КИТОБОИ НА МАРШАЛЛОВЫХ ОСТРОВАХ

КИТОБОИ НА МАРШАЛЛОВЫХ ОСТРОВАХ

Первые белые люди, поселившиеся на Маршалловых атоллах, были выходцами из Новой Англии[6] – северо-восточной части Соединенных Штатов.

Из портов Новой Англии в первой половине XIX века в далекие плавания уходили парусные суда с грузом на борту. Но были среди них и такие, которые покидали Нантакет, Бостон, Нью-Бедфорд и другие приморские города, чтобы найти в далеких морях Океании то, что составляло в то время их самое большое богатство, – китов.

В представлениях европейцев ловля китов связана в основном с далеким Севером. Однако китобои отправлялись за своими гигантскими жертвами также и в теплые воды Южных морей. Так, полуграмотные моряки из Нантакета знали об Океании больше, чем университетские профессора того времени.

Я хочу начать свой рассказ о «колонизации» атоллов Маршалловых островов именно отсюда, из Нантакета. Здесь жил капитан Мэйхау Фолгер, который на судне «Топаз» обнаружил последнего из оставшихся в живых участников самого знаменитого в истории бунта на море – матросов с «Баунти», скрывавшихся на острове Питкэрн.

Одним из его самых восторженных слушателей оказался подросток Самюэль Комсток. Отец Сэма был преподавателем математики в той квакерской[7] школе, где мальчик учился.

Младший Комсток, однако, терпеть не мог ходить в школу. В тринадцать лет он убежал из дому. На борту судна он совершил свое первое морское межконтинентальное плавание – из Нью-Йорка в Лондон и обратно. С тех пор Самюэль Комсток остался верен морю до конца. Он искал корабль, который увез бы его из холодного Нантакета на счастливые острова с пальмами и прекрасными женщинами, о которых рассказывал капитан Фолгер, обнаруживший убежище мятежников с «Баунти».

Однако Сэм мечтал не только увидеть острова далеких Южных морей. Он решил навсегда остаться на каком-нибудь из островов Тихого океана, подчинить себе его жителей, присвоить всех местных женщин и стать властелином одного из уголков уже и в те времена «последнего рая» нашей планеты.

Китобойных судов, которые из Нантакета отправлялись в Тихий океан, было немало. Пятнадцатилетний квакер попал на шхуну «Фостер» и отправился завоевывать свое «тихоокеанское царство». Стоило шхуне пристать к первому же полинезийскому острову, как Комсток заявил капитану Шубейлу Шейзу, что хочет покинуть корабль и высадиться на берег. Шейз, естественно, ему отказал.

Нантакетский юнга понял, что между ним и его мечтой о «тихоокеанском царстве» стоят капитан и офицеры шхуны. Тогда он решил устранить это препятствие. Но Комсток был слишком молод и неопытен, чтобы заразить своей мечтой экипаж шхуны и поднять бунт. Поэтому, вместо того чтобы бороться с офицерами, он начал уничтожать китов.

Вскоре молодой квакер превратился в умелого и опытного гарпунера. А ведь гарпунер – один из самых необходимых людей на китобойном судне. Как только «Фостер» спустил паруса в родном порту, интерес к молодому гарпунеру проявили сразу несколько капитанов с китобойных парусников.

Долго Самюэль Комсток искал такое судно, с помощью которого смог бы осуществить свою заветную мечту. Наконец он выбрал китобойный парусник «Глоба», принадлежащий нантакетской торговой компании «Кристофер Митчелл». Владелец доверил парусник Томасу Ворту, двадцатидевятилетнему моряку, который всю свою короткую жизнь прослужил на единственном судне – «Глобе». Капитан Ворт назначил Самюэля Комстока первым гарпунером. Вместе с ним на борт корабля поднялся и его шестнадцатилетний брат Джордж. Остальные матросы этого знаменитого экипажа, который вскоре сыграл немаловажную роль в истории Микронезии, были еще моложе. Например, португальцу Йозефу Прасе еще не исполнилось и четырнадцати. И вот эти мальчики по воле своего столь же несовершеннолетнего друга Самюэля Комстока станут первыми белыми людьми, которые решили жить на атоллах Маршалловых островов.

