ПРИЛОЖЕНИЕ

ПРИЛОЖЕНИЕ

День рождения Вахтанговской школы

Стенограмма выступления Б. Е. Захавы на торжественном заседании, посвященном 37-й годовщине со дня основания Училища им. Б. В. Щукина.

23-го октября 1951 года (из архива Цецилии Львовны Мансуровой)

Дорогие товарищи! На знамени нашего училища начертано два имени: имя выдающегося театрального деятеля начала XX века — Евгения Багратионовича Вахтангова и имя его блестящего ученика, который лучше всех понимал, всех глубже, всех ярче воплотил в своём творчестве то прекрасное, что получил от учителя, — имя Бориса Васильевича Щукина.

Сегодня, в день, когда мы открываем наш ежегодный традиционный праздник* , мне кажется, следует прежде всего вспомнить о тех людях, чье творчество горячее всего служило, служит и будет служить для нас примером, вдохновлять нас и наш труд, — вспомнить о Е. Б. Вахтангове и Б. В. Щукине.

[* Идея отмечать каждый год День рождения Вахтанговской школы была выдвинута Борисом Григорьевичем Кульневым. Этот серьезный и скромный педагог Щукинского училища не был его выпускником, но сделал для школы очень много. В 1948 году Борис Евгеньевич Захава был снят с должности директора училища (за недостаточную бдительность, проявленную в борьбе с "безродными космополитами", главным из которых руководящие товарищи "назначили" Л. М. Шихматова). Б. Г. Кульнев был поставлен на место Б. Е. Захавы и пробыл на этом посту до начала "оттепели", причем, все эти годы Борис Григорьевич вел себя исключительно достойно и тактично. Общеизвестно его высказывание: "Я только помогаю Борису Евгеньевичу руководить училищем". Именно Б. Г. Кульнев попросил Б. Е. Захаву вспомнить точную дату, от которой можно будет в дальнейшем вести историю школы. Вот так и возникла щукинская "лицейская годовщина" — 23 октября...]

Предлагаю почтить память Е. Б. Вахтангова и Б. В. Щукина минутой молчания.

Сегодня, товарищи, мы учреждаем наш ежегодный традиционный праздник — День основания Училища.

Возникает вопрос — почему 37 лет, почему именно сегодня? Именно 23 октября?

Я думаю, что моей обязанностью как докладчика является прежде всего необходимость ответить на этот вопрос, чтобы всем было понятно, чтобы ни у кого не было никаких сомнений.

Я думаю, мы имеем все основания утверждать, что школа Театра имени Е. Б. Вахтангова не менее, чем на 7 лет, старше самого театра. Не школа родилась из театра, а театр вырос из школы.

Каким образом это произошло?

В ноябре 1913 года в высших учебных заведениях Москвы появились объявления, приглашающие московских студентов записываться в члены "Студенческой драматической студии". В объявлениях было сказано, что от поступающих требуется: "а) серьезное идейное отношение к делу и б) полное подчинение дисциплине студии". Руководить занятиями Студенческой студии был приглашен молодой артист и режиссер Художественного театра Е. Б. Вахтангов.

23 декабря 1913 года состоялось собрание участников студии, на котором в первый раз присутствовал ее будущий руководитель. В своем обращении к собравшимся Вахтангов сказал так: "Я — ученик К. С. Станиславского. Смысл своей работы у вас я вижу в том, чтобы пропагандировать учение Константина Сергеевича".

Пройдет два года и К. С. Станиславский вручит 20 апреля 1915 года Е. Б. Вахтангову свой портрет с надписью, где будет сказано: "Я благодарен Вам за большой и терпеливый труд, за убежденность, скромность, настойчивость и чистоту в проведении наших общих принципов в искусстве. Вы первый плод Нашего обновленного искусства. Я люблю Вас за талант преподавателя, режиссера и артиста; за стремление к настоящему в искусстве; за умение дисциплинировать себя и других, — бороться и побеждать недостатки. Верю и знаю, что избранный Вами путь приведет Вас к большой и заслуженной победе".

Вот ради пропаганды этих принципов Вахтангов и пришел в Студенческую студию. Он пришел туда прежде всего как педагог. Правда, работа Студенческой студии началась так, как обычно начинается работа всякого любительского, или, как мы теперь говорим, самодеятельного кружка: сразу же начали ставить большую пьесу "Усадьба Паниных" Б. Зайцева. Но Вахтангов рассматривал эту свою "постановку" только как предлог, как повод для проведения большой и настоящей учебно-воспитательной работы. В необходимости такой работы вскоре убедились и его ученики.

Когда после спектакля "Усадьба Паниных" студийцы собрались в одной из артистических уборных, Вахтангов весело сказал: "Вот мы и провалились!" И добавил: "Этот спектакль имеет то значение, что он сплотил вокруг себя группу людей, спаял их в одно целое. Теперь можно и нужно начинать серьезно учиться".

