«Загадки в темноте»
«Загадки в темноте»
B «Хоббите» Толкин не без оснований пишет, что игра в загадки (которую ведут Горлум и Бильбо) «старинная и считается священной, и даже злые существа не смеют плутовать, играя в нее». Это легко узнаваемая отсылка к «Старшей Эдде», где в разной форме игра в загадки встречается трижды. Первая песнь – «Речи Вафтруднира» – самая масштабная и драматическая, она заканчивается смертью проигравшего. Вторая – «Речи Харбарда» – откровенно пародийная, а третья – «Речи Альвиса» – также заканчивается гибелью противника, посколькуэто альв и он каменеет под лучами взошедшего солнца (мотив, известный нам по «Хоббиту», но не цитатный к «Эдде», поскольку это распространенное скандинавское поверье).
Мы начали с наиболее мрачного аспекта этого мотива, чтобы подчеркнуть, насколько неслучайно, что игру в загадки предлагает именно Горлум. Более того, в изначальной версии, пока «Хоббит» был еще именно детской сказкой, Горлум вовсе не грозил Бильбо смертью, то есть версия, которую в классической редакции Бильбо излагает Гэндальфу и гномам, была изначальной авторской. Ho трансформация Горлума из сравнительно безобидного в то жуткое существо, которое мы знаем по «Властелину Колец», потому и произошла, что в основе пока еще единственного эпизода с его участием лежали мрачные скандинавские сюжеты.
«Эдда» – это памятник еще той культуры, где загадка – не детское развлечение, а способ мироописания, причем магического. У архаических народов загадывание загадок – ритуал для посвященных мужчин. B «Речах Вафтруднира» Один, отправляясь к великану состязаться в мудрости, понимает, что рискует жизнью, однако стремление доказать свое превосходство превозмогает риск гибели.
При всем несходстве Горлума с Вафтрудниром и уж тем более Бильбо с Одином, мы настаиваем, что этот эддический текст оказал прямое влияние на завязку истории Кольца. Финал эддической песни таков. Один, явившийся к великану, изменив свой облик, доказывает мудрость, ответив на все вопросы хозяина, и получает право сам загадывать загадки. И после ряда вопросов о мироустройстве он спрашивает «что сыну Один поведал, когда сын лежал на костре?» (Сын – это бог Бальдр, судьба которого – предвестие будущей Гибели Богов.) По этому вопросу великан узнает в своем собеседнике Одина, но не может дать ответ: «Никто не узнает, что потаенно ты сыну сказал!» Иными словами, Один, славящийся в том числе и своим коварством, фактически нарушает правила состязаний: он не загадывает загадку, он задает вопрос. K этому поступку Отца Ратей как нельзя больше подходят слова из «Хоббита»: «Да и последняя загадка, если на то пошло, согласно древним правилам игры, не могла считаться настоящей». Чтобы завершить анализ эддического сюжета, подчеркнем, что формально Один не нарушает правил, он задает вопрос о мироустройстве, но, как и Бильбо, вопрос совершенно личный, ответ на который неизвестен никому[52].
Так начинается история Единого Кольца. Этот образ также имеет эддические корни: это принадлежавшее Одину кольцо Драупнир (что означает «Капающее»), о котором в «Младшей Эдде» сообщается: «Есть у этого кольца с тех пор свойство: каждую девятую ночь капает из него по восьми колец такого же веса». Это кольцо Один кладет на погребальный костер своего сына Бальдра.
Как видим, Толкин берет из «Эдды» идею кольца, с которым связаны другие кольца. Он полностью ее трансформирует, Единое не источает из себя прочие, оно, напротив, связывает их. Ho образ кольца, магически связанного с определенным количеством других, – несомненно, заимствование. И подобно тому, как Один отдает кольцо сыну, Бильбо отдает Кольцо племяннику.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.