Интервью

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Интервью

Обычно интервью (от англ. interview – беседа) рассматривают как текст информационного свойства, где сообщение подается в диалогической форме. Он представляет прошлое, только что произошедшее или текущее событие. В любом случае содержание раскрывается через мнение собеседника, обладающего определенной информацией и компетентностью. Вместе с тем интервью обладает соответствующими жанровыми, стилистическими и композиционными особенностями.

Традиционно интервью организуется как диалог журналиста и интервьюируемого, отсюда восприятие интервью как бинарной системы: оно служит одной из универсальных методик получения информации и в то же время представляет публицистический жанр, характеризуемый диалоговой формой изложения материала. Двойственный характер придает интервью и его двуадресность: репортер обращается и к своему собеседнику, и к читателю, поскольку должен донести до него суть (содержание) беседы.

Важно, что интервью в рассматриваемом нами ракурсе представляет собой сообщение, которое является также источником сведений об авторе. Отбор данных осуществляется в соответствии с конкретной задачей, типом издания. Иногда перед интервью приводятся небольшие справки биографического характера, в них обычно указывается дата рождения писателя, основные его произведения.

Классификация интервью проводится по поставленной автором цели и характеру обобщения. Выделяют, как правило, информационные и аналитические интервью. Первая форма предполагает констатацию события и передачу некоторых подробностей. Новостной характер интервью обусловливает его организацию в форме беседы с «информированным лицом»: журналист задает вопросы о некоторых деталях события, а собеседник, у которого и берется интервью, отвечает на них с разной степенью подробности. Для большей динамичности увеличивается количество вопросов.

Вторая форма более пространна, она представляет собой диалог на заданную тему, в котором проводится разностороннее обсуждение или небольшое расследование. Она предполагает изложение информации в ответах на задаваемые вопросы, увязанные друг с другом. Вопросы заранее составляются и обговариваются с собеседником, а в ряде случаев предоставляются в соответствующую пресс-службу. Иногда они корректируются в соответствии с издательской политикой.

Информированность журналиста в определенной области позволяет ему поставить вопросы по существу, в ходе беседы откорректировать некоторые моменты, также требующие специальной подготовки (например, если происходит обращение к другим текстам или затрагивается литературоведческая терминология). Ответы представляют собой тезисы, в которых суммируются основные сведения. Знание по предмету (теме беседы) необходимо, чтобы избежать спонтанности вопросов и неточной подачи фактов.

Обычно интервью представляется на просмотр интервьюированному. Некоторые интервьюируемые способны сразу сформулировать свои ответы или выдают стандартные, заранее заготовленные факты. Тогда интервью отличается логичностью и само по себе представляет законченное сообщение или текст. Хотя очевидно, что отдельные моменты в разных интервью могут повторяться. Повторения указывают на достоверность и точность сообщаемой информации или поставленной задачи, что позволяет составить речевой образ определенной личности. Иногда это связано и с пиар-акцией, когда должен сработать эффект 25 кадра, повторяющаяся информация способствует запоминанию, и необходимый продукт потребляется (покупается).

Кроме информационного и аналитического отмечают множество других видов интервью, разных по тематике, объему и качеству информации, по тональности и т. д. Отметим портретные интервью и интервью, совмещающие характеристику лица и освещение поставленной темы или проблемы (тогда герой раскрывается на фоне проблемы или излагает ее суть). Интервью позволяет охарактеризовать и внутренний мир человека, передать его мысли, настроения, предпочтения.

Скажем, проводится интервью перед началом или после окончания премиального процесса, по итогам книжного года, с целью выявить тексты, которые показались значимыми писателям, литературоведам, общественным деятелям. Они могут составлять часть общего репортажа-интервью на тему «Книга года» или входить одной из составляющих в аналитический обзор. Совмещение форм определяется необходимым форматом представления информации.

Встречается и блицинтервью, короткий опрос на заданную тему, обычно он входит составляющей в репортаж о событии, статью, очерк, рецензию, поэтому как самостоятельное целое нами не рассматривается.

Отдельного разговора заслуживает и интервью в электронных СМИ. Сохраняя многие особенности базового жанра, они организуются в первую очередь как диалог, в котором отражаются закономерности публичной спонтанной речи. Отсюда использование слов в основной форме, императивных и оценочных конструкций. Создается эффект якобы свободно возникающих в процессе разговора вопросов с последующей живой, часто весьма эмоциональной реакцией на них (выражается согласие, несогласие, уточнение). Одновременно следует высказывание собственного мнения по обсуждаемой теме, выражение оценки ответов, констатация и уточнение (прояснение) сказанного.

