Капиталы семьи Николая II после Февральской революции

Капиталы семьи Николая II после Февральской революции

Следует подчеркнуть, что одной из главных задач Временного правительства весной 1917 г. стала задача дискредитации монархической идеи в целом и Николая II в частности. В этом контексте должны были публично прозвучать «разоблачения» о миллионах Романовых, «награбленных» у трудового народа. Поэтому уже 8 марта 1917 г. в повестку заседания Временного правительства включен пункт о возможности опубликования сведений об обнаружении на текущем счету в берлинском банке Мендельсона 15 000 000 руб., принадлежащих Николаю II.⁸⁶⁶

Уже к середине марта Временное правительство получило исчерпывающую информацию о финансах императорской семьи. Особое значение придавалось установлению сумм личного состояния Николая II. Поскольку все чиновники Кабинета проявили полную лояльность по отношению к новой власти, то довольно быстро первый глава Временного правительства князь Г.Е. Львов имел не только полную картину состояния финансов семьи Николая II, но и представление о «географии» размещения «царских капиталов». Позже, в начале 1920-х гг., князь Львов заявил следователю Н.А. Соколову: «Их личные средства были выяснены. Они оказались небольшими. В одном из заграничных банков, считая все средства семьи, оказалось 14 млн рублей. Больше у них ничего не было».⁸⁶⁷

Первые шаги со стороны Николая II в вопросах обеспечения своего финансового положения после сложения императорского титула относятся к середине марта 1917 г. С ведома императора, еще до Пасхи 1917 г. (т. е. до 17 марта), обер-гофмаршал П.К. Бенкендорф написал письмо начальнику Главного управления уделов Министерства Императорского двора кн. B.C. Кочубею, с просьбой представлять материальные интересы Николая II, императрицы Александры Федоровны и их детей перед новой властью. С такой же просьбой П.К. Бенкендорф обратился к Управляющему Кабинетом Е.И.В. генералу Волкову. Однако эти письма были возвращены Бенкендорфу с категорическим запрещением поднимать подобные вопросы.

В августе 1917 г. в Петрограде вышла книжка анонимного автора «Падение Романовых», в которой впервые обнародованы суммы личного состояния семьи Николая II. «Аноним», безусловно, был близок к комиссару Временного правительства Головину, который занимался выяснением этого важного вопроса. Суммы личных капиталов указаны следующие: Николай II – 908 000 руб.; Александра Федоровна – 1 006 400 руб.; Цесаревич – 1 425 700 руб.; Великая княжна Ольга Николаевна – 3 185 500 руб.: Великая княжна Татьяна Николаевна – 2 118 500 руб.; Великая княжна Мария Николаевна – 1 854 430 руб.; Великая княжна Анастасия Николаевна – 1 612 500 руб. Всего на 12 111 030 руб. Но при этом «аноним» подчеркивал, что семья имеет значительные суммы денег, депонированных в иностранных банках, особенно в Англии. К этим суммам мы еще вернемся.

Наряду со всеми глобальными финансовыми раскладами Временному правительству приходилось решать многочисленные вопросы, связанные с новой организацией повседневной жизни семьи Николая Романова. К этому времени министр Императорского двора престарелый В.Б. Фредерике был фактически⁸⁶⁸ смещен со своего поста и его обязанности принял на себя комиссар Временного правительства Федор Александрович Головин.

21 марта 1917 г. решением комиссара Ф.А. Головина вопрос «о дальнейшем отпуске продовольствия» царю и его семье, вместе со слугами был оставлен «в прежнем размере – впредь до новых по этому предмету распоряжений Временного правительства». Но это, конечно, мелочи.

В конце марта 1917 г. Временное правительство начало решать проблемы, связанные с «серьезной» собственностью Императорской фамилии. 27 марта 1917 г. был решен вопрос «О передаче в казну земель Кабинета бывшего императора».⁸⁶⁹ Это сразу же лишало Николая II доходов с его приисков и заводов в Нерчинске.

Временное правительство не преследовало конфискационных целей по отношению к личному имуществу членов семьи Николая II. Вопрос заключался в том, чтобы разобраться, где личное имущество Романовых, а где государственная собственность. Грань эта была размыта и весьма условна.

В активную фазу переговоры между Романовыми и Головиным, готовившим этот вопрос, перешли накануне и сразу же после отъезда семьи Николая II из Царского Села в Тобольск (1 августа 1917 г.). Еще до отъезда семьи Николая II в Тобольск им гарантировалась сохранность всех вещей, оставляемых в Александровском дворце. После отъезда семьи Николая II в Тобольск ее финансовые интересы представлял обер-гофмейстер Павел Константинович Бенкендорф.⁸⁷⁰

Кроме личного имущества царской семьи, остававшегося в Александровском дворце, императрица Александра Федоровна оставила там и часть своей ювелирной коллекции. После того как семья 1 августа 1917 г. навсегда покинула Александровский дворец, П.К. Бенкендорф составил список драгоценных камней и личного имущества, оставленного царской семьей во дворце.

В начале списка подробнейшим образом были перечислены драгоценные камни императрицы («шкатулка № 2»): – диадемы, ожерелья, броши из бриллиантов, сапфиров и рубинов. Там же перечислялись многочисленные ювелирные подарки, которые Александра Федоровна получала от родных и близких ей людей на протяжении своей жизни. Так же в списке перечислены драгоценности, принадлежавшие великим княжнам. В список П.К. Бенкендорф включил и шкатулку с драгоценностями старшей сестры Александры Федоровны, Виктории Баттенбергской, оставленную на хранение летом 1914 г. в России.

Ювелирный «Список Бенкендорфа», составленный в августе 1917 г., основывался на описной книге драгоценностей, принадлежащих императрице Александре Федоровне. Эта книга велась на английском языке буквально с момента рождения последней российской императрицы. Тогда ее тетя Беатриса (одна из дочерей английской королевы Виктории, сестра матери Александры Федоровны) подарила большой золотой медальон с кораллом и жемчугом, датированный 6 июня 1872 г., днем рождения Александры Федоровны.