В декабре 1822 года «Глоба» покинула Нантакет, обогнула мыс Горн и начала уничтожать китов в северных областях Тихого океана. Когда на борту парусника оказалось уже более пятисот бочонков китового жира, капитан Ворт решил, что экипаж заслуживает короткого отдыха, А поскольку было необходимо пополнить запасы продовольствия и воды, то капитан направил свой парусник к берегам Гавайских островов. Он хотел бросить якорь в Гонолулу – столице Гавайских островов.

Гонолулу первой половины прошлого века был истинным раем для китобоев. Прямо в порту моряков встречали прекрасные девушки со всех уголков Полинезии. Среди них были не только обитательницы Гавайев, но и таитянки и уроженки островов Самоа. Жизнь здесь на первый взгляд казалась прекрасной и беззаботной. И неудивительно, что стоило «Глобе» бросить якорь, как матросы один за другим стали исчезать с корабля. Вскоре экипаж нантакетского китобойного парусника недосчитался уже шестерых человек. Их дальнейшая судьба неизвестна. Скорее всего они доживали свой век в какой-нибудь захудалой гавайской деревеньке с одной из любвеобильных полинезийских женщин. Так любовные приключения помешали им принять участие в событиях, связанных с первой «колонизацией» Маршалловых островов.

Капитан Ворт понял, что дезертиры исчезли навсегда. Ему пришлось подумать об их замене. Но где же искать в гонолулском порту американских моряков, как не в кабаках или публичных домах! Тем, кто пропил или отдал своим подружкам последний цент, не оставалось ничего иного, как согласиться на предложение Ворта.

На Гавайях капитан «Глобы» завербовал семь матросов. О некоторых из них следует упомянуть, ибо вскоре они сыграют видную роль в драме, разыгравшейся на борту парусника. Это замкнутый англичанин Джон Оливер, два американца – Сайлэс Пейн из Нью-Йорка (закоренелый недруг всех офицеров), Джон Томас из Коннектикута – и американский негр Вильям Хампри, которого Ворт нашел в трущобах Гонолулу. Он был единственным негром на борту парусника.

С этими четырьмя матросами и еще тремя новыми членами экипажа «Глоба» за два дня до наступления нового, 1823 года покинула гонолулский порт. В январе начались неприятности. «Глоба» тогда находилась в области Центральных Полинезийских Спорад. Где-то совсем рядом были острова, которые ждали своего властелина Самюэля Комстока. Молодой гарпунер уже не мог думать ни о чем, кроме мятежа. Он хотел завладеть парусником и высадиться на каком-нибудь острове или атолле. И тут ему неожиданно помог один из «гонолулских» матросов – Джон Томас. В то время, когда парусник проходил мимо острова Фаннинг, одним январским утром Томас решительно отказался заступить на вахту, потому что, видите ли, не успел еще закончить свой завтрак. Этот дерзкий поступок возмутил Ворта, и он собственноручно избил строптивого матроса девятихвостой плетью. Первые капли крови, брызнувшие из ран Джона Томаса, положили начало кровопролитию, устроенному Комстоком. Раз остров Фаннинг совсем близко, значит, пришел его час, решил квакер. Сообщниками Комстока в подготовке мятежа стали Пейн и Оливер. Молодой гарпунер, да и другие матросы были по горло сыты капитаном Вортом.

Мятеж вспыхнул ночью. Комсток, Пейн и негр Хампри неслышно пробрались в капитанскую каюту, где спокойно спал в гамаке Ворт. У гарпунера Комстока был верный глаз. Он метко, разил мчащегося в воде кита, рассчитанным ударом топора сразил и капитана. Покончив с ним, мятежники ворвались в каюту первого помощника Битла. «Тихий англичанин» Оливер несколько раз ударил ножом спящего Битла. Комсток же, проявлявший патологическую жестокость, обрушил на Битла и свой топор.

В каюте капитана восставшие нашли несколько мушкетов. Из них были сделаны выстрелы по оставшимся в живых офицерам Фишеру и Лумберту.

