ДЕТЕКТИВ УИЧЕР ПОД МАСКОЙ СЕРЖАНТА КАФФА
ДЕТЕКТИВ УИЧЕР ПОД МАСКОЙ СЕРЖАНТА КАФФА
„Лунный камень" — первый самый крупный и самый современный английский детективный роман.
Т.-С. Элиот
Много слез и крови скрывается за блестящим огнем самоцветов.
А. Е. Ферсман
Ранним утром, когда чешуйчатая поверхность Сены дышит туманом, на набережных вдоль реки раскладывают свой товар парижские букинисты. Говорят, их зеленые лотки появились в 1609 году на Новом мосту, едва по нему проехали первые экипажи (незадолго до этого, в 1578 году, книжная торговля была разрешена специальным указом). С тех пор не одну сотню лет парижских букинистов на набережных Сены моют дожди, опаляет солнце, пронизывает холодный ветер. Кожа их задубела, время сгорбило, полунищенское существование приучило к лишениям. Безвестными проживали они свою жизнь, бесхитростны были их сердца, писал Анатоль Франс, сам воспитанный на этих набережных, среди книг.
И сегодня, в непогоду и в жару, по утрам раскладывают на лотках свой пыльный товар парижские букинисты — на набережных Малаке и Гранд-Огюстин, у моста Пети-пон, на набережной Турнель по ту сторону Сены, у моста Искусств…
«Букинистическая» Сена — это огромная публичная библиотека, ее книжные запасы не уступают многим книгохранилищам. Вот почему около лотков всегда толпятся библиофилы в надежде отыскать какую-нибудь редкость.
Любил порыться в книжных развалах и Уилки Коллинз, английский писатель, когда случалось ему бывать в Париже. Прежде всего его, юриста по образованию, привлекали разного рода старинные судебные хроники, отчеты об уголовных процессах. Однажды ему особенно повезло. Было это в 1856 году. Уилки Коллинз приехал в Париж вместе с Чарлзом Диккенсом, своим новым другом, с которым уже совершил поездки в Булонь, Швейцарию и Италию. В Париже они вели беспечную жизнь путешественников, бродили по улицам, знакомились с историей города, частенько заглядывали и к старым букинистам на набережных Сены. Здесь среди книжных редкостей Коллинзу попалось несколько ветхих, потрепанных томов Мориса Межана с описанием знаменитых французских судебных процессов — издание 1808 года.
— Вот это находка! — обрадовался Коллинз.
Сочинения Межана, парижского юриста, оказали ему неоценимую услугу. Писатель бережно их хранил среди книг своей библиотеки в лондонской квартире на Олбени-стрит. Особенно дорог был ему четвертый том. «В нем, — говорил писатель, — я нашел самый прекрасный из моих сюжетов». Что имел он в виду?
Если встреча и дружба с Диккенсом помогли ему выбрать жизненный путь и стать писателем, то сочинение Межана подсказало сюжет произведения, которое, собственно, и сделало его имя известным. В четвертом томе «Знаменитых судебных процессов» он прочитал о трагическом случае с маркизой де Дуо.
Началась эта печальная история в 1787 году, когда маркиза овдовела в возрасте сорока шести лет. Путем обмана ее брат присвоил себе значительную часть принадлежащего ей наследства. Тогда маркиза отправилась в Париж искать справедливости. Она остановилась у своих родственников, где ей оказали радушный прием. Однажды ей предложили понюшку нюхательного табака. Ничего не подозревавшая маркиза вдохнула и впала в тяжелый сон. Очнулась она в сумасшедшем доме. Здесь ее называли не иначе, как мадам Бленвиль, и тщательно следили, чтобы она не смогла дать о себе знать на волю. Между тем брат объявил о ее смерти и завладел всем имуществом сестры.
С невероятным трудом маркизе удалось наконец вырваться из принудительного плена. Знакомые признали ее, но не закон, по которому она числилась умершей. В суде, куда она обратилась, ее называли не маркизой де Дуо, а мадам Бленвиль, претендующей на имя и имущество покойной маркизы.
Судебная тяжба тянулась несколько лет, пока несчастная не скончалась, так и не добившись восстановления своих прав.
Подлинное дело маркизы де Дуо разожгло воображение Коллинза. Прекрасный сюжет для романа, подумал он. Писатель привлек и другие факты, развил и усложнил прочитанную историю, обогатил ее новыми деталями.
