Глава 3. Сеть богов

Глава 3. Сеть богов

«Бесспорной истины не существует вообще, а если бы она и была, то была бы она скучна».

Теодор Фонтень (1818–1898)

Общеизвестно, что египтяне были первыми, кто начал возводить пирамиды. Так учит нас специальная отрасль науки — египтология. Древнейшей из всех форм пирамид является ступенчатая пирамида Саккаре, построенная для фараона Джосера (2609–2590 гг. до Р.Х.). Да только верно ли это?

Павсаний был греческим писателем-путешественником, жившим 1800 лет назад. Он исходил вдоль и поперек свою родину и оставил подробные рассказы о Греции своего времени. В один прекрасный день он вышел из Аргоса, города, расположенного неподалеку от бухты Науплиа, в направлении Эпидавра и увидел справа от дороги (имеется в виду старая дорога из Аргоса в Тегею) небольшую пирамиду. Чуть дальше, километром западнее сегодняшней деревни Лигурио, прямо у подножия горы Арахнайон, стояла вторая пирамида. Павсаний осмотрел снаружи архитектурные произведения. Они были воздвигнуты из «внушающих уважение» каменных блоков в среднем до полутора метров длиной, несколько крупных глыб лежало на земле. Павсаний решил, что эти строения — так называемые пирамиды-усыпальницы [70].

Но только в 1936–1937 гг. археологи прошли по пути Павсания и обследовали пирамиды. Сегодня их называют «пирамидами Арголиса». Неподалеку от них было обнаружено, кроме всего прочего, мегалитическое сооружение, неуважительно названное «блочным домом». Речь идет о прямоугольном строении, сооруженном из каменных блоков. Метод возведения этого «блочного дома» заставляет вспомнить о гигантских стенах в далеком Перу. И в том, и в другом месте обработанные камни не прямоугольные, а имеют множество углов. Эти блоки хитроумным образом скреплены друг с другом — для страховки от землетрясений.

Наружные размеры пирамиды рядом с Лигурио таковы: северная сторона — 14 метров, западная — 12,5, южная — 12 и восточная — 12,75 метров; высота около 10 метров, крыша отсутствует. Внутри не обнаружены ни гробницы, ни предметы могильного захоронения — лишь развалины с маленькими помещениями и емкостью для воды. Служил ли этот бассейн купальней и откуда вода вообще стекала в эту емкость, точно сказать нельзя. Археологи 40-х годов датировали обе пирамиды 400 г. до Р.Х. [71] и пришли к выводу, что пирамиды были не усыпальницами, а скорее уж сигнальными сторожевыми башнями. Может, это караульное помещение, рассчитанное на небольшой отряд воинов, контролирующих дорогу? Однако зачем возводить караульню в форме пирамиды? Смысла-то никакого, поскольку воинам больше нужна смотровая площадка, с которой видны окрестности.

Только в 1997 г. греко-британская экспедиция еще раз обследовала пирамиды Арголиса. На этот раз датировку производили с помощью термолюминесценции. (Кварц, кальций или полевой шпат при нагревании излучают свет. Причем радиоактивные загрязнения позволяют устанавливать возраст кристаллов.) Результат поразил специалистов. Пирамидам было как минимум 4700 лет, а может и больше [72]. Даже минимальное значение возраста — 2700 лет до Р.Х. — сделало бы эти пирамиды старше самой древней Саккары в Египте.

Между тем греческие археологи нашли другую большую пирамиду неподалеку от Микен. Она, должно быть, на тысячу лет старше Саккары. К сожалению, министерство культуры в Афинах не желает, чтобы эта пирамида была исследована надлежащим образом. Так что приходится пользоваться информацией из более надежного источника, который никогда не сможет отказать.

Итак, снова возвратимся на 1800 лет назад. Павсаний, странствующий писатель, находился на пути в Эпидавр. Там было построено роскошное святилище в честь Асклепия. И хотя городок располагался лишь в нескольких километрах от Эгейского моря, с берега его не было видно, поскольку Эпидавр находился на поросшем лесом холме. Еще 4000 лет назад люди почитали территорию Эпидавра священной землей. Археологические раскопки позволили обнаружить там остатки храма в честь бога Мелета, исцелявшего людей от болезней. В том же Эпидавре найдены элементы мегалитов столь давних времен, о которых и задумываться-то не хочется. Потому что различные места греческих культов, о которых я собираюсь рассказать на страницах этой книги, все без исключения имеют нечто общее между собой. Моим же читателям нужно запомнить следующее: местность, в которой позднее возник в честь бога Асклепия Эпидавр, уже в каменный век была священной землей.

Где-то в VII веке до Р.Х., уже после того, как в Эпидавр стало паломничать все больше народу, место посвятили Асклепию.

Он был сыном Аполлона, бога, который пролетел над кораблем «Арго», направляясь в земли гипербореев. Асклепию судилось быть убитым именем Зевса — сверкающей молнией. Что же он такого страшного натворил? Все-таки он сын бога Аполлона, а тот был как-никак ребенком Зевса. Зевс приходился, следовательно, дедушкой Асклепию. Легенда гласит, что после того, как Асклепий исцелил тысячи людей, он возомнил о себе слишком много и решил оживлять умерших. Это настолько разгневало Зевса, что он приговорил Асклепия к смерти (впрочем, существует еще одна версия гибели Асклепия). Древнегреческие авторы единодушны в том, что Асклепий был выращен кентавром Хироном. Тем самым человекоконем, у которого провел свои юные годы и Ясон, предводитель аргонавтов.

Символом бога искусства исцеления Асклепия (римляне называли его Эскулапом) была змея, обвившаяся вокруг посоха. Этот образ и сегодня является символом врачей и аптекарей: посох Эскулапа.