И действительно, после летнего перерыва, с осени 1914 года в Студенческой студии началась серьезная, планомерная, последовательная учеба. Студенческий театральный самодеятельный кружок превратился по существу дела в театральную школу.

Для вновь поступающих в студию были введены театральные испытания с целью выяснения их профессиональной пригодности. Тем, кто пришел в студию, чтобы развлечься, позабавиться игрой в театре, пришлось студию покинуть, — остались только те, кто хотел учиться серьезно и длительно.

И вот, 10 октября 1914 года по старому стилю, следовательно, по новому — 23 октября, т.е. сегодня, состоялась первая лекция Е. Б. Вахтангова из прочитанного им курса лекций по системе Станиславского. Эту первую лекцию Вахтангова мы и считаем началом существования нашей школы. Вот так Е. Б. Вахтангов начал свою первую лекцию:

"Мы собрались сюда для того, чтобы учиться в области театра и через театр приобщить себя к искусству.

Поэтому нам прежде всего необходимо условиться — что мы будем понимать под словом: театр".

В конце лекции Вахтангов сообщил план курса.

Первая часть — подготовительная работа; вторая часть — метод работы, третья часть — анализ пьесы и роли, четвертая — характерность. Вот так выглядел план лекций по системе К. С. Станиславского.

Этот план был осуществлен. Все лекции были прочитаны, был пройден курс сценических упражнений. Так началась жизнь школы.

Сначала она называлась Студенческой студией. Когда спустя три года первое поколение студийцев превратилось в профессиональных актеров и образовалась небольшая труппа, а студия перестала быть "Студенческой" и стала называться Студией Е. Б. Вахтангова, школа не прекратила своего существования. Каждый год производились приемные испытания для поступающих на 1-й курс, и коллектив студии разделился таким образом на "членов студии" и "воспитанников". Когда в сентябре 1920 года Студия Е. Б. Вахтангова была принята в семью Художественного театра под именем Третьей студии МХТ, школа студии уже вполне оформилась как учебное заведение, состоящее из трех курсов с определенным учебным планом.

Росла и развивалась Студия Е. Б. Вахтангова, пока, наконец, не превратилась в театр. Неоднократно менялось ее название. В соответствии с ростом и развитием студии, а потом театра, росла и развивалась также и ее школа. Название школы также неоднократно менялось. Сначала она называлась Школой Третьей студии МХТ, потом — Школой Государственной академической студии имени Евгения Вахтангова, потом — Театральным техникумом при Государственном театре имени Евг. Вахтангова, потом — Театральным училищем и, наконец, после смерти Б. В. Щукина, она получает название — Театральное училище имени Б.В.Щукина при Государственном театре имени Евгения Вахтангова.

25 октября 1945 года училищу постановлением Правительства присвоены права вуза. Однако, несмотря на перемену названия, все это — не разные учебные заведения, а непрерывное развитие одного и того же организма, одной и той же театральной школы.

Студенческая студия была тем крохотным зернышком, из которого впоследствии вырос Театр имени Вахтангова.

Официальное открытие театра (под именем Третьей студии МХАТ) состоялось, как известно, 13 ноября 1921 года.

Таким образом, моменту рождения театра предшествовал более чем семилетний школьно-подготовительный период (1914— 1921), но школа не только не прекратила своего существования после рождения театра, но, будучи теснейшим образом связана с ним, она, развиваясь и совершенствуясь, просуществовала вплоть до сегодняшнего дня. За 37 лет своей жизни она пережила несколько периодов, каждый из которых заслуживает особого рассмотрения.

Первый период — становление. Все ученики Вахтангова равны между собой: все они только начинают свой ученический путь. Все они учатся у Вахтангова и тех педагогов, которых он привлекает в помощь себе. Это — или его собственные учителя, или даже его товарищи, его театральные сверстники.

Так, в первые годы существования студии там, помимо Вахтангова, преподают: артистка МХТ Е. П. Муратова, артисты Студии МХТ — А. И. Чебан, И. В. Лазарев, М. А. Чехов, В. В. Соловьева, А. Д. Попов, еще позднее — А. Д. Дикий .

Чем же характеризуется этот период? По времени он совпадает с тем моментом, когда ряд гениальных открытий К. С. Станиславского в области театральной педагогики и внутренней техники актерского творчества уже почти совсем сложился в стройную систему.

Это был радостный и бурный творческий период в области театральной педагогики. Благодаря гениальным усилиям К.С. Станиславского, чуть ли не каждый месяц приносил с собой что-нибудь новое, интересное, важное.

