Человек

Человек

Каково предназначение человека? Быть им.

Станислав Ежи ЛЕЦ, польский писатель

В Греции, причем в Древней, произошел однажды такой случай. Известный (позже справедливо названный великим) философ Платон сообщил людям, собравшимся на площади: «Человек принадлежит к роду животных, к виду двуногих. Он двуногое, без перьев».

У них в Греции (Древней) так было принято: выйдет, бывало, философ из дома и изречет нечто такое, что потом человечество обсуждает много тысячелетий. Вот так вот поделился Платон своей мыслью, а потом к нему подошел другой философ (впоследствии тоже справедливо названный великим), Диоген, бросил Платону под ноги ощипанного цыпленка и крикнул, причем, издевательски: «Вот, Платон, твой человек!»

Платон задумался. И Диоген задумался. Ну и потом они, вместе с примкнувшим древнегреческим народом, стали обсуждать: что ж такое за птица этот самый человек?

Количество философов на душу населения с тех пор сильно уменьшилось. Нынче ежели кто вдруг и выйдет из дома с вопросом, так явно не с философским. Однако на вопрос: «Что за птица этот человек?» – до сих пор нет однозначного ответа.

Хотя лучшие (и худшие) умы человечества старались понять. Пророки приходили, всякие мудрые варианты ответов предлагали. Революционеры с оружием в руках доказывали истинность собственного понимания этого слова: все революции устраивались во имя человека и побеждали ценой огромного количества человеческих жизней.

То есть все думали, думали, что такое человек, а понять так никто и не смог окончательно. Странно, не правда ли?

В моем «Многослове» сколько слов всяких! И практически любое можно определить: мол, означает оно то-то и то-то. А главное слово – «человек» – однозначно не определяемо в принципе.

Вот, представьте, прилетели бы на Землю инопланетяне, спросили бы: «Кто такие есть люди?» Ну и как им ответишь?

Разные медицинские характеристики, конечно, можно продемонстрировать: состав крови там, давление, деятельность пищеварительного тракта тоже хорошо изучена. Но очень быстро инопланетяне бы выясняли, что про деятельность самой главной, с позволения сказать, части человека – а именно мозга – можно сказать очень мало чего. Поэтому все остальные медицинские показания, согласитесь, инопланетян могли бы не удовлетворить.

Тогда бы им начали приводить примеры разных великих людей. Думаю, что в этом случае мозг пришельцев вполне мог бы дать сбой: уж очень бы оказались разными те самые существа, которые называют себя «человек».

Вот, например, драматург Лопе де Вега (жил, напомню, в XVII веке) написал – внимание! – тысячу восемьсот комедий и четыреста одноактных аллегорических пьес. До нашего времени, однако, дошло чуть больше 4000, что тоже, согласитесь, немало.

А великий русский хирург Николай Пирогов «развлекался» иначе: за 15 лет работы в Петербурге он вскрыл почти 12 тысяч трупов! Это, кстати сказать, 800 трупов в год, или чуть больше двух трупов в день. (Если работать без праздников и выходных.)

Некий Ширали Муслимов отметил – внимание! – 168 дней рождений, более полутора веков прожил этот азербайджанец. В возрасте 136 лет он женился на 57-летней женщине. Нетрудно подсчитать, что жена была моложе мужа на 79 лет! Мало того: у супругов родилась дочь! Зато американец Роберт Магдональд спал без просыпу 453 часа, то есть почти 19 суток.

Артур Макмуро Каванах родился в 1831 году без рук и ног. Тем не менее в 24 года женился, и в его семье было семеро детей. Он сумел стать членом парламента, вице-королем и губернатором графства Карлов.

Некто Алэн Вилсон обратился в верховный суд штата Невада со следующим делом. У этого Вилсона оказалась непогашенная облигация госзайма достоинством в 1 тысячу долларов, которая была выпущена властями штата в 1865 году под 24 % годовых. За сто с лишним лет набежала сумма около 700 триллионов долларов, каковую Вилсон и требует ему вернуть. По закону – прав. По сути, если требование удовлетворить, то рухнет банковская система штата Невада, да и вообще банковской системе США не поздоровится. Судебное разбирательство длится до сих пор…

И это все – люди. Ну, как их тут определишь, ежели все такие совсем разные? Да что там великие и известные! Посмотрите на обычного жителя, скажем, Москвы и африканских джунглей и представьте, что вы – пришелец. Ну, и чего? Много общего узрите? Впрочем, стоит ли так далеко ехать? Так ли уж много сходств отыщется у жителя Москвы и какой-нибудь северной деревни?