В ряде случаев интервьюирующий стремится уточнить свою точку зрения о произведении, навести справки об отдельных аспектах биографии автора. Иногда беседа выходит за пределы книжной тематики, задаются вопросы о пристрастиях, вкусах, хобби, чтобы создать живой портрет современника.

Устройство интервью

Специалисты выделяют в тексте интервью вводную, основную и заключительную части. Структурирование и композиционная завершенность частей интервью обеспечивается их лексической, грамматической, фонетической связью друг с другом. В текстовой форме они могут маркироваться определенными изобразительными средствами (обычно эмоционально экспрессивными), или не иметь формального выражения.

Вначале определяется предмет разговора, затем устанавливается контакт с читателем, задается интрига, чтобы вызвать интерес к собеседнику и проблеме, подготовить к активному восприятию диалога. В текстовом плане подобный ввод организуется с помощью лирического обращения автора к своему собеседнику, представления сведений биографического характера, реплик от редактора, поясняющего, что предполагается освещать в данной рубрике. Главным является установление ситуации общения.

Далее передается определенное событие, в нашем случае оно связано с высказыванием автора на определенную тему. М. Трауб несколько иронично сформулировала подобные вопросы, но они действительно стереотипны: о чем новый роман писателя, как он относится к литературной ситуации, каковы дальнейшие планы автора. Важно, чтобы каждый блок вопросов представлял собой законченную тему, и одна мысль плавно перетекала в другую.

В структурном отношении интервью формируется из двух частей – вопросов и ответов. Простая на первый взгляд схема требует конкретной организации. Как отмечалось выше, журналист проводит определенное расследование для достижения поставленной цели. Вопросы содержат объяснение сути произведения (чем данный текст отличается от предыдущих), причин создания (почему автор решил обратиться к данной теме), целей автора (что хотел сказать своему читателю), способов решения (какими художественными приемами воспользовался).

Вопросы могут быть краткими, когда интервью приобретает характер монолога, а ответы могут даваться в сокращении или изложении (посредством косвенной или несобственно-прямой речи) или подробными. В этом случае сохраняется живой диалог двух собеседников, которые всесторонне обсуждают проблему или, что бывает чаще, журналист помогает собеседнику выделить ее наиболее интересные аспекты.

Устройство ответа зависит от поставленной цели, задачи и темы. Он определяется и вопросом, который задается, и зависит от общего содержания разговора, отдельных реплик журналиста. Перед нами своеобразный словесный поединок, когда один участник стремится добиться нужного ему результата, следит, чтобы собеседник не отклонялся от темы, отвечал конкретно и по существу, практически не высказывал своего мнения, пояснял моменты, необходимые для читателя. Поэтому некоторые интервью выстраиваются в формате блицответов.

Иногда интервью сопровождается и дополнительными вопросами, например, об экранизации романов писателя, его отношении к разным исполнителям одного и того же образа. Примером может служить интервью, данное Б. Акуниным в конце 2007 г. в «Итогах» по поводу выхода киноромана «Смерть на брудершафт» («Под псевдонимом»). В вопросах и ответах содержатся и мнение писателя об экранизации, и пояснение отдельных деталей, которые могли оказаться непонятными для слушателей или зрителей. Структурирование интервью усиливает такие коммуникативные качества интервьюера, как тактичность, внятность, фактическая насыщенность речи. Хотя они и не относятся к текстовой составляющей, но нередко определяют тональность разговора и выбор лексических средств.

Итак, интервью представляет собой организованную беседу, где фиксируются начало, середина и конец разговора. Текст интервью создается в соответствии с условиями общения и коммуникативной целью высказывания.

Основную содержательную часть интервью составляет система вопросов-ответов, выстроенных по схеме: реплика-побуждение + реплика-реакция, в своей последовательности определяющих драматургию беседы и образующих диалогическое единство.

Следовательно, устройство интервью зависит от преобладания описательной или событийной частей. Они диктуют и особенности вопросов – в виде нарратива или в виде риторических конструкций: «Вы знаете еще много историй, о которых следует рассказать?» Возникает эффект диалогической спонтанной устной речи, диктующей особый ритм и построение фраз.

Иллюзия «устности» выражается также повторами, паузами, разговорной интонацией и словесным рядом. Часто встречаются глаголы «есть» и «быть», применяются инверсионные конструкции («Очень было много хороших текстов. Самое ценное – новое открытие прежде неизвестного автора»). В последнем случае характерна неполнота синтаксических конструкций («Иное дело, что все это может преломиться в художественной форме, но это уже никак не служение – изучение материала»).