Будучи страстным последователем К. С. Станиславского, Вахтангов не был доктринером. Он никогда не воспринимал систему Станиславского догматически. Еще в 1911 году он написал в своем дневнике: "Хочу образовать студию, где бы мы учились. Принцип — всего добиваться самим. Руководитель — все. Проверить систему К. С. Станиславского на самих себе. Принять или отвергнуть ее. Исправить, дополнить или убрать ложь". Когда Вахтангов делал эту надпись, он был еще очень молодым. Но то, что он решил делать, делал! Он проверял на себе и своих учениках, он отвергал, исправлял и дополнял. Он двигал систему вперед, он ее развивал. И я не рискую впасть в преувеличение, если скажу, что никто в те времена с таким мастерством не умел преподавать систему К. С. Станиславского, как Вахтангов. Недаром же в число его непосредственных учеников, получивших свое сценическое воспитание в Студенческой студии в рассматриваемый нами период, мы находим имена не только крупных актеров, но и целый ряд имен ведущих режиссеров и театральных педагогов.

[Этот список достаточно редко приводится в книгах, посвященных Е. Б. Вахтангову и его Студии. Он заслуживает, на наш взгляд, пристального внимания читателей. (Прим. ред.)]

В числе лиц, получивших свое воспитание в Студенческой студии Вахтангова, мы можем назвать Ю.А.Завадского, Б. И. Вер-шилова, Л. А. Волкова, К.И.Котлубай — покойного режиссера МХТ, вашего покорного слугу, таких театральных педагогов, как А.А.Орочко,В. К. Львова, К.Г.Семенова — ныне покойная и ряд других.

Все перечисленные театральные деятели поступили в Студенческую студию в период 1913—1914 годов, а в 1917— 1918 годах уже начали свою профессиональную, режиссерскую и педагогическую работу... Иначе говоря, все они принадлежат к самому старшему поколению учеников Е. Б. Вахтангова.

Итак, Вахтанговская школа возникла и развивалась, имея с самого начала своей принципиально-методической основой систему К. С. Станиславского.

Но как же строилась жизнь этой школы в рассматриваемый нами период ее становления?

Учебный план школы был очень простым. Предметов было немного, всего три: система (сценические упражнения и работа над отрывками), пластика и дикция. В общеобразовательных предметах особой нужды не было, так как коллектив учащихся, состоявший из студентов московских вузов, находился на достаточно высоком культурном уровне (к примеру, я в это время параллельно учился в Московском коммерческом институте).

Однако дело вовсе не сводилось к узкопрофессиональному обучению. Педагогическому воздействию подвергалась личность каждого ученика в целом. Вахтангов был врагом узкого профессионализма. Он стремился не столько обучать, сколько воспитывать. Воспитание идейно-философское, воспитание сценическое (профессиональное) и воспитание дисциплинарно-этическое — вот те три элемента, из взаимодействия которых складывалось мощное педагогическое воздействие, которое испытывал на себе каждый ученик Вахтанговской школы.

Одной из особенностей коллектива Студенческой студии была исключительная творческая активность самих учеников, которую Вахтангов всячески поощрял и развивал. Занятий с Вахтанговым и другими преподавателями им казалось недостаточно.

Они собирались сами и самостоятельно делали упражнения, этюды, самостоятельно готовили отрывки. Как умели, помогали друг другу советом, дружеской критикой. Так постепенно среди учащихся сами собой стали выделяться те, кому больше верили, — дельные и обоснованные замечания создавали авторитет. Это были будущие педагоги и режиссеры. Таким образом, постепенно стала выделяться группа, которую Вахтангов вскоре легализует под названием "преподавательского класса".

Самостоятельно приготовленные работы потом демонстрировались Вахтангову и получали с его стороны надлежащую оценку. Лучшие работы завершались под его руководством. Эта традиция творческой активности и творческой самостоятельности сохранилась до сих пор и существует в Училище имени Б.В. Щукина в качестве института "самостоятельных работ", которые периодически в обязательном порядке сдаются студентами всех курсов.

Остановимся еще на одной особенности Вахтанговской школы того времени. Это — так называемые "исполнительские номера" или ученические спектакли.

Значение этого института трудно переоценить.

В сущности говоря, театральная школа, где не организованы постоянные, т.е. регулярные и систематические выступления учащихся на публике, делает только половину дела. Нельзя считать полноценным и квалифицированным актером человека, который не изучил на практике, что значит правильное сценическое самочувствие на публике, что значит связь со зрительным залом, внимание зрителя, сценичность речи и движений, чувство сценизма и т.п. А изучить все это без систематических и регулярных упражнений на публике нельзя. Это прекрасно понимал Вахтангов. Он считал, что школьный спектакль должен быть необходимой частью учебного плана.

Вот, вкратце, те основы, на которых строилась Вахтанговская школа в первые годы ее существования.