Нам кажется, что люди внешне похожи. Боюсь, этот ответ инопланетян не удовлетворил бы. Тут как-то ученые исследовали лица людей в инфракрасном излучении и выясняли, что у каждого из нас абсолютно уникальный рисунок расположения кровеносных сосудов под кожей, поэтому лица у всех совершенно разные. Даже у близнецов! Не только отпечатки пальцев, но и лица у нас у всех совсем непохожие.

Интересно, что на осознание абсолютно естественного для каждого из нас вывода об уникальности отдельного человека, человечеству понадобились века. Ученые утверждают, что само слово «личность», как и «индивидуальность», появилось всего где-то двести – триста лет тому назад. Древние греки и римляне как-то без него легко обходились… И Сократ, и Аристотель, и те же Платон и Диоген со своим ощипанным цыпленком, имели в виду некий обобщенный образ человека, некую обезличенную «не личность». И лишь в XVI веке философы Возрождения осознали, что у всех людей есть «необщее выражение лица», что все мы – индивиды. Представляете, сколько веков понадобилось людям, чтобы слово «личность» получило право на жизнь?

Пришельцы, предположим, поняли бы, что люди – существа уникальные. Хорошо. И предложили бы исследовать их с самого, так сказать, начала: откуда, мол, они, то есть мы, приходим в этот мир. И снова нечего было бы нам ответить дотошным посланникам иных цивилизаций. Множество веков человечество размышляет о человеке, не зная, откуда мы приходим в этот мир и куда уходим из него. Трудно, согласитесь, оценить путь, если не понимаешь, где именно и почему он начался и где закончился.

Причем, этот вывод относится как к каждому отдельному человеку, так и к человечеству в целом.

Как возникло человечество? Неизвестно. Масса теорий. Некоторые считают, что человека создал Господь Бог. Есть те, кто придерживается теории Дарвина: мол, человек – сильно продвинутая обезьяна. Менее известна точка зрения довольно многочисленных африканских племен, которые считают, что все наоборот происходило: не обезьяны превратились в людей, а неправедно живущие люди становятся обезьянами.

Когда моему сыну Андрею было десять лет, он решил примирить теорию Дарвина и теорию Божественного происхождения человека, рассудив так: раз в школе учат, что человек произошел от обезьяны, значит, так тому и быть. Но вот обезьяну точно создал Бог.

Когда возникло человечество? Тоже вопрос. Вообще-то ученые считают, что возраст человека, который сам себя назвал разумным, примерно 1 миллион лет. Но вдруг в Калифорнии – раз! – и нашли останки скелетов, которым 50 миллионов лет. Или в южных итальянских Альпах отыскали скелеты людей, которые умерли 3–4 миллиона лет назад.

Испытывая очевидную неловкость перед пришельцами из иных миров, мы с гордостью могли бы сообщить: конечно, что такое человек – неясно, откуда появляется и куда уходит – непонятно, однако то, что создан он очень ловко и умно, – вот это факт безусловный. От себя я добавил бы инопланетянам, что мне лично очень трудно представить, что такая продуманность в создании человека есть результат эволюции.

Например, всем известно страшное выражение: «вытек глаз». Глаз – это жидкость. А чего ж тогда на самом лютом морозе, когда ресницы покрываются инеем, увлажненная поверхность глаза вовсе не чувствует холода? Потому что мы так устроены, что на открытой поверхности глаза нет клеток, чувствительных к изменениям температуры. Разумно, не так ли? А то, представляете: вышел бы человек на мороз, и его глаз превратился бы в лед. Ужас!

А почему в тот же самый лютый мороз, ежели вы дышите носом, то во рту не становится холодно? Вдыхаете дикий морозный воздух, а во рту все равно тепло – в чем дело? Дело в том, что воздух, поступающий в легкие через нос, всегда нагревается до 36–37 градусов.

Человек создан не только ловко и умно, но и крепко. Воистину – на века.

Меняется ли человек на протяжении веков? – спросили бы нас инопланетные жители.

В первобытном обществе мать кормила ребенка грудью несколько лет. Нынче, если год – так уже хорошо. Казалось бы, вона как мы изменились! Ан нет… Это все – детали. Антропология свидетельствует: вид человека остается неизменным уже несколько сотен лет со времени кроманьонцев.

Вот ведь как нас создали! Представляете, сколько за эти века всякого напроисходило в истории, какие открытия были сделаны, а мы, люди-человеки, какими были, такими и остались. Разве не поразительно? Что же за стержень такой есть в нас, который не позволяет нам измениться, несмотря ни на что? Мне кажется, стержень этот называется душа.

