1.1. М. Фортес и «ортодоксальный структурализм» Оксфордской школы

1.1. М. Фортес и «ортодоксальный структурализм» Оксфордской школы

Послевоенная британская социальная антропология отличалась довольно высоким накалом внутридисциплинарной дискуссии. Две группировки, сложившиеся в послевоенной социальной антропологии, нередко вступали в теоретические споры, в которых наследие классического функционализма подвергалось порой довольно жесткой критике. Идеи Рэдклифф-Брауна наиболее последовательно защищал М. Фортес, ставший в 1950 г. главой департамента антропологии в Кембридже. А. Купер пишет об этом: «В то время как его коллеги по профессии высказывали сомнения или даже поднимали знамя восстания, Фортес продолжал развивать центральную проблематику первоначального оксфордского структурализма. В 1953 г. он опубликовал несколько работ, содержащих обоснование его позиции, в которых защищал структуралистскую ортодоксию, подчеркивал роль категории “социальная структура” как центрального организующего понятия, относил изучение “культуры” и индивидуальных вариаций к второстепенным задачам и энергично нападал на Эванс-Причарда за его отступничество от истинной веры»[1140].

Идеи структурализма, восходящие к трудам Рэдклифф-Брауна и реализованные в конце 30 – 40-х годов сотрудниками основанной им кафедры в Оксфорде, в послевоенный период наиболее последовательно развивались М. Фортесом, возглавлявшим кафедру в Кембриджском университете. Эта кафедра была создана еще в 1932 г., но длительное время не играла существенной роли в теоретическом развитии социальной антропологии, так как ее первыми заведующими были, в общем-то, случайные люди – Т. Ходсон (с 1932 г.) и Дж. Хаттон (с 1936 г.), вышедшие в отставку администраторы британской колониальной службы, не имевшие профессиональной подготовки. Фортес предпринял титанические усилия для превращения этой кафедры в оплот ортодоксальной структуралистской доктрины, лично читая почти все лекционные курсы, иногда привлекая к этому самого Рэдклифф-Брауна, а также Т. Парсонса и Дж. Хоманса. Позже на кафедру пришли Э. Лич, О. Ричардс и Дж. Гуди. Последний стал наиболее последовательным сторонником намеченного Фортесом курса. Что касается Лича, то он с самого начала встал в оппозицию к этой теоретической линии, развивая направление, восходящее к наследию Малиновского.

Основополагающими трудами, определяющими научную деятельность Фортеса и его кафедры, были статьи Рэдклифф-Брауна, в особенности «О социальной структуре», коллективная монография «Африканские политические системы» под редакцией Фортеса и Эванс-Причарда, монография Эванс-Причарда «Нуэры», а также коллективная монография «Африканские системы родства и брака» под редакцией Рэдклифф-Брауна и Форде[1141]. В русле традиции, заложенной этими трудами, велись исследования генеалогических структур и систем родства преимущественно африканских народов. Наиболее показательными для этого направления были, естественно, работы самого Фортеса – «Эдип и Иов в Западной Африке», «Родство и социальный порядок: наследие Л. Г. Моргана» и др., в которых все аспекты общественной жизни, включая религию, право, экономику и т. п., трактовались в контексте генеалогических («десцентных») структур или классификационных систем родства, как элементы, обеспечивающие функционирование этих структур[1142]. Этим принципам анализа Фортес остался верен вплоть до 70-х годов, в то время как многие его соратники по кафедре и антропологи его поколения со временем стали подвергать пересмотру жесткие стандарты ортодоксального структурализма. Нередко это было связано с реабилитацией подхода Малиновского или с привлечением идей из иных сфер социального познания. Впрочем, и сам Фортес со временем занял более терпимую позицию по отношению к теоретическим исканиям и новшествам молодых коллег.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.