В ряде случаев предложения выстраиваются по общей модели литературного языка, хотя и зависящей от индивидуальных особенностей говорящего. Наличие простых или развернутых предложений (осложненных придаточными предложениями, повторами, цитатами и другими конструкциями) зависит от речевой культуры интервьюируемого («Литератор, как всякий прочий смертный, может лезть на баррикады или обличать тирана, или пересказывать для школьников вечные истины, но это будет иная функция. Публицист, революционер, учитель нравственности – не писатель»).

Л. Майданникова указывает и другие особенности: «на стыке реплик сохраняется структурная неполнота второй реплики, повтор первой реплики, употребление указательных местоимений, смысл которых раскрывается в предыдущей чужой реплике. Внутри реплик сохраняются моменты поиска слова, недосказанность и т. п.». В то же время интервью сочетает в себе, казалось бы, несочетаемое: эффект подлинности и непринужденности речевой деятельности интервьюируемого, т. е. происходит имитация беседы, разговора.

Виды интервью

Классическое интервью М. Шостак определяет как информативное, экспертное, проблемное, интервью-знакомство. В основе членения – содержательное наполнение. В чистом виде формы встречаются редко, поскольку, например, интервью-знакомство предполагает и выявление сути самого события, и рассмотрение особенностей творческой манеры, и выведение определенной информации (в частности, о личных предпочтениях). Среди задач можно также отметить создание портрета личности, выявление точек зрения на запланированные для интервью вопросы.

Некоторые исследователи относят к интервью пресс-конференции и блицинтервью. Полагаем, что они отличаются иными особенностями, прежде всего отсутствием драматургии беседы. Ведь и в том, и в другом случае вопросы не готовятся заранее, а являются репликами на тот материал, который журналист получает в режиме оперативной информации. В разделе, посвященном пресс-конференции, будет более подробно рассмотрен текстовый вариант мероприятия.

Расширенное представление об интервью предполагает также выделение интервью-монолога и интервью-мнения, в которых происходит высказывание по вопросам, предложенным журналистам в формате рассказа. Полагаем, что в данном случае нарушаются свойства интервью, несущего в себе элементы беседы и предполагающего комментирование и пояснение со стороны спрашивающего. Поэтому речь идет о неоправданно расширенном толковании. Основанием же для выделения в данном случае является наличие развернутых вопросов, превращающихся именно в пояснения. Но если они органично дополняются ответами и работают на создание портрета писателя или позволяют составить мнение о его творчестве, подобные включения мини-текстов можно считать допустимыми.

Содержание определяется темой. Рассмотрим интервью авторов романов с исторической составляющей – И. Ефимова, А. Иванова, Л. Юзефовича, С. Алексеева – с точки зрения выражения общих и авторских особенностей. Первое интервью опубликовано в связи с представлением финалистов Национальной литературной премии «Большая книга» второго сезона[13]. Интервью предшествуют сведения биографического характера: «Игорь Ефимов попал в премиальный “шорт-лист” с романом “Неверная”. Игорь Маркович родился в 1937 г. в Москве, в 1978 г. эмигрировал в США. В 1981 г. основал издательство «Эрмитаж», за четверть века выпустившее 250 книг на русском и английском. Почти все книги Ефимова, написанные в эмиграции, переизданы в России».

Первый вопрос был задан в опосредованной форме и касался традиций и влияний: «Какие книги Вы считаете большими в мировой литературе?» Писатель тактично указал на произведения, повлиявшие на него в определенные жизненные периоды, расположив их в соответствующей последовательности.

Второй вопрос касался авторской концепции романа «Неверная» и странности образа героини, которая не может остаться верной ни одному мужчине. Ответ показался интересным: «Своим судьям – неслышному хору осуждающих голосов – она предъявляет целую толпу “свидетелей” – персонажей нашей литературной истории, которые пережили такую же драму».

Третий вопрос касался положения русской словесности за рубежом и премий для русскоязычных писателей, вопрос был связан с отношением к другим финалистам. Афористичность писателя проявилась в реплике: «чтение доставило острую читательскую радость». К близким ему по настроению авторам он отнес Д. Быкова, Д. Рубину, Л. Улицкую, с остальными претендентами пообещал познакомиться.