В 1860 году вышел в свет роман Коллинза «Женщина в белом», который по достоинству оценили Ч. Диккенс, Э. Фитцджеральд, Э.-Ч. Бульвер Литтон и многие другие. В частности, Чарлз Диккенс, отдавая должное повествованию, восторгался даже заголовком, считая его «лучшим из лучших». Много лет спустя, когда уже ни Диккенса, ни Коллинза не было в живых, появились воспоминания, автор которых рассказал, как возникло так понравившееся Диккенсу название. Дело будто бы было так. Однажды поздним вечером Уилки Коллинз возвращался вместе с братом Чарлзом домой. Была прекрасная летняя лунная ночь, и они решили пройтись пешком. Около темного мрачного особняка на Ковер-стрит внезапно раздался крик. И в следующее мгновение они увидели, как из дома выбежала женщина в развевающемся белом платье. Братья поспешили на помощь и отвели женщину к себе, где она, заливаясь слезами, поведала о том, что вот уже много месяцев хозяин особняка насильно держит ее в заточении, часто прибегая к воздействию гипноза.
Коллинз помог несчастной, а ее образ — женщины в белом, возникший перед ним той ночью, подсказал заголовок будущего романа.
Впрочем, у героини Коллинза был еще один прототип. Говорят, что внешностью Анна Катерик — «женщина в белом» напоминала современникам младшую дочь Чарлза Диккенса Кэт, которая вышла замуж за Чарлза Коллинза, брата писателя. Сама же Кэт, прожившая долгий век и оставившая воспоминания, утверждала, что обликом свою героиню Коллинз сделал похожей на его возлюбленную Каролину Грейвс.
Прошло несколько лет. Уилки Коллинз стал известным писателем, на его счету было уже несколько романов, пьесы, рассказы. Они отличались напряженным сюжетом, драматической остротой, живостью повествования. И нередко темы для своих произведений писатель по-прежнему находил в судебных хрониках, в уродливых проявлениях тогдашнего законодательства; его волновала судьба незаконнорожденных детей, проблема наследственности, он бросал вызов лицемерию и ханжеству, особенно по отношению к женщине, осуждал пережитки в вопросах брака.
В библиотеке Коллинза специальный шкаф был отведен под литературу, посвященную юридическим вопросам, судебным отчетам и т. п. Здесь же хранились и томики Мориса Межана. Но не только в его записках об уголовных процессах прошлого, а и в других аналогичных книгах писатель вычитывал истории, дававшие толчок его фантазии, служившие побудительным мотивом к творчеству. Библиотека являлась поставщиком литературного сырья, служила непременным подспорьем в работе, словом, была литературной мастерской, где в атмосфере «тайны творчества» рождалось вдохновение. Для Коллинза, так же как, скажем, для Пушкина или Гете, не имело значения, взят ли сюжет из жизни или из книги. Вопрос заключался лишь в том: хорошо ли получилось? Причем первичным импульсом, толчком для развития замысла мог послужить даже самый обычный финансовый отчет. А почему бы и нет? Ведь вдохновлялся же Стендаль чтением «Кодекса» Наполеона!
Библиотека Коллинза постоянно расширялась. Хозяин, заядлый библиофил, стремился пополнять ее не только редкими изданиями, которые удавалось разыскать у парижских и лондонских букинистов, но и современными новинками.
Одна из таких новинок встала на полку коллинзовской библиотеки в 1865 году. Называлась она «Подлинная история драгоценных камней». В тот же день после вечернего чая, удобно устроившись в кресле и вооружившись костяным ножом для разрезания страниц, Коллинз приступил к чтению только что купленного тома.
Автор, некто Д. Кинг, рассказывал о поразительных случаях с алмазами, о похищении бриллиантов и о роковом возмездии, настигавшем незаконных владельцев драгоценностей. Это были поистине драматические истории о прекрасных самоцветах — свидетелях многих несчастий и горя людского.
Увлекшись он не заметил, как стемнело. Зажгли лампу. Отсветы от красного абажура казались его разгоряченному воображению алыми пятнами крови на ковре, а в них таинственно блестели, переливаясь разноцветными оттенками, зловещие бриллианты. Живые свидетели многих минувших трагедий, камни рассказывали о себе…
Было это давно, несколько сот лет назад. Его нашли в алмазных копях центральной Индии. Пройдет не одно десятилетие, и он станет известен под именем «Надежда» — голубой алмаз, добытый в долинах рек близ Голконды. Тогда это был богатейший город и мощная крепость, огражденная поясом неприступных стен. За ними возвышались острые верхи минаретов, плоские крыши дворцов, ребристые купола усыпальниц владетелей королевства.
Нескончаемой вереницей тянулись сюда караваны с товарами, шумели многоголосьем рыночные площади, день и ночь толпился народ около караван-сараев, а в роскошных дворцах и сказочных садах слышалась волшебная музыка.
Но не красота и оживленная торговля составили славу Голконды, а легенды о невиданных в мире алмазах. Некоторые из них попадали на знаменитый бриллиантовый рынок города, но большая часть добытых рабами в окрестных алмазоносных песках драгоценных камней хранилась в королевской сокровищнице, разжигая алчность воинственных соседей.