В результате трехлетней работы, ко времени Октябрьской революции старшее поколение учеников Студенческой студии превратилось в профессионально подготовленных актеров. Образовалась труппа. Студия перестала быть "студенческой" и стала называться Студией Е. Б. Вахтангова.

Московским Советом ей было предоставлено театральное помещение у Большого Каменного моста, где решено было открыть новый театр под названием "Народный театр Театрально-музыкальной секции Московского Совета".

Открытие театра было приурочено к первой годовщине Октябрьской революции (октябрь 1918 года).

Отсюда начинается новый период в жизни школы. До сих пор сама студия была школой. Теперь она становится производственно-профессиональным организмом. Между школой и студией возникает известная грань. Коллектив делится на "членов студии" и "воспитанников". "Воспитанники" — это отныне и есть школа.

Новым моментом в ее жизни является то обстоятельство, что в числе преподавателей начинают появляться воспитанники самой студии — первые педагоги-вахтанговцы. Образуется "преподавательский класс". В его составе: Ю.А.Завадский, Л.А.Волков, Б. И. Вершилов, К. И. Котлубай. Членам этой группы Вахтангов начинает поручать самостоятельную педагогическую работу. Таким образом, новые воспитанники школы учатся теперь не только непосредственно у самого Вахтангова и у преподавателей, приглашаемых со стороны преимущественно из Первой студии МХТ, — но также и у своих старших товарищей, у молодых преподавателей — воспитанников Вахтанговской студии.

Начало третьего периода в жизни Вахтанговской школы совпадает с началом последнего, самого великолепного, самого блистательного периода в творческой жизни самого Вахтангова. В течение этого периода он, как известно, поставил пять спектаклей. (Это "Свадьба" А. Чехова и "Чудо святого Антония" М. Метерлинка в своей студии, "Эрик XIV" А. Стриндберга в Первой студии МХТ, "Гадибук" Ан-ского в Еврейской студии "Габима" и наконец, "Принцесса Турандот" Карло Гоцци.)

Этот заключительный период своего творчества Вахтангов начал с провозглашения новых лозунгов. Лозунги были продиктованы тем переворотом, который произошел в его сознании под влиянием Великого Октября.

Стремление Вахтангова творить "новое", творить "вместе с народом, творящим революцию", не могло не повлечь за собой необходимость в пересмотре творческих позиций. Он, как известно, осуществил этот пересмотр с исключительным мужеством, с непревзойденной смелостью и решительностью. С необычайной страстностью он провозгласил принцип народности истинного искусства, требование активного отношения художника к изображаемой действительности, лозунг идейной целеустремленности и идейной страстности в искусстве.

Вахтангов понял, что идейная страстность художника не может не породить в нем повышенного чувства ответственности за форму выявления. Форма должна точно и с исчерпывающей полнотой выражать содержание. Владение формой — это мастерство, это — техника. Отсюда — повышение требования к технике и мастерству.

Вахтангов мечтает о театре радостном и праздничном, о театре высочайшего мастерства и великолепной техники.

На репетициях и уроках Вахтангова зазвучали новые слова, появились новые термины: скульптурность, статуарность, динамика, ритм, жест, сценическая площадка, лепка фразы, сценизм, выразительность и т.д.

Как же отразилось то новое, что внес Вахтангов в работу студии, на работе ее Школы?

Прежде всего появился ряд новых дисциплин. Особенное внимание было обращено на постановку голоса. Для преподавания этого предмета был приглашен М. Е. Пятницкий. Законы выразительной речи изучались под руководством С. М. Волконского. Были введены занятия по ряду движенческих дисциплин — танец, гимнастика, жонглирование. С участниками "Турандот" Р. Н. Симонов по поручению Вахтангова проводил особые занятия по ритму (с этого началась педагогическая деятельность Р. Н. Симонова).

Для работы над отрывками и одноактными пьесами со старшими учениками были приглашены С. Г. Бирман, С. В. Гиацинтова, О. И. Пыжова. Над постановкой ученического спектакля работал В. В. Лужский ("Жорж Данден" Мольера)*.

[* Снова малоизвестные данные! (Прим.ред.)]

В это же время ученики Вахтангова получили возможность непосредственного общения с К. С. Станиславским. В течение всего сезона 1920—1921 года один раз в неделю сходились ученики Вахтангова для занятий под непосредственным руководством К. С. Станиславского, которого в то время очень остро волновали вопросы сценической выразительности и внешней техники. Станиславский в своих беседах очень часто говорил о дикции, о диапазоне голоса, о ритме, учил правильной походке и даже придумал специальные упражнения у дверного косяка, чтобы выправлять сутулые спины и вырабатывать красивую осанку.

