1.10. Троица в христианстве

Согласно догмату христианства или христианской традиции, продолжающей духовную летопись человечества, Бог предстает в трех ипостасях: Бог – Отец, Бог – Сын, Бог – Святой Дух.

Некоторые историки религии (например, Уилл Дюрант) считают, что христианство приняло идею божественной троицы от Египта. Обращает на себя внимание сходство православной трактовки христианской Троицы и солнечной триады Эхнатона, в котором Отец и Сын равноипостасны. Кроме того, Святой Дух в своем духовном качестве представляет двенадцать молитв, произносимых священником в православной литургии. Они напоминают о двенадцати часах ночного пути солнечной арки в сокровенных книгах Египта, о двенадцати ступенях посвящения, о двенадцати ризах, в которые облачали посвященного в мистерии Исиды. Атон в искусстве Египта изображался знаком круга, от которого тянулись к земле лучи, и каждый оканчивался рукой, иногда держащей символ жизни. Если божественный «свет» – это сами сыновние лучи солнца, то свет «луча» – его животворные материнские руки, поскольку именно в касании творит солнечный свет, подобно египетской богини Феникс.

Влияние религии Египта подтверждают сведения, сохранившиеся в русском фольклоре, которому знаком образ Небесного Иерусалима. Он должен опуститься с неба и соединиться с земным священным градом, который предстоит построить так же, как солнечный бог Египта соединяется со своим телом в святыне Бенбен, предрешая победу света. Религию Древнего Египта, безусловно, можно считать одной из косвенно повлиявших на христианскую. Египетские гностики в первых веках изучали труды отцов христианской церкви, и придя вместе с гностическими сектами богомилов, катаров и альбигойцев в христианские страны, могли привнести знания о языческих солнечных таинствах Египта. Отцы церкви в конце III и начале IV веков в Александрии, городе Египта, такие, как Афанасий, вероятно, отразили египетскую традицию, формулируя свои идеи, что привело к понятию Троицы. Александрийская теология стала как нечто среднее между египетским религиозным наследием и христианством, и Троица вполне могла быть привнесена в христианскую веру из египетской религии. Сами учения о Логосе и Троице были оформлены греческими отцами, которые находились под сильным прямым или косвенным влиянием платонической философии. Понятие о Троице начинается с того, что Божество состоит из трех личностей: Отца, Сына и Святого Духа, которые являются одним Богом, и все три равномогущественны, равно вечны и никогда не были созданы.

Есть ученые, которые считают, что учение о Троице ложно, что всемогущий Бог является отдельной духовной личностью, вечной и всесильной, а Иисус был другой духовной личностью, подобной ангелам, созданной Богом до человека и, поэтому, имеющей начало. Таким образом, согласно такой точке зрения, Иисус никогда не был в каком-либо отношении равен всемогущему Богу, а был подчинен ему, святой дух же является не личностью, а духом Бога, его действенной силой. Защитники такого понятия о Троице утверждают, что оно основано не только на религиозных традициях, но и закреплено в Библии, хотя критики этого учения считают, что в священном Писании нет его обоснований и что происхождение Троицы связано только с язычеством. Если учение о Троице истинно, то говорить, что Иисус никогда не был равным Богу, является неуважительным по отношению к Иисусу, если же оно ложно, что является неуважительным по отношению к Богу называть кого-либо равным ему и, тем более, называть Марию Божьей Матерью.

Ни в Ветхом, ни в Новом Заветах Библии прямой ссылки на существование Троицы и однозначного объяснения ее содержания нет. Это и является одной из причин различного отношения к ней. Но тем не менее приведем несколько высказываний в Новом завете, касающихся Троицы: «Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и Сии три Суть едино» (1-е Иоанна 5:7); есть свидетельство О ТОМ, ЧТО Иисус И Бог-Отец едины: «Я И Отец – ОДНО», «Отец во Мне И Я В Нем» (От Иоанна 10: 30, 38).