Когда в середине XVII века французский путешественник Тавернье вернулся из Индии и рассказал о несметных сокровищах Голконды, ему никто не поверил. Так и прослыл бы он фантазером, если бы не продал за двести пятьдесят тысяч ливров Людовику XIV голубой алмаз неслыханной величины и красоты.
С тех пор начались приключения этого камня при дворах европейских владык. А еще через сотню лет он приобрел репутацию зловещего, приносящего смерть тому, кто им владел. Его крали, прятали, дарили, продавали, проигрывали в карты, увозили за океан, но всякий раз бриллиант словно возрождался, чтобы принести новые несчастья своим очередным владельцам.
Тем временем, пока алмаз «Надежда» странствовал по Европе, в далекой Индии пала под ударами воинов Аурангзеба — Великого Могола — когда-то неприступная Голконда. Богатая добыча доставалась завоевателям, в том числе и сокровища. Теперь в руках Великих Моголов оказались чуть ли не все самые известные крупные алмазы, когда-либо добытые в индийской земле. И прежде всего алмазы — желтоватый «Шах», зеленовато-голубой «Великий Могол» и чистейшей воды «Коинур».
По крайней мере два из этих самых величественных алмазов мира украшали знаменитый трон Великих Моголов — поистине невиданное сооружение. Семь долгих лет придворные мастера Шах-Джехана (отца Аурангзеба) трудились над созданием этого чуда. Как повествует летописец, шаху «пришла в голову мысль, что огромное количество редких драгоценностей, имевшихся в сокровищнице, лучше всего использовать на сооружение трона, на котором император восседал бы во все возрастающем сиянии». И действительно, трон был буквально усыпан драгоценными камнями. С внешней стороны его покрыли эмалью с вкрапленными бриллиантами. Над спинкой — изображения двух украшенных драгоценностями павлинов, а между ними — дерево с листьями из рубинов, бриллиантов, изумрудов и жемчуга. И все это покоилось на двенадцати опорах из изумрудов.
По подсчету того же Тавернье, описавшего трон, на его украшение ушло 108 кабошонов красной благородной шпинели, каждый по сто карат, около 160 изумрудов весом по шестидесяти карат и множество алмазов.
Но главным украшением являлся алмаз «Шах» после того, как он попал в руки Аурангзеба. На трех сторонах этого камня выгравирована его родословная. Первая запись относится к 1591 году, последняя сделана в 1824 году и гласит, что тогда он принадлежал персидскому шаху. Пять лет спустя, в 1829 году, когда в Тегеране был зверски убит русский посол А. С. Грибоедов, персы «во искупление вины» передали России алмаз «Шах», цинично заплатив им за кровь великого русского писателя.
Существует и другая версия (на ней настаивал ученый и путешественник П.-С. Паллас), согласно которой трон украшали два огромных алмаза «Коинур» и «Великий Могол». Некоторое время даже считали, что оба они осколки одного природного камня. Возможно, это и так, зато судьбы их сложились различно. Правда, общее у них еще и то, что эти алмазы послужили причиной возникновения многих легенд.
Однако что же стало с троном Великих Моголов?
Когда могущественный правитель персов Надир-шах захватил Кабул — административный центр провинции и империи Моголов, он направил индийскому владыке Мохаммед-шаху ультиматум с требованием отдать Персии две богатые провинции Пенджаб и Кашмир. Особый пункт ультиматума гласил: «Я пришел, чтобы взять также известный трон Моголов». Мохаммед-шах отказался удовлетворить эти требования. Тогда на пенджабской равнине произошло сражение. Победителями вышли персы. И первым условием мира Надир-шах выдвинул требование передать ему знаменитый трон.
С тех пор трон находился при персидском шахе, пока тот не погиб во время сражения с курдами.
Дальнейшая судьба трона не вполне ясна. Курды утверждали, что разбили его на части, которые поделили между собой. Вскоре, однако, наследнику Надир-шаха будто бы силой удалось возвратить большую часть сокровищ своего предшественника. Среди них оказались и части разбитого трона, тогда же воссоединенные. Точно, правда, не известно, был ли трон действительно восстановлен из осколков оригинала или же его собрали, добавив недостающие части из «жемчужного тента» — чехла для трона, изготовленного из шелка, расшитого бриллиантами и жемчугом.
Впрочем, поговаривали, что курдам достался не подлинный трон Великих Моголов, а его искусная имитация. Оригинал же якобы остался целым и невредимым и в конце XVII века попал в руки англичан.