Страница из ювелирной книги Александры Федоровны

Всего в описи упомянуто 308 ювелирных изделий. В отдельной графе указывается, по какому случаю дарились ювелирные подарки или когда и где приобретала драгоценности. Как правило, в этой графе указываются подарки на дни рождения, тезоименитство, Пасху и Рождество. Любопытно, что в эту книгу внесена и одна из первых «русских» драгоценностей – брошка, подаренная 12-летней гессенской принцессе Алике в день ее приезда в Россию в мае 1884 г. на свадьбу своей старшей сестры, великой княгини Елизветы Федоровны.⁸⁷¹ Получала подарки Александра Федоровна и от мужа, по случаю очередной годовщины их помолвки, свадьбы и дней рождения дочерей и сына. В описи есть карандашные пометы, сделанные рукой Александры Федоровны, которыми она указывала свои любимые или особо памятные украшения. Как правило, надписи очень лаконичны: «который я всегда ношу». Есть пометы, в которых императрица фиксирует местонахождение той или иной вещи: «на моем письменном столе»; «в моей витрине в Зимнем Дворце». Кстати говоря, в этой «витрине», которая находилась в Угловом кабинете на втором этаже северо-западного ризалита Зимнего дворца, хранилось более 200 ювелирных изделий, включая 10 знаменитых пасхальных яиц Фаберже.

Последние записи в описи относятся к июлю 1917 г. Как правило, они фиксируют ювелирные подарки императрицы своим дочерям. Одна из таких последних помет относится к 22 июля 1917 г., когда Александра Федоровна подарила своей третьей дочери золотую брошь с изумрудом в форме сердца, усыпанную бриллиантами: «Мэри, июль 22.1917». Примечательно, что эта брошь была из старых, «собственных» драгоценностей Александры Федоровны, подаренных ей еще в 1892 г. Николай II в этот день отметил в дневнике: «Именины дорогой мама и нашей Марии». Через неделю после этой записи царская семья навсегда покинет Александровский дворец. Этот альбом в настоящее время хранится в фонде императрицы Александры Федоровны в Государственном архиве Российской Федерации.

Говоря об описях драгоценностей Александры Федоровны, следует упомянуть об еще одном альбоме императрицы, дошедшем до нас. Это альбом-каталог, в который Александра Федоровна вносила и зарисовывала свои подарки членам семьи Романовых. Хронологически альбом охватывает период с 1897 по 1906 г. Большая часть подарков приурочивалась к Святой пасхе. На обложке альбома-каталога рукой императрицы было выведено «Easter eggs for the family & trends»⁸⁷². На каждой странице альбома рукой императрицы сделано от 20 до 40 рисунков. Судя по записям, Александра Федоровна ежегодно дарила от 70 до 80 таких изделий. Рисунки выполнены без особого тщания, схематически, однако с использованием красок.

Список вещей, составленный П.К. Бенкендорфом, оказался не менее детальным. В нем подробно перечислены все шкафы и сундуки со всем их содержимым, включая шкаф с «нижним бельем Ея Величества».

После отъезда царской семьи в Тобольск П.К. Бенкендорф и Ф.А. Головин приступили к решению сложной задачи – разграничению государственной и личной собственности последнего императора. Для этого в первой половине августа 1917 г. П.К. Бенкендорф нанес официальный визит к Ф.А. Головину в Зимний дворец, который с 11 июля 1917 г. начал превращаться из главной императорской резиденции в главный «офис» новой «демократической» власти. Бенкендорфа потрясли изменения, произошедшие с торжественно-парадным обликом Зимнего дворца. Прежде всего ему бросились в глаза грязь и множество людей. В Зимний дворец была введена охрана Керенского, она очень «свободно» чувствовала себя в исторических залах. Так, статуи в Белом зале были «украшены» влажными полотенцами, кепками, жакетами, портупеями и пальто. Можно добавить, что Зимний дворец в августовские дни «корниловщины» охраняли балтийские матросы с крейсера «Аврора». Все это, конечно, стало чревато материальными «утратами» для дворца.

Но, так или иначе, в комнатах Головина, находившихся на первом этаже северо-западного ризалита и выходивших на Неву, началось обсуждение финансовых проблем семьи Николая II.

Прежде всего определились «по дворцам». Во-первых, Головин категорически подтвердил позицию Временного правительства о национализации всех императорских резиденций. При этом Головин ссылался на соответствующее решение Временного правительства. Заявление Бенкендорфа о том, что часть резиденций приобретена и обустроена монархами на их «собственные» средства, просто не рассматривалось.

Во-вторых, Головин подтвердил гарантии Керенского о неприкосновенности личных вещей императорской семьи. Это касалось личных вещей императорской семьи, упакованных в ящики перед отъездом из Александровского дворца в Тобольск и переданных на хранение в кладовые Кабинета. Эти личные вещи включали в себя многочисленные туалеты (платья и мундиры) императорской четы⁸⁷³, меха и коллекцию драгоценностей. В перечень личных вещей императорской семьи вошли и все подарки. Например, большой серебряный обеденный сервиз, подаренный к свадьбе Николая II от родителей.⁸⁷⁴ Также к личным вещам императорской четы была отнесена и ювелирная коллекция Николая II и Александры Федоровны. Значительная часть личных ювелирных вещей хранилась в кладовых Кабинета еще с начала 1900-х гг. Например, подарки великим княжнам от Бухарского хана или пакеты с бриллиантами, приобретавшимися Александрой Федоровной на средства великих княжон с 1902 г. Кроме этого, там же хранились ювелирные ценности, изъятые из личных комнат императорской четы в Зимнем дворце в мае 1917 г. В конце июля 1917 г. в кладовые Кабинета была передана часть ювелирной коллекции императрицы Александры Федоровны из Александровского дворца. На все эти вещи имелись соответствующие расписки, которые находились у камер-фрау Марии Федоровны Герингер. Впоследствии, на протяжении всего сентября и октября 1917 г., Герингер и Головин вели активную переписку, согласовывая номенклатуру многочисленных ювелирных ценностей императорской четы, хранимых в кладовых Кабинета и в Московской Оружейной палате. Так, в Москве, где к этому времени находилась большая часть романовских ценностей, долгое время не могли найти серебряную ванну царских дочерей.