Праздник Святой Троицы

Римско-католическая церковь считает, что Троица является выражением, которое применяется, чтобы обозначить центральное положение учения христианской религии – Символ Веры: Отец есть Бог, Сын есть Бог и Святой Дух есть Бог, и все-таки они не три Бога, а только один Бог. В этой Троице лица являются равно вечными и равными по чину: они все не созданны и всемогущи.

Фрагмент Новозаветной Троицы В. Васнецова

Русская православная церковь не расходится с римско-католической в понимании Троицы и подчеркивает, что Богу – Пресвятой Троице – поклоняются только христиане и в этом их великое преимущество. В «Православном катехизисе» (С. 9, 10) говорится, что Бог, хотя и один, но Троичен в Лицах… каждое Лицо Пресвятой Троицы есть Бог. И Отец – Бог, и Сын – Бог, и Дух Святой – Бог». Троицей считается «один Бог в трех Лицах», и о каждом из них говорится, что оно не имеет начала и существует вечно, что оно всемогущее, не более и не менее, чем остальные два.

Учение о Троице было и остается одной из причин, по которым церковь не может достичь понимания у нехристианских народов. Мусульмане считают, что рассуждения о троице – это игра слов, и непонятно, зачем нужно добавлять к понятию о единственности и уникальности Бога что-то, что лишь уменьшает или аннулирует его единственность и уникальность. Тем не менее, Троица для христианства остается основополагающим понятием. Оно имеет свою историю становления.

В процессе формирования христианства епископы на Вселенском Соборе в Никее (325 г.), обсуждая понятие Троицы, вынесли решение по поводу природы Иисуса, но ничего не говорили о Святом Духе. Знаменитое вероопределение I Вселенского собора: «Веруем во Единого Бога, Отца, Вседержителя, Творца всего видимого и невидимого. И во Единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, рожденного от Отца, Единородного, т. е. из сущности Отца, Бога от Бога, Света от Света, Бога истинного ог Бога истинного, рожденного, иесотворенного, единосущного Отцу, через которого все произошло как на небе, так и на земле. Нас ради человеков и нашего ради спасения сошедшего и воплотившегося, вочеловечившегося, страдавшего и воскресшего в третий день, восшедшего на небеса и грядущего судить живых и мертвых. И в Святого Духа».[135]

После Никеи споры продолжались до тех пор, пока император Феодосий Великий, установив никейский символ веры обязательным для своей страны, в 381 г. н. э. ни собрал II Вселенский Собор в Константинополе для уточнения формулировки.[136] Этот Собор признал, что Святой Дух занимает место на равных с Богом и Христом, и впервые христианская Троица стала официально признанной, но еще не вошла в общепринятый символ веры, поскольку многие сопротивлялись этому, тем самым навлекая на себя гонения. Лишь столетиями позже догмат о Троице был сформулирован в символе веры.[137]

Символом Троицы стал равносторонний треугольник, представляющий собой три равные части, объединенные вместе. Треугольные нимбы используются только для символизации Бога-Отца или Троицы. Треугольник с тремя кругами является монограммой Троицы, трех ипостасей Единого Бога».[138]

Формирование понятия Троицы касается как вопроса творения, так и конца мира, о дне которого апостол Павел сказал: «День тот не придет, доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели» (2 фессалоникийцам 2:3, 7). Позже он предсказал: «По отшествии моем войдут к вам лютые волки, не щадящие стада; и из вас самих восстанут люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою» (Деяния 20:29, 30). Другие ученики Иисуса также писали об этом отступничестве с его грешным классом духовенства (См., например, 2 Петра 2:1; 1 Иоанна 4:1, 3; Иуды 3:4).

