III. ТОПОГРАФИЯ НАЧАЛЬНОГО ГОРОДА (Городской остров. Троицкая площадь. Расположение домов, приближенных и правительственных учреждений. Место посада. Слободка. Торг. Домик Петра В. Миф Петербурга)
III. ТОПОГРАФИЯ НАЧАЛЬНОГО ГОРОДА
(Городской остров. Троицкая площадь. Расположение домов, приближенных и правительственных учреждений. Место посада. Слободка. Торг. Домик Петра В. Миф Петербурга)
Третью часть экскурсии удобно начать с того же места, на котором мы заключили вторую. Здесь на царском бастионе мы сможем охватить глазами большой район, здесь нам никто не помешает провести вводную беседу. Петропавловская крепость — не Кремль, но все же, подобно Кремлю, она является ядром, обусловившим рост города. Где же в начальном городе был дворец, дома приближенных, правительственные учреждения? Где же был торг и прилегающий к нему посад, окружали ли его слободки и где они помещались?
Перед нами Петербургская сторона — тогда Городской остров. За Троицкой площадью, за высоким серым зданием (Институт мозга)[98] можно заметить небольшую рощицу, в ней находится «домик Петра», по обе стороны его некогда тянулись дворцы «птенцов гнезда Петрова».[99] На углу Невы и отделяющейся от нее Невки находился дом графа Головкина, первого канцлера. На его месте теперь возвышается высокое здание Петровского училища,[100] построенного А. И. Дмитриевым в стиле Петровского барокко. Ближе к нам — дом стольника Ив. Ив. Ржевского. Рядом с ним — дом с балконом, крыша которого была украшена фигурой Бахуса; здесь жил учитель царя, Никита Зотов, председатель всепьянейшего собора. Далее — большой дом Шафирова, в котором состоялось открытие Академии наук. Следующим стоял дом стольника Ив. Кал. Пушкина, а за ним обер-комиссара Синявина. Затем — дом петербургского коменданта Брюса, перешедший к казненному впоследствии князю Гагарину. В нем помещался синод. Ближе к нам — переезд на Литейную сторону. Рядом с домиком Петра — дом Генина.[101] По другую сторону, ближе к нам, — здание сената, первой русской типографии и, наконец, «Аустерии»,[102] где пировал Петр…
Простой перечень этих названий и имен показывает, какую огромную роль в жизни города играла эта узенькая полоска земли. Сколько пробуждает она исторических воспоминаний, в которые мы углубляться не можем.
И все это совершенно исчезло. Город строился начерно. Жизнь отлила в другие места и первоначальные насаждения петровского «Парадиза» исчезли. Остался только бережно охраняемый домик основателя Петербурга, да на широкой Троицкой площади, среди деревьев церковного садика, сереют обгорелые стены старого Троицкого собора — храма торжественных церемоний и празднеств начального Петербурга.
Панорама Зубова, к которой мы обращались столько раз, может нам оказать и здесь хорошую услугу. Своеобразные деревянные дома с высокими покатыми крышами, убранными разнообразными фигурами, с причудливыми фасадами, силою нашего воображения заполнят заглохнувший уголок старого Петербурга.
Теперь обратимся к плану местности. Мы легко сможем установить взаимоотношение между картой и лежащей перед нами частью «Городского острова».
Большая Дворянская прямо перед нами «впадает» в Троицкую площадь. Левее за мечетью Конный переулок ведет в Малую Посадскую. Еще левее лежит Каменноостровский.
В виду крайней разбросанности начального города и неопределенности его очертаний, измерение его при помощи обхода не представляется достаточно целесообразным. Придется совершить лишь экскурсию по плану, ориентируясь, однако, на непосредственное впечатление от лежащей перед ними местности. У нас будет ясное представление о масштабе. Познакомимся с деталями плана. Параллельно набережной пролегла Б. Дворянская, которую пересекает М. Дворянская. За ними находятся две Посадских: Малая и Большая. Далее — две Ружейных, две Монетных, две Пушкарских. Названия говорят сами за себя. Намечается знакомая схема. За «домами приближенных», которые находились большей частью в стенах Кремля, расположился посад, за ним ремесленные слободки. Однако, нам нужно проверить обрисовавшуюся картину. Относятся ли эти выразительные названия к начальному Петербургу? Придется внести некоторые поправки. Б. Дворянская называлась Б. Троицкой, М. Посадская — Б. Рождественской. Тем не менее, наша тема сохраняет свое значение. Б. Дворянской называлась прилегающая к ней современная нам Вульфова, М. Посадской — Б. Посадская, а просто Посадской — часть теперешней Б. Монетной. Каменноостровского тогда не было, приблизительно на его месте, ближе к Троицкой площади, находилась улица — Б. Ружейная.
Отметим интересную особенность — консервативность названий. Происходит не уничтожение старых, а перемещение.