После этой расправы Комсток приказал вынести тела на палубу и там прикончил тех, кто еще обнаруживал признаки жизни. Он перерезал ножом горло умирающему Битлу, который пришел в себя на свежем воздухе, связал его и бросил в море. Второго офицера – Лумберта – Комсток раненого бросил в море. Но тот очнулся в воде и проплыл еще несколько сот метров за шхуной, пока не исчез в волнах, И так же бесследно пропала на просторах Северной Океании шхуна «Глоба».

Теперь у бывших китобоев был новый капитан – Самюэль Комсток. Он прежде всего провозгласил свои собственные законы, согласно которым, например, член экипажа, не доложивший о том, что увидел корабль, должен быть заживо сварен в котле с кипящим китовым жиром. Вскоре нашлась и первая жертва. Кто же, кроме негра, мог им оказаться? Тем более что с самого начала плавания остальные члены экипажа ненавидели его за «подозрительный» цвет кожи.

Брат Сэма – Джордж заметил, что Хампри заряжает свой револьвер. Этого оказалось достаточным, чтобы заподозрить беднягу в попытке начать мятеж. Был созван «суд» бунтовщиков, и без каких бы то ни было доказательств вины негра из Пенсильвании приговорили к смертной казни. Естественно, что никакой апелляции на «приговор суда» подать было невозможно. Комсток сразу после вынесения «приговора» накинул несчастному Хампри петлю на шею, и негра повесили на самой высокой рее «Глобы».

Спустя несколько дней «Глоба» вошла в воды Маршалловых островов. После длительного курсирования вдоль восточной цепи мятежный капитан бросил якорь у берега атолла Мили.

Микронезийцы, которые до этого никогда не видели белых людей, встретили бывших китобоев очень дружелюбно. Они принесли им плоды хлебного дерева, кокосовые орехи, лучших рыб и (это было особенно важно для Комстока, мечты которого становились реальностью) отдали своих девушек.

Комсток, уже не сомневался в том, что это именно тот остров, на котором он станет властелином. Здесь он построит роскошный дом, заведет собственный гарем, возведет город. С микронезийцами самозваный китобойный супермен, естественно, своими планами не делился. Он ступил на берег и на песке лагуны нарисовал очертания будущего города.

Когда я собирал материалы об этих первых «колонистах» Маршалловых островов, меня больше всего поразило, что Комсток, настоящий дьявол во плоти, не забыл в плане своего города предусмотреть место для церкви!

Итак, Комсток оказался на острове, о котором столько мечтал. Здесь было вдоволь пищи, много прекрасных женщин, о которых в пуританской Новой Англии считалось даже грехом подумать. Молодой гарпунер отбросил все сомнения. Он приказал перенести на берег со шхуны все, что возможно, и начать строительство города Комстока. Так на атолле должна была родиться первая колония Маршалловых островов.

Однако поспешное решение Комстока вызвало подозрение у других зачинщиков недавнего бунта. Сайлас Пейн и Джон Оливер решили, что способный на все Комсток, после того как запасы будут перенесены на атолл, хладнокровно перебьет оставшийся в живых экипаж, чтобы самому править атоллом и, главное, владеть всеми девушками. Тогда они решили опередить своего вождя и предать его раньше, чем это успеет сделать он сам.

Рано утром Пейн и Оливер вместе с двумя другими матросами напали из засады на ничего не подозревавшего Комстока и убили его несколькими выстрелами в упор. Но даже мертвого Комстока они боялись. Чтобы он не смог мстить им, убийцы отрезали своему бывшему вожаку голову.

Теперь первых белых «колонистов» на Маршалловых островах возглавил Сайлэс Пейн, а его помощником стал англичанин Оливер. Они решили, что им удастся осуществить замысел Комстока и господствовать над этим атоллом. Пейн и Оливер также думали, что, передвигаясь на своей шхуне от острова к острову, они сумеют обратить в рабство жителей остальных микронезийских островов.

Сайлэс Пейн, новый глава бывших китобоев, оказался более прозорливым, чем неврастеник Комсток. Он понимал, что без парусника экипаж «Глобы» недолго будет хозяином положения на «своем» атолле и вообще на Маршалловых островах. Часть команды он отправил на судно, чтобы они охраняли его от возможного нападения островитян.

