Глава 15 КУЛЬТУРНЫЙ КОМПЛЕКС АТЛАНТИДЫ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 15

КУЛЬТУРНЫЙ КОМПЛЕКС АТЛАНТИДЫ

Мы находим, что устаревшее представление о великой державе Атлантиде, основавшей нечто вроде колоний в Египте, Северной Африке, Америке и в других местах, должно уступить дорогу гораздо более здоровой и разумной гипотезе, согласно которой произошло медленное культурное проникновение на восток и на запад от области ныне затопленного континента. И действительно, кажется абсолютно неправдоподобным, что Атлантида основала что-нибудь похожее на колонии. Гораздо более вероятно, что влияние Атлантиды, укрепившись на берегах Европы, Америки и Африки, медленно продвигалось далее и наконец проникло на некоторое небольшое расстояние во внутренние области этих континентов. На береговых линиях этих материков мы и правда обнаруживаем лучшие свидетельства того, что может быть названо влиянием Атлантиды.

Каждая большая цивилизация характеризуется строго определенной группой культурных и традиционных проявлений и практик, и доказательства того, что можно выделить такую группу для цивилизации Атлантиды, довольно-таки очевидны. От берегов Западной Европы до берегов Восточной Америки, а также на лежащих между ними островах, можно обнаружить распространение некоего культурного комплекса, проявления которого можно найти, с одной стороны, в Северной Африке и Египте и в Мексике, Центральной Америке и Перу — с другой. Этот культурный комплекс исключительно устойчив в данном регионе, и совершенно ясно, что утраченная ныне связь через океан прежде объединяла его американские и европейские окраины.

Основные элементы, которые отличали культурный комплекс Атлантиды, — практика мумификации, колдовство, наличие пирамид, сплющивание головы, кувэйд, использование трехгранных камней, существование некоторых определенных легенд о катаклизме и несколько других незначительных культурных традиций. Главное доказательство его наличия — то, что все эти элементы в совокупности можно найти в пределах области, простирающейся от западных побережий Европы к восточным берегам Америки и охватывающей западноевропейские и Антильские острова. Насколько я понимаю, ни в какой другой части света этих связанных друг с другом элементов быть не должно. Этот факт дает нам вернейшее доказательство того, что они, должно быть, произошли из некоторой атлантической области, ныне затонувшей, которая прежде была связующим звеном между востоком и западом и откуда эти обычаи распространились на восток и на запад.

Мы видели, что древние ориньякцы Испании и Франции владели рудиментарным искусством мумификации; известно также, что их родственники на Канарских островах были знакомы с этой практикой в ее более продвинутой стадии. Из работы Алонзо де Эспинозы, монаха XVI столетия, мы узнаем, что на этих островах существовала каста бальзамировщиков, которые, подобно своим коллегам из долины Нила, считались изгоями. Труп бальзамировался смесью расплавленного бараньего жира с семенами трав, камешками и корой сосновых деревьев для придания сморщенной телесной оболочке контуров живого тела. Далее тело выставляли на солнце, пока оно не высушивалось, потом зашивали в овчину, которую, в свою очередь, клали в сосновую кору. Некоторых наиболее знатных мертвецов укладывали в гробы, вырезанные из цельного куска твердой древесины в форме тела, подобно египетским саркофагам для мумий. Известно, что тела были обмотаны кусками кожи, так же как и египетские мумии льняными полосами.. Канарская традиция напоминает египетскую еще и в том, что первый разрез в теле делался каменным ножом. Экспертиза мумий, найденных на Канарских островах, доказывает их близкое подобие мумиям Перу. Начальная форма мумификации, таким образом, найдена среди ориньякцев Испании и Франции, а ее более поздние стадии — среди жителей Канарских островов. Если мы пересечем океан и достигнем Антильских островов, то обнаружим, что искусство мумификации некогда процветало и там. В Пуэрто-Рико черепа и кости мертвых заворачивали в хлопковую ткань или складывали в корзины для сохранения и поклонения. И снова мы видим, что черепа часто прилагались к бутафорским телам, сделанным из хлопка, и сохранялись в отдельном храме. Карибы также делали хлопковые подобия, которые содержали в себе человеческие кости. Питер Мартир ссылается на неких земисов, или идолов, сделанных из хлопка; один из них, обнаруженный в Санто-Доминго, состоял из черепа, покрытого хлопком и покоящегося на хлопковом же теле; в глазницы были вставлены искусственные глаза, а вокруг ног и рук были повязаны хлопковые ленты. На Гаити существовал обычай, прежде чем предавать тело земле, связывать его полосками ткани и помещать в могилу вместе с символами и амулетами. Лас Касас и Колумб оба упоминают, что индейцы Гаити делали из древесины статуи, в которые они помещали кости родственников, нарекая статуи их именами.