Прежде, чем получить право приступить к выводам, нужно решить еще один вопрос. Соответствовали ли эти названия социальному составу населения? Троицкая (Б. Дворянская) и Б. Дворянская (Вульфова) были населены служилым сословием. Здесь, между прочим, находились дома родовитых князей: Ф. М. Волконского, М. Ф. Трубецкого, Ф. А. Голицина, затем генерал-адмирала Ф. М. Апраксина, Ф. Ефгр. Бутурлина, стольника Ив. Степ. Потемкина, князя Андр. Ф. Вяземского, П. И. Бутурлина, Семена Григ. Нарышкина. Все фамилии достаточно известные в русской истории. Тут же на Б. Рождественской (М. Посадской) помещался дом царевича Алексея. Относительно населения Посадских приведу выдержку из истории П. Н. Петрова:
«В Посадской улице слева выстроено больше 60-ти домов большею частью торговцев москвичей, ростовцев, псковичей, вместе с дворовыми людьми первостатейных вельмож».
«По М. Посадской (теперь Большой) улице были дворы разного рода торговцев, с малопоместительным жильем; редко даже в две избы».[103]
Где же помещался торг? Место его нахождения лежит перед нами. Он помещался в том углу Троицкой площади, где кончается Каменноостровский проспект. Это был каменный гостиный двор, постройка которого падает на 1715-16 года.
«У гостиного же двора были: пирожная лавка, харчевня, дом кн. Н. П. Голициной да постоялый двор, казенный. Постоялый двор этот, в описи названный «фартерной избой», стоял на перекрестке, при входе в Посадскую улицу, и в переулок, против Казанской часовни и гостиного двора, в центре, так сказать, расположения улиц на Городском острову».[104]
Оружейные, Монетные, Пушкарские были действительно ремесленные слободки. Только вот слово слободка утратила свой исконный смысл, так как заселение производилось принудительно. Интересно отметить еще название Татарского переулка. Это единственный след от бывшей здесь когда-то слободки, где помещались юрты татар, калмыков и киргизов. Б. Спасская называлась некогда Татарской. Белозерские носят имя помещенного здесь Белозерского полка.
Подведен итоги. Вокруг изолированной крепости разрастается город. Рынок находится в глубине площади, прилегающей к крепости. Троицкая площадь соответствует отчасти Красной площади в Москве. Вокруг недалеко находящегося царского жилища разместились дома приближенных и правительственные учреждения, которые заняли 4 современных нам улицы и набережную. За ними (если исходить от царского дома), непосредственно соприкасаясь с Троицкой площадью и гостиным двором, — посад. А далее разбросаны слободки, население которых определяется по профессиональному признаку (отчасти национальному).
Этот обзор приводит к выводу: старая схема, в связи с новыми условиями (отчасти стратегического характера), нарушена, но не уничтожена, и ее следы выступают вполне наглядно. Старая схема приспособилась к новым условиям. Ядро города не нуждалось более в средневековом окружении стен. Обособленная крепость, удачно поставленная, в связи с общими условиями дельты, заменила их. Эта живучесть форм схемы обнаруживает лишний раз органическую природу города.
От всего этого мира ничего не осталось, кроме домика Петра, обгорелого Троицкого собора[105] и выразительных названий улиц. Помещением старого домика основателя Петербурга завершим нашу экскурсию. Итти к нему от крепости недолго. Пересечем площадь, оставим по левую руку обгорелый собор.[106] Далее идут пустыри, развалины домов, заборы… Нам уже известна своеобразная картина этой местности в эпоху начала Петербурга.
В небольшом домике, окруженном садиком с изломанной решеткой, укрылся старый домик Петра.
«Уменьшительное название первоначального дворца вполне отвечает его действительности. «Домик низенький, одноэтажный, без каменного фундамента, по продольному фасаду имеет 16 3/4 арш., поперечному — 7 1/2 арш., а вышиною от пола под крышу — всего 3 1/2 арш. Срублен из соснового леса и покрыт в виде черепицы, дощечками. В нем 4 комнаты, считая в том числе и сени… Бревна, из которых был ставлен домик, с обоих сторон гладко обтесаны и с лицевой стороны выкрашены масляного краской под кирпич, а внутри обит холстом, выбеленным клеевой краской… В домике 7 окон. Все окна были с свинцовыми переплетами и весьма мелкими стеклами».[107]
Внутри домика содержится ряд реликвий, связанных с его хозяином, некоторые из них сделаны, согласно преданию, царем-плотником. Славу домика среди населения поддерживает икона Спаса, принадлежавшая Петру. Она представляет собою образец той живописи, которая в эпоху Алексея Михайловича развивалась на смену старой школы. Некоторые приписывают ее Симону Ушакову.[108] Мы легко отметим характерный для этой школы лик, трактуемый достаточно скульптурно и «реалистически». Если правда, как утверждает традиция, что это была наиболее любимая икона Петра, то нам представится такой выбор понятным.