А куда делись украшавшие его алмазы? «Шах» хранился в сокровищнице персидских владык. «Коинуром» в конце концов завладела Ост-Индская компания, которая и преподнесла этот алмаз английской королеве Виктории. С тех пор он является центральным украшением английской короны и составляет часть королевских драгоценностей, хранящихся в Лондоне.
Интересно, что недавно этот камень вновь стал объектом внимания. О нем заговорили многие газеты мира. Что же произошло? Дело оказалось в том, что премьер-министр Пакистана обратился с письмом к английскому правительству с просьбой вернуть бриллиант «Коинур», захваченный англичанами во время аннексии Пенджаба в 1849 году.
Претензия Пакистана не осталась не замеченной и тотчас вызвала реакцию в других странах.
Информационное агентство Индии опубликовало заявление, в котором утверждалось, что подлинным владельцем бриллианта является Индия, поскольку он был найден в ее земле. В свою очередь представители Ирана — три профессора истории — взялись доказывать, что «Коинур» был якобы «отдан» персидскому шаху Надиру Великим Моголом, иначе говоря, подарен в обмен за сохранение ему власти. Тогда же была восстановлена история этого бриллианта. Какова же она?
По индийским легендам, бриллиант принадлежал богу любви Каме, одному из героев «Махабхараты». Согласно другой версии «Коинуром» владел раджа Викрамаджиту, правитель Гвалнора. В 1526 году он был убит в сражении. Когда войска противника ворвались в город, где находились родные погибшего раджи, предводитель победителей пощадил его семью. Якобы в благодарность ему и преподнесли пригоршню бриллиантов, в том числе и «Коинур».
Но достоверные сведения об этом камне первым сообщил француз Франсуа Бернье, путешественник и придворный врач Аурангзеба, проживший десять лет при дворе Великого Могола.
Своими глазами видел он этот необыкновенный бриллиант (сейчас он весит 106 каратов) в 1665 году в Тавризе. По его описанию тогда вес камня доходил до 279 каратов.
Наступил 1739 год. Надир-шах вторгся в пределы Индии. Император Мохаммед Гурхани вынужден был вступить с непрошеным гостем в переговоры. Цель их состояла в том, чтобы путем уступок склонить грозного Надир-шаха сохранить власть индийскому императору. Встреча состоялась. Мохаммед предстал перед своим победителем в короне, которую украшал «Коинур». Увидев это чудо, Надир-шах будто бы воскликнул: «Что это за «гора света» у вас?» И предложил в знак «братской» дружбы обменяться головными уборами. Так взамен своей простенькой тюбетейки кочевника Надир-шах получил корону с понравившимся ему бриллиантом. С этих пор камень и стали называть «Коинур» — «Гора света».
Однако недолго наслаждался его красотой и грозный персидский владыка. Когда он был убит, бриллианта в его шатре не оказалось, он исчез…
…Роковой, волшебный огонь алмазов. Сколько человеческих жизней сгорело в их испепеляющем пламени! Сколько принесли они горя и слез!
Особое внимание Уилки Коллинза, о чем он сам писал в предисловии к своему роману, привлекла история «Великого Могола», позже получившего наименование «Орлов», и «Бриллианта Питта», впоследствии названного «Регент». Не обошел он вниманием и историю «Большой розы», добытой в копях Голконды и совершившей удивительное путешествие по свету.
Заинтересовавшись, писатель начал делать выписки из книги по истории драгоценных камней. Он узнал, что алмаз «Орлов» — один из крупнейших в мире — когда-то сиял в глазнице индийского бога в храме Серенгама. Отсюда его выкрал французский солдат и бежал с ним на Малабар, рассчитывая добраться до родины. Но здесь камень перешел к капитану корабля, на котором солдат думал вернуться домой, причем незадачливый вор поплатился жизнью.
Претерпев затем ряд приключений, драгоценность попала невесть каким образом в руки армянского купца. Чтобы переправить столь редкую вещь, почитавшуюся на Востоке священной, пришлось зашить камень в ногу и так доставить в Европу. Тут его и купил граф Орлов, который позже подарил алмаз Екатерине II.
Читая о приключениях алмазов, Коллинз заметил, что в истории почти каждого из них странным образом совпадали детали «биографий». Например, алмаз «Регент» был найден в копях Голконды в 1701 году. Раб, который добыл его, решил утаить редчайшую находку. Он понял, что с помощью такого прекрасного камня добудет себе свободу. Недолго думая, он ударил себя киркой по ноге. Рваная рана оказалась достаточно глубокой, чтобы как раз спрятать в ней драгоценный камень. А сверху хитроумный раб наложил повязку из листьев. Таким образом ему удалось провести бдительных надсмотрщиков. Ночью он бежал. Проделав нелегкий путь, добрался до Малабара, где договорился с английским матросом, что тот тайком увезет его в трюме судна. В случае удачи невольник пообещал щедро оплатить услугу единственной ценностью, которой владел. Матрос был поражен, увидев необыкновенный алмаз. Желание немедленно завладеть им охватило его. Удар ножом — и он стал владельцем сокровища. На берегу матрос нашел ювелира и продал ему добычу за тысячу фунтов стерлингов. В свою очередь тот сбыл камень подороже. Целых двадцать тысяч фунтов стерлингов выложил за невиданный алмаз Томас Питт, английский губернатор Мадраса.
