм, важно, что это были очень значительные суммы. Еще раз повторим, что П.Л. Барк не мог принять такое решение единолично, без консультаций с Николаем II, с учетом того что часть денег царских детей оставалась в Берлине.

Если принять эту версию за основу, то остается несколько вопросов. Во-первых, было ли время у российских финансистов для подготовки и проведения такой масштабной операции? Видимо, это время у них было. Складывается впечатление, что прорабатывать вопрос об эвакуации денег из Германии начали с лета 1913 г., после того как оттуда вывели часть денег детей Николая II. Вероятнее всего, что Министерство финансов и Военное министерство работали в контакте, а поскольку российская контрразведка отслеживала действия сербских террористов⁵⁸⁷, то для аналитиков не составляло труда просчитать возможные варианты развития событий еще в середине июня 1914 г.

Следует подчеркнуть, что тогда большой европейской войны желали очень многие. Россия, Германия, Англия и Франция вложили колоссальные средства в перевооружение своих армий, и вложенные средства необходимо было превратить в политические и экономические дивиденды. Поэтому, когда перспективы войны обозначились вполне отчетливо, Министерство финансов провело молниеносную, заранее спланированную и подготовленную операцию по изъятию государственных средств из германских банков. О том, что «болванка» такого плана была отработана заранее, личный состав для осуществления подобран, как и отработан алгоритм сложной операции, говорит сам факт отъезда банковских чиновников в ночь с 11 на 12 июля 1914 г. из Петербурга в Берлин. Видимо, у министра финансов П.Л. Барка и Николая II этот план был согласован, Барк не стал ждать совещания министров-силовиков и отправил чиновников своего министерства в Берлин заранее. После совещания 12 июля 1914 г. в Берлин отправили приказ о начале операции, официально завизированный Николаем II.

Во-вторых, если «государственные деньги» удалось вывезти из Германии, то были ли одновременно выведены из Германии в союзные страны «детские деньги» царской семьи? Если обратиться к мемуарным свидетельствам, то великий князь Александр Михайлович и великая княгиня Ольга Александровна упоминают в своих воспоминаниях об одном и том же примечательном «денежном» факте. По утверждению великого князя Александра Михайловича, министр Императорского двора граф В.Б. Фредерике «вопреки приказаниям государя незадолго до войны перевел за границу принадлежавшее государевым детям состояние. В качестве места хранения Фредерике избрал Берлин». Он указывает и сумму размещенную в Берлинском банке, – 7 000 000 руб.⁵⁸⁸

Великая княгиня Ольга Александровна вспоминала об этой финансовой операции следующим образом: «Перед 1914 г. министр финансов вместе с двумя ведущими банкирами, вопреки желанию императора, вложили все эти средства в немецкие ценные бумаги. Императора заверяли, что средства размещены надежно и крайне выгодно. В годы войны все пропало».⁵⁸⁹

Эти мемуарные свидетельства необходимо прокомментировать. Поверить утверждениям мемуаристов, что крупную сумму «детских денег» разместили в Берлине «вопреки приказаниям государя» совершенно невозможно. Таким уровнем принятия самостоятельных решений по финансовым вопросам В.Б. Фредерике, конечно, не обладал. Но оба мемуариста, очень близко стоявшие к императорской семье, пишут об этом. Причем почти одними и теми же словами.

Скорее всего, Ольга Александровна, которая надиктовывала свои воспоминания в 1950-х гг., просто воспроизвела соответствующий эпизод из воспоминаний Александра Михайловича, написанных в 1936 г. и с которыми великая княгиня, вне всяких сомнений, была знакома. Еще раньше, в 1933 г., в Париже были изданы мемуары министра финансов В.Н. Коковцева. Судя по всему, оба мемуариста просто «извлекли» этот эпизод из мемуаров министра финансов.

Так или иначе, для вышеупомянутых мемуаристов версия о «самовольном» решении Фредерикса объясняла факт наличия «детских денег» в Германских банках. Этот факт как совершенно достоверный обнародован еще в начале 1920-х гг. В результате мемуаристы «сдвигали» факт размещения «детских денег» в Германии с 1905 г. (об этой секретной операции, описанной выше, они не знали) на 1914 г. и возлагали ответственность за это решение на министра Императорского двора В.Б. Фредерикса. При этом государь Николай Александрович выглядит в их воспоминаниях как-то глуповато.

Как вариант, мы можем предположить, что если какие-то деньги могли быть переведены в Германию после 1906 г., то вряд ли накануне 1914 г., и уж тем более вряд ли «без ведома императора». Об этом свидетельствует документально подтвержденная сумма состояния царских дочерей, размещенная в Германии, на 1 июля 1914 г. Эта сумма на указанную дату составила 12 862 978 руб.⁵⁹⁰ (см. табл. 52).