Нынешний Эпидавр тоже достоин того, чтобы совершить туда паломничество. Большинство руин осталось от 4 века до Р.Х., однако взору путешественника вновь и вновь открываются в местах раскопок остатки мегалитов. Довольно часто большие плиты просто лежат на земле, некоторые стали составной частью ландшафта. В центре сооружения находятся развалины постройки круглой формы, предназначение которой никому не известно. В древние времена это строение из отполированных каменных плит называли «усыпальницей Асклепия». Позднее его именовали «священной землей» Асклепия, а сегодня экскурсоводы говорят о «лабиринте». Но точно никто ничего не знает. В настоящее время в Эпидавре ведутся реставрационные работы, и после их окончания все бывшие до сих пор «в употреблении» гипотезы могут быть опровергнуты.

Итак, что же происходило в Эпидавре тысячелетия тому назад? Вереницы искалеченных и больных неделю за неделей тянулись к этой античной святыне. Там располагался постоялый двор на 150 комнат, многочисленные храмы, общественные бани, спортивная площадка, а позднее еще и театр на 20 000 мест. Сегодня театр отреставрирован, и акустика в нем настолько великолепна, что даже туристы, сидящие в верхних рядах, слышат слова своего экскурсовода, произнесенные негромким голосом. Центр, в котором располагалось святилище, назывался Абатон («непреступаемый») [73]. После того как пациенты передавали жрецам свои жертвенные дары и принимали участие в определенных церемониях, их направляли в здание исцеляющего сна 80-метровой длины, расположенное в Абатоне. Там регулярно происходили чудесные исцеления. Откуда обо всем этом известно спустя 2500 лет, спросите вы? Выздоровевшие пациенты поручали сведущим в письме увековечить на каменных и мраморных табличках факт их исцеления и благодарность богам. Еще и сегодня многие из этих табличек висят в святилище, а также в маленьком музее Эпидавра. Большинство из них обнаружили при раскопках 1882–1928 гг. в земле Абатона. Так что же представляли собой те исцеления или даже чудеса? Вот несколько примеров из «благодарственных писем»:

«Амброзия Афинская, одноглазая. Пришла просительницей к богу. В святилище проходя, смеялась и за невозможное считала, что становятся здоровыми слепые и параличные. После того как поспала она в священных покоях, вышла оттуда она двумя глазами все видя».

«Эвгипп заснул в святилище. 6 лет мучал его застрявший в колене наконечник копья… Когда день новый наступил, вышел здоровым оттуда».

«Геригодикс из Аампсакоса, телом парализованный. Исцелил Асклепий его, когда тот уснул в святилище. Повелел ему бог: когда выйдет, самый большой камень, что найдет, к святилища стенам принесть. Что тот и сделал. По сей день камень лежит пред святилищем».

«Алкет Халнейский. Был он слеп и заснул в святилище. Когда день наступил, вышел здоровым оттуда».

«Арате Лаконийская, водянкой недужна. За нее спала в святыне мать ее, в то время как сама она в Аакедемоне была и видела сон… Когда в Лакедемон мать воротилась, была здорова дочь ее. Такой же точно сон и мать видала».

«Эуфаний, ребенок из Эпидавра, пострадал от камня. Пока он спал, спросил его бог во сне: „Что дашь ты мне, коль исцелю тебя?“ Ребенок отвечал: „10 камушков“. Бог засмеялся, излечить его обещая. На следующий день был Эуфаний здоров».

«Эпиний на дерево влез, чтоб взглянуть в окно Абатона. Упал с дерева он на острые камни и глаза повредил. Ослепши, бросился в Абатон и взмолился богу. Излечили его».

«Аристокрит Халиейский. Сын его в море купался, да бесследно пропал. Заснул отец его, не сумевший мальчика найти, в святилище Асклепия. Когда оттуда он вышел, мальчика нашел невредимым».

На табличках Эпидавра запечатлено около 70 чудесных случаев исцеления и помощи. Можно сказать, что в этом нет ничего особенного, ведь подобные истории происходят и сегодня в католических паломнических святынях — в Лурде во Франции или Фатиме в Португалии. А исцеленные благодаря чуду пациенты ведут себя точно так же, как вели себя люди тысячелетия назад. Их благоговение и благодарность — того же качества. Об этом свидетельствует великое множество табличек во всех местах паломничества на земном шаре.

В чем сходство чудесных исцелений до Христа и сегодняшних чудес? Каждый, кто был свидетелем чудесного исцеления сегодня, от всего сердца убежден в том, что к данному чуду приложили руку Иисус, Мария или как минимум какой-то христианский святой. В Эпидавре не было никаких христианских чудотворцев, которых можно было бы попросить о помощи. Тогда кто или что стало причиной публичных исцелений? Становится ясно, что для неожиданных и чудесных исцелений никакой христианской веры не нужно. В Эпидавре верили в Аполлона и Асклепия и, несмотря на это, становились здоровыми.

Итак, остается просто вера, глубокое внутреннее убеждение, запускающее в ход процесс исцеления. Во всех святых местах, тысячелетней ли давности или сегодняшних, исцеляло только самовнушение, да и массовое внушение тоже. Сегодня молятся вместе, сообща участвуют в процессиях и слушают мессы. Раньше проводились публичные жертвоприношения, все вместе вдыхали ароматы благовоний (сегодня — ладана), слушали игру на флейтах (сегодня — на органе) и поклонялись божествам. При этом мысли концентрируются на соответствующей точке, и сознание вскоре перестает воспринимать окружающий ми и повседневные заботы. Сегодня это называется аутогенным тренингом или медитацией, хотя данный процесс очень стар и практикуется во всех религиях мира.