Один миф гаитянских индейцев рассказывает, как некий идол — Фарагуваол — был обнаружен, подобно мумифицированному Осирису, в стволе дерева. Считалось, что, будучи спеленутым в хлопковую ткань, он мог выпутаться из нее, как и египетская ба, или душа могла убежать из обмоток мумии.

Г. Дж. Х. Фьюкс, исследовавший местные обычаи Антильских островов, отмечает, что «мертвых иногда заворачивали в хлопковые ткани». Марионетки или куклы, набитые хлопковой тканью, которой были обернуты кости мертвых, упоминаются в ранних писаниях. Одну из лучших таких кукол он описал в статье, в своей брошюре о земисе из Санто-Доминго... По свидетельству доктора Кронау, фигура, найденная в пещере в окрестности Маниэль, к западу от столицы, имеет 75 сантиметров в высоту. Согласно тому же самому автору, голова этого идола — покрытый хлопком череп с искусственными глазами. Вокруг рук и бедер, в соответствии с упомянутой традицией, также найдена ткань, вероятно — хлопок. Имеется еще и след от лент на лбу. Здесь ясно прослеживается воспоминание о практике перевязки мумии, а большой разрез на животе фигуры окончательно доказывает, что намерение изготовителя состояло в том, чтобы представить образ выпотрошенного трупа.

Если теперь мы перейдем далее на запад, в материковую Америку, то найдем здесь избыточные свидетельства практики бальзамирования умерших. Она, конечно, более очевидна в высоко цивилизованных центрах типа Мексики, Центральной Америки и Перу. Метод бальзамирования тела в этих регионах имел свои отличия. В Мексике труп в сидячем положении помещался внутрь изображающей мумию тряпичной куклы, покрытой вышивкой, перьями и символами. Поверху мумию опутывали веревкой и на верхушку водружали бутафорскую голову или маску, наличие которой указывает на связь с практикой Антильских островов. В Центральной Америке тело после бальзамирования укладывали в лежачем положении и бинтовали, почти как в Египте. На иллюстрациях в рукописях мексиканцев и майя изображено множество мумий. Майя Центральной Америки хоронили тела правителей и жрецов в искусно сделанных каменных саркофагах, прилагая к ним сосуды-канопы, похожие на те, что использовали в погребальной практики египтяне; они закрывали их крышками, изображающими духов четырех частей света, что также имело место в Египте.

Подобно египтянам майя также связывали некоторые цвета с основными органами и частями тела. В некоторых случаях это соотношение цветов и органов совпадает. Мы также находим, что проводником мертвых и в Египте и в Мексике считалась собака.

Когда умирал мексиканский вождь, убивали собаку, которая, как предполагалось, должна была сопровождать его в загробном мире, точно такую же роль выполнял пес Анубис в случае смерти египтянина. Еще одно поразительное сходство мексиканской и египетской погребальной практики: наличие в мексиканских рукописях символа тат в связи с мумией — эмблемы, которая, согласно поверьям, обеспечивала мертвых новым позвоночником после воскрешения. Попутно можно заметить, что этот символ тат имеет отношение к некоторым азилийским символам, найденным на окрашенной гальке в пещерах Франции и Испании.

Некоторые мексиканские боги фактически развивали образ мумии. Один из них, Тлауицкальпан-текутли, бог планеты Венера, изображался и в «Codex Borgia», и в «Codex Borbonicus» как мумия, сопровождаемая маленькой синей собачкой — спутницей мертвых. Во время регулярных праздников в его честь на шест поднимали бутафорскую мумию, вокруг которой плясали жрецы. Возможно, наиболее информативный из рисунков в мексиканских рукописях — тот, что воспроизведен в манускрипте «Сахагун», на котором мексиканские жрецы изображены за изготовлением фальшивой мумии, ее маски, бумажных украшений и флагов, которые сопровождали ее. Не менее интересна работа «Relacion de las ceremonios y Ritos de Michoacan», цитируемая Селером, — в ней содержится множество поразительных рисунков, иллюстрирующих процесс мумификации в этом регионе.

В Перу искусство мумификации было широко распространено, и в могилах этой страны покоится множество мумифицированных тел. Мертвых заворачивали в шкуры лам, на которых были тщательно отмечены контуры глаз и рта. Мумификация практиковалась и во многих других областях Америки, но, поскольку я уже рассматривал эту проблему, было бы излишним детализировать ее здесь снова.