Понятие Троицы включает в себя тему творения. В наши дни она стала столь важной, что все христианские конфессии заговорили об особом положении мира, как чего-то Третьего, как посредника между Богом и человеком. Эта проблема для философии интересна тем, что касается понятия Софии, столь любимой в русской традиции, в которой София понимается как сверхличное существо, душа твари, Премудрость Божья, соединяющая Бога и мир. Она касается и еврейской традиции, понимающей Бога, страдающего в своих тварях, раскрывающегося в учении о Шехине, то есть о схождении Бога к людям и пребывании Его среди людей. У православных христиан идея творения относится к понятию перихорезиса – соотношению между тремя Лицами в святой Троице, которая определяется внутрибожественной жизнью, характеризуемой «неподвижным движением Любви», равенством и различием. Следует отметить, что Святая Троица рассматривается в христианстве не как застывшая схема, а как высшее отношение жизни (и любви) с божественным покоем. Но все же, если понимать перихорезис как отношение между равными лицами, то, несмотря на то, что между Богом и миром нет отношений господства и подчинения, все-таки мир и Бог не равны, бог бесконечно больше мира, но в православной традиции между Богом и миром никогда не было отношений раба и господина, поскольку Бог нуждается в мире, и распавшийся на части мир должен вновь собраться, освятиться и обожиться, стать единой евхаристией и литургией.

Св. София – мать Веры, Надежды и Любви

Христианство в своем учении о мире не отражало идеи пантеизма, оно отошло и от гностического отношения к миру, в христианстве он не был прямым продолжением Бога, но он не был и его воплощением. Св. Максим Исповедник о создании мира пишет: «Бог сотворил бытие не потому, что нуждается в чем-то, а чтобы тварь могла радоваться своим делам, смотря, как творение, наполненное радостью, черпает неисчерпаемое» (3 Стоглав, о любви, 46).

Очень важное положение для формирования мировоззрения человечества, которое вводит христианство, в связи с проблемой соотношения Бога и мира, является отношение к другому. Человек так же относится к другому, как относится к другому (к миру) Бог. Человек понимается как его «венец творения», и поэтому у него особая судьба и миссия. Он сотворен по образу Божьему, и из всех тварей один может прямо выходить к другому (человеку. Богу) как другому, вступать с ним в отношения. Современный православный философ Т. М. Горичева, размышляя над этой проблемой, пишет: «Реальность всегда выступает как Другое, то есть, как нечто, обусловленное трансценденцией, мир только имманентный не существует вообще».[139]

В учении мистиков-христиан средневековья центром, перекрестком духовной жизни также называлась Троица. Аскеза ими трактовалась как совершенно особый путь, двигаясь которым можно вновь обрести божий образ, утраченный в результате первородного грехопадения. Лики Троицы соответствуют трем путям, средствам духовного очищения, сам процесс которого, однако, один. Бог-отец ведет дорогой памяти, Бог-сын – дорогой разума, Бог-дух Святой – дорогой любви. Выходит образ Троицы – трехкратное увеличение альтернатив, распутье (3 x 3 = 9). «Тридевятое царство» поэтому – недосягаемая, «абсолютная» даль».[140] Крест, перекресток превращается в путь.

Согласно христианскому учению Вселенная троична, ее составляют Небо, Земля и преисподняя (ад). Ее «этажи» преодолевает душа после земной жизни. Сама по себе душа человека бессмертна, а смерть относится к его телу. Христианский писатель-мистик Макарий Александрийский (IV век) приводит рассказ о судьбе души умершего в первые сорок дней после смерти. Согласно его сочинению «Слово об исходе душ праведников и грешников», по истечении трех дней, когда души пребывали поблизости от тела, душа должна была вознестись на небеса для поклонения богу…[141]

Картина испытаний души, которая преодолевает пространство от земли до неба, подразделемое на 20 судилищ, «мытарств», для ответа за определенного рода прегрешения, дается в «Повествовании блаженной Феодоры о воздушных мытарствах» (X в.).[142] Все мытарства душа проходит в третий день после смерти, предшествующие два дня пребывая на земле. На первом мытарстве злые духи обвиняют душу, поднимающуюся в сопровождении ангелов в небесные чертоги, в грехах словоблудия, сквернословия, пения песен и страсных гимнов и т. п. На втором мытарстве душа держит ответ за ложь, далее – за клевету, скупость, присвоение чужого, неправду, зависть, гордость, гнев, злопамятство, убийство, чародейство, прелюбодеяние, противоестественный блуд и кровосмешение, ереси, чревоугодие, леность, воровство, сребролюбие, наконец двадцатое мытарство за немилосердие и жестокость. Пройдя все мытарства, душа в этот же третий день поклоняется Богу, после чего шесть дней осматривает рай и на девятый день совершает второе поклонение Богу, после чего ей показывают ад и адские муки в течении тридцати дней. Наконец, в сороковой день после разлучения с телом душа в третий раз возносится на поклонение Богу, где суд Христов определяет судьбу души до времени страшного всеобщего суда.[143]