Когда о покупке столь редкого сокровища узнали в Лондоне, никто не поверил, что Питту действительно достался по такой сравнительно недорогой цене необыкновенный алмаз. В таком случае откуда же у него оказался камень весом в 400 карат? Всем казалось это подозрительным. Тем более что прошлое губернатора было покрыто мраком неизвестности. Болтали, будто он был когда-то пиратом. А раз так, то, возможно, алмаз — незаконная добыча морского разбойника.
Питт не стал ждать, когда его попросят представить доказательства на право владения алмазом. Тайком он передал камень лондонскому ювелиру, чтобы огранить его.
Известно, ценность алмаза зависит не только от его величины, но и от формы, придаваемой ему огранкой, от цвета, прозрачности. Причем огранка значительно меняет стоимость камня. И хотя при этом он теряет в весе (чтобы придать алмазу «Коинур» правильную форму, его вес уменьшили почти вдвое), но чистота обработки, придающая алмазу блеск и «игру», повышает его цену.
Два года трудился ювелир над огранкой алмаза, найденного рабом в копях Голконды. И вот наконец камень вспыхнул еще более прекрасным, чудесным огнем. Отныне его стали называть «Бриллиантом Питта».
Однако владел им Питт недолго. Он предпочел все же избавиться от столь известной и обременительной драгоценности. И в 1717 году успешно сбыл бриллиант регенту Франции герцогу Орлеанскому за три с половиной миллиона золотых франков.
По желанию герцога бриллиант был вновь огранен. И хотя при этом он опять изрядно «похудел» — вес его достигал 136 карат, — ценность его отнюдь не уменьшилась. С тех пор бриллиант стал собственностью французской королевской семьи. Сменив хозяина, он получил и новое имя — «Регент».
Дальнейшая его судьба также полна драматических коллизий.
Однажды злополучный бриллиант похитили грабители. След камня отыскался лишь много лет спустя в Берлине. Немецкий ювелир продал камень Наполеону, и тот велел вставить его в эфес своей шпаги. После падения Бонапарта «Регент» снова был продан на аукционе за шесть миллионов франков, затем наконец оказался в Лувре.
Но больше других поразила Коллинза вычитанная им в книге удивительная история бриллианта «Большая роза», названного так, видимо, из-за типа огранки в виде высокой «розы».
К этому бриллианту, пожалуй, наиболее относятся слова Артура Конан-Дойля о том, что каждая грань подобного камня «может рассказать о каком-нибудь кровавом злодеянии».
И действительно, почти все, кто обладал им, рано или поздно погибли.
Когда-то бриллиант этот сиял третий глазом во лбу бога Шивы в одном из индийских храмов. Камень считался священным, и его день и ночь стерегли жрецы. Но вот однажды чужеземец, пренебрегший богами и законами индийской земли, проник в храм и вырвал алмазный глаз из каменного лба бога Шивы. Жрецам, которые не уберегли бесценный священный бриллиант, пришлось отправиться на его поиски. Упорно шли они по следу похитителя. А след этот вел в Европу.
Год проходил за годом, но так и не удавалось вернуть священный камень в пустующую глазницу Шивы. Между тем бриллиант продолжал свои странствия, меняя владельцев. От него словно спешили избавиться, предчувствуя недоброе. Иные, не желавшие расставаться с камнем, странным образом погибали: французский граф, подаривший бриллиант своей жене (оба были убиты в спальне); принцесса Маргарита, согласившаяся на брак с принцем Конде при условии, что знаменитый бриллиант станет ее собственностью, и другие. Причем странно, что завладеть алмазом преступникам так и не удалось.
Кто были убийцы? Жрецы, многие годы охотившиеся за священным камнем? Обыкновенные грабители? Ответить на это не могла даже французская полиция.
Коллинз понял, что и на этот раз перед ним прекрасный сюжет для романа. Похищенный алмаз, приносящий несчастье, таинственные жрецы, тщетные усилия полиции…
Впрочем, подумал Коллинз, если бы делом о загадочных убийствах, связанных с алмазом, занялся детектив Джонатан Уичер, преступники давно уже сидели бы на скамье подсудимых.