Второй отличительный элемент культурного комплекса Атлантиды — колдовство. Здесь мы не будем говорить о том, что колдовства не было в странах, в которые этот культурный комплекс не проник; мы намерены показать его связь с другими элементами культурного комплекса Атлантиды в тех местах, где эта культура распространилась. В действительности вполне вероятно, что культ колдовства зародился в Атлантиде. На самом деле это культ плодородия, произошедший из очень древней практики поклонения быку, как символу животворящей силы, но наиболее значимым для исследователя археологии Атлантиды колдовство становится потому, что в своих наиболее поразительных аспектах оно связано с теми регионами, которые, несомненно, более всего подверглись воздействию иммиграции из Атлантиды — это Франция, Испания и Мексика, в особенности ориньякские области двух первых стран. Его распространение почти совпадает с зоной распространения древних обычаев, позже развившихся в мумифицирование.

О том, что ориньякцы занимались колдовством, лучше всего свидетельствует их наскальные росписи. В каменном заслоне от ветра в Когуле около Лериды в Испании был обнаружен рисунок, изображающий множество женщин, одетых в традиционные костюмы ведьм, с остроконечными шляпами и юбками, спускающимися от талии, танцующих вокруг мужского идола или жреца, окрашенного в черный цвет, — «черного человека», в действительности встречающегося в ведовских поверьях.

Эта сцена представляет собой шабаш ведьм. Хорошо известно, что этот культ процветал и в Мексике до и после вторжения Кортеса. Мексиканские ведьмы — киуатетео, — как предполагалось, передвигались по воздуху, являлись на перекрестках, насылали на детей паралич. При этом они точно так же, как и ведьмы Европы, использовали в качестве оружия стрелы. Шабаш ведьм был в действительности так же скандально известен в древней Мексике, как и в средневековой Европе. Мексиканская ведьма, подобно ее европейской сестре, имела при себе метлу, на которой она летала, и ассоциировалась с кричащей совой. И правда, королева ведьм Тлазолтеотль изображалась в остроконечной шляпе верхом на метле. А еще ее изображали стоящей около дома с совой — в целом рисунок представляет собой жилище ведьмы с колдовскими травами, свисающими с крыши. Мексиканские ведьмы, подобно их европейским коллегам, также натирались мазью, которая позволяла им летать по воздуху, и участвовали в диких и похотливых танцах, точно так же, как это происходило и в Европе. Даже старые испанские монахи, описывая этих женщин, называли их ведьмами.

Связь между мумификацией и колдовством достаточно ясна, так как для ведьм Европы наибольшей ценностью считалась часть плоти египетской мумии, которую использовали в качестве магического средства. Та же самая практика была принята и в Америке, где в колдовских целях использовались руки и пальцы мертвых женщин. Кроме того, колдуны квакиутль Северо-Западной Америки использовали в качестве магического средства высушенную, поджаренную на огне, перетертую и истолченную кожу и плоть мертвеца. Все это завязывалось в лоскут кожи или ткани и заталкивалось в полую человеческую кость, которая захоранивалась в земле в миниатюрном гробе. Отношения между европейским и американским колдовством, таким образом, достаточно ясны, и при этом ни один из этих магических обрядов не похож на колдовские культы Азии, которые в большинстве своем являются преимущественно мужским занятием. Эти подобия, рассмотренные в единстве с географией распространения культа, кажутся слишком существенными, чтобы их можно было просто проигнорировать, особенно если мы вспомним, что древняя ориньякская территория была в более поздние времена одним из оплотов колдовства в Европе. Кажется, что мы имеем наилучшие из возможных обоснований для того, чтобы признать происхождение колдовства в Европе и Америке от Атлантиды.

В греческих мифологических рассказах о садах Гесперид и амазонок Гесперии мы находим отчетливые воспоминания о женском культе. Нечто подобное мы видим и в преданиях гуанчей Канарских островов — последних остатков Атлантиды. Я уже суммировал легендарный материал, связанный с амазонками и их вторжением в Атлантиду, из которого кажется ясным, что они практиковали колдовство. Короче говоря, это был воинственный женский культ с возможными людоедскими склонностями, подобно культу современных амазонок Дагомеи. Существенно, что ведьмы Мексики вели себя так же, как и амазонки из классической легенды. В действительности на каком-то этапе мексиканской истории большой отряд амазонок или женщин-воинов, живущих в области Хуакстек на восточном побережье Мексики, вторгся в мексиканскую долину. Они приносили в жертву военнопленных, и примечательно, что их лидером тогда была Тлазолтеотль, главная богиня ведьм. Их основным оружием, как и у амазонок, был лук, и из рассказа Камарго ясно, что их главная богиня прибыла из классических садов Гесперид. Он говорит, что она «проживала в очень приятном, восхитительном месте, где было много чудесных фонтанов, ручьев и цветущих садов, которые называются Тамоанчан, или местом девятикратно переплетенных цветов, местом свежих прохладных ветров». Этот фрагмент явно объединяет амазонок Гесперии с их мексиканскими сестрами, и то, что и те и другие были вооружены луками и щитами из змеиной кожи, судя по всему, ставит точку в этом вопросе.