Очевидно, что интервью было четко продумано и структурировано. Оно содержит основные сведения о писателе, круге его предпочтений. Вопросы свидетельствуют об эрудированности корреспондента и о том, что были собраны необходимые первоначальные сведения об авторе. Интервью выдержано по стилю, оно помещено в размер полосы, специально отводимой «Книжным обозрением» для финалистов «Большой книги».

Попытка выстроить разговор как самостоятельное целое присутствует и в интервью М. Визеля, взятом у А. Иванова для глянцевого журнала «Арбат Престиж». Обозначено, кому принадлежат фотографии и макияж (make-up). Публикации также предшествует преамбула, в которой сообщается, что «имя уральского писателя Алексея Иванова стало известно широкой публике в конце 2005 г., когда вышел его исторический авантюрный роман “Золото бунта”. Новая книжка Иванова называется “Блуда и МУДО”, но это совсем не так неприлично, как кажется».

Завязав небольшую интригу, репортер стремится дополнить первоначальные сведения, помещает вторую преамбулу, связанную с расшифровкой слова «блуда», правда, заметим, что уральского жаргона нет, точнее было бы сказать уральский диалект. Слово же «МУДО» означает «Муниципальное учреждение дополнительного образования». Далее на сочетании нейтральной и оценочной лексики выстраивается содержание текста: «Роман повествует об одном лете из жизни провинциального художника, неисправимого бабника и стихийного философа Моржова, а заодно и о путях развития городской цивилизации».

Создается впечатление, что журналист и писатель как бы пикируются друг с другом, стремясь превзойти собеседника оригинальными и нетривиальными высказываниями. Скажем, в речи А. Иванова: «тупой городок», «каждому свое», «разве в замусоренных городах люди не занимаются сексом?», «я сомневаюсь, что это учебник соблазнения».

Основные вопросы сосредоточены вокруг придуманного автором топоса, его героя, встречаются и некоторые вопросы общего характера, связанные с биографией писателя, автобиографичностью персонажа. О стиле интервью свидетельствует такой пассаж: «О Вас пишут, что Алексеев Ивановых на самом деле два: один пишет исторические боевики, другой – трагикомические истории из современной жизни. Как вам удается без паранойи сочетать две такие разные линии творчества»?

Несмотря на некоторый эпатаж, выстраивание текста на вопросах, они достаточно информативны, позволяют прояснить отдельные моменты биографии писателя, вывести некоторые общие особенности: тяготение А. Иванова к областным и устаревшим словам, ориентированности на современного читателя, отражение в героях некоторых фактов его биографии (он делает героем последнего романа художника, сам когда-то учился на искусствоведческом факультете). В целом А. Иванов оценивает свой роман как «веселый», написанный для провинции, однако, он несет в себе и определенное обобщение.

Хотя интервью проведены с одним и тем же писателем, становится очевидным, что они отличаются собственным мировидением, вниманием к форме, авторы пытаются выстроить собственную языковую систему. В интервью основной акцент делается на биографиях и содержании тестов, намечается и некоторая эволюция авторов. Но собственно профессиональная оценка отсутствует, такую задачу, видимо, корреспонденты и не ставили.

Интервью, посвященное Л. Юзефовичу, помещено в постоянной рубрике «Литературной газеты» «Интертекст», где представляются новые книги писателей или неизвестные имена (19–25 декабря 2007 г.). Нарушая эту традицию, З. Прилепин заявляет: «Обычно я представляю писателей и публицистов – пишу о них какие-то добрые слова. В данном случае – не буду. Юзефович – активно читаемый автор, многие его книги экранизированы, фильмы по его сценариям смотрели сотни тысяч людей (как минимум можно назвать сериал “Гибель Империи”)… Сегодня встреча с мастером. Никакого пафоса в моих словах нет. Абсолютный профессионал своего дела – Леонид Юзефович, которому на днях исполнилось 60 лет. С чем и поздравляю!»

Авторская часть носит повествовательный характер, она практически представляет в некоторых репликах развернутое объяснение особенностей писательской манеры. Говорится, что Л. Юзефович – прирожденный рассказчик, стремящийся раскрыть удивительную, рифмующуюся, потайную структуру мира, что позволяет придать его историям иное, философское, метафизическое звучание. Интересно и рассуждение о том, что придается новый смысл случайности, воспринимаемой как божественная ирония. Отмечаются и божественные рифмы, далеко не всегда свойственные рассказчикам истории.