Писатель не только был наслышан о его поразительных успехах на поприще сыска, но и лично не раз встречался и беседовал с этим любопытным и умным человеком из Скотланд Ярда. Недаром Чарлз Диккенс опубликовал в своем журнале «Домашнее чтение» несколько статей об Уичере, заменив, правда, его имя на Уитчем. Коллинз знал, что беседа писателя с сержантом Уичером (незадолго до того вместе с другими 12 полицейскими впервые в истории Англии сменившего мундир на гражданское платье и отныне ставшего детективом) состоялась в редакции журнала на Веллингтон-стрит. Хорошо помнил он и слова Диккенса, назвавшего прославленного сержанта из Скотланд Ярда одним из самых выдающихся полицейских офицеров Лондона.
К тому времени, когда Коллинз, начитавшись о приключениях драгоценных камней, задумал новый роман, Джонатан Уичер был уже пожилым, седым человеком, до того худым, что, казалось, у него нет ни грамма мяса на костях. Лицо его было остро, как топор, а кожа желтая, сухая и поблекшая, словно осенний лист. Одет инспектор Скотланд Ярда всегда был в черном платье с белым галстуком на шее. Таким и предстанет перед читателями в новом романе Уилки Коллинза сержант Ричард Кафф, прототипом которого послужил реальный Уичер.
Действие нового романа, который пока что назывался «Змеиный глаз», начнется в Индии, затем перенесется на английскую почву, где и развернутся основные события.
Но прежде чем вплотную приступить к работе над книгой, Коллинзу потребовалось собрать еще кое-какой материал. Он знакомится с мемуарами, пишет в Бомбей знакомому английскому чиновнику, много разъезжавшему по Индии, и просит его сообщить некоторые недостающие сведения о знаменитых алмазах, добытых в копях Голконды, тщательно штудирует специальную литературу по драгоценным камням и исторические труды, делает выписки из энциклопедий.
Вместе с тем он пристально изучает фигуру детектива Джонатана Уичера и раскрытые им преступления. Одно из таких дел привлечет особое внимание писателя.
В 1860 году, то есть несколько лет назад, инспектор Уичер вел дело о зверском убийстве в загородном доме Роуд-хилл. Восстановить ход этого расследования не представляло труда, так как газеты в свое время помещали подробные отчеты. Из них Коллинз и почерпнул некоторые обстоятельства, которые затем использовал в сюжете романа.
Итак, летом 1860 года инспектор Уичер прибыл в Роуд-хилл, чтобы раскрыть запутанное преступление. Тогда это был среднего возраста спокойный, с чувством собственного достоинства, решительный человек. У него была медленная, степенная походка, меланхолический голос, отчего он походил скорее на пастора, чем на детектива.
Джонатан Уичер не один год работал в лондонской полиции, ум и воображение способствовали его повышению по службе, на счету у него числились раскрытыми несколько особо важных и трудных дел.
Прибыв в загородный дом, инспектор неспешно осмотрел место трагедии. За две недели до этого здесь убили трехлетнего ребенка правительственного фабричного инспектора Сэмюэля Кента, жившего в Роуд-хилл со своей второй женой Мэри Прэтт, еще недавно гувернанткой его детей. Вместе с ними в доме жили трое ребят от первого брака мистера Кента и столько же от второго. Теперь за детьми присматривала молодая няня Элизабет Гаф. Среди детей особенно трудной оказалась шестнадцатилетняя Констанс, дочь от первого брака. Она ненавидела мачеху, случалось, грубила ей и однажды даже пыталась убежать из дома.
Убийство было совершено ночью. В тот вечер хозяин, как всегда перед полуночью, запер окна, задвинул засовы на дверях, дом рано погрузился в сон.
В пять часов утра няня проснулась и обнаружила, что Фрэнсис Сэвилл — любимец супругов — исчез из своей кроватки. Решив, что мальчик пошел к матери, няня постучала в спальню. На ее вопрос последовал еще более недоуменный возглас матери: где ее сын? Так началось это дело в Роуд-хилл.
Обо всем этом инспектор Уичер узнал, опросив домашних, а также от представителя местной полиции, тупого и самодовольного сыщика Фаули, утаившего, впрочем, главное. Ни словом он не обмолвился о том, что при осмотре в грязном белье нашел окровавленную дамскую рубашку, а также обнаружил кровавый отпечаток руки на окне. Скрыть эти важные улики его побудило не столько уязвленное самолюбие и ненависть к детективу из столицы, сколько, по-видимому, собственная оплошность и нерадивость. Дело в том, что и рубашка, и след на окне таинственно исчезли. Таким образом, Уичеру, не знавшему об этом, приходилось начинать на голом месте спустя несколько дней после совершения преступления.