После осмотра домика можно привести справку об его возникновении. Еще до основания крепости, во время осады Ниеншанца, Петр согласно легенде посетил березовый остров, срубил ракитный куст и повелел на этом месте строить себе хоромы.[109]
Постараемся теперь по возможности восстановить его облик, современный Петру по гравюрам. На середине крыши помещалась небольшая мортира, а по бокам ее на углах крыши — разорвавшиеся бомбы. То и другое вырезано из дерева и раскрашено. Оконные ставни и двери были также расписаны различными узорами. В домике не было и следа роскоши. Все было здесь «на скорую руку». Если мы и отмечаем некоторые следы убранства, то они отличаются чертами какой-то детской наивности.
Здесь можно вспомнить образ жизни Петра, дать характеристику его дня: домашних его обычаев, меню его стола, трудов его, проулок, пирушек, забав, приемов иностранцев, всего, так или иначе связанного с этим домиком, единственно уцелевшим жилищем начального Петербурга, временной резиденцией всероссийского самодержца.
Поэт Сумароков написал обращение «К домику Петра Великого:»
В пустынях хижина состроена сия:
Не для затворника состроили ее.
В порфире, с скипетром, с державой и короной
Великий государь имел жилище в оной.
Льзя-ль пышный было град сим домом обещать?
Никто не мог того в то время предвещать,
Но то исполнилось: стал город в цвете,
Каков сей домик мал, так Петр велик на свете.[110]
Образ домика вызывает представление об отшельнике, обитающем в нем. Но в нем жил первый император. В этом контрасте — особенность эпохи.
Осмотром этого маленького домика, который приоткрывает нам уголок исчезнувшего Петербурга со всем своеобразием оживлявшего его некогда быта, закончим экскурсию.
Для заключительной беседы спустимся на ступени пристани с манджурскими львами.[111] Она в двух шагах от домика. На берегу Невы еще раз оглянемся на пройденный путь.
Город, насаженный на Городском острове у Петропавловской крепости, не пустил глубоких корней. Здесь не произошел обычный процесс роста города вокруг первоначального ядра, сопряженного с внутренними перестройками, согласными с требованиями времени. Здесь первоначальное насаждение совершенно исчезло. Причина этого заключена в перенесении «ядра». Последовала неудачная попытка поместить его на стрелке Васильевского острова, превращенного в Северную Венецию. Ядром Петербурга сделалось Адмиралтейство, стянувшее к себе бесконечные «перспективы» города. Северная Пальмира пышно разрослась. На старом месте остался только маленький деревянный домик, заботливо прикрытый футляром.
Петербург, возникший при полном свете исторического дня, произвел неизгладимое впечатление на свидетелей его сказочно быстрого роста. Это удивление создало благодарную почву для зарождения легенд.
Петр, руководитель русской государственности «в ее минуты роковые»,[112] превратился в титана, в полу-бога, сотворившего из небытия город. О нем говорили:
иде же бог хощет побеждается естества чин.[113]
Как над Ромулом в момент основания вечного города парили коршуны, так над Петром при закладке Петропавловской крепости парил орел. Домик основателя Петербурга с образом Спаса сильно действовал на воображение населения и превратился в особо чтимую святыню. Так в Риме в продолжении веков поддерживался domus Romuli.[114] Дальнейшая судьба развила этот мифический элемент, который получил свое классическое выражение в Медном Всаднике Пушкина.
Здесь был изложен план сложной экскурсии. Она распадается на три части: 1) Вышка, 2) Петропавловская крепость, 3) Начальный город и домик Петра Великого. Ее общая тема — «Начало Петербурга» — дает две задачи: 1) она демонстрирует обильный материал, составляющий прямое содержание темы (дельта Невы, крепость, домик Петра); в этом отношении она входит в цикл экскурсий на тему «рост города». 2) Она задается целью решить вопрос о характере роста Петербурга, сопоставляя его с типом роста древне-русского города, и таким образом комментирует эту социологическую тему.
В виду этого, в ней такое большое место занимает лекционный элемент, как во всех экскурсиях комментирующего характера.
Разработанная экскурсия требует применения разнообразных приемов.
1) Выделение и разбор экскурсионного материала (аналитическая и синтетическая разработка зрительного материала).
2) Справки, дающие сведения, которые не могут быть получены из зрительных впечатлений.
3) Реконструкция разрушенных и видоизмененных памятников с использованием старых изображений.
4) Оживление прошлого при помощи восстановления картины былой жизни при содействии историко-топографического чувства.
5) Прием моторного изучения.
Сложность экскурсии делает ее несколько перегруженной и разнообразием затронутых вопросов и разнохарактерностью материала. Но разделение ее на три части и яркость впечатлений облегчают ее проведение.