Театр

Театр

Необходимо упомянуть, что изначально трагедия служила средством очищения души, возможностью достичь катарсиса, освобождающего человека от страстей и страхов. Но в трагедии обязательно присутствуют не только люди с их мелочными и эгоистичными чувствами, но и универсальные законы, Судьба и боги, которые восстанавливают Порядок и Гармонию. Прохождение через страдания, победа над самим собой, триумф Духа, поправшего земное и порочное, – все это необходимые черты трагедии. Но за 2000 лет на земле многое изменилось, и жанр трагедии уже нес на себе отпечаток истории. И тем значительнее роль Шекспира, что на закате Возрождения он сумел вновь вдохнуть жизнь в этот театральный жанр. «Отелло», «Макбет», «Король Лир» и, конечно же, «Гамлет» уже 400 лет не сходят со сцены. Вот еще одна из тайн, окутывающих шекспировское творчество. Как может «образ» жить столь долго? Как может Гамлет, истомленный внутренней борьбой, который век затрагивать за живое сердца миллионов людей?

Может быть, разгадка в том, что создатель этих трагедий продолжает говорить с нами о вечных вопросах жизни и смерти, о нравственных ценностях, о борьбе Зла и Добра. И перед нами не просто драматург и поэт, но величайший философ, ученый, настоящий мудрец. Хочется верить, что любой, кто не поверхностно знаком с творчеством Шекспира, согласится с этими дифирамбами. Ведь не зря некоторые исследователи пишут о знании, мудрости, зашифрованных в творениях Шекспира. Может быть, стоит попробовать приподнять хотя бы одну из вуалей, скрывающих эту мудрость? Возможно, кто-то усмехнется, читая эти строки, которыми мы пытаемся отдать дань уважения одному из гениев Возрождения. К чему столь громкие слова, все эти высокопарности? Может быть, и ни к чему…

Шуршит, закрываясь, занавес, гаснет свет, а из-за кулис выглядывает смеющееся лицо шута или принца в траурном плаще… Мы возвращаемся в театр, возвращаемся в жизнь, так и не разгадав никаких тайн. А завтра вновь спектакль, в котором каждый сыграет свою роль – благородного Макбета, горделивого Лира, влюбленной Дездемоны…

Вот видишь, мы несчастны не одни;

На мировой необозримой сцене являются картины во сто раз

Ужаснее, чем на подмостках этих,

Где мы с тобой играем…