Культы ведьм встречаются также на европейских и американских островах, образующих цепочки между Атлантидой и соответствующими материками. Среди гуанчей Канарских островов существовала секта, известная под названием эффенекс, девственные жрицы которой, магадес, совершали ритуал в каменных кругах. В Барранко-Валерон все еще стоит один такой круг, в котором они отправляли свои обряды. Подобно мексиканцам, ориньякцам и критянам, они участвовали в символических танцах и бросались в океан, отдавая себя в жертву водам, которые, как они верили, однажды затопят их острова. Подобно мексиканской жрице Тлазолтеотль, в их обязанности входило омовение младенцев. У них принято было многомужество, и очевидно, что матриархат некогда царил на острове. На Антильских островах довольно трудно отделить местные колдовские приемы от культа обеа, имеющего африканское происхождение, но явное присутствие на этих островах жриц показывает, что женское влияние там также было сильным.

Наличие пирамиды — еще одно свидетельство присутствия культурного комплекса Атлантиды. Эти факты уже были приведены, и здесь только необходимо заметить, что пирамиды в законченном виде или в зачаточной форме были найдены в близкой связи с другими элементами культурного комплекса Атлантиды в Европе, на Канарских островах (в форме долменов), на Антильских островах, в Мексике и Перу, а также в области Маунд-Бильдерз в районе Миссисипи. Но мы переходим теперь к свидетельству более замечательному.

Традиция искусственного сплющивания головы настолько специфическая, что она не может считаться происходящей более чем из одной области. Мы находим, что она, несомненно, связана с другими элементами культурного комплекса Атлантиды, и пока не обнаруживаем ее в тех частях света, в которые этот комплекс не проник. Мы очень ясно различаем ее в ориньякских фигурах, изображенных на изумительной наскальной живописи в Альпере, среди сегодняшних уроженцев биская на Антильских островах и среди майя и ацтеков Центральной Америки. Этот тип искривления черепа, кажется, действительно был частью определенной культуры, которая распространилась по атлантическому маршруту от Бискайского залива до Центральной Америки. Сэр Дэниел Вилсон отмечает, что доктор Фовиль, «выдающийся французский врач, руководивший больницей для душевнобольных в департаменте Шаранта, пролил свет на удивительный факт: искривление черепа в младенчестве все еще практикуется во Франции, это достигается посредством специфического головного убора и бандажей. В своей большой работе „Анатомия нервной системы“ он изобразил примеры таких вот сплющенных голов, одну из которых вполне можно было бы ошибочно принять за перуанский могильный реликт. Эта практика, вероятно, сохранилась еще с глубокой древности и обнаружена в основном в определенных районах. В Нормандии, Гаскони, Лимузине и Бретани ее распространенность отмечена особо, с некоторыми местными вариантами ее метода и последствий». Известно также, что деформацию черепа сегодня широко применяют баски, которые занимают почти ту же самую территорию, что и кроманьонцы во времена ориньякской культуры.

Традиция деформации черепа известна и среди индейцев Антильских островов, о которых Шарлеву говорит: «Они искусственно сплющивали свои головы, сокращая, таким образом, размер лба, что им очень нравилось. Эта процедура была заботой матерей, которые сильно сжимали голову младенца руками или двумя небольшими дощечками и постепенно сдавливали ее, в результате чего череп приобретал нужную форму».

Сейчас хорошо известно, что стискивание головы практиковалось и до сих пор практикуется у нескольких племен Американского материка. У народов майя последствия давления на лоб в младенчестве можно заметить по скошенным черепам фигур, изображенных на их статуях и барельефах, то же самое можно сказать о некоторых из индейских народах западного побережья Америки. Я не могу найти никаких следов подобной практики на Канарских островах, и возможно, что там она умерла, но не так-то легко обнаружить традицию, столь явно превалирующую точно по линии, принятой нами за распространение культуры Атлантиды в восточном и западном направлении, традицию, которая ни в коем случае не является обычной в других частях света.