Головин гарантировал Бенкендорфу сохранность пакета с драгоценностями старшей сестры императрицы Александры Федоровны, Виктории Баттенбергской. Эти ценности были оставлены в России в июле 1914 г., когда Виктории Баттенбергской после начала Первой мировой войны пришлось добираться до Англии через Финляндию и Швецию. Этот пакет изъяли из кабинета Александры Федоровны в Зимнем дворце наряду с другими ценностями.

В-третьих, были проговорены и «материальные обстоятельства» вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Надо заметить, что в этой части переговоров Головин пошел Бенкендорфу навстречу по очень многим позициям. Так, за Марией Федоровной оставались ежегодный доход с ее брачного капитала в 300 000 руб. и все ее личные драгоценности – знаменитая шкатулка императрицы, где хранились ювелирные изделия колоссальной ценности. Кроме этого, за Марией Федоровной оставалась и вся «начинка» отходящего в казну Аничкового дворца. Эта «начинка» состояла из многочисленных произведений искусства, мебели и самого разнообразного имущества.

В-четвертых, обсуждался и главный вопрос – о структуре доходов Николая II. Как известно они главным образом складывались из доходов от Кабинетных земель и ежегодных выплат из Государственного казначейства. Головин сразу же заявил о том, что эти источники для бывшего императора Николая II больше не существуют. Временное правительство брало на себя только обязательство обеспечивать повседневные расходы бывшего императора. Однако при этом Головин еще раз подтвердил принципиальную позицию Временного правительства (читай – А.Ф. Керенского) о неприкосновенности частных средств царя, в том числе хранимых в различных банках в виде ценных бумаг.

Результатом переговоров между Головиным и Бенкендорфом стало решение Временного правительства от 17 августа 1917 г. «О разграничении личного имущества некоторых членов царствовавшего дома от имущества государственного».⁸⁷⁵ Под «некоторыми членами царствовавшего дома» подразумевалась прежде всего семья Николая II.

Если вернуться к «золоту Романовых», то, как мы уже писали выше, в обществе, даже в ближайшем окружении императорской семьи, бытовали весьма абстрактные представления о «сказочных богатствах» Романовых. Сами же царственные владельцы действительно огромных богатств хорошо представляли их размеры. Они привыкли в фиксированным суммам своих «годовых зарплат», к регулярным финансовым отчетам по различным капиталам и счетам. Однако к этой информации они до 2 марта 1917 г. относились весьма спокойно, особо на ней не «зацикливаясь», понимая, что «на жизнь хватит».

После отречения Николая II2 марта 1917 г. ситуация стала совершенно иной. Во-первых, объемом и «номенклатурой» состояния Романовых озаботилось Временное правительство, которому надо было решить деликатный вопрос не только о порядке финансирования семьи Николая II, но и о порядке управления капиталами Романовых.

Для Временного правительства весной 1917 г. вопрос о собственности Романовых был «головной болью», вынуждавший лавировать между «массами», Петроградским советом и различными политическими радикалами. В качестве примера того, как «низы» буквально «подпирали» верхи, подталкивая к решению проблемы собственности Романовых, свидетельствует письмо чиновников Министерства юстиции, непосредственно занимавшихся этим «вопросом»: «Собранными данными установлено, что капиталы и денежные документы находятся на текущем счету бывшего великого князя Андрея Владимировича в разных банках. В кассе находятся свыше 60 000 рублей. Бриллианты, золото, серебро опечатаны во дворце, мебель, библиотека, картины и прочее охранены военным караулом; ключи от помещения находятся у коменданта. Все эти меры приняты нами с Вашего согласия, с единственной целью оградить дворец, как собственность народа, а не как частное имущество бывшего великого князя.

Ныне представляется необходимым и спешным выяснить Ваш принципиальный взгляд по данному вопросу, так как охранять частное имущество бывшего великого князя, являющегося в глазах народа врагом в прошлом и возможным врагом в будущем, никто из нижеподписавшихся не может взять на свою совесть, занимать же этим делом военный караул в такое время было бы с нашей стороны сознательным преступлением перед армией.

Те же меры приняты и относительно дворца Марии Павловны, и вопрос о дальнейшей судьбе его необходимо решать, как и о дворце бывшего великого князя Андрея Владимировича… Мая 8-го дня 1917 г.».⁸⁷⁶

Подобные письма подталкивали новое руководство страны к решительным действиям. Следует добавить, что от Романовых не только «отрезали» все коронные бриллианты, но и изъяли наиболее известные драгоценности из коллекции императрицы Александры Федоровны, такие как всемирно известные пасхальные яйца фирмы К. Фаберже. Однако менее известные драгоценности из личной шкатулки Александры Федоровны никто не тронул. Так же никто не тронул драгоценности из шкатулки императрицы Марии Федоровны, которые были вместе в ней в Киеве, а затем в Ай-Тодоре.

Изъятие пасхальных яиц и других драгоценностей, хранившихся в императорских резиденциях, связано с нараставшей политической нестабильностью в стране, а инициатором этой акции выступил начальник Петроградского Дворцового управления генерал-лейтенант Комаров. Именно он 10 мая 1917 г. направил комиссару Временного правительства «над бывшим Министерством Императорского двора» Ф.А. Головину записку, в которой испрашивал «разрешения передать на хранение в Камеральную часть б. Кабинета Е.И.В. находящиеся в помещениях Зимнего Дворца большой ценности вещи, составляющие собственность б. Императора и Императрицы, согласно прилагаемому списку».⁸⁷⁷

Следует заметить, что пасхальные яйца «императорской серии» хранились в «собственных комнатах», как Зимнего, так и Александровского дворцов. Так, 17 мая 1917 г. из кабинета Александры Федоровны в Зимнем дворце (второй этаж северо-западного ризалита), из угловой витрины, находившейся между дверью, ведущей в спальню и окном, были изъяты 10 пасхальных яиц, подаренных в разные годы Николаем II своей жене, и другие ценности.