В основе представлений о «воздушных мытарствах» лежат те же идеи, что и в концепции многослойного неба. «Все уровни мироздания мыслились, естественно, подобными один другому На каждом из них существовали свои перекрестки, указывающие на все четыре стороны света. Тогда полнообъемная модель мира (три целых перекрестка) выражалась числом 12 (3 ? 4), тоже не лишенным магических свойств. В связи с этим православный «тройной крест», состоящий как бы из проекции грех слившихся перекрестков, может интерпретироваться в качестве христианской плоскостной модели вселенной».[144]

Христианская концепция мироздания со временем стала многоэтажной вселенной, обросла множеством подробностей и деталей. В своем наиболее полном и разработанном виде она нашла отражение в выдающемся литературном памятнике средневековья – «Божественной комедии» Данте Алигьери (1265–1321), признанном церковью. Данте описывает свое воображаемое путешествие по иному миру, совершенное им под руководством давно умершего римского поэта Вергилия, который рисует грандиозную картину гармоничного космоса, размышляет над судьбой и природой человека, в конечном счете ищет смысл человеческого бытия.

Ад в «Божественной комедии» изображается как подземная воронкообразная пропасть, простирающаяся до центра земли, склоны которой опоясаны кольцеобразными уступами, кругами ада. Число их девять (3 ? 3): в первом круге пребывают души младенцев, умерших некрещенными, и добродетельных мужей, вина которых невольная, поэтому страдания их наиболее легкие. Прочие круги ада располагаются в соответствии с грехами: сладострастие, чревоугодие, скупость, расточительство, гневливость, ересь, различные виды насилия и др. Восьмой круг ада, в свою очередь, делится на десять рвов, где мучаются мздоимцы, лицемеры, прорицатели, воры, лукавые, фальшивомонетчики и им подобные. Девятый круг состоит из четырех поясов, где помещаются предатели. Ниже находятся три пасти Люцифера, терзающие самых гнусных из грешников. К чистилищу относится и земной рай, который у Данте возвышается прямо над адом посреди Океана в Южном полушарии Земли. Согласно библейской легенде, сад Эдема, где первоначально жили прародители человечества – Адам и Ева, находился на земле.

Иуда Искариот, поглощаемый трехликим Люцифером. Сочинения Данте. Венеция

Следует отметить, что эта часть структуры вселенной из чистилищ в христианстве признается лишь римско-католической церковью, православие же не принимало представления о чистилище, а протестантизм отбросил его в эпоху Реформации. Смысл веры в чистилище состоит в том, что помимо ада и рая существует среднее место или состояние, где в ожидании окончательного приговора обитают души умерших, которые при жизни не были ни закоренелыми грешниками, ни подлинными праведниками. Православная церковь в противоположность этому учила, что окончательная судьба души решается только на Страшном суде во время второго пришествия Христа, до тех же пор пребывание в аду или в раю – временно. Души, которые могут претендовать на благую участь, проходят перед отправкой в рай очищение от грехов, при этом большое значение имеют молитвы, возносимые живыми за своих умерших.

В космологии же Данте чистилище занимает посредствующую позицию между адом и раем, соответствуя среднему миру иных религиозно-мифологических традиций. На небе Данте располагает рай – верхний мир, по концепциям средневековья о небесных сферах; он делится на 3 этажа, верхним из которых считается восьмое, звездное небо, именуемое Перводвигателем, приводя в движение все другие небеса. Самое высокое – десятое небо, Эмпирей (от греч. «пламенный»), пребывающее вечно неподвижным и служащее обителью Бога.

Описанный Данте космос представляет итог формирования средневековой христианской картины Вселенной.