Практика татуировки тела также, судя по всему, может быть связана с культурным комплексом Атлантиды.

Традицию татуировки, все еще столь распространенную среди моряков и рабочего класса, многие специалисты считают пережитком отдаленного прошлого, когда, по всей вероятности, все население Британских островов было раскрашено таким образом. То, что римляне считали татуировки особенностью британцев, следует из многих классических источников, но особенно из одного фрагмента у Клавдиана, который описывает Британию как женщину, чья голова украшена кожей «каледонского монстра» и чьи щеки отмечены следами татуировки. Геродиан, греческий современник императора севера, утверждает, что северные британцы, с которыми он сталкивался, не носили одежды, потому что не желали скрывать татуировки, которыми были покрыты их тела.

Имеются вполне достаточные доказательства, что само племенное имя «бритты» означает «татуированные люди». Геделик или гэльскоговорящие жители Британских островов называли себя «круитне» или «кртанои» — «людьми, покрывающими себя татуировками. „Это слово, на устах говорящих на языке кимрик моряков из Марселя, торгующих с британцами, стало звучать как „бртанои“, а у греческих торговцев этого города — „бретанои“ и, таким образом, навсегда связало наше национальное имя с неправильным иностранным произношением. Среди уэльсцев, другого народа, говорящего на языке кимрик, Пиктланд был известен как „Притен“, и есть доказательства, что в давние времена они дали это название целому острову, „Йинис-Придайн“, или „остров Пикт“, то есть — «Остров татуированных людей“.

То, что «круитне» или «кртанои» обозначает «татуированные», достаточно ясно из другого фрагмента у Геродиана, в котором говорится, что северные бритты татуировали свое тело фигурами животных. Это свидетельство вдвойне ценно, поскольку оно было написано по крайней мере за столетие до того, как имя «пикты», или татуированные люди, появилось в классической литературе. Это находит свое подтверждение в свидетельстве раннего гэльского автора Дуалда Макфирбиса, который говорит, что «круитнеа» (пиктус) — это тот, кто носит круфы, или изображения животных, птиц и рыб, на лице и на всем теле».

Это свидетельство, как далее станет ясно, полностью отлично от дериваций, которые возводили слово «пикт» от латинского pictus, («окрашенный»). Доказано, что слово «пикт», в его родной, а не в латинской форме, означало «татуированный». Это возводится к старой геделикской форме «кикт» и к гораздо более древнему арийскому корню «пик», означающему «татуированный». И нет никакого сомнения в том, что слово было перепутано римлянами с их собственным термином pictus. Часто цитируемое заявление императора Клавдия о том, что пикты были «nec falso nomine pictos», то есть «не зря названы окрашенными людьми», подразумевает, что он знал, как они украшали свои тела символами, и был удивлен, обнаружив, что их племенное название напоминает латинское слово, обозначающее окрашенную вещь или человека. «Пиктос», — говорит Рхис, — было кельтским словом той же самой этимологии и приблизительно того же самого значения, что и латинское pictus. Кельты вначале применяли его по отношению к пиктам из-за их татуировки, а позже и сами пикты приняли это название».

Менее известно, что слово «скот» также означает «татуированный». Рхис полагал, что оно произошло от корня, означающего «резать» или «татуировать», и это предположение было поддержано Макбэйном. В «Исидоре из Севильи» указано, что слово «скот» означает окрашенное тело, на котором различные фигуры нанесены острым орудием с красками. Согласно Е. У. Николсону из библиотеки Бодлея, между «скотом» и «пиктом» мало или вообще никакого реального различия. Различия между «скотом» и «пиктом», — отмечает он, — вероятно, больше, чем между саксом и англом: оба названия означают ту же самую вещь — «татуированы». Говоря о пиктах и шотландцах Ирландии, профессор Рхис отметил: «Вся ирландская история показывает, что ирландцы состояли в близком родстве с общинами круитнов, и я считаю, что имена „круитне“ и „скоты“, вероятно, были первоначально применимы и к тем и к другим».

Но сохранилось и более интересное свидетельство о том, как наши предки практически осуществляли процедуру татуировки. Во Франции, так же как и в Англии и Ирландии, были свои пикты — пиктави из Пуатье и Пуату, чья традиция татуировки запечатлена на их монетах. На монете уналли, которые жили в Котентине, отчеканена голова, татуированная изображением короткого меча с рукояткой на шее и наконечником у ноздрей. Николсон привлек внимание к этому изображению как, вероятно, связанному с именем Кальгака, каледонского предводителя, сражавшегося с римлянами при Монс-Грапия, которое в его родной форме «калг» означает «меч». Кальгак, как он полагает, очевидно, был татуирован изображением меча, подобно воину на рассматриваемой монете.