В любом месте поклонения святыням взгляд толпы фокусируется на одной-единственной точке — алтаре или статуе Мадонны. Общее, единое для всех сознание «отключается», и люди впадают в некое «гипнотическое отсутствие». Это групповое переживание может ощутить каждый. Тоска по чуду порождает среди абсолютно незнакомых людей взаимоотношения, которые стирают любые комплексы, даже стыд перед жалобами и плачем. Мне часто доводилось наблюдать все это: участники ежедневных процессий к источнику Лурда проникались чувством глубочайшего доверия друг к другу. Здесь, у цели всех надежд и упований, хочется одного — избавиться от страдании. Эти почти экстатические эмоции в любых святых местах являются почвой, на которой произрастает немыслимое.

В Эпидавре такое происходило, и таблички подтверждают это. Врачи-жрецы отлично знали о суггестивной силе подсознания. Но в самом-то начале паломничали в Эпидавр не жрецы, а простые люди. Именно паломники сделали Эпидавр местом поклонения, а уж потом появились жрецы. Мне это видится следующим образом: когда-то на территории Эпидавра произошло нечто невероятное. «Бог» сошел с небес. Лишь немногим было дано наблюдать то событие, и эти люди очень испугались. «Бог» увидел людей. Стараясь не напутать их еще больше, положил на краю поляны маленькие подарки. Немного поколебавшись, люди взяли подарки и отблагодарили «бога» собственными дарами. Позднее такие дары стали называться «жертвоприношениями».

Некоторые из очевидцев знаменательного события были больны, и это не осталось без внимания «бога». Люди к тону времени уже верили ему, и «бог» начал исцелять недужных. Эта новость пожаром разнеслась среди людей. Даже после того, как «бог» покинул те края, больные стекались к необычному месту. Построили храм — и пошла аутосуггестия полным ходом. Правда, не исключено и то, что «бог» оставил какие-то аппараты или же иногда спускался на землю, чтобы со стороны понаблюдать, а возможно и вмешаться в процесс исцеления. Кроме того, у меня складывается такое впечатление, что тог самый «бог» знал, как работает человеческий мозг и на что способен ум человека.

И ныне Эпидавр остается прекурьезнейшим местом. Сотовые телефоны здесь не работают или «капризничают», а государственная телекомпания была вынуждена разместить вокруг Эпидавра многочисленные усилители, чтобы обеспечить прием своих передач. За пределами археологической зоны открыли новый отель-санаторий, и даже покойный президент Франции Франсуа Миттеран инкогнито паломничал в Эпидавр, чтобы помолиться здесь о выздоровлении. Неизвестно, правда, к какому богу обращался он с молитвой.

Следующим местом «деятельности» богов, на которое я бы хотел обратить ваше внимание, является Крит. История этого средиземноморского острова связана с техникой, остров был настоящим выставочным залом для многих изобретений. Я уже рассказывал о том, как царская дочь Европа играла с прекрасным быком, в которого превратился Зевс, и как он отплыл со своей возлюбленной на Крит. Там она родила трех сыновей, один из которых звался Миносом. Он стал царем Крита, и каждые девять лет получал от своего отца Зевса новые законы. Они были замечательными, соответствовали духу того времени и стали образцом для других народов. Минос велел возвести огромный дворец, равного которому не было тогда в мире. И конечно же, сын богов Минос взял в супруги женщину из рода богов: дочь бога солнца Гелиоса.

В один прекрасный день Миносу захотелось принести жертву, и бог морей Посейдон прислал ему прекрасного, молодого и игривого бычка, предназначенного для жертвенного ритуала. Однако Минос придержал тельца, забили в жертву другого. Это страшно оскорбило Посейдона, и он принялся мстить. Потомки богов друг с другом не больно-то церемонились. Каким-то образом Посейдону удалось влюбить жену Миноса в быка — дрожь пробирает, если вообразишь такое. Понятное дело, супруга царя не могла открыто демонстрировать свою противоестественную любовь к тельцу. Поэтому она приказала гениальному умельцу, жившему на Крите, сделать искусственную корову. Механика звали Дедалом, он-то и сконструировал столь замечательную корову, что царица могла укладываться у нее внутри, и симпатяга-бык так и не заметил, с кем он в действительности имеет дело. Бык взобрался на корову, и царица удовлетворила свою страсть. Через некоторое время она почувствовала страшные боли в животе. Царица родила — что ж тут удивительного? — какого-то гибрида с человеческим телом и головой быка. И поскольку дама все-таки была супругой царя Миноса, чудище назвали Минотавром.

Вероятно, царю Миносу было несладко, раз он заказал тому же Дедалу сконструировать просторную темницу для Минотавра. Именно поэтому Дедал построил лабиринт — столь запутанный, что никто никогда не смог бы выбраться из него. У человекобыка были ужасные потребности. Каждый год в лабиринт посылали семь юношей и семь девушек в качестве питания для Минотавра. Случилось так, что сын царя Афин задумал убить чудовище и положить конец человеческим жертвоприношениям. Именно поэтому он добровольно вызвался на роль жертвы и отправился на Крит. Там он влюбился в Ариадну, дочь царя Миноса. Девушка обратилась за помощью к Дедалу, чтобы он помог ее возлюбленному выбраться из лабиринта после битвы с Минотавром. Дедал, у которого на каждый вопрос имелся ответ, показал царской дочери выход из лабиринта и дал ей клубок пряжи: известную во всем мире «нить Ариадны». Юноша должен был привязать нить у входа в лабиринт и разматывать ее по дороге. Так ему удалось бы разыскать выход из лабиринта.