Продолжая расследование, Уичер установил, что окно и дверь в доме утром в день преступления оказались открытыми. А вскоре неподалеку, в тайнике в кустарнике, нашли труп мальчика, завернутый в одеяло. Сыщик Фаули с безапелляционным видом излагал свою версию: ночью кто-то, скорее всего из фабричных рабочих, проник в дом и убил ребенка, чтобы свести счеты с хозяином. Возможен и другой вариант: преступление совершила Элизабет Гаф, а посему на всякий случай он арестовал няньку. Обе версии, это было ясно, являлись ложными. Уичер потребовал освободить няню и сосредоточил свое внимание на другом.
Два дня спустя ему стало ясно, кто совершил преступление в Роуд-хилл. А еще через четыре дня он арестовал убийцу.
Все были поражены — жестокое убийство совершила флегматичная Констанс, ненавидевшая мачеху и ее любимца от второго брака. Но одного этого довода было, естественно, недостаточно, нужны были улики. И инспектор Уичер представил их.
Он установил, что тайник в кустарнике был известен одной Констанс и что она уже однажды использовала его, когда собиралась бежать из дома. Но самой важной уликой стала пропажа ночной рубашки. После убийства одна из трех ночных рубашек Констанс, та, которую видел Фаули, исчезла. На вопрос Уичера, где ее третья рубашка, значащаяся в перечне белья, девушка заявила, что у нее их всего две, а третью потеряли, когда стирали, за неделю до убийства. Это была заведомая ложь.
Уичер понял, что он на верном пути. Дальнейшее не представляло особого труда.
Убийство, совершенное ночью, рассуждал инспектор, едва ли не оставило следов на одежде. Бесследное исчезновение третьей рубашки Констанс, ее попытки замести следы, а также показания прачки не давали оснований сомневаться. И все же Уичер понимал, когда сообщал в Главное полицейское управление свои соображения, что тем не менее у него нет достаточно веских улик, чтобы обвинить Констанс на суде. Но он был уверен, что она сознается. И вот в этом-то он ошибся, недооценив самообладание девушки. Ее ледяное спокойствие на суде едва не погубило его репутацию. При аресте она рыдала и кричала, что не виновата. В зале суда держалась уверенно и тихим голосом произнесла: не виновна. Ее защитник упирал на молодость своей подзащитной, уверяя, что такой невинный ребенок не мог совершить преступление.
Через несколько дней Констанс освободили. А инспектор Уичер стал объектом жестокой травли. Газеты обвиняли его «в глупости и жестокости», его метод расследования называли наивным и детским. Дошло до того, что начальству пришлось уволить Уичера, дабы оградить полицию от нападок общественности.
Дело об убийстве в Роуд-хилл так и осталось нераскрытым. Элизабет Гаф судили и оправдали, семья Кентов вынуждена была переехать в Уэльс, а Констанс определилась в монастырь во Франции.
Три года спустя она вернулась на родину, была удивительно ласкова с маленькими детьми и невероятно набожна. Весной 1865 года она призналась своему духовному отцу, что совершила убийство, чтобы отомстить своим родителям.
Ее признания на суде, как писала «Таймс», были ужасны. Все оказалось так, как и предполагал Уичер, вплоть до рубашки, запачканной кровью и уничтоженной преступницей.
Испытал ли Уичер удовлетворение, когда судья огласил приговор — смертная казнь? Трудно сказать, хотя он и подтвердил свою было испорченную репутацию детектива. Несмотря на это, Уичер остался в отставке. Что касается Констанс, то смертную казнь ей заменили пожизненным заключением. Через двадцать лет ее освободили, и вскоре она умерла.
Джонатан Уичер спокойно дожил до глубокой старости. Его имя осталось в истории английской криминалистики. Встречается оно и на страницах книги немецкого публициста Ю. Торвальда «Сто лет криминалистики», изданной на русском языке в 1974 году. Но подлинным памятником Уичеру стал сержант Ричард Кафф — герой романа Коллинза, списанный с реального прототипа.
Вместе с прототипом писатель перенес в роман и некоторые обстоятельства дела об убийстве в Роуд-хилл. В частности, эпизод с пропажей запачканной ночной сорочки служанки Розанны Спирман, подозреваемой в совершении преступления, ее тайник и другие детали. Незадачливый полицейский Фаули принял облик столь же никчемного инспектора Сигрэва — антагониста и тайного противника сержанта Каффа, которому поручено расследование дела о пропаже алмаза, известного под названием «Лунный камень». Так, собственно, и назовет свой роман Уилки Коллинз. В нем он мастерски соединит историю алмаза с современным детективным сюжетом. Причем история желтого алмаза — «Лунного камня», «вещи, знаменитой в отечественных летописях Индии», — во многом напоминает подлинные истории тех самых бриллиантов, о которых Коллинз узнал из книги Д. Кинга.