На монете олерки из Майна изображено лицо, щека которого татуирована кругом точек, внутри которого заключен петух — возможно, это самое раннее изображение этой птицы в качестве национальной эмблемы Галлии. На монете бодиокамме из Бойо можно увидеть лицо, окруженное вытатуированными точками, которые заключают в себе букву А. Монеты, найденные на острове Джерси, изобилуют подобными мотивами, то есть татуированными лицами. Часто орнаменты были астрономическими, изображавшими кометы и другие небесные тела. На одной из монет континентальных пиктов — голова, у которой на челюсти вытатуирован крест с узлами на каждом из его четырех концов. Все эти примеры — из Западной Галлии, а татуировки, изображенные на них, по мнению Николсона, свойственны геделикскому или гэльскоговорящему населению, отличному от кимрикскоговорящих кельтов, которые, судя по всему, татуировок не делали.

Известно, что племена пиктов, рассеянные от северо-запада Франции до Оркни, были мореплавателями с пиратскими нравами. Среди них было племя венетов, с которым Юлий Цезарь столкнулся в морской битве у бретонских берегов, и им, по его словам, оказали помощь родственные народы Британии. Их суда были настолько больше и лучше, чем римские галеры, что только после отчаянного сопротивления он преуспел в сражении с ними. Побережья Северо-Западной Франции и Британии от Корнуолла до Кейтнесса кишели племенами круитне, или бритонов, промышлявших морской торговлей друг с другом, ловлей рыбы, а в случае неудачи — грабежом. Короче говоря, эти племена, в то время все еще известные на море как норманны и саксы, были истинными создателями британской морской мощи. Они уже совершали рейсы в сотни миль на судах значительного тоннажа, с железными тросами и кожаными парусами.

Не может ли быть так, что от этих выносливых мореплавателей далекого прошлого и пришла к современным британским морякам традиция татуировки? Примечательно, что одежда британского моряка времен Нельсона, с его шляпой, глубоким воротником и полосатым жилетом, совпадает с популярным костюмом морских районов Бретани, моряки и рыбаки которой — известные любители татуировок. Мы не имеем, правда, никаких свидетельств о судьбе этой практики в Средневековье. Но нужно помнить, что тогда не было принято в красках расписывать жизнь низших классов. Ясно, что традиция, прочно удерживающаяся среди некоторых социальных слоев, должна иметь за плечами солидную генеалогию.

Что же касается происхождения татуировки в Англии, то оно может быть почти точно отнесено к этнологической связи ее кельтских племен с иберийской расой. Кельты свободно смешивались с иберийцами, в Испании, и во Франции, и в Англии. Известно, что иберийцы имели африканское происхождение, а древние египтяне отмечают, что иберийские племена Северной Африки были увлечены татуировкой своих тел. Возникла ли татуировка в Северной Африке или нет, вероятно, эта практика распространилась оттуда до Малой Азии, а позже и до Индии, откуда она, кажется, находит свой путь в Полинезию.

Как бы то ни было, эта традиция еще в древности прочно установилась в Англии так прочно, что и в самом деле стала отличительным признаком ее коренного населения и даже дала имя непосредственно самому острову.

Для нас «иберийский» означает «атлантидский», и так как татуировка в Европу, конечно, была привнесена иберийцами Африки, то кажется очевидным, что она имела атлантидский источник. Это подтверждается тем фактом, что индейцы Антильских островов делают татуировки того же самого стиля также, что и население Англии и Галлии. Гуетары Коста-Рики татуированы фигурами животных, а майя Центральной Америки использовали татуировку как почетный знак, такой же, как и сплющивание головы.

Как мы знаем, древние жители Испании и Галлии имели татуировки. Я не могу найти никакого свидетельства этой практики на Канарских островах, но когда мы находим эту традицию в моде у трех «звеньях» той цепи, в которой Атлантида как раз недостающее «звено», то можно сделать вывод, что эта традиция, должно быть, также произошла от затонувшего континента и была перенесена на восток и на запад наряду с другими особенностями культурного комплекса. В частности, в Англии она, судя по всему, сохраняется потому, что это так и должно быть в столь изолированной области. Из этого мы можем заключить, что другие перенесенные с Атлантиды традиции процветали на нашем острове до относительно недавнего времени.