По учению Церкви троичность мира (земной мир, ад и рай) и его внутреннее деление представлен символикой чисел. Основой деления является число три, связанное со Святой Троицей и триадичностью человека (тело, душа, дух), кратностью трем деления мира, этапами зарождения человека, преодолением испытаний души человека после смерти, традицией поминовения «усопших». Кроме «трех» в христианской символике наиболее часто встречаются еще числа 9 и 40.

Этапы формирования человека в зародыше христиане представляют таким образом: «в третий день живописуется сердце, в девятый день составляется тело, в сороковой день является полный вид человека».[145]

При поминовении в молитвах человека, ушедшего в мир иной, дни соответственно называются: третины, девятины, сорочины и имеют свои причины. «Третины Церковь совершает потому, что в третий день после смерти человек изменяе свой вид; Неофит Российский причину третины находит в тредневном воскресении Христовом. Другие видят… причину, именно в том, что усопший был крещен и веровал в Святую Троицу: Отца, Сына и Святого Духа, а потому в третий день свидетельствует перед Богом, что он сохранил, до своего исхода три великие добродетели: веру, надежду и любовь, ог которых зависит спасение человека и без которых оно невозможно. И, наконец, основание тритин полагают троичную природу человека: дух, душу и тело».[146]

Девятины имеют причину необходимости поминовения, поскольку тело не ранее как на девятый день превращается в тление, и остается нетленным одно только сердце. Неофит Российский причину девятин находит в том, что Церковь молит Господа о причислении умершего к девяти чинам Ангелов».[147]

Сорочины – поминовение на сороковой день после смерти и сорокоуст – молитва об усопшем в продолжение сорока дней и особенно в самый сороковой день, когда истлевает сердце, связаны с числом 40. С этим числом в христианстве связано многое: плач израильского народа по смерти Моисея, по умершему патриарху Иакову продолжался сорок дней; евреи в пустыне питались манною сорок лет; Моисей постился сорок дней и ночей, приемля Закон и Бога. Илия провел сорок дней в путешествии к горе Хориву; Иисус Христос после крещения провел в пустыне сорок дней, по воскресении учил Апостолов в продолжение сорока дней; сорок дней – это период от воскресения до вознесения Иисуса».[148]

Как число девять, так и сорок являются такими, основой которых является три. Это хорошо обосновал в XV веке кардинал Кузанский в своем произведении «О предположениях», говоря о «трех трижды трех разделениях» в мире. Он показал, что «мировой круг разделяется тройственно посредством троекратных числовых рядов; так что во Вселенной из первого простейшего единства нисходят постепенно девять единств… в любом мире мы замечаем в конце концов трижды три разделения, и таким образом мы достигаем во Вселенной куба числа три… Если Вселенную изобразить в виде круга, то она будет представлять круг универсума, если в нем будет помещено по одному диаметру три круга, в каждом из них еще по три в этих трех еще по три. Таким образом, Вселенная представляет сорок кругов: 1 (один большой) + 3 (в нем в три раза меньше диаметром) + 9 (в три раза меньшим диаметром, чем предыдущий) + 27 (совсем маленьких, в три раза меньших, чем предыдущие) = 40».[149]

Круг Абсолюта

Таким образом в основе понимания Бога в христианстве лежит триединство – Троица, основой христианского представления о человеке является триединство тела, души и духа, которое как микрокосмос отражался в макрокосмосе Вселенной, имеющей трехчастную модель.

Дополнительно следует сказать о трудностях изображения христианской Троицы. В истории она долго не была предметом выражения в искусстве и не только из-за его сложности, теология настаивала на том, что бог изобразим только в лице Иисуса Христа, так как он сделал себя зримым и явленным в нем. В космосе все исходит от Отца, поскольку наделено от него бытием, но через Сына, так как все устроено посредством его оформляющей энергии смысла и в Духе получает жизненную целостность.

