«Мне все равно, что ты ничего не знаешь, я все равно буду тебя пытать»

В своей книге, посвященной всестороннему анализу фильма «Семь», который, кстати, имеет все основания считаться неонуаром, культуролог и кинокритик Ричард Дайер утверждает, что в этом мрачном кино нигде нельзя обнаружить комфорт. Дайер не проговаривает этого четко, но из контекста его анализа становится понятно, что под комфортом он понимает, с одной стороны, зрительское восприятие фильма (возможность передохнуть, почувствовать себя уютно хотя бы ненадолго, зарядиться положительной энергией, посмеявшись над шуткой), с другой – некоторую катарсическую завершенность. Так, в полицейских фильмах раскрытие преступления и наказание негодяев могут оказаться вполне комфортными для зрителя с точки зрения катарсиса[92]. Точно так же в полицейских фильмах очень часто два главных героя шутят друг над другом или попадают в нелепые ситуации (например, франшиза «Смертельное оружие»). К слову, двое гангстеров из «Криминального чтива», Винсент Вега и Джулс Уинфилд, позволяют зрителям фильма ощущать себя довольно комфортно даже в тот момент, когда чинят насилие.

Нередко утверждается, будто «Бешеные псы», по крайней мере в начале 1990-х, считались некомфортным для восприятия фильмом. Например, журналистка Элла Тейлор так описывает свой опыт просмотра «Бешеных псов»: «Меня не увлекали сцены насилия. С самого начала и вплоть до кульминации я смотрела на них сквозь пальцы, и, если бы не моя работа, я давно выбежала бы из зала»[93]. Насилие в «Бешеных псах» жестокое. Особенно усугубляет его знаменитая сцена пытки полицейского и его отрезанное ухо. Других же задевает мистер Оранжевый, на протяжении всего фильма истекающий кровью. Как пишет критик Манола Дарджис: «В „Бешеных псах“ страдания отмеряются методично, капля за каплей. От первой до последней сцены Тарантино замедляет ритм боли. Сегодня кровь больше не течет изящной струйкой из раненого тела»[94]. Хотя на самом деле кровь мистера Оранжевого именно что «течет струйкой», образуя целую лужу. Но это не так важно. Важно то, что это задевало аудиторию. С одной стороны, зрителям мешали сцены насилия, люди определенно испытывали дискомфорт. С другой – хотя все главные герои в конце были наказаны, вряд ли это удовлетворяло всю аудиторию. Фильм явно не предлагал обычный катарсис, свойственный для типового голливудского кинематографа. Одни сопереживали мистеру Оранжевому, другие – тандему мистера Оранжевого и мистера Белого, третьи ценили «профессионализм» и здравомыслие мистера Розового, наконец, у некоторых симпатии вызывал даже мистер Блондин. Согласимся, что это неординарный персонаж, и сегодня количество его фанатов явно превышает число поклонников других персонажей фильма, – чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть фан-арт «Бешеных псов» в сети. Но если с катарсисом в действительности есть некоторые проблемы, так ли все сложно с тяжелой психологической атмосферой, которую создают в том числе сцены насилия?

К счастью для Тарантино, он сделал свой первый фильм не только всерьез жестоким, но также и клевым. Поэтому на самом деле немногочисленные сцены насилия, которые происходят в пакгаузе, сменяются длинными диалоговыми сценами. В частности, на мой взгляд, две диалоговые сцены со всеми участниками (завтрак и организационное собрание, во время которого Джо распределяет клички) по большому счету затмевают все эпизоды насилия в «Бешеных псах». Однако некоторые исследователи не очень любят эти моменты. В частности, Адилифу Нама, анализируя первую сцену в кафе, называет разговор «возрастающе идиотским» и характеризует мистера Коричневого как «сексуально вульгарного» человека. А это якобы означает, что тот, рассуждая о непристойном смысле композиции Мадонны, воспроизводит стереотип некультурного и пошлого «негра» (coon). Впрочем, не угодили Наме и другие участники диалога, особенно Джо Кэбот, отпускающий комментарии, которые могут быть восприняты как расистские. Относительно второй сцены Нама замечает: то, что Кэбот никому не позволяет быть «мистером Черным», означает, что «черное» является деструктивным элементом для любого дела и гарантирует его маргинализацию[95]. Но вернемся к насилию. Когда зритель уже готов устать от болтовни, она пресекается коротким флешбэком, в котором могут содержаться жестокость и агрессия. В целом уже своим первым эпизодом «Бешеные псы» задают тон фильма как чего-то клевого. И хотя следующая после титров сцена, в которой окровавленный мистер Оранжевый на заднем сиденье автомобиля ругается матом, что действительно может шокировать, развеивает все ожидания, фильм не обманывает зрителя. Собственно, на протяжении почти всего действия мистер Оранжевый будет лежать на полу в луже крови, а его коллеги будут ходить мимо него и обсуждать, кто из них «крыса». При этом после первого эпизода мистер Оранжевый на протяжении целого часа больше не появится в кадре. Так почему же про фильм так часто говорят в контексте насилия и жестокости?