Командиром этого отряда Пейн назначил Гилберта Смита, второго гарпунера «Глобы». Вместе с ним вахту на шхуне должны были нести Джордж, шестнадцатилетний брат убитого Самюэля Комстока, корабельный кок Гансон и еще трое матросов. Эти шестеро из команды, которая взбунтовалась против своего капитана, а затем против зачинщика бунта, договорились, что поднимут третий мятеж. В результате шхуна оказалась в их руках. Они решили, что, стоит ночью поднять паруса, и никакой Пейн никогда не сумеет их догнать. Это было невероятное плавание. Причем Смит умел лишь бить китов, Гансон – жарить котлеты, а младший брат Комстока вообще впервые вышел в море. Никто из них управлять шхуной не умел. Их навигационные познания были равны нулю. Как же могли они вести парусник по бесконечным просторам Тихого океана? Однако со своей задачей моряки с «Глобы» справились. Это плавание сначала в водах Микронезии, а затем Полинезии через весь Тихий океан до чилийского порта Вальпараисо – одна из самых невероятных морских экспедиций, какие знает история Великого океана.

Мятежники, оставшиеся на атолле, никакой подготовки к побегу не заметили. Как-то раз ночью, при свете луны, один из них, Роланд Джонс, шел к себе с микронезийской девушкой. Вдруг он обнаружил, что шхуны нет на том месте, где она стояла еще вечером. Он тут же забыл о девушке и поднял на ноги Пейна, Оливера и остальных своих товарищей. Однако было уже поздно, догнать «Глобу» так и не удалось.

Судьба новых хозяев китобойного парусника, взявшего курс на Южную Америку, весьма любопытна. Но меня больше интересовали лишь те мятежники, которые остались в Микронезии. Поэтому мы вернемся на атолл Мили, где оказались без шхуны бывшие моряки, возглавляемые Пейном и Оливером.

Конечно, они попытались как-то объяснить островитянам исчезновение судна. Хотя обитатели атолла Мили и были людьми простодушными, но не настолько примитивными, чтобы не понять, что белые люди, которые пришли сюда как завоеватели, фактически оказались у них в плену.

Китобои же «Глобы» вели себя совсем не так, как люди, чья судьба всецело зависела от доброй воли хозяев. Скорее наоборот. Они продолжали подготовку к строительству города и большое внимание уделяли микронезийским женщинам. Но на этот раз они выбирали себе уже не подружек на одну ночь, а настоящих жен. Причем матросов совсем не интересовало, согласна ли эта девушка выйти замуж. В первую очередь жен выбрали те, кто имел «преимущественное право», – Пейн и Оливер.

Однако «жена» вождя мятежников Пейна наслаждалась супружеским счастьем лишь одну-единственную ночь. Наутро она убежала из палатки Пейна к себе в деревню. Недолго думая, «отвергнутый» супруг собрал карательную экспедицию и во главе отряда ворвался в деревню, откуда была родом его «жена». По обычаям китобоев и на страх другим островитянам Пейн жестоко наказал девушку: раздел донага и избил до крови девятихвостой плеткой, а потом заковал в кандалы. Так состоялось знакомство островитян с первыми белыми людьми и их цивилизацией.

Жестокость Пейна привела к еще более диким поступкам его товарищей. На следующий же день, когда китобои обнаружили пропажу какого-то металлического инструмента, они вновь отправили в деревню карательную экспедицию. На этот раз из четырех человек. Однако Пейн уже не доверял и своим товарищам, поэтому он выдал матросам холостые патроны. Эта предусмотрительность, возможно, спасла Пейна от нового бунта. Возмущенные островитяне, увидев незваных гостей, вновь вернувшихся в их деревню, стали швырять в них острые коралловые обломки. Первый же осколок попал в американца, и тот замертво свалился на землю. Микронезийцы не верили своим глазам: белые люди, оказывается, тоже смертны! И даже ружья не могут защитить их от удара камня. Островитяне поняли, что с карателями можно бороться. Это был конец мятежникам Пейна.