Иконы с изображением христианской Троицы очень сложны в исполнении, поскольку должны наглядно показать трансцендентальный смысл триединства Отца, Сына и святого Духа. Трудность выразить понятие Бога, сущность которого едина, но бытие есть личностное отношение трех ипостасей (Отца – безначального Первоначала, Сына – Логоса, т. е. абсолютного Смысла, воплотившегося в Иисусе Христе, и Духа святого – «животворящего» начала), заключается в том, что нужно изобразить в иконе лица – не взаимозаменимые или маски единой безличной стихии, а как проницаемые друг для друга. Триединство не должно выглядеть ни как рядоположенность, ни как слитность, ни как неразличенность личности.

Троица: Триединство тела, души и духа в символике алхимиков. «Розариум философорум», 1550 г.

В иконе новгородской школы «Отечество» (нач. XV в.), изображающей новозаветную Троицу, отец в виде старца представлен наверху, ниже и как бы в нем – Сын (Иисус Христос), а еще ниже и как бы в Отце и Сыне – Святой Дух (голубь) и все трое – в центре иконы.

Совсем по-другому представил Троицу в своей знаменитой иконе великий русский мастер Андрей Рублев. Он выразил суть новозаветной христианской Троицы в виде ветхозаветной – трех беседующих ангелов.

Рублев благодаря знанию богословия, особенно труда Псевдо-Дионисия Ареопагита, как художник мог приобщиться к законам красоты, впервые сформулированным философами античности, позволяющим показать взаимосвязь геометрической формы с цветом. Это дало возможность иконописцу отразить сложную христианскую символику, поэтому образованный зритель иконы может не только созерцать ее зрелищно, но и «читать», размышляя при этом о таинстве божественной Троицы.

Отправная точка богословско-философских размышлений Рублева – число «три». Его главная мысль заключается в нахождении «образной неразрывности» между «тремя и одним».

Троица. Икона А. Рублева. 1-я четверть XV в. Москва, Третьяковская галерея

Видимо по замыслу автора иконы композиция предполагала разные смысловые прочтения, поскольку его главной задачей было не показать каждое из лиц Троицы с присущими только ему признаками или чертами и фиксированным местом в структуре живописного поля, не выделить «ипостаси символа веры» и не обозначить «кто есть кто» в самой иконной композиции, а приблизиться, насколько это возможно, к выражению тайны божественной Троицы в умопостигаемой полноте: как Троицы и как Троицы в единице. Иконописец, мыслитель, вероятно, предполагал, что вопрос «кто есть кто» в подобных размышлениях праздный, отвлекающий от сути, так как именно неслиянность и нераздельность является самой сутью дела. Интерес к названию своим именем каждого из грех ангелов объясняется стремлением человека в его обыденном сознании каждый предмет обозначать соответственным наименованием, невыносимостью всякой недоговоренности. Величие иконы Андрея Рублева – в умопостигаемости и богословском «чтении».

Рублев, являясь знатоком богословия, стремился утвердить мысль о том, что христианин познает таинство Троицы через Христа. Он наделил каждого ангела теми или иными приметамивторого лица символа веры, используя символику трёх цветов радуги. (Белый выступает как знамение Святого Духа, красный – знамение крови Христа, зеленый – знамение премудрости и силы Слова и Бога). Эта символика допускает многомерную интерпретацию фигур ангелов.

В. А. Плугин, автор книги о мировоззрении Андрея Рублева, над которой он работал в течение сорока лет, анализируя композицию иконы, считает, что Рублев сознательно не украсил ее множеством деталей, концентрируя внимание на сущности, не позволяя взгляду распыляться. «Человек начинал видеть, что божественная Троица явлена ему в аскетической отрешенности и чистоте догматического прозрения».[150] Икона Рублева открывала путь к предельной духовной сосредоточенности на таких важных моментах христианской доктрины как единосущее трех лиц и их равенство.

В иконе «Троица» Рублева преодолена проблема неравнозначности трех лиц в тех иконах Троицы, где Дух изображался в виде голубя. В таком образе Дух не может быть художественно равнозначным двум другим лицам Троицы, представленным в человеческом облике. Для Рублева триединство и «равночестность» служили вдохновляющей темой.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.