ПО ПУТИ К МАРФО-МАРИИНСКОЙ ОБИТЕЛИ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ПО ПУТИ К МАРФО-МАРИИНСКОЙ ОБИТЕЛИ

В начале XIX века на углу Пыжевского переулка и Большой Ордынки была большая усадьба, принадлежавшая купцам Рыбниковым – владельцам сукновальных фабрик. Одноэтажное здание по адресу Пыжевский переулок, № 1 – одно из свидетельств той эпохи. Деревянный двухэтажный главный дом усадьбы (сейчас дом № 30), заново отстроенный после пожара 1812 года, выходил парадным фасадом на Большую Ордынку. В середине XIX века дом надстроили мезонином, а рядом был сооружен деревянный одноэтажный жилой флигель на каменном фундаменте. В 1870-х годах при купцах-предпринимателях Гусельниковых деревянные строения были заменены каменными. Бывшие дом и флигель усадьбы сохранились с XIX века. Раньше они имели схожие элементы в декоре главных фасадов, впрочем, это прекрасно видно даже сейчас.

Большая Ордынка, № 30. Современная фотография

Большая Ордынка, № 32. Современная фотография

Дом № 32 по Большой Ордынке – детище великого архитектора модерна Ф.О. Шехтеля. К сожалению, до наших дней здание дошло в несколько измененном виде. Заказчиком дома был ученый-геолог Владимир Васильевич Аршинов, но оплатил дорогостоящую постройку его отец Василий Федорович. Он происходил из бедной крестьянской семьи. С одиннадцати лет Аршинов работал в сельской лавке. В 1872 году в возрасте семнадцати лет он пешком ушел в Москву и нанялся на суконную фабрику. Через десять лет Василий Федорович основал собственную фабрику, а еще спустя нескорое время учредил торгово-промышленное товарищество «Аршинов и Ко», ставшее поставщиком императорского двора. Сколько раз уже рассказывалось о похожих судьбах выходцев из крестьянства, которые благодаря предприимчивости, таланту и удаче становились богатейшими промышленниками и купцами. Но раз за разом мы находим в их судьбах что-то новое, ни на что не похожее.

У Василия Федоровича было два сына – Владимир и Сергей. Они получили хорошее образование, посещая классическую гимназию и занимаясь с учителями дома. Благодаря одному из таких учителей – студенту Московского университета Константину Иосифовичу Висконту – старший сын Владимир увлекся естественными науками. Особенно ему полюбились горные породы и минералы. Отец не настаивал на том, чтобы Владимир Васильевич продолжал его дело, хотя жизнь знает множество примеров, когда властные отцы лишают своих детей права выбора профессии. Василий Федорович оплачивал геологические экскурсии сына, даже зарубежные, помогал ему устраивать лабораторию и всячески поощрял начинания молодого ученого. В 1899 году Владимир Васильевич поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета. Его преподавателями были П.Н. Лебедев, Н.А. Умов, Н.Д. Зелинский, К.А. Тимирязев, М.А. Мензбир, А.П. Павлов, В.И. Вернадский и др.

Т.Б. Здорик и Л.Г. Фельдман в статье об истории Всесоюзного научно-исследовательского института минерального сырья, рассуждая о Василии Федоровиче Аршинове, отмечают один важный момент: «Не вполне обычной, однако, была тяга этого талантливого, хотя и малограмотного русского самородка к интеллигентным людям, широта взглядов, завидное умение понять и разделить духовные интересы своих высокообразованных и таких непохожих друг на друга сыновей. Для научных занятий Владимира отец строит и оборудует институт, еще одному из сыновей – Сергею, серьезно занимавшемуся музыкой, возводит на свои деньги прекрасное здание консерватории в Саратове. Архивы ВИМСа раскрывают нам, что на содержание «Литогеа» Аршинов ассигновал 700 тыс. руб. – средства по тем временам немалые»[167].