Конец истории таков. Юноша убил Минотавра. Царь Минос, разумеется, узнал, какую роль сыграл во всей этой истории техник Дедал. А потому велел заточить в темницу конструктора и его сына Икара. Там Дедал соорудил два «летательных аппарата» из дерева, перьев и воска. Дедал и его сын Икар поднялись в небо над островом Крит и полетели прочь. К сожалению, Икар позабыл о предостережениях своего отца не приближаться слишком близко к солнцу, «потому что воск расплавится и перья сгорят». Все так и произошло, юноша рухнул вниз, и с тех пор море в том месте зовется «Икаровым морем». А остров, на который волны вынесли его мертвое тело, называется «Икарией».

Дедал долетел до Сицилии. Местный царь с распростертыми объятиями принял гениального конструктора при дворе, ведь каждый властитель мечтает о техническом превосходстве. А Минос Критский неистовствовал, лишившись Дедала. Он приказал своей флотилии обыскать все Средиземное море и действительно отыскал беглеца на Сицилии. Однако местный царь не желал расставаться с Дедалом, «прилетевшим с небес». И когда сын богов Минос Критский купался, дочери сицилийского царя облили его кипятком. Греческие легенды гласят, что труп царя Миноса доставили назад на Крит и там похоронили.

Разумеется, история никогда не разворачивалась именно так, как об этом повествуют мифы. Греческий археолог Анна Михайлидос пишет об этом [74]: «Ни при каких обстоятельствах миф не является исторической реальностью». Все известные поэты и историки Древней Греции упоминали про критский миф: Гомер и Гесиод, Фукидид, Пиндар, Плутарх, Диодор Сицилийский и, конечно же, «отец истории» Геродот. Каждый из них давал в своих произведениях собственный вариант событий, добавлял собственные «приправы», сохраняя неизменным лишь обрамляющее повествование.

На Крите так и не обнаружили лабиринта. Вероятно, потому, что лабиринтом являлся дворец царя Миноса. «Дом Миноса» был больше, чем Букингемский дворец, а на нескольких его этажах располагалось около 1400 помещений. Там вполне можно было заплутать. Еще в середине прошлого столетия развалины огромного комплекса зданий превратились в холм.

Только в 1878 г. грек Минос Калокайринис начал заниматься раскопками в Кносе, а в 1894 г. на Крите появился англичанин Артур Эванс (1851–1941), веривший, как и Генрих Шлиман, в реальность гомеровских описаний. Гомер подробно излагал критскую историю и давал описание Кносского дворца — резиденции царя Миноса.

Артур Эванс вернулся в Англию и получил повышение по службе, став директором музея Ashmolean в Оксфорде. Он собирал деньги для раскопок на Крите. С командой, состоящей из 30 человек, 23 марта 1900 г. он наконец-то отправился туда. Археологи снимали землю слой за слоем, пробираясь к легендарному дворцу царя Миноса.

И выяснилось: здесь действительно почитали Тельца. Его живописные изображения обнаруживали на стенах дворца и черепках глины, повсюду натыкались на «бычьи рога». А вот какой-либо техники найти не смогли. Не обнаружили и мастерской гениального Дедала, никаких останков скелета Минотавра и, к сожалению, ни одной металлической части робота Талоса из «Аргонавтики». Наверное, ржавеет где-нибудь под водой в одной из морских бухточек, а таких на Крите тысячи.

На острове не было никаких укреплений. Не было стен, валов, крепостей, служивших защитой от нежданных захватчиков с моря. Полагались на Талоса? Почему бы и нет. Артур Эванс все-таки смог доказать, что описания Гомера соответствовали истине, но больше всего археологов поразил «возраст» их открытий. Кносский дворец многократно разрушался, его восстанавливали вновь и вновь, причем самый древний дворец имел те же самые размеры, что и последний. Ему было около 5000 лет, и с каждым новым слоем археологи все ближе продвигались к следам, оставленным в каменном веке. Обнаружили даже остатки мегалитов — не только в Кносе, но и в комплексе критских храмов. В конечном итоге выяснилось, что на том самом месте, где позднее воздвигли Кносский дворец, еще 8000 лет назад обитали люди. Что же было такого особенного в этом месте?

Здания Кносского дворца оказались единым комплексом со множеством внутренних двориков, залов и маленьких каморок с низкими дверцами. Сохранились сосуды с отверстиями для стока, формой напоминающие ванны, но без сливных желобов. Поражало огромное количество лестниц, три из них располагались на расстоянии 10 метров друг от друга и вели на большую террасу на крыше. Что же могло явиться поводом для того, чтобы все обитатели дворца разом заторопились на крышу?

Артур Эванс обнаружил множество складских помещений, заполненных огромными глиняными сосудами. Об этой находке профессор д-р X. Г. Вундерлих писал [75]:

«При виде сосудов высотой в человеческий рост удивленно спрашиваешь себя, а как, собственно говоря, из них брали припасы и время от времени чистили? Ведь и очень длинным черпаком не достанешь до дна, даже если станешь на табуретку. Великаны-питои [глиняные сосуды] вообще кажутся неразрешимой загадкой: их нельзя наклонять… Эти сосуды для хранения запасов нужно было доставлять в недостроенное хранилище, устанавливать и только затем возводить стену. После этого не было уже никакой возможности заменять их новыми. Заполнять и опустошать их возможно только с помощью шлангов, по принципу сообщающихся сосудов. Как это непрактично! Нельзя объяснить все это…»

Подсчитали, что один такой огромный глиняный кувшин вмещал в среднем 586 литров [76]. «В одной только мастерской Кносского дворца было найдено 420 кувшинов, общая емкость которых составляла 226 000 литров».