В своей статье о постановке Первой студией МХТ драмы "Эрик XIV" Вахтангов писал: "До сих пор Студия, верная учению Станиславского, упорно добивалась мастерства переживания. Теперь, верная учению К. С. Станиславского, ищущего выразительных форм и указавшего средства (дыхание, звук, слово, фраза, мысль, жест, пластичность, ритм — все в особом, театральном, смысле, имеющем внутреннее, от природы идущее обоснование), теперь Студия вступает в период искания театральных форм. Это первый опыт, к которому направили наши дни — дни Революции".

От чего нужно отталкиваться, чтобы найти нужную форму? Из чего исходить? Чем руководствоваться?

• Позицией автора пьесы с ее идейным содержанием!

• Особенностями творческого коллектива, работающего над пьесой, находящегося на определенном этапе своего развития!

• И атмосферой современности, того общественно-исторического момента, когда пьеса ставится!

Вот три фактора, которые, согласно учению Вахтангова, определяют форму, живут в этой форме.

Мне кажется, что формула Е. Б. Вахтангова сохраняет свое значение и в настоящее время. В этом, именно в этом заключается высшее мастерство театра, в этом — гармония!

Мне хочется напомнить слова, которые, посмотрев "Принцессу Турандот", написал в книге почетных гостей Вл. Ив. Немирович-Данченко: "Да, создатель этого спектакля знает, что в старом надо снести, а что незыблемо. И знает как... В чем-то этот мастер еще откажется от призрачной новизны, а в чем-то еще больше хватит нас, стариков, по голове, но сейчас нам и больно, и сладко, и радостно, и жутко... И моя душа полна благодарности к самому мастеру и к его сотрудникам".

Едва ли можно было бы лучше охарактеризовать Вахтангова, чем это сделал Владимир Иванович.

Главное в вахтанговском творчестве — это то, что вызывало чувство любви и благодарности к нему и у его великих учителей, и у его многочисленных учеников, главное — то, что дало основание К. С. Станиславскому незадолго до смерти Вахтангова говорить о нем как о своем "единственном преемнике", как о мудром педагоге, как о создателе "новых принципов революционного искусства", как о "надежде русского театра", как о будущем руководителе...

В этой связи следует подчеркнуть, что Вахтангов никогда не ставил под сомнение ценность и необходимость Системы. Он был одним из очень немногих деятелей театра, которые искали путей к разрешению вопросов формы, стиля и высшего актерского мастерства, стоя целиком на позициях К. С. Станиславского.

Не сходя с этого фундамента, а, наоборот, опираясь на него, Вахтангов искал законы рождения яркой и выразительной формы и добивался в этой области удивительных результатов.

Какое практическое выражение нашли себе новые лозунги Вахтангова в области школы?

Я позволю себе поделиться с вами одним воспоминанием.

Мне вспоминается показ в нашей школе... Вахтангов просматривал работы старшего курса. Сначала показывали какой-то водевиль. Это была добросовестная, хорошая работа. Но так, вероятно, могли бы поставить водевиль в театральной школе и за десять лет до этого. Но вот вышли на сцену два ученика — это были В. Д. Бендина и ныне покойный В. Н. Яхонтов — вытащили на сцену корзину с каким-то театральным тряпьем и, пользуясь этим тряпьем для мгновенного перевоплощения из одного образа в другой, разыграли вдвоем почти всю "Снегурочку" А. Н. Островского. И сколько в этом было наивности, задора, юношеского вдохновения! А главное, сказка Островского вдруг зазвучала во всю свою силу! И стало ясно, что истинная сказочность поэзии прежде всего в наивности, в простоте, в легкости и что для своего театрального воплощения она вовсе не нуждается в той тяжеловесной и сложной театральной машинерии, при помощи которой обычно достигается натуралистически-иллюзорная сказочная фантастика. И как доволен, как горд был тогда Вахтангов! С каким чувством удовлетворения посматривал он вокруг себя!

На этом я заканчиваю характеристику 3-го периода в жизни Вахтанговской школы. Будучи связан с самым ярким периодом в творческой жизни самого Е. Б. Вахтангова, с фактом рождения его театра, этот период был в то же время необычайно продуктивным для школы. Именно в течение этого периода были заложены принципиальные творческие и методические основы школы и наметились пути для дальнейших исканий.

В течение этого периода в школе воспитывались и завершили свое сценическое образование такие театральные деятели, как Б. В. Щукин, Р. Н. Симонов, Ц. Л. Мансурова, Е. Г. Алексеева, Н. П. Русинова, М. Д. Синельникова, Н. М. Горчаков...

Существенно также отметить, что собственные педагогические силы, выросшие в недрах Студии, к этому времени настолько окрепли, что Вахтангов стал постепенно отказываться от приглашения преподавателей актерского мастерства со стороны.