Исследователь экранного насилия Ричард Принс отмечает, что в творчестве Тарантино много насилия, «потому что он [Тарантино. – А. П.] понимает его как стиль кинематографа, и это тот довод, который он считает убедительным. Стиль как таковой является предметом и формой его творчества. Соответственно, он не стал изучать психологическую и эмоциональную динамику насилия, которая могла бы отсылать к жизни, непохожей на кино»[96]. Возможно, это то, в чем упрекал Тарантино Дэвид Фостер Уоллес, но выраженное в другой, более вежливой манере. Однако если это справедливо, то Тарантино становится довольно «плоским» режиссером, который ориентируется только на эстетику, забывая об этике и драме, то есть о психологии и глубине характеров своих героев. Так ли это?

Например, Эдвард Галлафент дважды обращается к «Бешеным псам» и, кажется, находит способ обсудить насилие с точки зрения эмоциональной динамики. Первый раз, как я уже вкратце упоминал, Галлафент пишет о «Бешеных псах», чтобы доказать, что используемые в кино отсылки к прежним фильмам призваны выказать уважение к традиции, и потому фильм становится исключительно модернистским. Модернистским в понимании Стэнли Кавелла, который считает модернистом того, «чьи открытия и заявления от имени его окружения следует понимать как воплощение усилий, направленных на поддержание преемственности его искусства по отношению к искусству прошлого»[97]. Чтобы аргументировать свой тезис, Галлафент рассматривает фигуру «солдата» (участники ограбления действуют как организованный отряд, у которого есть даже униформа – черные костюмы, черные галстуки, белые рубашки и черные очки) со всеми последствиями этого тропа: мистер Оранжевый, умирающий на руках мистера Белого – фактически солдат, понимающий, что прощается с жизнью[98]. В этом контексте Галлафент главным образом делает акцент на отношениях мистера Оранжевого и мистера Белого, который фактически становится патроном первого и осознает, что несет за него ответственность. Во втором случае Галлафент ожидаемо обращается к теме экранного насилия и концентрируется на образе мистера Блондина.

Вводя читателей в курс дела, Галлафент называет три вида насилия: 1) экранное насилие – то, что мы видим в кино, понимая, что это что-то ненастоящее; 2) реальное, но «отредактированное» насилие, как нам его показывают по телевизору; при этом мы понимаем, что оно имеет связь с реальными событиями; и 3) то «экранное» насилие, которое мы представляем в жизни как реальное – авария, драка и т. д. Если первые два понимания насилия объективны и не зависят от наших субъективных представлений, то третье понимание действительно становится проблематичным, потому что мы как-то относимся к тому, что видим на экране. Разумеется, «Бешеные псы» относятся скорее к третьей категории, так как насилие, изображенное в фильме, куда ближе к реальности, чем, скажем, графическое насилие в фильме «Коммандос» (1985). Галлафент объясняет поведение мистера Блондина тем, что он воспринимает своего патрона Джо Кэбота как отца и хочет быть для него хорошим сыном, отсюда и неоправданное насилие, когда ситуация выходит из-под его контроля, так как мистер Блондин не хочет выглядеть в глазах «символического» отца тем, кто провалил операцию. В принципе, исследователь объясняет все случаи жестокости тем, что они возникают тогда, когда ситуация выходит из-под контроля субъекта насилия. Так, мистер Оранжевый неосознанно стреляет в женщину и точно так же неосознанно стреляет в мистера Блондина. Лично мне кажется, что все это интересное и убедительное объяснение, но недостаточное. При таком раскладе не совсем ясно, почему некоторые зрители так остро реагируют на увиденное, хотя именно эту проблему ставит Галлафент.