Поправляя своего коллегу, Л. Юзефович заявляет, что ему трудно соответствовать «по мудрости и оригинальности», «мое понимание жизни растворено в подробностях самой жизни. Мне проще рассказать историю – иногда подлинную, но измененную, – чем потом сформулировать заложенный в ней смысл». Писатель отчасти лукавит, поскольку далее приводит толкование английских слов слова «story» и «history» как «история».

Отсюда вытекает и следующая тенденция: «я всегда хочу что-то сказать не сколько о человеке как таковом, сколько о человеке во времени». Замечание о рифмовке событий писатель считает естественным, поскольку оно заложено «в истории, как созвучия в языке». «Чем более широкой исторической реальностью оперирует прозаик, тем больше он видит таких совпадений». Хотя он и не задумывался о роли случайностей в прозе, но осознает их роль, поскольку они позволяют соединить разные начала, т. е. ввести в текст разные элементы. Видимо, писатель имеет в виду одно из свойств исторического романа, предполагающего соединение документального и вымышленного.

Среди других вопросов назовем следующие: о творческих планах, писательских предпочтениях (выборе хороших героев), отношении к традициям, экранизациях текстов, литературном процессе. Не на все вопросы Л. Юзефович ответил так конкретно, как в первом случае, он ушел, в частности, от разговора о своих персонажах, не стал называть имена, которые заметны в современной литературе, ограничившись заявлением, что встречается много хороших писателей, «а есть и просто замечательные». Правда, указал, что «писатель в наше время – профессия не самая востребованная» и его функции выполняют другие специалисты.

Очевидно, что содержательный характер интервью, насыщенность его разнообразными сведениями, проясняющими творческую манеру Л. Юзефовича, во многом объясняются личностью собеседника, не формально отнесшегося к ответам, постаравшись понять писателя и прояснить выдвинутые им положения. Указаны и некоторые особенности подхода писателя к жанровой парадигме произведения с исторической основой.

В той же «Литературной газете» в декабре 2007 г. открылась рубрика «ЗадорНОВЫЙ хронотоп», где писатель М. Задорнов встретился с С. Алексеевым. В ходе беседы выяснились, что он является автором цикла «Сокровища Валькирии». Лейтмотивом диалога становятся проблемы подхода к историческому материалу и история формирования русского языка. Редакция правильно назвала интервью «диалогом», поскольку перед нами именно разговор двух собеседников. Следовательно, сохраняя диалогическую форму интервью, они представили контаминационный вариант, объединив интервью с беседой.

Нам показался интересным данный материал, поскольку он своеобразно подводит итоги отмеченным нами рассуждениям об исторической форме. М. Задорнов подчеркивает, что С. Алексеев написал романы «в современном стиле фэнтези и детектива – только чтобы захватить наше воображение. Но при этом романы раскрывают очень интересную, верную философию». Далее авторы стремятся развить это положение, показав, что концепция, выведенная С. Алексеевым, отличается от официально-научной, но при этом и не похожа на гипотетические концепции последних лет, где осуществлялся поиск исторических истоков России.

Оказывается, С. Алексеев сам предпринимает определенный научный поиск, изучая первоисточники, в первую очередь, летописи. И уже на основе полученных материалов выстраивает собственную концепцию. В свое время похожим путем в цикле исторических романов шел Дм. Балашов, одновременно пользовавшийся и консультациями специалистов.

Об этом спрашивает и М. Задорнов: «Может, тогда расскажешь о своей концепции истории»? С. Алексеев отвечает: «У меня есть свой взгляд на все исторические эпохи, связанные как с русской историей, так и с мировой». Иллюзия устности подчеркивается глаголом «есть», разговорными выражениями, синтаксическими паузами, риторическими обращениями: «Еще со школы думал, например, что же это было – монголо-татарское нашествие? Помните?»

Следует и своеобразный комментарий после пространного изложения концепции: «Какой метод интересный»… Практически М. Задорнов не мешает высказываться своему собеседнику, только немного направляя и организуя русло беседы. Буквально рассыпая комплименты («Романы Алексеева становятся живой водой»), он говорит о том, что многие его мысли оказались близки и молодым читателям. Указано и на некоторые факты биографии: писатель из Сибири, из Томска, пишет о России, ее проблемах.

Главным же качеством прозы С. Алексеева М. Задорнов считает внимание писателя к языку. Согласившись с этим, пояснив свою позицию в новом пространном размышлении, С. Алексеев заключает беседу-диалог следующим рассуждением: «Поэтому и говорю, что наше будущее начнется с родного языка. Когда начнем осознанно говорить, начнем и мыслить осознанно». Правда, отметим, что ряд выводов и М. Задорнова, и С. Алексеева основывается на народной этимологии значения слов, когда последние определяются на основе внешнего сходства.