Судите сами. «Лунный камень», как гласит стариннейшее из преданий, сообщает Коллинз, украшал чело четверорукого бога Луны до тех пор, пока в XI столетии не начались его приключения. Во время нашествия завоевателя Махмуда Газни один бог Луны избег алчности магометанских победителей. Охраняемый тремя жрецами неприкосновенный идол с желтым алмазом во лбу был перевезен ночью в город Бенарес. Здесь жрецы продолжали, согласно повелению бога Вишну, день и ночь до скончания века охранять «Лунный камень». «Вишну предсказал несчастье тому дерзновенному, кто осмелится завладеть священным камнем, и всем его потомкам, к которым камень перейдет после него», — было написано на вратах святилища, где хранился драгоценный камень.
Век проходил за веком, и из поколения в поколение преемники трех жрецов день и ночь охраняли «Лунный камень». Так продолжалось до тех пор, пока на престоле Великих Моголов не воцарился Аурангзеб. По его приказу подверглись грабежу и разорению города и храмы. Тогда-то и удалось похитить «Лунный камень». Верные клятве жрецы-хранители, переодевшись, продолжали следить за ним. Одно поколение сменялось другим. Воин, совершивший святотатство, погиб ужасной смертью; «Лунный камень» переходил, принося с собой проклятье, от одного незаконного владельца к другому. Наконец, алмаз попал в руки серингапатамского султана.
В его дворце три жреца-хранителя тайно продолжали стеречь алмаз — в свите султана находились три чужеземца, заслужившие доверие своего властелина, перейдя (может быть, притворно) в магометанскую веру; по слухам, это-то и были переодетые жрецы. Но им снова не удалось сберечь священный камень. Во время штурма города Серингапатама алмазом завладел английский солдат, убив всех трех его стражей. Умирая, последний из них прохрипел: «Проклятие «Лунного камня» на тебе и всех твоих потомках!»
Такова завязка романа Уилки Коллинза. Дальше действие переносится в современную писателю Англию, в загородный дом в Йоркшире. Здесь произошло чрезвычайное происшествие: только что исчез доставленный сюда двенадцать часов назад алмаз, известный под названием «Лунный камень» — едва ли не самый крупный в мире бриллиант, оцениваемый в двадцать тысяч фунтов стерлингов.
Кто же похитил его? Кто-нибудь из домашних, может быть, прислуга? А возможно, таинственные индусы, которых видели около дома? На этот вопрос и пытается ответить сержант Ричард Кафф — лучший сыщик, с которым в Англии никто не может сравниться, когда дело идет о том, чтобы раскрыть тайну.
В ходе расследования детективу приходится разгадывать многие загадки, раскрывать все новые и новые преступления, совершаемые ради того, чтобы овладеть «Лунным камнем».
Подчас кажется, события в книге принимают невероятный характер, однако роман Коллинза, как справедливо заметила М. Шагинян, интересен для нас не только своим захватывающим сюжетом, но и реалистическим изображением действительности. На эту же черту в свое время указывали и современники, отмечавшие «глубокое знание писателем материала, что встречается сейчас крайне редко».
Больше года Уилки Коллинз писал свой новый роман. Первые наброски были сделаны еще в Париже, в начале 1867 года. Полуслепой из-за болезни глаз, страдающий от ревматизма, Коллинз большую часть романа диктовал лежа в постели, то и дело принимая опиум, чтобы заглушить мучившую его боль.
В январе 1868 года в журнале Чарлза Диккенса «Круглый год» появились первые главы романа «Лунный камень», можно сказать, продолжившего в мировой литературе список художественных произведений о драгоценных камнях. (Известно, что некоему библиофилу удалось собрать более тысячи романов и рассказов, посвященных только одному камню — алмазу.) Тираж журнала сразу возрос. А вскоре, в том же году, Уильям Тинсли выпустил отдельное издание романа в трех томах.
Сто пятьдесят экземпляров первого пробного издания разошлись молниеносно. Лондонская «Таймс» поместила хвалебную рецензию. Тинсли поспешил выпустить новое издание. И надо полагать, остался доволен: несмотря на объем — девятьсот страниц — все хотели читать «Лунный камень». Общее восторженное мнение подытожил Чарлз Диккенс. «Это очень занятная вещь, — писал он, — необузданная и все же послушная воле автора, — в ней превосходный характер, глубокая тайна и никаких женщин под вуалью». Великий писатель отметил необыкновенную тщательность и достоверность романа Уилки Коллинза, «во многих отношениях лучшего из всего, что он сделал».
Оценка Диккенса и сегодня остается справедливой. Роман Коллинза «Лунный камень» по-прежнему пользуется вниманием читателей. Как тут не вспомнить слова Стефана Цвейга: «Кто выдержал испытание столетием, тот выдержал его навсегда».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.