Это тем более существенно, что к этому времени в коллективе вахтанговцев выработался общий для всех художественный вкус. Все вахтанговцы полюбили отчетливость творческой мысли, чистоту сценического рисунка, четкость движений, скульптурную выразительность мизансцен. В то же время все они единодушно презирали театральную "бытовщину", серенькую натуралистическую правденку, нейтральное отношение режиссера и актеров к тому, что они показывают со сцены, неопределенность формы, расплывчатость рисунка, грязь и мусор в движениях и в речи, сентиментальность в чувствах и все тому подобное.

29 мая 1922 года Вахтангов умер. Естественно возник вопрос: выживет ли Студия, лишившаяся своего руководителя? И сможет ли осиротевший коллектив старых вахтанговцев руководить своей школой без Евгения Багратионовича?

Как известно, школа не только выжила, но постепенно превратилась в один из крупнейших театров страны. Начался четвертый период ее существования.

В течение этого периода, продолжавшегося довольно долго, примерно до 1930—1932 годов, школа Студии (а потом театра) была очень небольшим организмом. Численный состав учащихся на всех трех курсах колебался в пределах от 20 до 30 человек. Это маленькое учебное заведение самым тесным образом было связано с театром. Ученики школы участвовали в спектаклях театра сначала в массовых сценах, потом в более или менее крупных ролях. В свободное от репетиций время они проходили курс школы. Предметов было очень немного. Так, в 1929 году в учебном плане, кроме мастерства актера, значилось всего три предмета: гимнастика, постановка голоса и обществоведение. В 1930 году к этому прибавляется: ритмика, фехтование, дикция.

В течение этого периода школа не ставила перед собой широких задач. Подготовка необходимого пополнения актерских кадров Театра Вахтангова — единственная задача, которую она преследовала и, нужно сказать, неплохо выполняла.

Преподаватели-вахтанговцы накапливали все больший и больший опыт. Появлялись и выросли новые педагоги.

В состав преподавательской группы за это время вошли: Б. В. Щукин, И. М. Толчанов (начавший свою педагогическую работу еще при жизни Вахтангова), Е. В. Ляуданская, А. И. Ремизова, Ц. Л. Мансурова, И. М. Раппопорт, А. Д. Козловский.

Самым важным в этот период было то, что школа доказала свое право на дальнейшее существование. Вахтанговцы показали, что они могут и самостоятельно руководить своим учебным заведением, вести его и готовить (пока — хотя бы только для своих внутренних потребностей) новые артистические кадры.

За эти 8—10 лет школа дала театру таких актеров, как недавно умершие А. И. Горюнов (вступивший в школу еще при жизни Е. Б. Вахтангова) и М. С. Державин.

В течение этого же периода окончили школу: В. Г. Кольцов, Н. Н. Бубнов, Д. А. Андреева, Е. Д. Понсова, М. Н. Сидоркин, И. К. Липский, 3. К. Бажанова, А. М. Данилович и множество других.

Кроме того, в 1924 году большая группа воспитанников Вахтанговской школы была принята в МХАТ. Многие из них теперь занимают ведущее положение в труппе Художественного театра. Среди них: А. Н. Грибов, А. И. Степанова, В. Д. Бендина, В.А.Орлов, И. М. Кудрявцев, А. В. Жильцов, Н. И. Сластенина, Н. В. Тихомирова, Н. В. Хощанов, В. А. Вронская, Н. Ф. Титушин.

В течение этого же периода в Вахтанговской школе получили свое первоначальное воспитание В. П. Марецкая — ныне народная артистка РСФСР и Д. Н. Журавлев — ныне лауреат Всесоюзного конкурса чтецов.

Таким образом, мы видим, что этот период в жизни школы был не бесплодным. Поэтому соответствующими государственными органами был поставлен вопрос о расширении деятельности школы. Было признано желательным, чтобы школа Вахтанговского театра готовила актерские кадры не только для своих внутренних потребностей, но также и для других театров. С 1932 года школа реорганизуется в Театральный техникум.

Отсюда начинается новый, пятый период в жизни школы — период постепенного превращения этой школы в высшее учебное заведение.

На 1-й курс пока еще по-прежнему принимались молодые люди с неполным средним образованием (7 классов), но в учебном плане появился еще целый ряд новых предметов: политэкономия, основы диалектического материализма, история русской и иностранной литературы, история театра, музыкальная грамота. Обучение в течение некоторого периода по-прежнему остается трехлетним.

Однако через некоторое время становится ясно, что проведенная работа имеет существенные недостатки. Получилось, что из одной крайности ударились в другую. Учебный план был перегружен множеством общеобразовательных и искусствоведческих дисциплин, на занятия по специальности оставалось очень мало времени.