Подытожим результаты проведенного анализа.

В профессиональных изданиях отмечается большая связность между отдельными частями интервью, она определяется не только личностью интервьюирующего, но и форматом издания, нацеленного на повествовательность. Создается текст, в котором представляется портрет писателя.

Определенные резкость и даже провокационность свойственны массовым изданиям. Они видны уже в названиях текстов: «Мухи и диплодоки» (интервью А. Грищенко с А. Ивановым в «Акции» от 30 апреля 2007 г.), «Время “Чё”»? (о книге интервью О. Кучкиной «Время “Ч”: Пятьдесят и одно интервью»). Тенденция к рассказыванию отсутствует, ибо эти интервью нацелены прежде всего на получение информации.

Отсюда построение предложений как коротких реплик, обычно встречаются неполные предложения. Скажем, таковы вопросы обозревателя С. Широковой к А. Иванову в «Известиях («Не думайте, что я – бородатый краевед», 2007): «Название Message: Чусовая – дань моде?»; «Чусовая в масштабах страны – это что?»; «Во время работы над книгой народными преданиями пользовались?»

Однако, несмотря на резкость постановки вопросов, обозреватель приводит подробные и обстоятельные ответы писателя, не превращая интервью в блицответы. Он последовательно перемещается по пространству текста интервью, выстраивая его как движение от одного произведения к другому. Это придает интервью многотемность, проблемную наполненность.

Итак, несмотря на разницу изданий, предложения выстраиваются по общей модели: вначале содержится скрытый ответ, задается общее направление будущего разговора. Обычно начало организуется как обращение.

По объему вопросы носят развернутый и конкретный характер. Хотя предполагается, что вопрос должен быть лаконичным и легко воспринимаемым, в ряде случаев корреспондент прибегает к комментариям и пояснениям. Получается такой текст: «Ваши тексты – и “Сердце Пармы”, и “Золото Бунта” – с одной стороны, вневременные исторические романы, а с другой – совершенно ясно завязаны на проблематику современности. “Золото”… – вообще абсолютно сегодняшняя вещь… Насколько это сознательная работа?»

Подобным образом А. Гаврилов начинает свое интервью «Сгорело всё, кроме русской речи» с А. Ивановым (Книжное обозрение. 2006. № 23–24). Синтаксические паузы позволяют указать на содержание и жанровую парадигму, вопрос нацеливает на продолжение беседы.

Заметим, что наличие вопросов-перебивок, вопросов-переформулировок, в которых умело повторяется и корректируется высказывание собеседника, нацеливают внимание читателя. Сочетание несочетаемого: «абсолютно сегодняшняя вещь» (наречия степени с прилагательным «сегодняшняя» вместо «современная») усиливает разговорный оттенок.

Отсюда и необычность построения фразы: «А “Блуда” ваша какая будет?» или: «Вы вроде бы в грязи валять героев не боитесь. Насколько тот процесс “наполнения грязью”, о котором вы говорили, включает в себя “наполнение грязью?”»

Вместе с тем вопросы тщательно организованы, хотя и остается впечатление, что собеседники идут по минному полю, опасаясь встречных словесных зарядов. Используя сленговое «пыряться» и устаревшее написание слова «мир», А. Гаврилов интересуется: «Вы вот сейчас прямо начинаете пыряться на Великий Русский Мiр»?

Согласившись, что он так и поступает, не отрицая, что склонен к дикому национальному варианту индивидуализма, А. Иванов делает вывод, который органично завершает беседу: «Ну так пишешь-то волей-неволей с себя. Я и сам такой. Живя “во глубине сибирских руд”, тем не менее я полагаю, что остаюсь самостоятельным человеком, который идет своим путем, невзирая на то, что разделяет общую судьбу».

Отметим внешнюю непреднамеренность беседы, возможно, некоторые вопросы возникли в ходе разговора, сохранившись при превращении устного текста в письменный, помогли передать атмосферу естественности взаимодействия участников интервью (начало разговора).