К. Фаберже. 1918 г.

Изымала эти драгоценности комиссия, в состав которой входил сам Карл Густавович Фаберже, который, видимо, и составлял описания пасхальных яиц. Он же подписал составленную опись как «бывший придворный поставщик г. Фаберже». Все предметы в описи, составленной в мае 1917 г., пронумерованы. Эти номера взяты из отдельной описи вещей, хранившихся в личных комнатах императорской четы в Зимнем дворце. Составленные в мае 1917 г. описи представляют немалый интерес, поскольку эти описания были сделаны самим Карлом Фаберже. Поэтому описания мы приведем полностью, по тексту архивного документа, датированного маем 1917 г.:

Пасхальное яйцо (№ 188) «Великий Сибирский железный путь к 1900 году»: «Яйцо серебряное, стоящее на пьедестале белого оникса 3-х угольной формы, на пьедестале кайма из золоченого серебра, сделанная рубинчиками. На пьедестале поставлены три золоченых грифона, на крыльях которых держится яйцо. Средняя часть яйца сделана из посеребренного металла с изображением на ней гравированной карты Сибири. Посредине карты гравированный щиток над короною с надписью: «Великий Сибирский железный путь к 1900 году». Нижняя часть яйца, а также крышка покрыты зеленою эмалью с орнаментом из синей и оранжевой цветов эмали. На нижней кромке крышки и в конце средней части яйца сделаны часики из зеленого и красного золота. Наверху крышки яйца установлена фигура 3-х стороннего орла под короною, сделанного из золоченого серебра. Внутри яйца бархатная вкладка, в которой уложены модели пяти вагонов с паровозом и тендером. Вагоны и тендер сделаны из золота, а паровоз платиновый. На паровозе вместо верхнего фонаря вставлен рубин. К модели имеется ключ, сделанный из золота».⁸⁷⁸

Яйцо «Ландыш»

Пасхальное яйцо (№ 189) «Ландыш» 1898 г.: «Яйцо покрытое розовою эмалью, поставленное на четыре ножки, сделанные из золота, ножки представляют из себя листы ландыша, которые украшены розами; на концах каждой ножки по одной жемчужине. По туловищу яйца сделаны листья ландышей из зеленой эмали, а кругом все яйцо украшено цветами ландыша, которые сделаны из жемчуга и мелких роз. Яйцо опоясано крестообразными полосками из роз. По верху яйца Императорская корона, украшенная сплошь розами и двумя рубинами-кабошонами. Яйцо сбоку имеет кнопку с одним жемчугом; при надавливании кнопки корона поднимается кверху и под ней укреплены три маленьких медальончика-миниатюры, рамки которых сделаны из роз. В рамках вставлены портреты Государя Императора Николая II с Высочайшими детьми. Задняя сторона медальонов гравированная с цифрами: 1898. 5. IV».

№ 190. «Модель придворной парадной кареты (на полях помета пером – «положена в яйцо № 198». – И. 3.). Маленькая, сделанная из золота и отделанная красною эмалью. На дверцах кареты орлы сделаны из роз. Над каретою Императорская корона из роз. В орнаменты кареты укреплены розы. Внутри кареты висящее яичко-бриллиант (Бриолетт) желтого цвета. Карета установлена на подставке, сделанной из камня Жадеит, 4-х угольной формы с каймою из золоченого серебра. Карета имеет футляр из стекла, 4-угольной формы, по краям футляра имеется каемка из золоченого серебра. На углах футляра укреплены четыре Императорских короны, сделанные из золоченого серебра».

Яйцо с моделью кареты

Пасхальное яйцо (№ 191) «Клевер» 1902 г.: «Яйцо, сделанное из золота, изображающее 3-хлистник из прозрачной эмали зеленого цвета, а также 3-хлистников, сделанных из роз. Трехлистники местами перевиты лентами, сделанными из мелких рубинов. Яйцо заканчивается граненым рубином, который окружен розами. Яйцо открывается и в нижней части его, по верхней кромке, сделан ажурный ободок из золота, в котором повторяются инициалы А.Ф. и пять корон, а также один раз 1902. Яйцо имеет подставку, сделанную из золота, которая изображает сучки с 3-хлистником».

Пасхальное яйцо (№ 192), сделанное из белого горного хрусталя: «Яйцо сделанное из белого горного хрусталя, окаймленное посредине зеленою эмалью, посередине эмали розы. Кайма соединяется вверху с розеткою, сделанной из роз, в середине розетки шейка из золота с белой и красной эмалью; под шейкою ряд роз, наверху шейки золотая розетка, украшенная поверху мелкими розами; посредине розетки изумруд яйцевидной формы. Под яйцом сделана шейка из золота, шейка в верхней части изображает буквы «А», сделанные по очереди из красного и синего цвета, над каждой буквой корона из роз. Нижняя часть шейки сделана из инициалов букв «А. Ф.». Буквы «А» сделаны из белой эмали, а буквы «Ф» из красной эмали; над каждым инициалом короны из роз. На шейке между узором четыре ряда роз, заканчивается шейка золотою каймою, сделанною рубчиками, и прикреплена на подставку из горного хрусталя. Внутри хрустального яйца посредине золотая граненая колонка, на которой прикреплены в виде ширмочки шесть золотых маленьких рамочек, в которых вставлены с двух сторон разные виды-миниатюры. Рамочки вращаются при посредстве самой колонки, которая приводится в движение верхним изумрудом».