Маршалльцы – дети моря, и они хорошо знали, что с атолла можно бежать в открытый океан. Поэтому они предусмотрительно захватили и уничтожили лодки и спасательные шлюпы китобоев, которые Комсток успел переправить с «Глобы» на берег атолла. Вслед за этим настала очередь матросов. И вот те белые, которые еще вчера избивали микронезийских женщин и даже надевали на них кандалы, сейчас молили островитян о пощаде, обещали отдать все, что у них есть, клялись служить им верой и правдой. Но обитатели микронезийского атолла дубинами со вбитыми в них акульими зубами убивали одного белого за другим и перебили семерых из девяти членов экипажа «Глобы», оставшихся на Мили. Все это произошло за несколько минут. Двое, однако, сумели избежать кровавой расправы. Один из них, восемнадцатилетний матрос Уильям Лей, фактически не принимал участия в бунте на «Глобе». Но ему не оставалось ничего другого, как находиться на шхуне и выполнять приказы новых командиров – сначала Комстока, затем Пейна.

Лей – единственный белый, кому удалось по-настоящему подружиться с островитянами. В течение тех немногих дней, которые китобои провели на атолле, он близко познакомился с бездетной пожилой супружеской парой. Они так привязались к юноше, что, когда началось избиение, микронезиец Люджуан закрыл его своим телом и спас от ударов дубинок.

Остался в живых и восемнадцатилетний Кирус Хассей. Его спасли золотые кудри, никогда не виданные ранее в Микронезии. Они очаровали островитянина Лагома, который спрятал понравившегося ему блондина на отдаленном острове. Лей же остался на атолле Мили в семье своего спасителя. Оба они – Кирус Хассей и Уильям Лей – долго прожили на Маршалловых островах и стали первыми белыми жителями этих микронезийских атоллов.

Однако страсти не утихали. Жизнь первых белых поселенцев на атолле долго еще оставалась в опасности. Так, однажды среди жителей островов распространилась неизвестная дотоле болезнь, вызывающая слепоту. Возмущенные островитяне были уверены, что причиной страшной болезни были златокудрые чужеземцы. Чтобы справиться со страшным недугом, они решили избавиться от обоих китобоев. От верной смерти юношей спас все тот же Лагом – хозяин Кируса Хассея. Он объяснил совету вождей, что причины болезни совсем иные: просто боги наказывают островитян за то, что они убили невинных (?) китобоев. И если маршалльцы оставят в живых двух последних, боги простят их, и люди перестанут болеть. Объяснение Лагома показалось вождям убедительным – Хассею и Лею даровали жизнь. Кстати, вскоре болезнь действительно пошла на убыль.

Через несколько месяцев островитянам стал угрожать голод. На островах часто наступали такие периоды, когда ни хлебное дерево, ни панданус не давали плодов. Тогда, кроме рыбы, островитяне питались лишь кокосовыми орехами. Но их было недостаточно, чтобы накормить более чем тысячное население атолла Мили. И вот именно в этот момент Лей совершил, с точки зрения островитян, ужасный проступок. Он украл кокосовый орех с могилы[8]. Местные жители страшно возмутились. Но, поразмыслив, решили, что смертельно изголодавшийся, незнакомый с местными обычаями юноша обокрал покойника, не ведая, что творит грех. И ему сохранили жизнь.

Более двух лет прожили Хассей и Лей на атолле Маршалловых островов. Но однажды в водах Мили бросила якорь другая американская шхуна, «Дельфин», капитан которой Персиваль, известный под прозвищем Бешеный Джек, должен был по поручению американского правительства привезти на родину оставшихся в живых мятежников с «Глобы». Там им предстояло понести заслуженное наказание.

Хассей и Лей вернулись в родную Новую Англию вместе с Бешеным Джеком спустя четыре года и четыре месяца после того, как ее покинули, и написали книгу о своих невероятных приключениях. Эта книга необычна. Из нее следует, что совсем не белые поработили «цветных». Оказывается, авторы книги – герои этой приключенческой повести – оказались на Маршалловых островах рабами микронезийских аборигенов...