Другая традиция, имеющая более универсальное распространение, также связана с культурным комплексом Атлантиды. Это — кувэйд, странный обычай, который заключается в том, что, когда рождается ребенок, отец должен находиться у его кроватки и оставаться там в течение нескольких дней или недель после того, как мать вернется к своему обычному образу жизни. Диодор Сикул ручается, что эта практика преобладала среди древних корсиканцев, а Аполлоний Родосский говорит, что она имела место и у иберийцев Северной Испании. Мы также находим ее среди басков Испании и Франции, которые живут почти в границах древней ориньякской области, а еще среди карибов Вест-Индии, так же как и на южноамериканском побережье. Эта практика, очевидно, происходит из идеи о духовном союзе между отцом и ребенком и веры в то, что малыш будет страдать, если отец не будет ухаживать за ним так же, как мать. Эта традиция была прослежена в Европе у народов средиземноморской расы, которые наиболее близко связаны с народами, иммигрировавшими с Атлантиды.

Традицией, которая некоторым образом связывает вместе различные части культурного комплекса Атлантиды, была вера в камень-гром и его странные свойства. Этот символ, в виде волшебной палочки или чего-то подобного, почти универсален, и не только первобытные, но и многие современные народы считают его источником бурь, сейсмических и вулканических явлений, будь это стрела-вулкан, стрелы мексиканских и египетских божеств или же копье карибов. Но в свете проблемы специфического культурного комплекса Атлантиды это позволяет себе представить еще одну связь между культами ведьм и мумифицированием. В Мексике планета Венера, звезда Кецалькоатля, считалась камнем-громом. Этот символ во многих американских и западноевропейских регионах тщательно оборачивали в полосы ткани, точно так же как оборачивали мумии, и прятали в тайном месте. Складывается впечатление, что первоначальные идеи, связанные с этой практикой, и впрямь происходили из некоей сейсмоопасной области. В любом случае, как уже было сказано, эта практика соединяет культы ведьм и мумификацию с понятием сейсмической неустойчивости. В некоторых из западных ирландских островов бури вызывались раскручиванием фланелевых лент, в которые были обернуты такие вот священные камни, а в Мексике бог Хуракан, то есть ураган, южный эквивалент бога Ицилаколиухкви, представлялся в виде простого каменного ножа для жертвоприношения, а Кецалькоатль, в виде планеты Венера, оборачивался в бинты для мумии.

Этот бог, подобно Вулкану, получил увечье в результате сверхъестественного несчастного случая, который был, очевидно, связан с извержением вулкана, поэтому он и сам связан с вулканом, подобно богу горы Этна, вулканические шлаки которой считались порождением ударов молнии.

Трудно поверить в то, что в основе этих связей нет некоей первоначальной символики, имеющей отношение к сейсмической активности. Вероятно, камень-гром считался самой сущностью бури, волшебной субстанцией, которая обеспечивала возбуждение сил природы: ветров, землетрясений или извержений. С другой стороны, он, несомненно, считался колеблющим землю орудием, посредством которого боги вылепляли контуры земли. Обычай опутывать его лентами, наверное, соответствовал стремлению сделать эти силы временно неподвижными, «мумифицировать» их. Пока он был заключен в эти обмотки, он был символически «мертв» и неспособен к действию, но как только они были раскручены, его дух разрушения выпускался на свободу.

Археологи обнаружили в некоторых частях Антильских островов множество странных треугольных камней, которые, видимо, тесно связаны с этим символом. Их географическое распределение ограничено Пуэрто-Рико и восточной оконечностью Санто-Доминго, то есть той частью архипелага, которая, вероятно, ранее составляла некую долю почти исчезнувшего острова Антилия. Эти камни обычно вырезаются в форме горы, под которой можно разглядеть голову и ноги погребенного Титана. Профессор Масон замечает: «Антильские острова имеют вулканическое происхождение, как это явно показывает материал каменных орудий». Далее он говорит, что форма этих камней наводит на размышления о природе островов, поскольку камни, надо полагать, представляют мифологического героя, несущего остров на спине. Он ссылается на легенду о Тифее, который был убит Юпитером и погребен под горой Этна, и заканчивает следующими словами: «Подобный миф, возможно, был сложен в разных местах, чтобы объяснить вулканические или другие связанные с горами явления».