На второй полке сверху хранилось еще четыре пасхальных яйца «императорской серии»:

Пасхальное яйцо-часы 1899 г. (№ 193): «Яйцо-часы представляют из себя вазу с цветами в стиле L–XVI. Яйцо покрыто эмалью оранжевого цвета, перепоясано 12-ю полосками из роз. Циферблат из белой эмали вращается между 2-мя полосками из роз; цифры часов сделаны из роз. В верхней части яйца имеется розета лавровых листьев, сделанных из зеленого золота; над розетой горлышко гладкого красного золота, над горлышком венок из роз, сделанных из красного и желтого золота и пластины, листья роз сделаны из зеленого золота. Над венком букет, сучки и листья которого сделаны из зеленого золота, а цветы из камня агата светлого цвета. Сердцевинки цветов сделаны из золота и роз. Яйцо поддерживается с 2-х сторон подставками, изображающими орнамент, который сделан из зеленого и красного золота и местами с розами. Стрелка украшена розами. Нижняя часть яйца имеет розетку из зеленого золота; от розетки идет шейка оранжевой эмали, украшенная одним рядом из роз и шестью продолговатыми полосками также из роз; шейка заканчивается внизу венком; листья которого сделаны из зеленого золота и перевиты лентами из роз. Шейка установлена на постаменте 4-х угольной формы, где по бокам укреплены двенадцать роз. Яйцо-часы установлены на пьедестал продолговатой формы, который сделан из золота и покрыт эмалью оранжевого цвета. На пьедестале узоры красного и зеленого золота. Нижняя эмалевая кайма украшена шестнадцатью розами. На пьедестале с одной стороны цифра «1899», сделанная из роз, над цифрою звездочка из одной розы. Пьедестал стоит на 4-х ножках из зеленого и красного золота».

Пасхальное яйцо (№ 194) «Император Петр Великий» 1903 г.: «Яйцо золотое, чеканное в стиле L–XV. Узор на яйце местами украшен розами и рубинами. На крышке яйца, наверху, инициалы «И II. А.» под короною, которые сделаны из роз; кругом инициалов венок, сделанный из зеленой и красной эмали, венок перевит лентою из белой эмали. На туловище яйца вставлено четыре медальона с изображениями: портретов Императоров Николая II, Петра Великого, Зимнего дворца и домика Петра Великого, медальоны сделаны акварелью. На нижнем конце яйца имеется орел из черной эмали, посредине орла укреплен плоский бриллиант, в короне две розы. На яйце имеются надписи: «Император Николай II род. 1868 г. вступил на престол в 1894 году.», «Император Петр Великий род.

1672 г., основал Санкт-Петербург в 1703 г.». Между надписями имеются года, сделанные из роз, с одной стороны «1703», с другой «1903». В нижней части яйца имеются также надписи: «Первый домик Императора Петра Великого 1703 года»; «Зимний Дворец Его Императорского Величества в 1903 году». Внутри яйца крышка отделана эмалью желтого цвета и имеется золотая пластинка, на которую ставится модель памятника Императору Петру Великому. Площадка, на которой установлен памятник, решетка, колонки, тумбочки и цепи сделаны из золота; скала из черного камня, а фигура Императора и коня сделаны из золота, чеканной работы. На скале гравированная надпись: ««Петру Первому Екатерина II лета 1872» – Pet.rus Primo Catharina Secundo. M.D.CCZXXXII. Яйцо имеет подставку, сделанную из проволоки красного цвета серебряно-золоченой».

Пасхальное яйцо «Бутон розы» 1895 г. (№ 195): «Яйцо, отделанное в стиле L–XVI, покрытое красною эмалью и украшенное венками и гирляндами из зеленого золота; банты и стрелы из роз. Яйцо перевито четырьмя полосками из роз. Наверху яйца кружок из роз и полоска белой эмали, в которой закреплен плоский бриллиант, под которым портрет императора Николая II. На нижней части яйца также кружок из роз и полоска белой эмали, в которой также закреплен плоский бриллиант, под бриллиантом цифра 1895. Внутри яйца вложен бутон розы, покрытой эмалью желтого цвета, стебелек розы покрыт зеленой эмалью. Роза открывается на две половинки, внутри половинок вложена Императорская корона, сплошь сделанная из роз и 2-х рубинов-кабошонов».

№ 196. «Коробка для веера, сделанная из золоченого серебра и украшенная эмалью фиолетового цвета. На крышке инициал «А.Ф.» сделанный из бриллиантов и роз, под инициалами Императорская корона, сделанная также из роз и бриллиантов».

№ 197. «Корзиночка плетеная, сделанная из золота, в корзинке мох, сделанный из золота. Во мху букет ландышей, листья сделаны из зеленого нефрита, а цветы из жемчуга и роз и укреплены на золотых стеблях. Внизу, на дне корзинки, награвировано: «Ея Императорскому Величеству Государыне Александре Федоровне от железозаводчиков и торговцев Сибирского железного ряда». Нижегородская ярмарка 1896 г.».

Пасхальное яйцо «Коронационное» 1897 г. (№ 198): «Яйцо, покрытое эмалью желтого цвета и отделанное полосками из зеленого золота крестообразно. На каждом соединении сделаны орлы из черной эмали и имеют по одной розе. Внизу яйца идет кругом полоска, сделанная из гладкого золота. В верхней части яйца есть маленькая круглая оправа из золота, кругом этой оправы десять бриллиантов. В середине маленькой оправы вставлен круглый, плоский бриллиант, под которым инициал «А.Ф.» Буква «А» сделана из роз, а «Ф» из рубинов. Инициалы под короною, которая сделана из роз и одного рубина. На нижней части яйца чеканная розетка из зеленого золота, посредине кружок из роз, наверху кружка закреплен плоский бриллиант, под которым цифра «1897». Внутри яйцо оклеено белым бархатом, и оно служит гнездом для модели придворной парадной кареты, которая записана в настоящей описи под № 190. Яйцо имеет подставку из проволоки, которая сделана из золоченого серебра».