Положение резко изменилось, когда в 1936 году школа была реорганизована в училище с 4-летним обучением. На 1-й курс стали принимать только лиц, окончивших среднюю школу (10 классов). Это дало возможность исключить из учебного плана ряд общеобразовательных предметов и расширить за этот счет искусствоведческий цикл.

Результаты реформы не замедлили сказаться: средний культурный уровень учащихся заметно повысился и качество учебной работы стало улучшаться.

Как же все это отразилось на преподавании основного предмета — мастерства актера?

Общее возбуждение творческой мысли, новые, более широкие задачи, поставленные перед школой, а также удлинение срока обучения до 4-х лет, естественно, потребовали от руководства и педагогического состава школы пересмотра, уточнения, дальнейшего развития и углубления как программ, так и метода. Составляется новая подробная программа курса актерского мастерства. Производятся опыты и эксперименты. Найденное в экспериментальном порядке закрепляется в программе. Словом, проводится большая научно-методическая работа.

В рассматриваемый период, т.е. с 1931 года Театр Вахтангова пополнился такими воспитанными Школой актерами, как В.А.Покровский, В.И.Данчева, В.И.Осенев, Н.И.Никитина, Г.А.Пашкова, А.И.Борисов, А. А. Казанская, Е.М.Коровина, Г.К.Жуковская, Н.О. Гриценко, Л.В.Целиковская, Г.Л.Коновалова, Н. М. Малишевский, В. А. Колчин, В. А. Дугин, Ю. П. Любимов и др.

Многие из окончивших училище в этот период успешно работают в других театрах. К их числу принадлежат: Е. А. Фадеева, Л. А. Пушкарёва, И. В. Никулина, С. Я. Брегман.

Последний предвоенный учебный год (1940/1941) был в жизни училища особенно продуктивным. Старая наша мечта о создании учебного театра получила наконец свое разрешение. Выпускной спектакль 4 курса "Последние" М. Горького игрался в течение всего второго полугодия систематически и регулярно, с несомненным успехом у зрителя, а также многократно демонстрировался в различных клубах Москвы. В этом спектакле ярко раскрыли свое дарование: Л. Пушкарёва в роли Софьи, И. Никулина в роли Надежды, С. Брегман в роли Любы, В. Дугин в роли Петра и особенно и Л. Целиковская в роли Веры. Остальные также получили хорошую оценку.

В отчете училища за 1940/1941 учебный год говорится: "Не будет преувеличением сказать, что за все годы своего существования наше училище никогда еще не достигало таких успехов, каких ему удалось добиться к моменту начала Великой Отечественной войны".

Новый учебный год планировался вполне нормально. Приемные испытания на 1-й курс дали более чем удовлетворительные результаты. Был разработан интересный учебно-репертуарный план на III и IV курсах. Коллективы учащихся и преподавателей горячо принялись за работу. Но началась война...

Работу училища пришлось прервать. Состоявшаяся в середине октября 1941 года эвакуация Театра им. Евг. Вахтангова из Москвы в Омск резко оборвала нормальный ход жизни училища и поставила под угрозу самое его существование. Вместе с театром удалось эвакуировать целиком только 4-й курс училища. Потом в Омск приехали еще несколько человек — студенты 2-го и 3-го курсов. Все же решено было работу училища возобновить. Однако на пути организации этой работы стояли огромные препятствия. Занятия велись в помещениях, совершенно для этого не пригодных, — в проходных фойе, в крохотных актерских уборных, на дому у преподавателей.

И, несмотря на это, все же удалось восстановить и завершить приготовленные еще в Москве выпускные спектакли: "Ночь ошибок" и "Поздняя любовь". Оба спектакля неоднократно и с большим успехом исполнялись в различных клубах Омска. Из числа окончивших училище особенно ярко проявили себя В. И. Васильева, В. А. Игнатьева, А. К. Граве и др. Решением руководства театра они еще до выпускных экзаменов были включены во фронтовой филиал театра, где сыграли ряд ответственных ролей.

Экзаменационная сессия по всем курсам была закончена 7 августа 1942 года, после чего училище, согласно решению Комитета по делам искусств СССР, было временно законсервировано.

Осенью 1943 года, после возвращения Театра Вахтангова из эвакуации, оно снова возобновило свою деятельность. В отчете училища за 1944/1945 учебный год было сказано: "В течение 1944/1945 уч. года закончился восстановительный период в жизни нашего училища и были достигнуты значительные успехи в деле его дальнейшего развития. Выпускные экзамены прошли на исключительно высоком уровне. Училище выпустило 20 молодых актеров (9 мужчин и 11 женщин), продемонстрировавших в своих выпускных работах отличную профессиональную подготовленность. Шесть студентов училища окончили училище круглыми отличниками".