Но кроме этих глиняных питоев в мастерской, по всему комплексу дворца находились и другие сосуды с маслом. Археологи называли их «цистернами». Складские площади были гигантскими. Только для чего? Теория гласит: минойцы собирали такие запасы на случай войны. Вот только не убедительно это звучит. Правители Кноса не боялись нападения, весь остров Крит был совершенно неукрепленным местом. Почему? Во-первых, властитель был сыном бога и обладал соответствующими возможностями на случай возникновения непредвиденных ситуаций. Во-вторых, остров охранял робот Талое. Так для чего же потребовалось воистину абсурдное количество растительного масла, которое при средиземноморской жаре вскоре бы прогоркло?

Этого мы не знаем, так что нам остается лишь делать предположения, чтобы найти возможное решение. Несколько лет назад я занимался историей царя Соломона и царицы Савской [77]. При этом пытался обосновать мысль, что Соломон пользовался воздушными колесницами, «изготовленными благодаря Богом данной ему мудрости» («Кебра Негест», часть 30). Одну из таких колесниц, «что по воздуху плыла», он подарил своей возлюбленной — царице Савской. Там говорится не об инопланетных кораблях, а о простейшей конструкции в виде дирижаблеподобного шара с горячим воздухом. Не забывайте, что сыновья богов получили от своих отцов огромное количество технических знаний. Этим и объясняется их превосходство над простыми смертными.

В описании многотысячелетней давности соломоновой летающей колесницы сказано, что для нее требовались «огонь и вода». И действительно, на разных горных вершинах обнаруживаются любопытные сооружения, созданные в честь царя Соломона. В арабском мире эти горные вершины называются Takt-i-Sulei-man, «трон Соломона», а разбросаны они по всей территории от современного Кашмира, Ирана и Ирака, Аравийского полуострова вплоть до Йемена. Во всех этих сооружениях, а также в храмах на вершинах гор, где поклонялись воде и огню, обнаруживали склады с маслом. Если предположить, что летательный аппарат Соломона приводился в действие при помощи примитивной паровой машины, то вода и огонь были для этого необходимы. Но как Соломон кипятил воду в своем летающем «сундуке»? С помощью горючего масла, подобно тому, как горит фитиль в масляной лампе.

Так что у меня есть полное право задать провокационный вопрос: а может, запасы масла в Кносском дворце были складом горючего? Может, потому-то все неожиданно срывались с места и бежали на крышу, что приближалась летающая барка? Идея эта родилась не на пустом месте, существуют различные свидетельства ее правомочности. В шестой книге «Естественной истории» римский историк Плиний Старший, погибший в 79 г. н. э. во время извержения Везувия, пишет о живущих в Аравии народах следующее [78]:

«Царская резиденция — Мариаба [Мариб в Йемене. — ЭфД]… В Атрамите граничат со страной минейцы, которые, как принято считать, происходят от критского царя Миноса…»

А в двенадцатой книге Плиний уделяет внимание некоторым видам деревьев в Аравии, причем особо его интересует так называемое фимиамное дерево:

«…от других мест, в которых живут минеицы, отличаются эти древом фимиамным, на узких тропах растущим. Этот народ с торговли начал, занимается ею больше всего, а потому стал называться фимиам еще и миноймом. Кроме минейцев ни единый араб не видал в глаза ни разу древа фимиамного. Число этих минейцев составляло только 3000 семей, и свои права они получили в результате наследования…»

Что казалось необъяснимым, становится понятным. Кносский дворец неоднократно разрушался, его вновь восстанавливали, однако где-то около 1500 г. до Р.Х. минойцы и их сооружения на Крите стали жертвой катастрофы. До того момента во дворце существовали огромные запасы масла. Од-новременно в далеком Йемене появились отпрыски минойцев, занимавшиеся торговлей фимиамом. Ладан и фимиам ценились тогда в торговле на вес золота, но на одно это потомки богов прожить бы не смогли. Даже в правремена меновой торговли художникам и наемным работникам приходилось платить, без этого прожить бы никто не смог. Царица Савская велела построить в Марибе (Йемен) величайшую, а по технологии и самую гениальную, насыпную дамбу античности, а ее родственники на Крите вовсю занимались строительством гигантского дворца, который вновь и вновь разрушался во время землетрясений. Без финансового стимула ничего не вышло бы. Согласно Плинию, минейцы начинали с торговли ладаном и фимиамом, потому-то он и получил название «минойм». Для Плиния Старшего минейцы являются не каким-то простым торговым людом с Крита, нет, «минейцы» — это арабы. «Кроме минейцев, ни единый араб в глаза не видел… древа фимиамного».

Царица Савская, в свою очередь, была одной из потомков царя Миноса с Крита. А тот был отпрыском богов и владел техническими знаниями, которыми поделились с ним его родители. Соломон принадлежал к тому же сиятельному кругу

Знающих, причем — как становится совершенно очевидно из арабской литературы — этот библейский властелин обладал абсолютно иными качествами, чем те, о которых упоминается в Ветхом Завете [79, 80]. Его возлюбленной была царица Сав-екая, к которой он частенько наведывался на своем летательном аппарате.

Но вернемся к истокам. Мифический царь Минос был, как гласит легенда, сыном «бога», его женой была дочь бога солнца Гелиоса (того самого, что позволил своему сыну Фаэтону воспользоваться солнечной колесницей).

Семейство можно охарактеризовать как технически оснащенное. На Крите они цементировали фундамент своего могущества: создали робота Талоса, охранявшего остров, научили местных жителей изготавливать огромное количество масла для летательных аппаратов. Наследница Миноса правила Аравией и организовала торговлю ладаном и фимиамом. В ее царстве тоже производилось большое количество масла. Так что у состоявших в родстве минойцев на протяжении многих поколений обращались немалые средства. Помогали друг другу по-царски, пока критская часть семьи не распалась. То же самое произошло и с государством царицы Савской. «Божественная голубая кровь» тоже деградировала со временем, а вместе с нею исчезли и тайные знания о божественных технологиях. Истинно так.