№ 199. «Ваза, сделанная в виде яйца-корзины, покрытая сплошь белою эмалью. Туловище, ножка и постамент украшены узором, сделанным в виде переплетенной решетки, которая сделана вся из роз. Ваза имеет ручку дугообразной формы, украшенную четырьмя бантами, ручка и банты из роз. В вазе мох из зеленого золота и во мху букет полевых цветов разной окраски, сделанных из разноцветной эмали. На вазе цифры из роз «1901»».

На третьей полке хранились следующие предметы:

№ 200. «Ваза, сделанная из белого хрусталя, в виде стаканчика с узеньким горлышком, внутри изображена вода, в которой имеется цветок – желтая роза, покрытая эмалью желтого цвета. Стебель, листья также покрыты эмалью».

№ 201. «Подставочки для яиц. Подставочки сделаны из золота, ажурного рисунка и украшены синею эмалью, бриллиантами и рубинами. В одной подставке, в ножке, не хватает одного бриллианта. Две штуки».

№ 202. «Ларец, сделанный из золота, рельефный рисунок, чеканной работы; фон имеет голубую эмаль с золотым рисунком. По бокам ларца укреплены шесть камей, рамки камей имеют каждая по четыре бриллианта и по четыре рубина-кабошона. На крышке ларца есть также камея, в рамке которой имеется шесть бриллиантов и шесть рубинов. На дне ларца награвировано: «Cammeen modelliert vom К.К. Kammer… Wien 1895»».

№ 203. «Вазочка, сделанная из белого горного хрусталя, маленькая в виде стаканчика, с изображением внутри вазочки воды. В воде имеются ветки из золота, на ветках цветочки из желтой и синей эмали. На одном из цветочков изображена сидящая пчела, сделанная из черной эмали, роз и двух рубинов. В 4-х цветках укреплены 4 бриллианта».

На нижней полке хранились вещи, которые, по мнению составителей описи, «не имеют назначения (но поставленные на места)». На этой полке хранились предметы с № 204 по 227, в том числе и пасхальное яйцо 1907 г. Мы приведем перечень только некоторых из экспонатов.

Пасхальное яйцо 1907 г. (№ 204): «Яйцо, покрытое эмалью светло-зеленого цвета. Туловище яйца украшено плетенкою из роз и цветами из розовой эмали, сделанными и виде цветов-роз, листья цветов-роз сделаны из зеленой эмали. Наверху яйца розетка из мелких роз, в центре розетки закреплен крупный алмаз. В нижней части яйца также розетка из мелких роз, в центре розетки закреплен плоский бриллиант, под бриллиантом надпись 1907. Яйцо имеет подставку, сделанную из серебряно-золоченой проволоки».

№ 205. «Вазочка, сделанная из камня Аметиста… Вазочка с повреждением».

№ 206. «Коробка, сделанная из черепахи… в коробке внутренний край отломан».

№ 207. «Подсвечник-брелок, изображающий из себя кораблик с мачтами и парусами……

№ 208. «Подвесок, сделанный из золота, овальной формы; ободок из золота и представляет из себя кругом буквы Н……

№ 209. «Вазочка-часы, сделанная из золота в стиле L–XVI».

№ 210. «Яйцо-флакон фарфоровое, то туловищу яйца синяя полива; …яйцо имеет пробку, сделанную из металла…».

№ 211. «Коробка фарфоровая, украшенная орнаментом».

№ 227. «Коробка (бонбоньерка) фарфоровая».

В этой же витрине, на нижней полке, хранился пакет с драгоценностями Виктории Баттенбергской, который она оставила на хранение в 1914 г. свой сестре, российской императрице, и который изъяли наряду со всеми остальными вещами.

Таким образом, 17 мая 1917 г. с трех полок угловой витрины в Угловом кабинете императрицы Александры Федоровны в Зимнем дворце было изъято 10 пасхальных яиц работы мастеров фирмы К. Фаберже. По «годам» на полках витрины пасхальные яйца были расставлены в следующем порядке (начиная с верхней полки. – И. 3.): 1900, 1898, 1902, «Яйцо из белого горного хрусталя» (в описи не датировано. – И. 3.), 1899,1903,1895,1897,1901 и 1907 гг. То яйцо, которое в описи от 17 мая 1917 г. не было датировано, вне всякого сомнения, является яйцом, которое сегодня принято называть «Яйцом с вращающимися миниатюрами». Оно было подарено Александре Федоровне на Пасху 1896 г. Если «расставить» упомянутые пасхальные яйца в хронологическом порядке, то получается следующая картина: 1895, 1896, 1897, 1898,1899,1900, 1901, 1902, 1903 и 1907 гг.

Описание пасхальных яиц, составленное в мае 1917 г., проясняет ряд вопросов. Прежде всего это касается так называемых сюрпризов, которые по определению должны были находиться в каждом из пасхальных яиц. Из 10 описанных на май 1917 г. яиц сюрприз отсутствовал в яйце «Клевер» (1902 г.) и в яйце (1907 г.) «с решеткой и розами». В некоторых источниках упоминается, что в качестве сюрприза в этом яйце был медальон, предположительно с портретом цесаревича Алексея.

Описания также позволяют выявить утраченные детали пасхальных яиц. Как правило, это касается оригинальных подставок. Например, в описании «Коронационного яйца» упоминается подставка «из проволоки, которая сделана из золоченого серебра». Также утрачена оригинальная подставка под карету из этого же яйца: «Карета установлена на подставке, сделанной из камня Жадеит, 4-х угольной формы с каймою из золоченого серебра». В витрине отдельно хранились две подставки для неуказанных пасхальных яиц (см. № 201).