Эти слова согласуются с космогонией народов майя, которые считали, что Земля покоится на спине большого дракона или четырехногого кита. Прослеживается связь с мифом об Атласе, держащем мир на своих плечах, — мифом, связанным с историей Атлантиды. Далее эти представления отражены в мифе о Кецалькоатле, который в его центральноамериканском варианте является морским драконом или змеей. Эти мифы, как мне кажется, в символической форме изображают божество, обязанностью которого было держать мир, но который, подобно Атласу, иногда изнемогал под тяжестью своего бремени и бросал его, причиняя всеобщее разрушение и катастрофу.

Кажется также, что в этих треугольных камнях мы находим некоторое скомбинированное понятие об Атласе, как о формирующем мировой облик инструменте. Таким образом, в символике камня-грома заключена сама суть всего культурного комплекса Атлантиды. К нему, как спицы к оси колеса, должны быть отнесены и практика мумификации, и колдовство, и тайны и искусство каменного строительства. Молоток бога грома или творящего мир божества, которым он вырезал и сформировал землю, был в действительности тем же орудием, которым древний скульптор выполнял его работу. Манибозхо, бог индейцев алгонкинов, создавал холмы и долины молотком, строя большие дамбы и молы поперек озер. Миф о нем говорит, что «он вырезал землю и море по своему желанию», точно как Посейдон разрезал остров Атлантида на зоны земли и воды. Посейдон имел печальную славу бога землетрясения, равно как и морского божества, из всего этого можно сделать справедливый вывод, что он справился с задачей формирования земного облика с помощью большой первобытной кирки с острым кремневым наконечником на деревянной ручке. Этим молотом Тора, молотком Птаха, согласно великому множеству мифов, Земле была придана форма.

Кажется, что эта священная кирка или молоток должны были быть символами Посейдона на континенте Атлантида. И по всей вероятности, они хранились обернутыми в полотно в его храме, так же, как черный камень Юпитера сохранялся в Пергаме или же стрелы Уицлипочтли в пирамиде-храме в Мексике. В Каабе в Мекке, центре мусульманского мира, хранится подобный камень, обернутый в шелк; и мы знаем, что на ирландских островах похожие камни заворачивались во фланель и хранили в специальном помещении.

В мифологии Мексики множество намеков на некоего Хуемака, или «Большую руку», который, видимо, идентичен Кецалькоатлю. Этот персонаж встречается также в мифологии майя под именем Кабул, или «Работающая рука», что является обожествлением руки, которая держит большую кирку или молоток, как это видно из иллюстраций местных рукописей. Кецалькоатль был прекрасным мастером-каменщиком, прибывшим из атлантической области. В виде Куиче из Тохиля он представлен кремневым камнем. Кажется, здесь мы имеем культурного героя, пришедшего из моря и изображаемого в символической форме, которая, вероятно, является центральной эмблемой культурного комплекса Атлантиды. Кецалькоатль — также и символ планеты Венера, и эта идентификация имеет двойное значение для культурного комплекса Атлантиды. Эта гипотеза ни в коем случае не ослабляется, когда мы обнаруживаем, что эта «Большая рука» фактически отождествлялась с Атлантидой в средневековых легендах, например на карте Бианко, датируемой 1436 годом. На ней изображен остров, итальянское название которого может быть переведено как «рука Сатаны». Формалеони, итальянский автор, сохранил название, но не оценил его значение, пока случайно не обнаружил упоминание подобного имени в старом итальянском романе, где говорилось, как большая рука поднималась каждый день из моря и уносила с собой в океан множество жителей. Легенда эта, несомненно, связана с памятью землетрясения или о катаклизме где-то в море, и кажется очевидным, что Хуемак был богом этого атлантического острова, который землетрясением брал дань человеческими жизнями. Эта история, судя по всему, связывает с ним Минотавра, божественного быка Посейдона, который также принимал в жертву людей на острове Крит. Сюда можно отнести и культ Канарских островов, жрицы которого, как мы уже видели, бросались в море, чтобы умиротворить бога Океана, а также миф о титанах. В рассказе Платона об Атлантиде могут быть обнаружены практически все детали культурного комплекса этого континента, это же относится и к мифу о Кецалькоатле. Не только материковые земли этих двух континентов хранят наиболее ясные следы присутствия этого культурного комплекса, но и близлежащие группы островов тоже красноречиво свидетельствуют о его влиянии. Я попытался показать, что нигде больше в мире не существует такого особого культурного комплекса, который охватывал бы эти специфические проявления. Несомненно, что со временем можно будет проследить и другие более или менее подходящие дополнения к этому комплексу, но тех, что уже обнаружили связь с ним, достаточно, чтобы однозначно согласиться: этот комплекс в действительности существовал, и есть большая вероятность того, что он возник на затонувшем ныне острове в Атлантике.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.