Таблица 52.

Капиталы царских детей на 1 июля 1914 г.

Деньги царских детей финансовый представитель Романовых в Берлине – банк Мендельсона, должен был перевести в немецкие и британские акции с постоянным процентом выплаты дивидендов. Эти сведения секретарь императрицы Александры Федоровны граф Я.Н. Ростовцев и обер-гофмаршал граф П.К. Бенкендорф представили комиссару Временного правительства В.Ф. Головину летом 1917 г.

После того как в июле 1914 г. из Германии стремительно вывели российские активы, «детские деньги» так и остались в Германии, обесценившись в ходе войны. Возникает вопрос, почему из Германии вывели только государственные активы, а деньги царских детей так и остались лежать в германских банках? Можно предположить, что именно «детские деньги» послужили прикрытием для успешного вывода «государственных денег» из Германии. Так же накануне войны не предпринималось никаких попыток вывести из Германии деньги императрицы Александры Федоровны.

Вполне возможно, что сам факт размещений крупных сумм на «детских счетах» в Германии «незадолго до войны» и «вопреки воле императора» был частью «плана прикрытия» действий Военного министерства и Министерства финансов по эвакуации государственных сумм из германских банков на случай возможного начала войны. Эта операция могла быть проведена только с ведома императора Николая II, тот сознательно пошел на крупные «личные» финансовые потери во имя обеспечения государственных интересов. Другими словами, Николай II вполне мог сознательно пожертвовать деньгами своих детей, для того чтобы обеспечить успешный вывод государственных миллионов из Германии.

Надо заметить, что такое решение вполне вписывается в психологический портрет императора, для которого интересы России всегда оставались важнее личных интересов. Он, конечно, не был ангелом во плоти, как его подчас изображают наши современники. Он – политик, со всеми издержками этой сомнительной профессии, но в том, что он был патриотом, ставившим интересы Родины выше личных интересов, сомневаться не приходится. Самодержавие вообще по своей природе моральнее и «честнее» пресловутых демократических институтов власти. Николай II был патриотом и государственником по статусу и рождению, а не тем глуповато-безвольным царем, чьи деньги, «вопреки его воле», разместил в германских банках министр Двора накануне большой войны.

Известно, что с началом войны Николай II и все его родственники на семейном совете Дома Романовых решили закрыть свои личные счета за границей и перевести все средства в Россию. Опять-таки инициатором этого решения выступил Николай II. Когда в 1920-х гг. уцелевшие Романовы активно искали миллионы царя, то они запрашивали о них, прежде всего, последнего министра финансов царской России П.Л. Барка. И хотя Барк был профессионально крайне скуп на подобную информацию, один из мемуаристов приводит разговор между П.Л. Барком и Павлом Чавчавадзе: «Барк сообщил моему отцу, что в Англии был счет под кодом ОТМА (Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия). Во время войны Николай II велел Барку ликвидировать этот счет и вернуть средства в Россию, тем самым подав пример остальному русскому обществу. Барк попытался отговорить императора от такого решения, но, по его словам, впервые при нем император вышел из себя. Изъятие денег было осуществлено, и большинство представителей общества (но не все) последовали его примеру».⁵⁹¹

Впоследствии обесценившиеся «германские» деньги царских детей обнаружили наследники расстрелянной царской семьи в 1920-х гг. После длительного судебного процесса в январе 1934 г. царские «детские деньги» в Берлине признали к выплате. Их должны были разделить Ольга Брасова (жена великого князя Михаила Александровича, младшего брата Николая II), великая княгиня Ольга Александровна, великая княгиня Ксения Александровна (младшие сестры Николая II), Виктория Баттенбергская и Ирэна Гессенская (сестры императрицы Александры Федоровны), а также герцог Эрнст Людвиг Гессенский (брат императрицы Александры Федоровны).⁵⁹²

Возвращаясь к войне 1914 г., следует упомянуть и о данных, опубликованных в последние годы. Исследователь темы «царского золота» проф. В. Сироткин, ссылаясь на книгу «Потерянное сокровище царей» английского бизнесмена, журналиста и историка-любителя Уильяма Кларка, упоминает о так называемом «залоговом золоте», которое царское правительство размещало в Англии, Франции и США во время Первой мировой войны для обеспечения военных поставок в Россию.

В своей книге У. Кларк упоминает о пяти «золотых посылках», отправленных царским правительством в банки стран-союзников: в октябре 1914 г. на английском военном транспорте «Мантуа» под охраной крейсера «Драк» через Архангельск и Белое море.