Любопытен вопрос и о «пропавших» яйцах за 1904 и 1905 гг. Как мы видим, в описи 1917 г. упоминаются яйца за 1903 и 1907 гг. Если оставить в стороне пасхальное яйцо императрицы Александры Федоровны 1906 г., хранившееся в Александровском дворце⁸⁷⁹, то в среде «фабержеведов» до сих пор идут дискуссии по поводу пасхальных яиц 1904 и 1905 гг. Некоторые из исследователей утверждают, что этих яиц не было вообще. Как нам кажется, это мнение подтверждается и приведенным выше списком пасхальных яиц, хранившихся в Зимнем дворце. По логике событий, пасхальное яйцо 1904 г. (если оно, конечно, было) должно быть представлено в коллекции императрицы Александры Федоровны, хранившейся в Зимнем дворце.

Сам факт отсутствия традиционного пасхального подарка в 1904 г. может быть объяснен как началом Русско-японской войны, так и гибелью крейсера «Петропавловск» буквально через два дня после Пасхи. Тогда весь аристократический Петербург оделся в траур, поскольку офицерский состав броненосца во многом был укомплектован представителями лучших дворянских фамилий России. На этом же броненосце находился и великий князь Кирилл Владимирович, чудом уцелевший после гибели броненосца. На следующий 1905 г. Пасха встречалась императорской семьей в Александровском дворце Царского Села, также при трагических обстоятельствах. В стране разгоралась революция. 9 января 1905 г. в Петербурге были расстреляны сотни простолюдинов, которые направлялись к Зимнему дворцу, чтобы подать монарху петицию, в которой они изложили свои просьбы. Кроме этого, в феврале 1905 г. в Москве от руки террориста погиб дядя Николая II – великий князь Сергей Александрович. Сергей Александрович был мужем старшей сестры императрицы – великой княгини Елизаветы Федоровны. Эти трагические события вполне могли на время прервать сложившуюся традицию.

Впрочем, имеет право на существование и компромиссная версия. Поскольку к 1904 г. традиция дарения пасхальных яиц насчитывала уже не один десяток лет, то можно с уверенностью предположить, что к Пасхе 1904 г. два пасхальных яйца были готовы. Однако в силу указанных выше событий император мог принять решение отказаться от традиционного подарка как жене, так и матери. Эта же ситуация могла повториться и в 1905 г. Так или иначе, по сей день неизвестно, были ли эти пасхальные яйца, так как их существование не подтверждается и денежными счетами Николая II, которые в полном объеме сохранились до нашего времени. Вместе с тем некоторые специалисты полагают, что этими «пропавшими» пасхальными яйцами могли быть «Воскресение» и «Букет цветов» (другое название в литературе «Весенние цветы»). А о двух пасхальных яйцах вообще нет никаких сведений.

Что касается яйца за 1907 г., то мы можем только предполагать, почему оно оказалось в Зимнем дворце. По крайней мере точно известно, что в пасхальные дни 1907 г. царская семья находилась в Александровском дворце Царского Села, который к этому времени уже два года как являлся постоянной жилой резиденцией императорской четы. В литературе пасхальное яйцо, подаренное императрице Александре Федоровне в 1907 г., принято называть «Яйцом с решеткой и розами».

Обращает внимание и то, что в описи 1917 г. яйца перечислены «вперемежку» по датам. Видимо, это связано с тем, что именно так они были расставлены на полках угловой витрины рукой императрицы Александры Федоровны. Совершенно очевидно, что императрица не преследовала цель какой-либо жесткой «хронологически-музейной расстановки» предметов, а расставляла пасхальные яйца, подаренные мужем, так, как считала нужным и «красивым». Поэтому и карета из «Коронационного яйца» оказалась на верхней полке, а само яйцо – на нижней. Так или иначе, но при составлении описи 17 мая 1917 г. драгоценности описывались в той последовательности, в какой они были расставлены в угловой витрине самой Александрой Федоровной.

Изъятые драгоценности были упакованы в один ящик и опечатаны сургучными печатями в этот же день – 17 мая 1917 г. Следует добавить, что пасхальные яйца, перемещенные из Углового кабинета императрицы в Зимнем дворце в сейфы Камерального отделения, находились там вплоть до середины сентября 1917 г., пока Временным правительством было принято решение об эвакуации ценностей из Петербурга в Москву. В сентябре 1917 г. этот ящик со многими другими ценностями вывезли из Петрограда в Москву и поместили в хранилище Оружейной палаты, где они и пролежали до весны 1922 г.

Во-вторых, размером и структурой своих финансов озаботились и сами Романовы. С марта 1917 г. они перестали быть императорской четой, а стали просто гражданами Романовыми. Для Романовых при Временном правительстве еще сохранялась гипотетическая возможность эмиграции в одну из европейских стран. Поэтому, когда спала острота перемен, произошедших с семьей, то уже 28 апреля 1917 г. Романовы, через посредство обер-гофмаршала П.К. Бенкендорфа, обратились к Временному правительству с просьбой «принять участие в Займе Свободы», однако для этого им требовалось узнать, каково «настоящее состояние их сумм»,⁸⁸⁰ чтобы привести в жизнь это желание. Вероятнее всего, Романовы действительно хотели поучаствовать в «Займе Свободы», но в не меньшей степени они желали знать точные объемы своих активов. Это желание также связано и с тем, что с мая 1917 г. они должны были не только питаться, но и выплачивать жалованье всем слугам и врачам из «собственных средств».

Следует отметить, что в дневниках Николая II очень редко встречаются следы «материальной озабоченности». После того как он потерял империю, что для него были эти миллионы? Поэтому весь «денежный импульс» в семье шел через императрицу Александру Федоровну.