Когда происходили те события? Установить это так же немыслимо, как и то время, когда началось паломничество больных к богу-целителю в Эпидавре. Для моих наблюдений важным является следующий момент: в той самой географической точке, где позднее возник Кнос, в пяти километрах юго-восточней сегодняшнего города Гераклиона на Крите, еще 6000 лет назад уже поклонялись богам. Подобная констатация факта имеет нечто общее с загадкой, по следам которой так упорно иду я.

Севернее Крита расположены острова Китира и Антйкити-ра. В давние времена корабельщики бороздили моря не вдоль и поперек, а по причинам «техники безопасности» плыли вдоль береговой линии, не теряя землю из виду. Тем не менее постоянно происходили всяческие несчастья. То суда сталкивались друг с другом в полнейшей темноте, то вспыхивал пожар на борту, то морские пираты брали барку на абордаж или же капитан сажал свое суденышко на мель. Обломки одного такого греческого корабля были обнаружены по чистой случайности греческими ныряльщиками в бухте на восточной стороне Анти-китиры. Они отправились на поиски губки, раковин и жемчуга, и им пришлось заночевать на берегу Антикитиры. Там искатели жемчуга и начали свои поиски на следующий день. На глубине 30 метров (во время отлива) ныряльщик Элиа Стадиатис увидел деревянную мачту, а потом и очертания затонувшего корабля. Взволнованный, он сообщил о находке своим товарищам, и те бросились в воду, чтобы посмотреть на корабль. Произошло это за два дня до Пасхи в 1900 г. В течение нескольких дней ныряльщики извлекли на поверхность множество предметов, а потом пришла пора уведомить власти.

Ныряние было делом, опасным для жизни, поэтому на глубину 30 метров каждый из ныряльщиков мог погружаться только дважды в день. У них не было ни кислородных баллонов, ни прочих приспособлений, так что приходилось надеяться только на собственные силы. Ныряльщики добирались до обломков и складывали предметы с затонувшего корабля в корзины, подвешенные на канате, после чего тут же поднимались на поверхность. При подобных условиях совершенно неудивительно, что два человека погибли во время погружений на глубину, а два других серьезно заболели.

Больше месяца ныряльщики извлекали из глубины различные вещи: фигурки, монеты, две бронзовые руки, голубые вазы и даже маленькие мраморные статуи, датированные 80 г. до Р.Х. В конце концов один из ныряльщиков разглядел в темной воде какой-то предмет прямоугольной формы, покрытый известняком и ракушками. Ныряльщик понятия не имел, какая находка попала ему в руки. Странный предмет был поднят на поверхность, но поначалу находящиеся на борту археологи не придали значения этой находке.

В Греческом Национальном музее в Афинах найденный предмет подвергли химической обработке, чтобы удалить известняк и ракушки. Сотрудники музея изумились, когда неожиданно увидели три шестеренки, соединенные друг с другом двумя металлическими перемычками в форме креста. Шестеренка двухмиллиметровой толщины искрошилась под кисточкой реставратора. Сотрудники музея поняли, что перед ними какой-то технический аппарат и поэтому потребуется помощь специалистов.

Одним из студентов, очищавших шестеренки химикатами, был Валерио Стэ. Позднее он стал археологом и первым увидел свет в полутемном царстве Греческого Национального музея. В целом было извлечено 30 шестеренок различных размеров, на некоторых из них были выгравированы буквы древнегреческого алфавита. Прибор явно имел отношение к астрономии. Именно так Валерио Стэ заявил журналистам, за что и был осмеян специалистами.

В последующие годы множество специалистов и дилетантов занималось «машиной с Антикитиры» — так они называли найденный прибор. И, как обычно, с разными результатами. Летом 1958 г. молодой английский математик д-р Солла Прайс получил разрешение на исследование этого загадочного кусочка античности. Только 55 лет спустя после находки прибора математик, изучавший также и астрономию, смог приступить к работе. Позднее д-р Солла Прайс стал профессором истории развития науки в Иельском университете США. Он опубликовал несколько серьезных работ о «машине с Антикитиры», не скрывая своего огромного изумления этой находкой [81].

Шестеренки состояли из чистой бронзы или же сплавов меди и олова с различными примесями, было обнаружено незначительное содержание золота, никеля, мышьяка, натрия, железа и сурьмы. Сочетания выгравированных греческих букв расшифровывались только фрагментарно и тем не менее четко и недвусмысленно свидетельствовали об астрономических знаниях, зафиксированных на этой редкой находке. Удалось прочитать такие словосочетания, как «…в вечер Тельца», «…опустилась Вега вечером…», «…Плеяды ушли к утру…», а также названия звезд: «Альтаир, Арктур, Близнецы». Текст перемежался выгравированными на шестеренках числами. На аппарате были три круглые шкалы с миллиметровой штриховкой, как на логарифмической линейке. 30 шестеренок различной величины соединялись друг с другом и закреплялись на медной пластине при помощи маленькой оси. Они обеспечивали считывание относительного расположения звезд со шкалы прибора. Звучит заковыристо, но на самом деле все довольно просто: если Плеяды восходят в точке X, то где тогда находится звезда Альтаир? Считывалось также расположение Луны по отношению к Солнцу и Земле или восход и заход Сириуса по отношению к Веге.