В общем, так и не смогли бы мы объяснить представителям иных миров, кто есть таков человек. Точнее, каждый из нас объяснял бы по-своему. Вот ведь, как оно все получается: живет такое неизменное веками, называется «человек». Что не меняется – понятно. Как называется – ясно. А кто таков – возможны варианты, причем, огромное количество.

Так получается, что человечество на протяжении истории научилось давать определения чему угодно, кроме самых главных понятий человеческой жизни. Нет общего для всех определения Бога. А что такое жизнь? Что такое счастье? Что есть любовь? Как говорится: сколько людей – столько мнений. И что мнения, что люди – все разные. К этим же главным словам жизни относится, конечно, и человек.

Своему первому «Многослову» я дал такой подзаголовок: «Книга, с которой можно разговаривать». И как же спорили и продолжают спорить его читатели о том, что такое любовь, счастье, жизнь и так далее. И слава Богу! Понять и организовать собственную жизнь, можно только размышляя о ее главных понятиях. И тут как раз не результат важен – он не достижим, существен процесс.

Короче говоря, все, что мы могли бы предоставить нашим инопланетным друзьям, – так это разные определения слова «человек». Как говорится: информация к размышлениям.

Вы, дорогой читатель, хоть и не инопланетянин, но вам, надеюсь, тоже будет небезынтересно узнать, как разные умы определяли нас с вами.

Аристотель считал, что человек – это политическое животное, одаренное речью и обладающее нравственными качествами, то есть умеющее размышлять над тем, что есть добро и зло. По Аристотелю получается, что безнравственный человек – не человек.

Гегель заметил: что человек делает, таков он и есть. То есть человек определяется по человеческим делам.

Наш современник, профессор Евгений Косов считает, что человек, по сути, – это обезьяна, у которой есть совесть. Тут у меня два суждения: во-первых, не найдешь на Земле более бессовестного существа, чем человек. Во-вторых, не знаю, как профессор, но, мне кажется, я отличаюсь от обезьяны не только совестью.

Словарь Даля: «Человек – каждый из людей; высшее из земных созданий, одаренное разумом, свободной волей и словесною речью». По поводу «высшего из земных созданий» – оставим на совести Владимира Ивановича: мы уже говорили о том, что «царственность» человека весьма и весьма условна. А вот то, что человек – это только тот, у кого есть разум и воля, – согласитесь, интересно. Гляньте-ка в зеркало: как у вас с этим?

С тем, что человек – высшее на Земле существо, категорически не соглашался великий философ Дени Дидро. Он вообще смотрите, какой ужас написал: «…на всем земном шаре нет ни одного совершенно гармонически сложенного, совершенно здорового человека. Следовательно, человечество – это скопище более или менее уродливых, более или менее больных индивидов». Понятно, что такое определение человечества, самого человека, мягко говоря, не возвеличивает.

Слова Дидро раздражают, не так ли? Нам, людям, не нравится, когда о нас так говорят. Мы, люди, слишком любим себя, чтобы дать укорениться подобному взгляду.

Как говорится, a propos замечу, что, мне кажется, история человечества развивалась бы совсем иначе, ежели бы мы, люди, перестали бесконечно называть самих себя высшими существами да царями природы. Если бы мы научились быть скромней и самокритичней. Если бы больше думали не над тем, как восславлять самих себя, но над тем, как исправить и самих себя, и все то, что мы, люди, натворили.

Однако подобный взгляд непопулярен. Главенствует иной, по-своему замечательно выраженный в стихотворении русского поэта и публициста XIX века Ивана Пнина. Вот вам, пожалуйста, еще одно определение человека в стихотворной, так сказать, форме:

Природы лучшее созданье,

К тебе мой обращаю стих!

К тебе стремлю мое внимание,

Ты краше всех существ других.

Что я с тобою ни равняю,

Твои дары лишь отличаю

И удивляюся тебе.

Едва ты только в мир явился,

И мир мгновенно покорился,

Приняв тебя царем себе.

Ну ладно. С такими, с позволения сказать, определениями вряд ли до какой истины можно докопаться. Так что глянем лучше в словарь. Даль уже был. Возьмем более современный.

Словарь Ожегова: «Человек – живое существо, обладающее даром мышления и речи, способное создавать орудия и пользоваться ими в процессе общественного труда». Это определение, крепко стоящее на базе марксизма-ленинизма: есть общественный труд – есть человек. А если труд не общественный, то ты кто? Обезьяна, что ли? Вор, значит, не человек? Да что – вор, бизнесмен, занятый собственным обогащением, – не человек, что ли? А кто же?