На корабле находилось золото на 8 млн ф. ст., или 75 млн 120 тыс. зол. руб.; в декабре 1915 г. – 10 млн ф. ст.; в июне 1916 г. – 10 млн ф. ст.; в ноябре 1916 г. – 20 млн ф. ст.; в январе 1917 г. – 10 млн ф. ст.

Всего с октября 1914 по январь 1915 г. за границу отправлено русского золота на 68 млн ф. ст. В последнем транспорте, отправленном в январе 1917 г., по утверждению У. Кларка, отдельными коносаментами (местами) грузилось и личное золото семьи Николая II. У. Кларк ссылается на воспоминания близкой к императрице Александре Федоровне дамы Лили Ден, та в своих воспоминаниях упомянула о том, что Александра Федоровна, будучи уже под арестом весной 1917 г. в Александровском дворце Царского Села, говорила в присутствии А.А. Вырубовой, что семья располагает отныне достаточными средствами «в золоте и ценных бумагах» за границей, чтобы жить безбедно и в эмиграции.⁵⁹³

В январе 1917 г. 2244 ящика с золотом в слитках и в золотых монетах отправлялись в США из Владивостока на закупки оружия. При этом 5,5 т «личного золота» Николая II должны были быть переправлены из США в «Бразерс Бэрринг Банк» в Лондоне. Эти 5,5 т составляли 20 млн ф. ст., или 187 млн золотых рублей. В накладной стоимость золота не была указана. Сама финансовая операция обеспечивалась секретной антанто-русской финансовой конвенцией № 3 (январь 1917 г.). Однако царское золото не дошло ни до США, ни до Англии, поскольку было 16–19 марта 1917 г. захвачено Японией и вывезено в порт Майдзура на крейсерах «Касима» и «Катори» как военный трофей.⁵⁹⁴

После этих событий прошло 10 лет, которые вместили и две революции в России, и Гражданскую войну, и массовую эмиграцию из России. Когда в 1928 г. в Дании скончалась вдовствующая императрица Мария Федоровна, в Европе начались активные поиски «царских активов». Деньги были нужны всем, и эмигрировавшим из России ближайшим родственникам Николая II, и многочисленным самозванцам. Для того чтобы прояснить ситуацию с «царским золотом», в феврале 1929 г. было собрано компетентное совещание из тех представителей русской эмиграции, кто мог что-либо знать о следах «царского золота» в европейских банках. В совещании приняли участие бывший министр финансов царского правительства граф В.Н. Коковцов⁵⁹⁵, последний министр финансов Временного правительства М.В. Бернацкий⁵⁹⁶, Л.Ф. Давыдов, начальник канцелярии Министерства Императорского двора князь С.В. Гагарин и барон Б.Э. Нольде⁵⁹⁷, юрисконсульт Министерства иностранных дел при царском правительстве, а затем заместитель министра иностранных дел Временного правительства.

На этом совещании В.Н. Коковцев рассказал об эпизоде июня 1913 г., связанном с возвращением золота царских детей в Россию. В заключении В.Н. Коковцев констатировал: «Я думаю также, что никаких ценностей, принадлежащих Государевой Семье, не могло быть и в других европейских странах, по крайней мере, мне приходилось слышать, что Временное Правительство пыталось наводить об этом справки в первые месяцы своего существования, в частности в Лондоне, но получило совершенно отрицательные ответы». Таким образом, по мнению бывшего министра финансов В.Н. Коковцева, царских денег не было ни в Германии, ни в Англии.

Князь Гагарин, со слов не присутствовавшего на заседании графа М.Е. Нирода, заявил: «По имевшимся у нас неофициальным сведениям, во время бывших в России в 1905–1906 гг. беспорядков, по распоряжению Министра Императорского Двора, были переведены за границу принадлежавшие Августейшим детям Государя Императора суммы в размере, кажется, около 4–4,5 млн руб. Средства эти образовались путем накопления отпускавшихся, согласно Основным законам, ассигнований на содержание детей Царствующего Императора. Деньги эти были помещены на хранение в Банкирский Дом Мендельсона в Берлине. Были ли они перевезены обратно в Россию, нам неизвестно».

В результате совещания 1929 г. его члены пришли к выводу, что «можно считать, что никаких сколько-нибудь значительных имуществ за границей у Государя Императора и Его Августейшей Семьи не было и что, по всей вероятности, то немногое, что лежало на счетах Августейших Дочерей в Германии, подверглось последствиям инфляции и практически более не существует». Протокол этого совещания был опубликован в марте 1930 г. «в извлечениях» в парижской газете «Возрождение».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.