Приготовления к родам и роды

О женщине на последних сроках беременности говорили, что она «последнее время» ходит (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 490, л. 61). За день или два до родов у беременной начинали сильно болеть спина и живот. В наши дни при появлении этих признаков беременную срочно везут в роддом в Пудож.

В старину женщин от работ не освобождали даже на поздних сроках беременности. Старухи и сейчас считают, что работа по дому полезна для роженицы, что благодаря посильному труду вплоть до самих родов «рожать будет легче». Современную практику, когда рожениц освобождают даже от самых легких дел, они считают неправильной. Однако порицают и старинную практику, при которой прежде временные роды «с натуги» (от тяжелой работы) были делом самым заурядным. Времени на подготовку к родам в таких случаях не оставалось. Рожали, бывало, в поле на жатве, а иногда и в дороге. При родах в дороге помощь роженице («родихе») случалось оказывать и попутчику-мужчине. Пуповину перерезали серпом или топором, а иногда перегрызали зубами (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 404, л. 165). Никаких обрядов при преждевременных скоротечных родах не исполнялось. Ребенка заворачивали в материю (обычно в материнский фартук или в подол сарафана), чтобы не замерз, и старались быстрее доставить домой.

Когда было время подготовиться к родам, то рожали там, где мужчины не могли присутствовать. Если роды принимали в доме, роженицу отводили в голбец («прилуб»), где имелось пространство между печью и стеной избы, которое легко было отгородить занавеской. Мужчин на время родов просили выйти из избы, а если в доме были гости или же семья была большой, то уходили рожать в хлев. Часто в Водлозерье, как это нередко было принято в вепсских краях (Винокурова, 2003, с. 408), роженица уединялась для родов в подполье. Причем спускалась в подполье только она, а помощник (иногда это бывал мужчина[32]) оставался наверху (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 627, л. 16; д. 628, л. 81). Подполье и хлев у водлозеров считались «женским» пространством, в котором главенствуют женские духи-хозяева. Верили, что в женском пространстве женщине родить легче, чем в доме (То же). Наименее пригодным помещением для родов в старину считалась баня. В бане роженице обязательно должна была помогать повитуха, поскольку люди боялись, что банные духи-хозяева могут подменить младенца и подсунуть людям «обмененыша» (см. 3-ю часть раздела 3 главы 6). В одиночку в баню водлозерские женщины ходить рожать не решались (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 404, л. 165). Рожать на кровати или на печи было не принято. Почему не разрешалось рожать на кровати, мы объяснений не получили, кроме самого тривиального, что это «грешно». Роды же на печи, как автору объяснили, оскорбляли «печку-матушку».

В старину женщина, особенно рожавшая не первый раз, вполне могла родить самостоятельно. Но чаще роженице при родах помогала опытная свекровь или деревенская повитуха. По сведениям И. И. Набоковой, при принятии первых родов на Водлозере также старались заручиться помощью «знающих» – колдунов, ведунов, знахарок (Набокова, 2009, с. 119). Роженица, почувствовав предродовые схватки, обычно просила свекровь прийти и проведать ее на место родов. От прочих членов семьи, а тем более от чужих факт родов скрывали. Одна из наших информанток вспомнила, что своего первенца она родила в светелке стоя, не дождавшись, когда из их дома уйдет болтливая соседка (Там же, д. 490, л. 62). Впрочем, стоя водлозерские женщины рожали не только в экстремальных случаях. Стоя рожать даже считалось легче (если при этом еще и ухватиться рукой за печной столб), чем на корточках или лежа на спине (АНПВ, № 2/73, л. 15). Уходя рожать из дома, роженица с собой брала связку соломы, кусок полотна, старую хорошо постиранную рубашку отца, спряденную из шерсти или льна нитку (с 1920-х гг. – нитку фабричного изготовления), а также ножницы. Присутствие свекрови или повитухи гарантировало соблюдение родильных традиций и обычаев. Отказать в помощи при родах, согласно обычаю, повитуха не имела права никому. На Водлозере существует быличка о том, что повитуха не отказала в помощи при родах даже «лесной хозяйке» (Кузнецова, 1997, с. 43–44). Впрочем, помогать духам-хозяевам природных стихий или домовым духам при родах, как считалось в Водлозерье, обязан был и любой другой человек. Е. А. Цветкова записала даже способ, которым люди должны были облегчить роды домовой хозяйки: «Надо открыть подполье, посыпать ломтик хлеба солью и положить ломоть наиспашку в подполье[33], когда она (там от родовых болей – прим. автора) плачет» (АНПВ, № 1/85, л. 15). Повитухе запрещалось ходить принимать новые роды, пока не пройдут три дня, чтобы завершить цикл, связанный с принятием предыдущего новорожденного и заговариванием его послеродовых болезней.