Разновидности интервью

В массовых изданиях чаще используется интервью-беседа. Скажем, в ноябрьском номере (2008) «Каравана историй» помещено интервью Ю. Ушаковой, проведенное незадолго до вручения писательнице Д. Рубиной премии «Большая книга». Особенности издания определены в его названии, историю своей жизни и начинает рассказывать Д. Рубина, корреспондент вставляет отдельные реплики, направляющие беседу: «Дина, а откуда Ваше имя?»; «А когда вы впервые сильно влюбились, так, что уже некуда было деться?»; «Как Борис появился в Вашей жизни? Вы ведь давали зарок оставаться одиноким волком!»; «И Вы вскоре перебрались в Москву?»; «Дина, когда Вы оказались в Москве, Ваша писательская карьера пошла в гору?»… Отдельные вопросы связаны с прототипом «Верхней Масловки», первым ее читателем теперь всегда оказывался ее второй муж, художник.

Несмотря на вопросы личного характера, резко и эпатажно заданные, Д. Рубина сообщила основные сведения о своем творчестве: первый рассказ опубликовала в шестнадцать лет, поскольку ее писательское сознание «все время рождало новые сюжеты», что привело к тому, что стала «выкачивать» художественные ресурсы – «какие-то словечки, жесты, детали поведения, приметы внешности», рассматривая своего собеседника как «яркий образ». К ней приходит настоящий успех, повесть «Когда же пойдет снег?» была опубликована в журнале «Юность», выходившем тиражом более трех миллионов экземпляров, по ней сделали инсценировку на радио, поставили пьесу в театре – сначала в Ташкенте, потом в ТЮЗе в Москве.

Иронически и тактично Д. Рубина передает сопутствующие ее творчеству личные перипетии, не обходит сложный вопрос, связанный с причинами эмиграции, – ее повесть «На Верхней Масловке» не приняли в журнале «Знамя». Для нее же эта повесть необычайно значима: «одна из тех вещей, которая даже спустя годы не вызывает у меня желания переписать, записать, выкинуть, порвать, сжевать и проглотить, что, как правило, происходит почти со всеми моими вещами. Она какая-то судьбинная». Д. Рубина также говорит о том, что о своих предках она написала в «Воскресной мессе в Толедо», рассказывает об отношениях с некоторыми писателями.

В формате беседы создается и другое интервью, которое можно назвать интервью-портретом. В качестве примера рассмотрим интервью Л. Данилкина с А. Прохановым по поводу выхода первого романа критика «Человек с яйцом». Оно начинается с обмена репликами: А. Проханов: «Мы с вами обсуждали, кто является яйцом, а кто человеком. Яйцо на самом деле вы. Только что снесенное, наполненное полноценным желтком и белком». Соглашаясь, Л. Данилкин описывает свое состояние: «Да, видите, в какой странной ситуации мы с вами сегодня оказались: вы – Алиса, а я – Шалтай-Болтай. Я чувствую себя очень шатко».

Пытаясь выяснить, почему Л. Данилкин провел три года своей «молодой насыщенной жизни» за книгой, А. Проханов признает, что ему доводилось встречаться с критиками, которые не выдерживали и начинали писать роман. В данном случае у Л. Данилкина получилось, был даже создан новый жанр, названия которому пока нет, в центре которого конкретный собеседник.

Основные вопросы задает А. Проханов, и они группируются вокруг нескольких тем. Главных две: почему Л. Данилкин решил написать свою книгу и почему ее героем стал именно А. Проханов. Оказалось, что он позволил критику осмыслить новую для него картину мира, стать своеобразным ориентиром и даже основой в поисках точки опоры.

Второй вопрос касался современного литературного процесса. По мнению А. Проханова, после советской литературы он распался на фрагменты: «Была славянофильская, деревенская проза, была военная, была секретарская эпическая литература… Полагаю, что сейчас доминируют одиночники».

Л. Данилкин также считает, что о консолидации литературы речи не идет: «…Роль критика сейчас состоит не в мобилизации неких перспективных групп авторов, а в том, чтобы обеспечивать текстам, которым приходится существовать в рыночных условиях, доступ к читателю… в зависимости от естественной величины текста».

Получается, что хотя в интервью происходит интенсивный обмен вопросами-ответами, он построен в формате рассказа о причинах написания книги, отношении Л. Данилкина к своему герою и о сути современного литературного процесса.

Авторский текст в интервью

Особое внимание следует обратить на то, что в интервью в образе автора выступает и сам интервьюируемый, так как только от него зависит ход беседы. Как мы уже показали на примере интервью-беседы, иногда сам писатель диктует тональность материала – повествовательную или саркастическую.

Отмеченные нами особенности показывают, что многое зависит от составителя интервью. На вопросно-ответной системе выстроил свой текст А. Грищенко: «Алексей, давно хотел спросить, как у вас получается прожить на гонорары от книг?»; «Что, нам нужен госзаказ?»; О чем книги «Message: Чусовая» и «Блуда и МУДО?»; «Что вы думаете о современном литературном процессе?»