Правда в том, что как такового насилия в «Бешеных псах» не так уж и много. Единожды мистер Розовый стреляет в машину полицейских. Мистер Белый единожды стреляет в машину полицейских. Мистер Оранжевый единожды стреляет в гражданское лицо, единожды – в мистера Блондина и в финале в Джо Кэбота. Мистер Блондин вообще ни в кого не стреляет, а только пытает пленного копа. Убивают друг друга герои за одну секунду и в самом конце. И так далее. Большую часть экранного времени занимают диалоги и смешные истории. И тогда возникает вопрос: разве это насилие ради насилия? В таких картинах, как «Генри: портрет серийного убийцы» (1986/1990), оно куда жестче, реалистичнее и его значительно больше. Да его много где больше. Резкое неприятие якобы большого количества насилия в «Бешеных псах» на самом деле подтверждает тот факт, что оно изображено у Тарантино именно так, как надо. Он умеет заставить насилие работать на фильм, а не делает так, чтобы фильм работал исключительно из-за сцен насилия.

Дело в том, что мы встречаем в фильме несколько типов насилия, которые, кстати, вполне соотносятся с тем, что Стивен Принс называет «компонентом насилия, относящимся к чему-либо» (грубо говоря, поведенческой установкой)[99]. В таком свете мы можем понять, что персонажи прибегают к насилию по разным мотивам. Первый мотив – необходимость и / или случайность. Второй мотив – ненависть к врагу. Наконец, третий, самый сложный мотив – гнев и / или удовольствие. Первый мотив – это случай мистера Оранжевого, когда тот машинально стреляет в гражданское лицо или безучастно смотрит, как мистер Белый расстреливает копов. Второй – мистера Розового и мистера Белого. Когда мистер Блондин отдает им полицейского, те, обрадовавшись, начинают его жестоко избивать, в то время как мистер Блондин лишь созерцает сцену. И хотя мистер Белый и мистер Розовый мотивируют свои действия тем, что хотят получить от пленника информацию, это лишь половина правды. Неслучайно Эдди, появившийся в момент избиения, говорит им, что, если они будут его пытать, полицейский признается в каких угодно грехах. Так почему они рады его избить, в то время как мистер Блондин к нему даже не притронулся? Полицейские для «бешеных псов» – это, если продолжить метафору названия фильма, кошки. Когда мистер Блондин спрашивает у мистера Белого, убил ли он кого-нибудь, тот отвечает, что завалил нескольких копов, на что мистер Розовый реагирует: «А людей не убил?» Собаки ненавидят кошек. Убить полицейских для преступников, профессионалов своего дела, – это уничтожить врага, по большому счету, лишенного человеческого лица.

Мистер Блондин – более сложный, третий, случай. И хотя для него в самом деле важно контролировать, ему нравится убивать людей, и даже убивать неоправданно жестокими способами. Неслучайно он, выйдя из тюрьмы, тут же просится на дело, хотя Джо и Эдди и без того обещают ему хорошую жизнь. Мистер Блондин понимает, что во время ограбления он сможет удовлетворить свою страсть к насилию. Когда все другие персонажи покидают пакгауз, чтобы припарковать машины подальше, в дело вступает мистер Блондин, заявляя: «Мне до лампочки, что ты ничего не знаешь, я все равно буду тебя пытать». Он, как совершенно справедливо говорит мистер Белый, «гребаный псих». И, чтобы дело спорилось лучше, мистер Блондин пытает пленного особенно изощренно. Скажем так: не без изящества. Пританцовывая под «Stuck In the Middle With You», сначала он полосует полицейского бритвой, а затем отрезает ему ухо. Мистер Блондин получает наслаждение. И в этом его радикальное отличие от других «бешеных псов». В таком свете он становится куда больше, чем псом, – он превращается в кошку, забавляющуюся с мышкой. Это у него в крови.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.