Как следует из документов, бывшему императору продолжали ежемесячно предоставлять финансовые отчеты «по суммам императора, императрицы и их детей». Более того, после отъезда семьи Николая II 1 августа 1917 г. в Тобольск, принято решение о пересылке финансовых отчетов в Сибирь.⁸⁸¹ Последний запрос управляющего «бывшей Канцелярией» императрицы Александры Федоровны графа Я. Ростовцева, обращенный к комиссару по бывшему Министерству Императорского двора Ф.А. Головину, датирован 11 октября 1917 г., и ответ был положительным и отчеты «по деньгам» вплоть до марта 1918 г. (!!! – уже при большевиках) высылались в Тобольск.⁸⁸² Это свидетельствует об определенной позиции Временного правительства, которое исходило из того, что личные средства семьи бывшего императора должны остаться в полном ее распоряжении.

Желание Романовых знать размеры своих капиталов породило переписку между чинами «бывшей Канцелярии императрицы Александры Федоровны» и комиссаром Временного правительства по «бывшему Министерству Императорского двора» Ф.А. Головиным. Чиновники Кабинета составили Головину справку о размерах капиталов императорской четы. Следует подчеркнуть, что итоговые суммы по «царским деньгам» были подведены на сентябрь 1917 г.

Структура и размеры «легальных сумм» царской семьи представляют немалый интерес, особенно с учетом разбивки этих сумм «по персонам». Следует еще раз напомнить, что по традиции, сложившейся на рубеже XVIII – начала XIX в., средства императорской семьи хранились по большей части в процентных бумагах, которые давали приличные ежегодные проценты. Эти проценты позволяли как обслуживать управление капиталами каждого из Романовых, так и давали некоторые свободные средства, они шли либо на приращение основного капитала, либо на какие-то срочные расходы, по усмотрению их хозяев.

Для Временного правительства финансирование семьи Романовых было серьезной головной болью. Активная переписка по этому вопросу началась еще в апреле 1917 г., когда пришло время очередной выплаты по гардеробной сумме Николая II: «Предполагается ли в апреле сего года выдача 5000 руб. на комнатные расходы бывшего императора, в счет отпускавшихся до сего времени из Кабинета ежегодно 20 000 руб.». В мае 1917 г. пришел очередной срок выплат семье из Государственного казначейства «за майскую треть». В документах это сформулировано следующим образом: «Будут ли отпущены в мае сего года из Государственного казначейства и бывшего Кабинета и Главного Управления уделов бывшему императору и его семье те суммы, которые до переворота им отпускались?». А суммы были следующими: императрице Александре Федоровне – 69 666 руб.; цесаревичу Алексею Николаевичу – 34 500 руб.; великим княжнам Татьяне Николаевне (по 29 мая – день совершеннолетия) – 6224 руб.; Марии Николаевне – 26 675 руб. и Анастасии Николаевне – 26 675 руб. Также Ольге и Татьяне, как совершеннолетним, причитались выплаты «из удельных сумм» и из «сумм бывшего Министерства Императорского двора»: Ольге Николаевне – 25 000 руб. + 15 175 руб. и Татьяне Николаевне (с 29 мая) – 19 166 руб. 66 коп. + И 634 р. 16 коп.⁸⁸³

Все эти расходы были связаны с выплатами из Государственного казначейства. По личным деньгам Романовых вопросов не возникало, и все положенные начисления производились исправно. Например, 21 июня 1917 г. Канцелярия императрицы получила из Петроградской конторы Государственного банка уведомление о начислении процентов по ее ценным бумагам «на номинальную сумму 17 300 руб.».⁸⁸⁴ 1 7 октября 1917 г. через Государственный банк прошла проводка «О начислении процентов по ценным бумагам» в сумме 1375 руб. на счет № 3 в Волжско-Камском коммерческом банке императрицы Александры Федоровны по книжке за № 3014.⁸⁸⁵

В мае 1917 г. чиновники Временного правительства начали предметную ревизию капиталов Романовых. Поскольку средства Романовых хранились в процентных бумагах, приносивших ежегодные проценты, на текущих счетах в коммерческих банках и наличными в сейфах Канцелярии императрицы Александры Федоровны, то данные собрали по всем трем позициям.⁸⁸⁶

По процентным бумагам общая сумма «царских денег» на 1 мая 1917 г. составила более 12 млн руб. (см. табл. 58).

Таблица 5 8

В августе 1917 г. именно эти данные, «копейка в копейку», «сольют» в анонимной книжке «Падение Романовых». Правда, была еще такая «мелочь», как текущие счета Романовых, на которых к 1 мая 1917 г. хранилось: у Николая II – 109 976 руб.; у Александры Федоровны – 88 944 руб.; у Алексея Николаевича – 22 567 руб.; у Ольги Николаевны – 46 825 руб.; у Татьяны Николаевны – 34 000 руб.; у Марии Николаевны – 28 474 руб.; Анастасии Николаевны – 27 339 руб. Всего 358 128 руб. 27 коп. Наличные средства составляли весьма незначительную сумму, чуть более 3 тыс. руб.

Итак, к 1 мая 1917 г. семья Романовых располагала: в процентных бумагах – 12 110 600 руб.; на текущих счетах – 358 128 руб. 27 коп. и наличными 3083 руб. 42 коп. Всего 12 471 811 руб. 69 коп.⁸⁸⁷

Исходя из наличия этих сумм, комиссар Временного правительства Ф.А. Головин принял компромиссное решение: все «штатные» выплаты Романовым из Государственного казначейства сохранить в полном объеме, но при этом перевести на них финансирование «собственного» содержания с поступающих процентов по личным капиталам. По сути дела для Романовых это были, конечно, «копейки», но, судя по тону переписки, очень неприятные «копейки».

В результате расходы на содержание семьи несколько возросли. Это, прежде всего, связано с тем, что появилось ряд «расходных» статей в бюджете, на которые до марта 1917 г. выделялись казенные суммы. Так, жалованье прислуге, жалованье семейному врачу Е.С. Боткину, оплата всех разъездов служащих и комнатной прислуге по поручениям финансировалось из «собственных сумм». Приличной статьей расходов с 1 июля 1917 г. стали расходы «на питание» семьи, что составляло ежемесячно до 7500 руб. Ранее эти расходы оплачивались из средств Кабинета Е.И.В.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.