Шехтель Ф.О. Архитектор здания Петрографического института «Литогеа»

«Литогеа» (от греч. – «камень» и богиня Земли) – небольшой минералого-петрографический институт, который находился в доме Владимира Васильевича на Большой Ордынке. Это первое в Москве и во всей России частное научно-исследовательское учреждение. По просьбе заказчика Шехтель построил дом в глубине двора старой купеческой усадьбы на границе с садом. Новый особняк в стиле модерн отличался простотой и изяществом форм и замышлялся как крупный, но органичный элемент усадебного сада. Шехтель добился эффекта «врастания» дома в пространство сада благодаря ограде с такой же решеткой и вьющейся зелени, оплетающей изгородь и стены здания, особенно угловой башенный объем. Повторюсь, дом дошел до нас со значительными изменениями, поэтому сейчас башни, как, впрочем, и зелени больше нет. Башня была композиционным центром особняка снаружи и главным функциональным элементом внутри. Дом Аршинова отличался необычными окнами разной величины и формы и коваными латунными фонариками у лестницы. По этому творению Шехтеля можно было изучать основы русского модерна в архитектуре.

Карьера Владимира Васильевича складывалась очень удачно. В 1904 году он стал ассистентом кафедры минералогии и уехал на стажировку в Гейдельбергский университет. Основной сферой научных интересов Аршинова становятся микроскопическая петрография и кристаллооптика. После возвращения он преподавал в Московском университете и вел практические занятия по кристаллооптике. До него в университете никто не проводил подобных опытов. Ученики Владимира Васильевича станут впоследствии знаменитыми учеными. Аршинов оказал огромное влияние на А.Е. Ферсмана – одного из основоположников геохимии. Параллельно с преподаванием в университете Владимир Васильевич занимался и собственным детищем – институтом «Литогеа». Аршинов оснастил его современным оборудованием и приборами, устроил в нем научную библиотеку. Владимир Васильевич лично подбирал сотрудников. Многие из них снискали потом мировую известность: С.В. Обручев, А.А. Мамуровский, А.С. Уклонский и др.

В 1911 году из-за произвола министра народного просвещения Л.А. Кассо двадцати одному профессору Московского университета пришлось уйти в отставку. Аршинов ушел вслед за своим учителем Вернадским. Владимир Васильевич полностью сосредоточился на работе в своем институте и стал его научным руководителем. Башня Аршинова была широко известна в научных кругах. В ней устроили первую в Москве обсерваторию. В 1910 году группа молодых ученых во главе с хозяином наблюдала из башни в телескоп комету Галлея, через хвост которой проходила Земля. При институте издавался журнал с интересным названием «Рудный вестник».

После революции 1917 года петрографический институт «Литогеа» был национализирован. Главной целью Аршинова, который оставался директором и научным руководителем, было сохранение дееспособности института. В 1923 году произошли судьбоносные перемены: институт возглавил профессор Н.М. Федоровский – крупнейший советский минералог.

Открылась новая страница истории института. В 1925 – 1929 годах по проекту В.А. Веснина в стиле конструктивизма был возведен комплекс зданий. Тогда под горячую руку попала и усадьба дяди А.С. Грибоедова. В обновленном институте Аршинов возглавил петрографическую лабораторию и создал крупную библиотеку. Он активно занимался научной деятельностью, из-под его пера вышло большее трех десятков монографий, статей и заметок по петрографии и неметаллическим полезным ископаемым. Одним из важнейших достижений Аршинова стало создание им в начале 1930-х годов кристаллооптического кабинета. В 1938 году многие сотрудники института подверглись репрессиям. Директор Федоровский был арестован и сослан в Сибирь. В результате оговора в тюрьму отправился и Владимир Васильевич. Находясь в заключении, он потерял зрение на один глаз. Это лишило его возможности заниматься любимой петрографией, но ученый сосредоточился на конструкторской, изобретательской деятельности и научной популяризации (он выпустил брошюру «Поляризованный свет и его применение»).

Сегодня у входа в институт со стороны Старомонетного переулка висит мемориальная доска, увековечившая память о Владимире Васильевиче. Всероссийский научно-исследовательский институт минерального сырья имени Н.М. Федоровского – такое длинное название носит теперь «Литогеа» Аршинова. Кто знает, может, справедливее было бы назвать институт в честь знаменитого основателя, хотя заслуги Федоровского, бесспорно, велики. В советское время дом, созданный Шехтелем, был надстроен третьим этажом, исказившим модернистский облик здания. Но нам он все равно интересен, потому что с него все начиналось. Аршинов был настоящим энтузиастом науки, его скромный «Литогеа» с башней-обсерваторией стал теперь колоссальным научно-исследовательским институтом, занимающим огромный квартал от Большой Ордынки до Старомонетного переулка. И напоминание об этом значительном преображении никогда не будет лишним.