Из 20 человек, окончивших училище в 1945 году, 13 человек были приняты в творческий коллектив Театра им. Евг. Вахтангова. Остальные нашли себе место в различных театрах Москвы и Ленинграда.

Неуклонный рост и развитие Училища им. Б. В. Щукина нашли себе высокое признание. Решением Правительства 25/Х-1945 года Училищу им. Б. В. Щукина присвоены права высшего учебного заведения.

Это постановление явилось новым стимулом, вдохновившим преподавателей коллектива училища на упорный труд ради новых достижений. Перед нашим учебным заведением раскрылась широкая перспектива дальнейшего развития.

Работу училища за последний послевоенный период характеризуют следующие цифры.

С 1945 по 1951 год училище воспитало 108 молодых актеров. Из них в Театр им. Вахтангова принято 20 человек. В другие московские театры — 54 чел., из них в ЦТКА — 5, в Театр драмы — 4, в Московский театр им. Ленинского комсомола — 5, в Московский театр Сатиры — 5, в Московский театр драмы и комедии — 7, в Московский драматический театр им. Пушкина — 5, в Центральный театр транспорта — 5. В ленинградские театры было принято 8 воспитанников, из них в Ленинградский театр им. Ленинского комсомола — 6 чел., в том числе Г. А. Гай, удостоенный Сталинской премии .

В театре Советских Оккупационных Войск в Германии работает 6 воспитанников нашего училища. В разные театры периферии за послевоенный период принято 20 наших воспитанников.

Рассматривая путь, пройденный нашим училищем, нельзя не сказать несколько слов о его педагогическом составе.

Известно, что Театр им. Евг. Вахтангова незадолго до войны и в первые месяцы войны потерял немалое количество своих ведущих творческих работников. Многие из них были в то же время и преподавателями училища. Тяжело отразилась на жизни нашего учебного заведения смерть таких великолепных педагогов, как Б. В. Щукин, О. Н. Басов, А. Д. Козловский, Е. В. Ляуданская, К. Я. Миронов, В. В. Куза.

Положение было бы катастрофическим, если бы одновременно с этим не была своевременно подготовлена смена, и состав педагогов кафедры актерского мастерства не пополнялся бы непрерывно из числа актеров театра имени Евг. Вахтангова, воспитанников нашей школы.

[Многие из упомянутых Б. Е. Захавой театров изменили впоследствии свои названия. ЦТКА сейчас — Театр Российской Армии, Театр драмы носит имя В. В. Маяковского, Театр им. Ленинского комсомола стал "Ленкомом", Театр драмы и комедии дал основу Театру на Таганке, Театр транспорта сейчас именуется Театром им. Н. В. Гоголя, а Ленинградский театр им. Ленинского комсомола называется "Балтийский дом". (Прим. ред.) ]

К настоящему времени у нас сложился прочный, дружный, единый в своих принципиальных установках преподавательский коллектив.

Более 29 лет плодотворно работают в нашем училище: профессор И. М. Толчанов, профессор Р. Н. Симонов, профессор А.А. Орочко, доцент В. К. Львова; более 20 лет работают: профессор Ц. Л. Мансурова, доцент Л. М. Шихматов, доцент В. Г. Кольцов, доцент М. Д. Синельникова, доцент Т. М. Шухми-на, преподаватель сценической речи А.В. Круминг, преподаватель ритмики доцент В. А. Гринер; более 15 лет работают: профессор Е. Г. Алексеева, доцент В. В. Балихин, доцент Д. А. Андреева. Старшими преподавателями кафедры искусствоведения в нашем училище являются проработавшие более 12 лет и пользующиеся неизменной любовью учащихся и своих товарищей: преподаватель истории изобразительных искусств В. Н. Симо-лин, преподаватель истории зарубежной литературы А. С. Поль.

Старейшим педагогом на кафедре марксизма-ленинизма, работающим у нас более 12 лет и сделавшим огромный вклад в дело строительства нашего училища является Г. Г. Коган.

Из числа работников училища с многолетним стажем следует особо отметить проработавшего 18 лет коменданта нашего здания А. Е. Секлетеева, проработавшую 13 лет нашу кассиршу М. И. Горшкову, проработавших 11 лет — зав. нашим сценическим имуществом А. М. Михайлова и секретаря нашего училища Е. И. Левину.

Товарищи! Я отметил некоторых старших наших педагогов, преподавателей, проработавших свыше определенного количества лет. Я думаю, что среди остальных преподавателей нет ни одного, которого бы вы не любили, и которому не захотели бы похлопать. Но их так много у нас, что если мы будем хлопать каждому в отдельности, то мы точно поздно закончим.

Заканчивая свой доклад, я хотел бы пожелать нашему родному Училищу дальнейших успехов на его славном пути.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.