В 1930–1950-е гг., пока женщины продолжали рожать в домашних условиях, сильную конкуренцию всем деревенским повитухам составлял местный фельдшер Николай Ильич Гоголев. Именно его вызывали на все самые трудные роды и послеродовые осложнения. Гоголев в деревенских условиях производил все хирургические операции. Многие из ныне здравствующих старух на Водлозере считают, что своею жизнью и жизнью детей они обязаны этому фельдшеру. Про него вспоминают так: «Если Гоголеву “дачку” дать (пирогов напечь, меди в карман отсыпать), так он и мертвого оживит» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 626, л. 2; д. 628, л. 16–17).

Рожали в старину в рубашке. Перед родами распускали волосы, развязывали или расстегивали у рубашки ворот. Предполагалось, что эти действия, согласно магии уподобления, устранят все препоны для продвижения плода, откроют ему прямой путь в мир Божий, устранят возможность перехлестывания пуповиной шеи ребенка. Отсутствие пояса и простоволосость в русской традиции считаются признаками «нечеловека» (Мазалова, 1994, с. 33). На этом основывается несколько более спорный вывод отечественных этнографов, что роженица во время родов находится в состоянии «временной смерти», отправляется в «мир иной» за ребенком (Новик, 1984, с. 165). Спорность этого вывода заключается в том, что помощники роженицы, которые, безусловно, принадлежали «этому миру», со своей одеждой поступали точно так же, как роженица. Им полагалось сверх того развязать все иные завязки на своей одежде, расстегнуть все пуговицы, петельки и крючки. В наши дни, когда роды происходят в роддомах, пожилые санитарки под медицинскими халатами расстегивают пуговицы, включая пуговицы бюстгальтера (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 404, л. 166). Если Е. С. Новик права, то помощников роженицы тоже надо признать «посланниками в мир иной».

До настоящего времени некоторые водлозерские женщины по старинке для облегчения родов, отправляясь рожать, обвязывают себе живот шерстяной ниткой (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 31). Видимо, надеются, что, согласно магии уподобления, роды пройдут так же легко, как у овцы. При отправлении роженицы в роддом старухи крестят отъезжающую машину и шепчут: «Господи, Микола Милостивый, помоги (имярек) распростаться по-хорошему» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 621, л. 14).

Иногда роды происходили непросто. В таких случаях обязательно вызывали повитуху, которая произносила заговоры на облегчение родов. Заговор был обращен обычно к Николаю Угоднику или Козьме и Дамиану, которые считались среди крестьян «скорыми помощниками»: «Господи, Никола Милостивый, Козьма и Дамиан святые бессребреники, скорые помощники, пособите и помогите, распростайте с Богом роженицу, выпустите ребенка, безвинную душу на белый свет» (АНПВ, № 2/77, л. 7). Заговор мог быть и таким: «Иисус Христос многомилостивый и Спас Батюшко многомилостивый, распростайте рабу Божью (имярек) подобру, поздорову[34]» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 105). Приведем здесь и заговор, который был записан в Куганаволоке И. И. Набоковой со слов Т. И. Елисеевой: «По пути, по дороге шел святой <?…>, припал к земле ухом, послушал брюхом, услышал жену трудящуюся. Распластай душу грешную, вынь душу безгрешную. Тьфу, тьфу, аминь» (Набокова, 2009, с. 119).

Если воды отошли, а ребенок не родился, то обычную воду трижды проливали через ручку двери из чашки в чашку и прыскали водой из своего рта в лицо роженице. Для этого действа могли позвать прохожую женщину. Сделать это она должна была, по возможности, неожиданно (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 404, л. 165). Видимо, здесь также ориентировались на магию уподобления «прохожий человек» – «проходящие роды». Впрочем, случайный прохожий в русских поверьях воспринимался в качестве «посланника Божьего». Одним из популярных средств облегчения родов в Водлозерье был хлебец-«четвережник», который пекли на Великий четверг для обряда выпуска коров на летние пастбища. Хлебец брали у себя дома или выпрашивали у соседей, давали съесть роженице, не размачивая (Там же, д. 490, л. 60). Вероятно, и здесь надеялись на магию уподобления: «выпускать коров подобру, по-здорову» – «выпустить подобру, поздорову младенца из чрева матери». При трудных родах, а также в случаях, когда ребенок погибал в чреве, роженицу заставляли стучать тыльной стороной ладони по русской печи и приговаривать: «Я, раба Божья (имярек), иду класть не кирпичи, а печь калачи» (Там же, д. 628, л. 105). Здесь мы имеем дело с широко распространенным у славян уподоблением родов выпеканию хлеба (Байбурин, 1993, с. 53–54).

Отдельные способы облегчения родов могли быть вредными и опасными для здоровья роженицы и не родившегося еще ребенка. Например, в Пильмасозере и Келкозере роженицу приподнимали на веревке, перекинутой через воронец. Считалось, что это поможет, поскольку веревка сильно нажмет на живот роженицы (АНПВ, № 2/73, л. 15). По сведениям В. Н. Харузиной, в 1870-х гг. при трудных родах иногда на помощь роженице звали ее мужа. «Помощь» заключалась в том, что он поил жену водой из правого сапога, собственноручно развязывал затянутый на ней другими женщинами пояс, упираясь своим коленом роженице в спину и одновременно притягива я ее за плечи к себе руками (Харузина, 1906, с. 89).