Заметим, что последний вопрос задается писателю часто, считается, видимо, что после получения литературной премии он стал вершителем судеб. А. Иванов считает, что от деструкции литература идет к виртуализации, а сегодня пытается возродиться, примером чего служат произведения «ЖД», «2017», «Даниэль Штайн» (принадлежащие соответственно Дм. Быкову, О. Славниковой, Л. Улицкой).

По сравнению с интервью А. Гаврилова интервью А. Грищенко более информативно и выстраивается в виде конкретных реплик. По формату интервью А. Гаврилова больше напоминает зарисовку-портрет, он практически дает эскиз возможной большой статьи о творчестве писателя. Хотя и авторские реплики в интервью А. Грищенко окажутся полезными будущему исследователю.

Количество фрагментов текста интервьюера и объем авторского текста должны быть конструктивными и не заслонять основной темы разговора.

Интервью отличаются в зависимости от того, являются они описательными или повествовательными (по типу речи), носят справочный характер (информация о разных моментах биографии писателя).

Очевидно, что интервьюер вправе выстраивать информационный материал по собственному замыслу. Как бы имитируется, что беседа была записана в таком виде, на самом деле всегда осуществляется отбор, некоторые моменты конкретизируются, возможно, и в ходе повторного обращения.

Устройство текста проявляется прежде всего через речевую организацию. Создание реплик предполагает точность семантической связи, позволяющей говорить о диалогическом единстве и завершении микротемы. Отсюда наличие уточняющих вопросов, разворачивающих и продолжающих диалог, открывающих новую микротему.

Вопросы встречаются пространные и краткие, выстраиваются они по законам организации литературного языка и предполагают неполноту синтаксических конструкций, незавершенность фразы, использование бессоюзных связей. Иногда отсутствует обязательное согласование внутри предложения.

Иллюзия «устности» создается множественными приемами: повторами, синтаксическими паузами, разговорной интонацией, словесным рядом. Отсюда сочетание книжной и разговорной лексики, использование междометий.

Все отмеченные средства призваны воссоздать ритм, интонацию события, озвучить разные голоса, которые и формируют интервью. Своеобразие речевой формы интервью позволяет отразить ее диалогическую структуру и выполнить задачу, ради которой оно создается, – донести нужную информацию, став источником познания творчества писателя или литературного процесса.

Интервью как жанр публицистики характеризуется целевой установкой на получение информации, на выявление точки зрения собеседника по обсуждаемому вопросу, полиадресатностью, диалогичностью, т. е. такими признаками, которые обеспечивают активное взаимодействие журналиста с собеседником и адекватный отклик основного адресата (читателя, слушателя, зрителя).

Рассматривая письменный вариант интервью, мы находим в нем такие общие особенности текстовой структуры как информативность, связность, цельность. Они диктуют законченность структуры, выстраивающейся из блоков по принципу «вопрос – ответ», связанных общей проблемой и внутренними тематическими связями. Выбор проблемы диктуется информационным поводом и форматом СМИ, предполагается, что введенная в интервью информация является объективно новой.

Вопросы и задания

• Проанализируйте словарные определения интервью. Насколько точно они отвечают понятию «современное интервью»?

• Сопоставьте разновидности интервью (информационного и аналитического).

• Проведите сопоставительный анализ интервью в профессиональном и глянцевом издании.

• Соберите интервью, посвященные одной жанровой форме и опубликованные в разных изданиях, проанализируйте их.

• Проведите сопоставительный анализ интервью, заметки и статьи. Установите доминантные свойства.

• Проанализируйте вопросы в выбранном вами интервью. Что вам показалось в них интересным? Вариант: Проведите анализ книги О. Кучкиной «Время “Ч”: Пятьдесят и одно интервью». (М., 2001)

• Допустимы ли авторские включения (мини-тексты) в интервью?

• Какую последовательность вопросов вы считаете целесообразной при выстраивании портрета собеседника (юбилейной статьи, комментария к выходу книги)?

• Выявите жанровые и текстовые особенности интервью.

Литература

Быков Д. Думание мира. М., 2009.

Пельт В.Д. Интервью // Жанры советской газеты. М., 1972. Солганик Г.Я. Стилистика текста. М., 1997. Шостак М.И. Журналист и его произведение. М., 1998. Пригов Дм., Шаповалов С. Портретная галерея. М., 2003. Прилепин З. Именины сердца: Разговоры с русской литературой. М., 2009.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.