Иностранцы о нравах России XVII века

Иностранцы о нравах России XVII века

Сразу стоит оговориться, что впечатления иностранных путешественников от России не всегда объективны и часто отражают лишь одну сторону московской жизни того времени. К тому же надо помнить, что Россия пережила страшные годы Смуты, с другой же стороны, и в Западной Европе нравы в XVII в. оставляли желать лучшего. Тем не менее достоверность многих фактов подтверждается разными иностранными свидетелями, не верить которым нет основания.

Уже упоминавшийся Петреюс сообщает о бедных дворянах, которые на улицах вербовали любовников для своих жен. А вот уже не иностранец, Котошихин, говорит о том, что присутствовать на похоронах царя чистое горе, потому что там рискуешь быть ограбленным или убитым. Католический патер Ю. Крижанич, нашедший в России вторую родину, а потому беспристрастный по отношению к ней, сообщает, что наиболее характерными чертами местных нравов являлись лживость, грубость и дикость московских жителей и ужасающее пьянство и содомия, порок, которым хвастают даже публично, а предаются ему при свидетелях.

В субботу вечером прекращалась работа, и воскресенье считалось всеобщим выходным. Во все будние дни года запрещалось развлекаться, кататься на качелях, играть с собаками, даже, как говорят свидетельства того времени, смотреть на луну в новолуние, но зато можно было безнаказанно пьянствовать. Игра в шахматы наказывалась кнутом, но употребление водки пользовалось терпимостью.

Часто русские женщины терпели бесчеловечное отношение от своих мужей, которые запрягали их в сохи, а, избив, натирали кровоточащие раны солью. Но если жена убивала в отчаянии своего мужа, ее заживо закапывали в землю. Муж, убивший жену, в худшем случае отделывался наказанием кнутом, а чаще оставался безнаказанным. Вот почему жены часто уходили в монастыри, предпочитая монашество домашней тирании.

Насилие было широко распространено и царило повсюду. Многочисленная челядь важных вельмож кормилась разбоем.

Немец Рингубер присутствовал в 1684 г. на одной экзекуции и был поражен тем, как низко ценилась жизнь человека и как просто происходила сама эта экзекуция, показывающая полное презрение к смерти как с одной, так и с другой стороны. Осужденных продолжали допрашивать чуть не до самого момента казни, а потом снимали с колеса с переломанными костями, чтобы еще раз допросить, и это никого не смущало, включая самих осужденных. Осужденных больше заботила одна мысль — умереть прилично и праведно. Их приводили к месту казни несвязанными, они спокойно кланялись присутствующим и многократнопросили: «Простите меня, братцы!». Потом сами помогали своим палачам. Женщины, которых закапывали в землю за прелюбодеяние, благодарили кивком головы тех, кто бросал в специальную колоду монеты на их погребение.

Царские пиры отличались обильным угощением, большим количеством яств и спиртного.

Олеарий от своих посещений Московского государства вынес впечатление, что он побывал в совершенно дикой стране. С одной стороны, он был поражен дешевизной продуктов: курица стоила в России две копейки, десяток яиц — копейку. Он видел также, как на Пасху государь до заутрени посещал тюрьмы и раздавал заключенным крашеные яйца и бараньи тулупы. Но в то же время он видел кабаки, переполненные пьяными, среди которых были как мужчины, так и женщины, светские и духовные лица, предававшиеся разгулу и разврату. На улицах валялись пьяные, и каждое утро подбирали множество трупов.

Московские посланники во время их миротворческой миссии в Европу вызывали ужас своим поведением и были предметом насмешек. В Гамбурге они покушались на невинность одной англичанки из хорошего общества, в Гааге, в гостях у казначея, они пытались растлить его дочь; в Вене император, оскорбленный подобными выходками послов, приказал отобрать у них им же дарованные золотые ожерелья с его портретом.

И все же справедливым будет еще раз отметить, что иноземные наблюдатели часто преувеличивали, рисуя столь мрачную картину русской повседневной жизни, и если говорить о нравственном состоянии других стран, то они тоже не были оазисами добродетели. Это отмечал и много путешествовавший Крижанич. Говорят, что даже Париж в то время не считался благоустроенным городом.

Между тем иностранцы все же отмечали разницу в уровне интеллектуальной жизни простых людей и аристократов, уже подвергнувшихся влиянию цивилизации.