Совершенно очевидно, что «машина с Антикитиры» была собрана за несколько столетий до новой эры; и делалось это, судя по всему, в какой-то секретной лаборатории, потому что сведения, предоставляемые прибором, совершенно не вписываются в астрономические познания той эпохи. То же самое касается использованной технологии и точной механики. Профессор Солла Прайс после многолетнего изучения «машины с Антикитиры» сказал в одном из докладов в Вашингтоне, что у него такое чувство, как будто в гробнице Тутанхамона в Египте обнаружили реактивный двигатель. Этот ученый конечно же знал, что именно древние греки «произвели на свет божий» выдающихся математиков и любителей «помудрить» над чем-либо: Аристотеля (384–322 гг. до Р.Х.) или Архимеда (285–212 гг. до Р.Х.). Ему было известно, что арабы дали миру блистательных астрономов, а в 1000 г. нашего летосчисления изготовили механический календарь, называемый астролябией. Однако все это несравнимо со сведениями, которые скрывала в себе «машина с Антикитиры».

Солла Прайс [81]:

«Или „машина с Антикитиры“ представляет собой прогрессивную линию эволюции, о которой ничего не известно, или она является результатом озарения неизвестного гения».

И далее:

«Даже если в связи с датировкой возможны другие границы, нам должно быть ясно, что мы столкнулись с чем-то более сложным, нежели все то, о чем упоминалось в античной литературе».

Профессор Солла Прайс, единственный, кто на протяжении десятилетий занимался изучением чудо-устройства с Антикитиры и перечитал всю античную литературу по механике, математике и астрономии, в результате своих исследований пришел к выводу:

«Благодаря механизму с Антикитиры мы столкнулись с необычным феноменом: с high-technology. Этим словом мы называем прогрессивный этап в развитии науки».

В течение 90 лет «машину с Антикитиры» скрывали от широкой публики. С недавних пор детали устройства, выставленные в стеклянных ящичках, удивляют посетителей Греческого Национального музея в Афинах. Освещенный прожекторами прибор явственно дает понять, сколь мало мы знаем из того, что нашептывали своим любимцам потомки богов. Машина откровенно обличает затхлость и нежелание думать, царящие в нашем конформистском обществе. Вот лежит перед нами high-tech-аппарат с шестеренками, состоящими из 240 зубьев, расхождения в которых составляют разве что сотую долю миллиметра. Если бы отклонение было больше, то шкала давала бы неверные показания.

Это чудо техники нигде и никем в античной литературе не упоминается, хотя его появление должно было бы стать притчей во языцех. Где находятся его предтечи? Без них явно не обошлось, потому что в противном случае никакой гениальный механик не смог бы сконструировать машину «из ничего». И если такие предшественники существовали, то почему о них не упомянул ни один поэт и историк из тех, что записывали каждую важную деталь? (Эпигонов более скромной механики существовало сколько угодно, однако это совсем другая история.) И откуда, скажите, те знания астрономии, что обнаруживаются «за кулисами» этого чудо-произведения? Человек смотрит на стеклянные ящички в Греческом Национальном музее и думает: «Ну должны же были древние как-то создать все это?» Действительно, гении с небес не падают.

«Машина с Антикитиры» была изготовлена под «карманный формат», размером с переносную печатную машинку. Ее можно было легко перевозить из одного дворца богов в другой. На борту «летающих сундуков» доисторической эпохи этот механизм тоже сослужил бы добрую службу: он также пригодился бы для того, чтобы впечатлять народ и селекционировать касту жрецов, служившую богам. «Крылатый» Соломон, вне всякого сомнения, пользовался (так же как индийские цари, тоже бороздившие воздушные просторы) навигационными инструментами. Арабские историки сообщают, что Соломон имел в своей «колеснице, по воздуху проносящейся», волшебное зеркало, «открывающее перед ним все уголки мира» [83]. Это чудесное устройство состояло «из различных субстанций» и позволяло царю видеть «все семь сфер». Абдул аль-Машуди (895–956 гг.), известный арабский географ и историк, написал в своей «Истории», что на тех самых пиках гор, где, очевидно, заправляли летательный аппарат Соломона, имелись магические стены, являвшие Соломону «небесные тела, звезды, Землю с ее континентами и морями, населенную земли полосу, растения и зверей и многие другие удивительные вещи» [85]. Несомненно, они были не менее удивительны, чем «машина с Антикитиры».

Севернее островов Антикитира и Китира расположен Пелопоннес, самый крупный греческий полуостров площадью 21 410 квадратных километров. Здесь находятся города Аргос, Эпи-давр, Немея и древние Микены. Микены тоже связаны с мифологией. В Греции и не может быть по-другому. Этот город предположительно основан Персеем, мать которого утверждала, что ее сын — отпрыск Зевса. Так говорили о каждом необычном ребенке. Легендарная слава Персея началась с его победы над Горгонами, ужасными чудовищами со множеством голов. У них были руки из латуни, а крылья из золота, и человек, взглянувший им в глаза, моментально превращался в камень. Кошмарная Медуза была одной из этих горгон. И убить такую без божественной помощи было просто невозможно. Персей получил от нимф специальный мешок, пару летающих сандалий и шлем, позволявший ему становиться невидимым. Затем посланник богов Гермес вручил Персею соответствующее оружие: алмазный серп. Экипированный подобным образом Персей полетел в лагерь горгон, глядя при этом только на свой щит, отполированный, как зеркало. Таким образом, ему удалось избежать прямого контакта взглядов, ведь он не хотел превращаться в камень. И так как Персей был невидим, ужасные монстры не заметили его, и славный герой отрубил Медузе голову.