Окончательную путаницу внес в понимание того, кто есть человек, великий литературовед Михаил Бахтин, который заметил: «Человек никогда не совпадает с самим собой. К нему нельзя применить формулу тождества: А есть А… Подлинная жизнь личности доступна только диалогическому проникновению в нее, которому она сама ответно и свободно раскрывает себя». Ну, как говорится, приехали: если человек никогда не совпадает с самим собой и раскрывается только в общении – то как же в нем разобраться-то?

Но человек не только в общении раскрывается. Он еще раскрывается в толпе, о которой немецкий философ Ницше писал: когда сто человек стоят друг возле друга, каждый теряет свой рассудок и получает какой-то другой.

Тоже ведь интересно: кирпичи, сложенные в стену, не перестают быть кирпичами. Собака в стае не перестает быть собакой. Множество машин на автостраде – это все равно машины. А люди, объединенные в толпу, теряют собственно человеческие качества и перестают быть индивидуальностями. Можно было бы даже сказать, что они перестают быть людьми, если б было понятно, что такое люди.

Толпа – это ведь не просто много людей, но некий организм, живущий по своим законам. В 1895 году французский психолог Гюстав Лебон выпустил книгу «Толпа: исследование массового сознания», которая тут же стала бестселлером. (В скобках замечу: забавно, не правда ли, какими книгами зачитывались в конце позапрошлого века?) Лебон писал о том, что толпа не может внимать доводам рассудка, уникальность ее в том, что интеллектуально она всегда ниже отдельно взятого индивидуума, а движут толпой исключительно внутренние страсти.

Но еще до всех этих мудрых психологов свойства толпы очень хорошо уяснили революционеры. Революционеры – это люди, которые ломают историю на гребне толпы. Они могут приручить цунами, и эта огромная человеческая волна погребет под собой целые миры.

Толпа очень редко бывает народом. Например, в 1980 году на похоронах Высоцкого. Или в 1991 году у стен Белого дома. Но это исключение. В целом, толпа – это антипод народа.

По счастью, помимо толпы есть еще и личности. Именно личности покоряли науку, осваивали космос, писали великие книги и симфонии. Именно личности – знаменитые и не очень – помогают каждому из нас остаться индивидуальностью.

Иногда личность может совершить нечто абсолютно невероятное: например, повлиять на восприятие слова. То есть значение слова станет более благородным только и сугубо под влиянием личности. Не понятно? Объясняю.

Какие ассоциации у Вас, дорогой читатель, вызывает слово «симпозиум»? Очевидные: умные дяденьки в костюмах при галстуках обсуждают всякие важные проблемы. Однако слово это греческое – «simposion», и в переводе означает «пиршество». Как такой карамболь, извините, мог произойти? Да под влиянием личности. Точнее, двух. «Симпозиум» – так называется диалог Сократа, записанный Платоном. По сути, это была такая тусовка с выпиванием в доме тригика Агафона, где ученые мужи, попивая вино, вели умные беседы. Однако из уважения к Сократу и Платону симпозиумом стала называться встреча ученых мужей. Вот и такой бывает роль личности в истории.

Каждый человек в каждой индивидуальной жизни решает сам: присоединиться ему к толпе или остаться индивидуальностью.

Присоединиться к толпе – это вовсе не значит непременно стать фанатом спортивного клуба или громить киоски только потому, что у продавцов – иные овал лица и цвет кожи.

Присоединиться к толпе – это значит обрести некий коллективный разум и выключить свой собственный ум. Тот, кто совершает поступки не по собственной воле, а потому, что так решило большинство, присоединяется к толпе.

Остается ли он при этом человеком? Это каждый решает для себя сам.

Вообще на вопрос «Кто есть таков человек?» в конце концов каждый из нас отвечает себе и Богу. Даже когда нам кажется, что не отвечаем и вовсе не думаем об этом, – думаем и отвечаем все равно.

Пришельцы с этой проблемой пусть сами разбираются. Бог очень мудро не дал нам одного ответа на этот важнейший вопрос. Здесь нет и быть не может трафарета, чтобы приложить – и все стало ясно. Сам решай: человек ты или часть толпы? Личность или член группы большинства? Это все вопросы, которые не предполагают однозначного ответа: поиски его и есть, если угодно, лучшая зарядка для души, которая и позволяет нам принципиально не меняться со времен кроманьонцев.

Но есть еще другой вопрос, может быть, и не столь философский, но практически очень важный: чиновник – это человек? Или это такое специальное существо, которому все человеческое чуждо?

Да, да, настало время поговорить про чиновника.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.