Бывшее подворье Малоярославецкого Никольского монастыря. Современная фотография.

Дом № 29 на противоположной стороне Большой Ордынки – бывшее подворье Малоярославецкого Никольского монастыря. Николаевский монастырь был основан в конце XVI века в городе Малоярославце. Первые монахи жили на холме, покрытом густым лесом, поэтому и монастырь по-другому назывался Черноостровским. В 1775 году монастырь был упразднен из-за того, что не мог содержать даже малочисленную братию. Начало XIX века ознаменовалось возрождением обители, которое прервала Отечественная война 1812 года. Монастырь оказался в самом центре боевых действий и несколько раз попадал в руки неприятеля. После войны в восстановлении обители принял участие император Александр I. В результате был построен Николаевский собор – храм-памятник Отечественной войны 1812 года. В течение всего XIX века монастырь развивался и богател, пополняясь древними иконами и драгоценной утварью. К концу столетия обитель представляла собой целый город в городе с двухэтажным братским корпусом, трапезной, большой гостиницей, больницей, пекарней, странноприимным домом, конным двором, церковноприходской школой и другими постройками. На территории монастыря находились оранжерея и пруд с рыбами. В распоряжении братии была богатая библиотека, много икон древнего письма и драгоценная ризница.

Николаевский монастырь имел подворья во многих городах России. Богатые московские купцы – выходцы из Калужской губернии – жертвовали немалые суммы на его устройство. В 1890-х годах было принято решение построить подворье в Москве. Монастырь пригласил знаменитого архитектора П.А. Ушакова, который в 1892 году уже работал на Большой Ордынке. Вспомните, мы проходили мимо посольства Королевства Бахрейн, расположенного в бывшем доходном доме. В 1899 году подворье было построено. Ушаков попытался стилизовать здание под «русское узорочье». Примером выступила расположенная по соседству церковь Святителя Николая в Пыжах. Вход в подворье был выделен выступающим тамбуром с лоджией на втором этаже. Короткие и утолщенные посередине колонки лоджии с узорными капителями держат крестовое перекрытие. В лучших традициях неорусского стиля арочный дверной проем на лоджию из здания был украшен висячей гирькой, характерной для древнерусских церквей. Еще одной отличительной чертой парадного фасада стал ряд килевидных кокошников окон второго этажа, плавно соединенных друг с другом.

Октябрьский переворот 1917 года прервал период процветания Николаевского монастыря. В 1918 году все монастырское имущество было национализировано. В 1920-х годах в зданиях обители располагался педагогический техникум. Что касается подворья на Большой Ордынке, то в 1930 году было надстроено два этажа, сильно отличающиеся от здания, построенного Ушаковым. Как бы хотелось взглянуть на этот памятник архитектуры в его первоначальном виде! Уже в наше время поменяли отделку цокольного этажа и полуподвальных окон, что тоже не добавило изящества. Кстати сказать, трактир из знаменитого фильма «Трактир на Пятницкой» на самом деле располагался именно здесь – в подворье Малоярославецкого Никольского монастыря.

Усадьба Сысолиных-Голофтеевых. Современная фотография

Дом № 31 – бывшая усадьба Сысолиных-Голофтеевых. Она сложилась еще во второй половине XVIII века. Известно, что в середине XIX века усадьба состояла из двухэтажного главного дома, поставленного в центре владения фасадом к Большой Ордынке, и флигеля, выступавшего на красную линию улицы. Усадьба была огромного размера. Флигель соединялся с домом при помощи перехода с проездом под ним на задний двор, который выходил на Малую Ордынку. За свою историю здание несколько раз перестраивалось. Самая крупная переделка произошла в 1924 году по проекту архитектора Л.А. Серка. В результате старинная усадьба была превращена в трехэтажное здание с выделением исторических объемов снаружи и внутри.

В книге «Памятники архитектуры Москвы» отмечается: «Коробки старых зданий сохранились; внутренние капитальные стены главного дома, которым на фасаде отвечали пилястры, изначально рустованные, также почти все уцелели. Несмотря на замену перекрытий, установку новых перегородок и заделку части первоначальных проемов второго этажа, можно уловить черты парадной анфилады. При оформлении фасада мотив рустованных пилястр, присущий прежде основному объему, был распространен и на фасады флигеля. Фрагментарно сохранилась ограда по линии Большой Ордынки – мощные белокаменные столбы и часть прясел между ними».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.