С головой чудища в мешке он слетал в Египет, где проживали его родственники, а затем — в Эфиопию. Там местный царь как раз собирался отдать морскому чудовищу свою очаровательную дочь Андромеду. Конечно же, Персей убил подводного монстра и получил, немного поинтриговав, свою Андромеду. Тем временем на его друзей в Эфиопии напал превосходящий по силе противник. Персей попросил товарищей прикрыть чем-нибудь глаза. После чего достал из мешка голову Медузы и показал ее врагам. Те моментально обратились в камень. В дальнейшем Персей не раз и не два пользовался этим секретным оружием. (Для знатоков: в «Кебра Негест», истории царей Эфиопии, тысячи солдат умирают самым таинственным образом, взглянув на волшебный ящик, украденный сыном Соломона в Иерусалиме и перевезенный в Эфиопию.) Позднее Персей вместе с Андромедой возвращается в родные пенаты и основывает город Микены. Разумеется, о Персее существуют еще и другие истории.

Никто не знает, когда земли Микен были заселены впервые, но все соглашаются с тем, что произошло это в каменном веке. Местность гористая, и там вскоре начали добывать медную руду. Была ли медь причиной столь раннего заселения земель, или существовал более священный повод, мы никогда не узнаем. Археологически подтверждается лишь то, что здесь еще 2500 лет до Р.Х. воздвигались мегалиты, и что Микены, спустя 1000 лет после этого превратились в мощную крепость с циклопическими стенами в 6 метров толщиной.

В истории Гомера, посвященной Трое, Микены тоже играют важную роль, хотя до сегодняшнего дня непонятно, откуда поэт брал подобную информацию. Согласно Гомеру, герои Троянской войны, Агамемнон и его спутники, погребены в Микенах. Это и стало причиной того, почему Генрих Шлиман начал раскопки в Микенах. В пяти могилах-шахтах он обнаружил скелеты 12 мужчин, 3 женщин и 2 детей. И поскольку в захоронениях было очень много золотых вещей, Шлиман незамедлительно отправил греческому королю в Афины телеграмму, утверждая, что одних этих сокровищ уже достаточно для того, чтобы заполнить все выставочные залы большого музея. Тут он, конечно же, преувеличил. Сегодня его находками можно полюбоваться только в одном из залов Греческого Национального музея.

Туристам в Микенах есть на что посмотреть. Здесь находится знаменитая «стена циклопов», названная так потому, что, согласно легенде, ее действительно возвели одноглазые великаны. В центре стены на трех монолитах покоятся так называемые львиные ворота. И любой турист, жующий в тени стены свой сэндвич, мог бы сделать забавное открытие: разглядывая мегалиты, из которых построена стена циклопов, только с огромной натяжкой можно говорить о природных камнях. Обработанные камни состоят из различных материалов, вероятно смешанных с обычным бетоном. Это главная стена в 900 метров длиной, чуть ниже и чуть выше от нее расположены стены меньших размеров уже более поздних эпох.

На несколько сотен метров ниже располагается так называемая «Сокровищница Атрея», поистине впечатляющее архитектурное сооружение, служившее вначале усыпальницей (хотя я сомневаюсь, что это было именно так). Мощное здание с куполом диаметром 15 метров и высотой 13,3 метра расположено у подножья холма. Свод купола состоит из 33 слоев, причем каждый выступает вперед чуть больше, чем предыдущий, и так до тех пор, пока один-единственный увесистый блок не закрывает отверстие в куполе. Камни фундамента весят 120 тонн, а ученые подсчитали, что купол мог бы выдержать давление в 140 тонн. К сожалению, никто не знает, что первоначально находилось в этом великолепном зале. Грабители поработали там задолго до появления археологов.

Еще на заре своего существования Микены были тесно связаны с Кипром. Это доказывают минойская живопись и украшения, обнаруженные в Микенах. Потомки богов с Крита перемешались с микенцами. Лично для меня здесь более важным является не позднее минойское влияние культурного обмена, а первоначальное расположение Микен. Оно играет значительную роль в цепи, звенья которой мне постепенно удается распутывать.

Что за звенья? Что за цепь? Очаги греческой культуры вписываются в поразительную геометрическую схему. Я бы хотел, конечно, описать большую часть святилищ и их богов, чтобы наглядно продемонстрировать ткань этой сети. Однако сделать это в книге с ограниченным объемом невозможно. Поэтому рассмотрим только 4 места: Кнос, Эпидавр, Микены и Олимпию. У последней тоже было свое «ответственное за порядок» божество. Сюда же следует причислить как минимум еще два священных места: Афины и Дельфы.

То, что соревнования в Олимпии происходили еще до Олимпийских игр, я уже говорил. Так же как и остальные места, окрестности Олимпии были заселены еще в каменном веке. Сегодня руины храмов и спортивных площадок по большей части отреставрированы, однако реликты мегалитической архитектуры все еще заметны. На это я постоянно обращаю внимание и не боюсь повториться: чем дальше в прошлое, тем больше камни (мегалит = большой камень), с которыми возились люди. Как будто не легче и не проще было бы устанавливать друг на друга глыбы размером поменьше. И это можно обнаружить в любой точке земного шара. Очевидно, «современники» каменного века с особым удовольствием мучились с огромными блоками, хотя ни измерительной техники, ни соответствующего опыта у них не было. В более поздние эпохи все стало более компактным и практичным.

Итак, Олимпия. В качестве верховного бога здесь хозяйничал Зевс собственной персоной. О нем написаны горы книг, — мне же достаточно телеграфного резюме.

Слово Зевс (у римлян Юпитер, у германцев Тор) содержит индогерманский корень «dei» — «светящийся» [86]. Сам Зевс, по представлениям греков, не возник из Ничего, он был сыном Кроноса. Гесиод сообщает, что первоначально царил Хаос, некое прасостояние, из которого образовалась Земля, Гея. Земля родила Урана, небо, а от связи Геи и Урана появились титаны — и Кронос, от которого забеременела его сестра Рея. Одним из детей этой любопытной пары стал Зевс.